уверен, что она забыла их предыдущий разговор.
Он был бы менее доволен, если бы стал свидетелем сцены в спальне
Селесты, после того, как ленч был окончен, и графиня удалилась отдохнуть.
Чезаре исчез сразу же после ленча, никто не знал куда, и Селеста позвала
Эмму в свою комнату под тем предлогом; что хотела, якобы, чтобы девушка
починила ей кой-какое белье. Но как только закрылась тяжелая дверь,
которая не пропускала звуков ни изнутри, ни снаружи, она повернулась к
Эмме, как кошка бросающаяся на мышь.
- Ты маленькая лгунья! - прокричала она в ярости, - мне следовало бы
положить тебя на колено и отшлепать тапочком за то, что ты делаешь из меня
дуру!
Эмма выпрямилась в изумлении.
- Это легче сказать, чем сделать, - спокойно заметила она, более
спокойно, чем она себя чувствовала. Но было смешно представить, как такое
маленькое существо, как Селеста, набросится на нее, молодую Амазонку, с
тапочком.
- Не умничай со мной, Эмма, - зло предупредила Селеста.
- Ну, в чем дело? Что случилось? Что я такого сделала, что вызвало
такой взрыв?
- Ты ездила на прогулку с Видалом, вот что случилось! - не унималась
Селеста. - А мне сказала, что идешь за покупками!
Щеки Эммы пылали, но ей удавалось сохранять достоинство.
- Небольшая поправка, - произнесла она спокойно. - Я сказала, что иду
за покупками, когда уходила. Когда же вернулась, ты не спрашивала меня,
где я была.
- Ах ты хитрая распутница! - воскликнула Селеста. - Конечно, я тебя
не спрашивала. Естественно, я предположила, что ты ходила по магазинам.
- Ну, и что из этого? - спросила Эмма устало. - В любом случае, во
всем этом нет ничего особенного, Граф покатал меня на своей моторной
лодке, мы съездили в лагуну, вот и все. Он был очень вежливым, очень
любезным, и конечно же, мы не делали ничего такого, чего можно было бы
стыдиться.
Селеста слегка успокоилась.
- Тем не менее, ты больше никогда не сделаешь ничего подобного,
поняла? И если граф пригласит тебя прогуляться с ним, неважно, какой бы
невинной не была ваша прогулка, ты откажешься. Слышишь?
- Я вижу, что ты - злая и ревнивая женщина, - выкрикнула Эмма, глаза
ее блестели. - Ну почему ты не разрешаешь мне уехать домой, в Англию?
Здесь от меня никакой пользы. Отпусти меня. Пожалуйста!
- От тебя много пользы, - возразила Селеста, к ней вернулся ее
обычный самодовольный вид. - Граф сказал мне, что графине ты понравилась.
Как я поняла, она учит тебя разбираться в искусстве.
- В живописи, да. Тинторетто и Каналетто работали здесь довольно
много. Графиня рассказывает мне о них, очень интересно, - Эмма вздохнула,
- но я все равно хотела бы вернуться домой.
- Я скажу тебе, когда ты сможешь отправиться домой. - А теперь можешь
идти. Я хочу отдохнуть. Сегодня было очень активное утро, в прямом и
переносном смысле.
6
Тем вечером граф Чезаре отправился с Селестой на обед. Их пригласили
на бал, который проходил в палаццо, принадлежащем другу графа Чезаре, и
несколько ближайших друзей, включая графа и его даму, были приглашены на
обед перед балом.
На Селесте было сверкающее серебристое парчовое бальное платье. Целое
состояние в виде бриллиантов украшало ее шею и запястья, и Эмма видела из
окна своей спальни, как они сели в огромную гондолу. Граф казался еще
более смуглым и убийственно привлекательным в вечернем костюме. Эмма
задумалась над тем, не приснилось ли ей та мгновенная реакция, которую она
вызвала у него, когда он прижал ее к себе. Конечно, в течение двух
последних дней он не проявлял ни малейших признаков того, что между ними
что-то произошло и обращался к ней с вежливым безразличием, хотя почти все
время они встречались только на глазах либо его бабушки, либо ее мачехи.
