как нейрохирург разбирается в принципе работы сердца. Ему
было известно уже тогда, почему глава компании "Энгельгардт
Индастриз оф Америка", колоритный Чарли Энгельгардт, более
известный в мире как владелец знаменитого скакуна по кличке
Нижинский, начинал закупку южно-африканской платины. Потому,
что Америке понадобится гораздо больше, чем сможет поставить
Канада к середине семидесятых годов. Мэнсон был в этом
уверен.
А причина, по которой потребность Америки в платине должна
возрасти, возможно утроиться к середине или к концу
семидесятых, заключалась в куске металла, именуемом выхлопной
трубой автомобиля.
В конце шестидесятых годов проблема смога в Америке
приобрела размеры общенациональной. Слова типа "загрязнение
воздуха", "экология", "окружающая среда", которых не слышали
десять лет назад, не сходили с уст каждого политика, стали
притчей во языцех, самой модной темой для обсуждения. Все
громче звучали призывы к введению законов об ограничении,
контроле и прекращении загрязнения окружающей среды, и
благодаря мистеру Ральфу Надеру автомобиль стал мишенью
номер один. Мэнсон был уверен, что движение наберет силы в
начале семидесятых годов и что к 1975 или, самое позднее,
1976 году каждый автомобиль в Америке должен будет, согласно
закону, снабжен специальным устройством, очищающим ядовитые
выхлопные газы. Он также предположил, что рано или поздно
такие города, как Токио, Мадрид и Рим, вынуждены будут
последовать этому примеру. Но куда им до Калифорнии.
Выхлопные газы автомобиля состоят из трех ингредиентов, и
каждый можно обезвредить, два из них - благодаря процессу
окисления, а третий - в процессе восстановления. Процесс
восстановления требует добавки, именуемой катализатором, а
окисление может быть осуществлено путем сжигания газов при
очень высоких температурах в присутствии дополнительного
воздуха или сжиганием их при низких температурах, которые
характерны для самих выхлопных газов. Низкотемпературное
окисление тоже нуждается в катализаторе, том же, что и при
процессе восстановления. Единственный надежный катализатор
такого свойства, известный на сегодняшний день, это платина.
Сэр Джеймс Мэнсон отметил для себя две вещи. Хотя ведется
и будет продолжаться работа по поискам катализатора,
нейтрализующего выхлопные газы автомобиля, но не содержащего
драгоценные металлы, трудно предположить, что результаты,
готовые к использованию в производстве, появятся раньше, чем
к 1980 году. Таким образом, в течение ближайшего десятилетия
устройство контроля за выхлопом с платиновым катализатором
будет единственным решением проблемы, а на каждое такое
устройство потребуется одна десятая унции чистой платины. И
второе: после принятия в США соответствующего закона, что по
его расчетам должно будет случиться до 1975 года, все вновь
выпускающиеся автомобили должны будут снабжаться прошедшими
проверку устройствами, что потребует дополнительно полтора
миллиона унций платины ежегодно. Это эквивалентно увеличению
мировой добычи в два раза, и американцы не будут знать, где
достать такое количество металла.
Джеймс Мэнсон подумал, что он мог бы им помочь. Они будут
покупать у него. А учитывая необходимое присутствие платины
в каждом газовом фильтре на протяжении десятилетия и мировой
спрос, который намного обгонит предложение, цены будут
хорошие, замечательные просто.
Оставалась одна проблема. Нужно быть абсолютно уверенным,
что только он, и никто другой, будет обладателем всех прав на
разработки в районе Хрустальной горы. Главный вопрос: как это
сделать?
Обычный путь состоял в следующем: нанести визит в
республику, где находилась гора, добиться встречи с
президентом, показать ему результаты анализов и предложить
сделку, по которой за "МэнКоном" закрепляются права на
разработку, а за правительством-доля в распределении
прибыли, которая пополнит государственную казну. За
президентом же закрепляются ежегодные щедрые вливания на счет
в швейцарском банке. Это был бы обычный путь.