Такое отношение вызвало у нее много неприятных чувств, потому что она
не могла так легко забыть тот случай. И каждый раз, когда он проходил мимо
нее, она вспоминала теплую настойчивость его тела, и приятный мужской
запах.
На следующее утро Селеста завтракала в своей комнате. Со времени
переезда в Палаццо, она всегда поднималась, чтобы сесть за стол в
гостиной, как думала Эмма, просто для того, чтобы увидеть графа Чезаре, но
сегодня Анна объявила, что после бала прошлым вечером у сеньоры болит
голова, и что не простит ли ее графиня, если она проведет часть, если не
весь день, в постели.
- Ну, конечно, - мягко проговорила графиня и добавила Анне, -
пожалуйста, передай синьоре мои искренние сожаления и скажи ей, что она
может оставаться в кровати сколько пожелает.
- Si, si, графиня, - кивнула Анна и пошла выполнять поручение, а
когда вернулась, обратилась к графу Чезаре, который лениво потягивал кофе
и рассматривал журнал.
- Signore, корзина для пикника, которую вы просили собрать, теперь
она не нужна?
Чезаре поднял глаза и пристально посмотрела на Эмму.
- Si, - ответил он, кивая. - Она нужна. Синьорина Эмма и я
воспользуемся ею, так?
Графиня посмотрела на своего внука странным взглядом.
- Ты едешь с Селестой на пикник сегодня?
- Да, графиня. Но как вы только что слышали, она не может поехать.
Графиня прикусила губу.
- И теперь ты намерен взять... Эмму?
Эмма непроизвольно содрогнулась, несмотря на утреннюю жару. Слова
графа Чезаре одновременно наполнили ее радостью и напугали, и она была
уверена, что лицо выдало ее эмоции.
Чезаре сделал беспокойное движение.
- Если Эмма хочет поехать. А ты ведь хочешь поехать, Эмма?
Эмма тяжело глотнула.
- Куда вы едете?
- На остров, который я знаю. В лагуне. Один из маленьких пустынных
островков, о которых я тебе говорил. Там есть маленький домик, где можно
переодеться, а пляж просто идеален для купания. Вода теплая, и у нас будет
много времени, чтобы позагорать и поплавать.
Графиня протянула руку и прикоснулась к плечу внука.
- Чезаре, ты уверен... - она не закончила фразу. - Ты сделал так, что
Эмме ужасно трудно отказаться, даже если бы она хотела. - Она с тревогой
посмотрела на падчерицу своей крестницы. - Эмма, ты уверена, что хочешь
поехать?
По какой-то причине графиня хотела, чтобы она отказалась. Но почему?
Разве только она знала, что ее внук является опасным спутником для
впечатлительной молодой девушки, а пустынный остров едва ли подходящее
место для любых двух, не связанных семейными узами, людей.
Эмма также знала, что должна была бы отказаться, хотя бы потому что,
даже соглашаясь составить ему компанию, она создает ужасно сложную для
себя ситуацию с Селестой, и несомненно долгое время, проведенное вместе с
Видалом Чезаре создаст трудности совсем другого и более соблазнительного
характера. Но она хотела поехать, провести несколько часов наедине с ним,
и в тот момент не особенно заботилась о том, что может сказать или сделать
Селеста после их возвращения.
- Я очень хочу поехать, - произнесла она не глядя на Чезаре... - Это
в том случае, если вы не возражаете, графиня.
Графиня откинулась назад и убрала руку с плеча внука.
- Конечно, у меня нет возражений, почему я должна возражать? - Вид у
нее был какой-то побежденный.
Чезаре посмотрел через стол на Эмму.
- У тебя есть купальник?
- Да.
- Тогда возьми его и мы отправимся. Прежде чем кто-нибудь придумает,
какую-то причину, чтобы этого не сделать. Корзина для пикника готова,
Анна?
- О, si, signore, как вы сказали, - Анна кивнула.
- Bene. Неси ее Анна. Эмма! Вы закончили завтракать?
Эмме не пришлось заходить в комнату к Селесте и говорить до свидания,
так как Анна сообщила ей, что мачеха снова закрыла глаза и отдыхает и
лучше было бы ее не беспокоить. Эмма была уверена, что Анна правильно
оценила ситуацию и хотела избавить ее от прощальных нравоучений.
Живописный утренний пейзаж, когда солнце позолотило шпили и
колокольни города, избавил Эмму от необходимости поддерживать вежливый
разговор с графом, который направлял моторную лодку по узким каналам и
протокам, ведущим от Палаццо Чезаре к водам лагуны. Она сделала вид, что
поглощена окружающим и не обращает особого внимания на него, в то время
как на самом деле тело ее дрожало от осознания его близости, от вида
красивых загорелых рук, лениво покоящихся на руле, от гибкой силы его тела
и загадочных взглядов, которые он иногда бросал в ее сторону. Она сменила
нешедшее ей платье, одно из купленных Селестой, на широкие ярко-желтые
штаны и свободную длинную блузу. Материал блузы имел тропическую расцветку
и живые цвета придавали обычно бледным щекам девушки теплоту и
привлекательность, волосы ее свободно падали на плечи, гладкие и
шелковистые.
Наконец, когда острова города остались позади, Эмма почувствовала,
что должна что-то сказать и повернувшись к Чезаре, произнесла:
- Извините, что я навязываюсь вам таким образом.
В глазах графа появилась насмешка.
- Милая Эмма, не начинай все это снова. Я думал, что прошлый раз,
когда я брал тебя с собой, мы договорились, что будем друзьями и больше
ничего. И в качестве такового хочу узнать тебя получше. Выяснить, что тебя
интересует.
- Меня все интересует, - заметила Эмма, намеренно прерывая его. - А
что интересует вас?
Чезаре улыбнулся.
- Многое! Как и ты я открыт для предложений.
- Перестаньте смеяться надо мной, - сказала она с легким
раздражением. Она не привыкла вести разговор в такой
наступательно-оборонительной манере.
- С чего бы это? Ты так легко попадаешься на крючок. Эмма, почему ты
не можешь принимать вещи такими, каковы они есть? Почему непрерывно
пытаешься найти причины всего? Если я решил взять тебя на пикник, это не
так ужасно, не так ли? У тебя была возможность отказаться.
- Я думаю, вы пытаетесь заставить Селесту ревновать, - наконец
ответила Эмма. - А может быть вам забавно мучить кого-нибудь. Как и ваши
древние предки, вы, возможно, наслаждаетесь поиском новых пыток.
Какое-то мгновение Чезаре пристально смотрел на нее, потом
расхохотался и покачал головой.
- О, Эмма, тебе нравится быть упрямой, не так ли? - Он немного
успокоился. - Может быть, тебе будет интересно узнать, что, несмотря на
разницу в наших годах, мне нравится твоя компания, и поверь мне, у меня
нет ни малейшего желания вызывать гнев твоей мачехи. Напротив, моя бабушка
многого ждет от нашей дружбы.
- Я слышала, - ответила Эмма и повернулась к нему спиной.
Он достал сигареты и предложил одну ей: одной рукой обнял ее и
протянул ей пачку. Эмма взяла сигарету, надеясь успокоить нервы, затем
рывком отодвинулась от него, так что он сердито выругался, потому что уже
протянул ей зажигалку.
- Лучше сделай это сама, - холодно произнес он, так как ты, очевидно,
не можешь избавиться от чувства тревоги в моем присутствии. - Он
усмехнулся. - Я что, должен тебе снова повторить, что ты мне в дочери
годишься?
Эмма неловко щелкнула зажигалкой, едва не уронив ее в воду, и Чезаре,
наблюдавший за нею, вздохнул.
- Дай ее мне, - сказал он нетерпеливо, и взял зажигалку, легко зажег
ее и протянул к сигарете девушки. Эмма придержала его руку кончиками
пальцев и задрожала от прикосновения. Его кожа была прохладной и упругой,
и когда она неожиданно взглянула вверх, то встретилась с его пронзительным
пристальным взглядом.
Затем его длинные ресницы прикрыли глаза, он прикурил свою
собственную сигарету и сунул зажигалку назад в карман узких синих брюк. На