Но, помимо того, что любая другая добывающая компания в
мире, пронюхав о том, что скрывается в недрах Хрустальной
горы, может запросто перекупить себе права на разработку,
увеличив долю правительства в доходах по сравнению с
предложением Мэнсона, существовали еще три заинтересованных
стороны, которым более, чем кому-либо, хотелось бы взять
ситуацию под контроль, чтобы начать добычу или же, наоборот,
никогда ее не начинать. Речь идет о южноафриканцах, канадцах
и, главное, русских. Ибо появление на мировом рынке новых
мощных источников поступления металла снизит долю советского
участия до уровня незначительной и лишит Советы власти,
влияния и возможности делать деньги на платиновом поприще.
Мэнсон смутно помнил, что слышал где-то название Зангаро,
но это было так неопределенно, что он понял, что ничего об
этом не знает. Прежде всею необходимо было восполнить пробел.
Он наклонился над столом и нажал кнопку селектора.
- Мисс Кук, зайдите, пожалуйста. Он называл ее мисс Кук на
протяжении всех семи лет, которые она работала его личным
секретарем, и даже десять лет до этого, когда она была
обычной секретаршей компании, постепенно перебивающейся с
первого этажа, где сидели машинистки, на десятый; никому и в
голову не приходило, что у нее есть имя. А оно было.
Марджори. Но назвать ее Марджори как-то не поворачивался
язык.
Конечно, мужчины звали ее Марджори, задолго до войны,
когда она была молодой. Возможно, с ней даже пытались
заигрывать, щипать за задницу, лет этак тридцать пять
назад. В общем давно. Пять лет войны в карете скорой помощи,
трясущейся по изрытым воронками, горящим улицам, попытки
забыть гвардейца, который так и не вернулся из Дункерка, и
двадцать лет ухода за больной, хнычущей, прикованной к
постели матерью-тираном, пользующимся слезами в качестве
оружия, стоили мисс Марджори Кук юности и привлекающих мужчин
качеств. Теперь, в свои пятьдесят четыре года, это была
подтянутая, исполнительная и строгая женщина, которой работа
в "МэнКоне" заменяла жизнь, десятый этаж-исполнение желаний,
а терьер, который жил с ней в чистой квартирке предместья
Чигвелл и спал на ее кровати,-ребенка и любовника.
Итак, никто и никогда не называл ее Марджори. Молодые
клерки дразнили "сморщенной грушей", а юные пташки-секретарши
"старой мымрой". Все остальные, включая ее шефа, сэра Джеймса
Мэнсона, о котором она знала слишком много, чтобы признаться
ему в этом, звали ее мисс Кук. Она вошла через дверь, которую
невозможно было различить в стене, отделанной буковыми
панелями.
- Мисс Кук, мне кажется, что несколько месяцев назад мы
посылали кого-то... по-моему, одного человека... на разведку
в республику Зангаро.
- Да, сэр Джеймс. Это так.
- Так вам это известно.
Конечно ей было известно. Мисс Кук никогда не забывала
того, что проходило через ее руки.
- Да, сэр Джеймс.
- Хорошо. Тогда выясните, пожалуйста, кто вел
переговоры с правительством с нашей стороны, чтобы
добиться разрешения на разведку.
- Это должно быть в архивной папке, сэр Джеймс. Я поищу.
Она вернулась через десять минут, предварительно
просмотрев свой дневник с записями всех распоряжений. Каждый
листок был поделен чертой на две части:
в левой колонке записывалась фамилия исполнителя, а в
правой-суть поручения. После этого для проверки заглянула в
архив.
- Это был мистер Брайант, сэр Джеймс,-она заглянула в
листок, который держала в руке.-Ричард Брайант из отдела
зарубежных контрактов.
- Вероятно, он представил отчет? - спросил сэр Джеймс.
- Он должен был это сделать. Так предусмотрено правилами
компании.
- Принесите мне его отчет, мисс Кук, если вам не трудно.
Она снова вышла, а глава "МэнКона", сидя за столом в своем
кабинете, смотрел сквозь зеркальные стекла окон, как ранние
сумерки опускаются на лондонский Сити. Начали загораться окна
средних этажей-на нижних этажах они горели весь день. На
уровне крыш зимнего света было еще достаточно, чтобы
ориентироваться, но не для того, чтобы читать. Сэр Джеймс
щелкнул выключателем настольной лампы, и в этот момент вошла
мисс Кук, положила перед ним на стол требуемый отчет и
отступила к стене.
Отчет Ричарда Брайанта был написан шесть месяцев назад в
сжатом стиле, принятом в компании. В нем сообщалось, что, в
соответствии с распоряжением начальника отдела зарубежных
контрактов, он вылетел в Кларенс, столицу Зангаро, где, после
томительной недели ожидания в гостинице, договорился о
встрече с министром природных ресурсов. За шесть дней
состоялось три встречи, в результате которых было достигнуто
соглашение, по которому один представитель "МэнКона" мог
приехать в республику с целью проведения разведки полезных
ископаемых в районе Хрустальной горы в центральной части
страны. Границы обследуемой области намеренно не
оговаривались компанией, чтобы дать возможность группе
разведки маневрировать, если потребуется. После долгой
торговли, во время которой министру дали понять, что
компания не собирается платить ту сумму, которую он ожидает,
и пока нет никаких оснований надеяться на то, что поиски
увенчаются успехом, окончательная сумма была обговорена
между министром и Брайантом. Как всегда, сумма, указанная в
контракте, составляла чуть более половины от той, на которой
они сошлись. Разница была переведена на личный счет министра.
Это все. Единственное указание на местные нравы- ссылка на
продажность министра. "Что с того,-подумал сэр Джеймс
Мэнсон,-с тем же успехом Брайант мог бы отчитаться о визите в
Вашингтон. Изменилась бы только сумма".
Он снова потянулся к селектору.
- Будьте добры, мисс Кук, скажите мистеру Брайанту из
зарубежных контрактов, чтобы поднялся ко мне. Он отпустил
кнопку и нажал другую.
- Мартин, зайди на минутку, пожалуйста. Мартину Торпу
понадобилось две минуты, чтобы подняться из своего офиса на
девятом этаже. Он не был похож на ловкого пройдоху и протеже
одного из самых безжалостных деляг в традиционно безжалостной
и деляческой горной индустрии. Скорее походил на капитана
спортивной команды привилегированного частного колледжа:
симпатичный, юношески стройный, с аккуратно подстриженными
волнистыми темными волосами и синими глазами. Секретарши
прозвали его "хитрецом", а директора, из-под носа которых
вдруг уплывали пакеты акций, на которые они рассчитывали, и
чьи компании неожиданно попадали под контроль невесть откуда
взявшейся группы акционеров-подставных лиц Мартина Торпа,
называли его иначе, совсем не таким безобидным прозвищем.
Несмотря на свою внешность, Торп никогда не был ни
студентом частного колледжа, ни спортсменом, ни, понятно,
капитаном команды. Он не знал, чем отличается среднее число
ударов за партию в бейсболе от средней температуры воздуха,
но мог держать в голове в течение всего дня каждый час
меняющийся курс акций всех многочисленных филиалов
"МэнКона". В свои двадцать девять лет он был полон
честолюбивых планов и горел желанием их осуществить.
"МэнКон" и сэр Джеймс Мэнсон должны были способствовать ему
в этом, а его преданность им определялась чрезвычайно высокой
зарплатой, возможностью заиметь связи в Сити и сознанием
того, что он сидит на выгодном месте, откуда легко будет при
случае приметить "крупный кусок", как он выражался.
Когда он вошел в кабинет, сэр Джеймс смахнул результаты
анализов в ящик стола, и перед ним теперь лежал только отчет
Брайанта.
Он дружески улыбнулся своему любимчику.
- Мартин, есть одно дело, которое требует определенной
секретности. Его нужно выполнить срочно, и на это может уйти
полночи.
Не в традициях сэра Джеймса было поинтересоваться занят
сегодня вечером Торп или нет. Торп был готов к этому-высокий
оклад обязывал.
- 0'кей, сэр Джеймс. У меня нет ничего неотложного.
- Хорошо. Видишь ли, я просматривал старые отчеты и
наткнулся на этот. Полгода назад один из наших людей из
