вздрогнула, пробужденная от своих фантазий звуком открывшейся внизу
входной двери. Брызнувший в отверстие солнечный свет мгновенно рассеял
полумрак и осветил фигуру мужчины, вошедшего в Палаццо с футляром для
гитары.
Не имея ни малейшего представления о том, что за ним наблюдают, он
бесшумно пересек зал, подошел к кладовой, открыл дверь и без единого звука
исчез внутри.
Эмма нахмурилась и резко выпрямилась. Она опиралась на перила
балкона, и ее рука замерзла. Но она не замечала этого. В появлении мужчины
было что-то необычное, она не могла сказать, что именно, но он двигался
крадучись, словно менее всего хотел привлечь к себе внимание. А если это
так, то кто бы это мог быть? И что он делает там внизу?
Эмма тяжело сглотнула. Ей было трудно оценить ситуацию. Из того, что
рассказала ей Селеста, и разговора с графиней накануне вечером, она
поняла, что нижними помещениями никто не пользуется, а если это так, то
какая причина может заставить кого-нибудь войти в кладовую вниз, да еще с
футляром от гитары? Когда она подумала об этом, то мысль показалась ей
глупой. Пожав плечами, она решительно повернулась и пошла прочь с балкона.
Что бы там не происходило, это не ее дело, а она слишком плохо знала
графиню, чтобы отправиться к ней и спросить, знает ли она, что кто-то
пользуется одной из нижних комнат.
Она прошла мимо нескольких тяжелых резных дверей, испытывая жгучее
желание открыть их и посмотреть, что за тайны скрываются за ними.
Небольшой инцидент, свидетельницей которого она только что стала, и
который может оказаться совершенно невинным, вызвал у нее странное чувство
нервозности. И она решила, что лучше ей вернуться в гостиную, пока
воображение не унесло ее слишком далеко.
Она едва не лишилась дара речи от испуга, когда у нее за спиной
раздался голос:
- Интересно, куда это вы идете?
Эмма резко повернулась, и прижала руку к губам, словно для того,
чтобы сдержать крик, который чуть-чуть не вырвался от неожиданности
чьего-то появления. Затем, глядя на мужчину широко открытыми глазами, она
произнесла:
- Вы!?
Это был мужчина из холла отеля "Даниэли".
У него тоже был удивленный вид, глаза прищурились.
- Почему вы здесь? - Тон его был резким, словно он на что-то
сердился, и она не могла понять почему.
- Я... ну... графиня Чезаре пригласила нас с мачехой погостить у нее.
Но... кто вы такой?
Его лицо расслабилось.
- Так вы падчерица Селесты Воэн?
- Да. Но вы не ответили на мой вопрос, - она вдруг вскрикнула. - Вы
ведь не граф? - Ее голос был теперь едва слышен.
- К вашим услугам, - любезно согласился он.
- Тогда... - Эмма замолчала. - Но откуда вы пришли?.. Я хочу
сказать... я не слышала, как вы вошли. Так это... были вы, там, внизу, в
зале?
Его лицо мгновенно потемнело.
- Вы долго стояли на галерее? Или вы что-то услышали и вышли
посмотреть?
- Боюсь, я грезила наяву... - Эмма вдруг вспомнила с кем
разговаривает. - Прошу прощения. Я должна говорить "сеньор" или "сеньор
граф", не так ли? - Она покраснела. - Боюсь, что я немного теряюсь. Вы
меня так напугали.
- Это не имеет значения. Вы сказали, что грезили наяву?
- Да. Я... я видела, как кто-то вошел с футляром от гитары и
направился к одной из кладовых. Я просто подумала, что это немного
странно, так как графиня сказала, что нижними комнатами никто не
пользуется. Конечно, если бы я знала, что это были вы...
Граф нахмурился и беспокойно провел рукой по волосам. Затем некоторое
время внимательно смотрел на нее после чего сказал:
- Я иногда пользуюсь кладовыми для хранения вещей. Вот и все.
Эмма кивнула.
Мгновение они стояли молча. Эмме, которая находилась в каком-то
странном восприимчивом настроении, эта тишина показалась почти осязаемой.
Но тут же ее мозг пронзили мысли, словно стальные крылья ударили по легкой
паутине: это граф, за которого Селеста собирается замуж. Это человек вчера
вечером наполнивший ее таким замечательным чувством уверенности в себе,
глаза которого сказали ей, что он находит ее почти привлекательной, и
который пригласил ее выпить с ним. Это было невероятно, неприемлемо и
ужасно. Как он может допустить, чтобы его покупали, даже ради
восстановления богатства семьи Чезаре? Это было омерзительно.
Она чувствовала, что он смотрит на нее, и с отвращением опустила
глаза на свои тесные темно-синие джинсы и бледно-голубую футболку,
внезапно вспомнив, что пообещала себе купить новые платья, и что ссора с
Селестой заставила ее совсем забыть обо всем другом.
Он как-то странно улыбнулся и произнес:
- Я понял, что падчерица Селесты ребенок, едва ли не школьница.
Щеки Эммы вспыхнули.
- Мне девятнадцать, - сказала она. - Через несколько месяцев мне
будет двадцать.
- Действительно.
Эмма пожала плечами.
- Ну... Пойдем в гостиную?
- Если хотите. - В нем была та особая уверенность, уверенность
мужчины, сознающего свою власть над женщинами. Эмма почувствовала
раздражение от того что хоть на мгновение, но поддалась его обаянию, в то
время как он был неисправимым игроком, бабником, и не испытывал ни
малейшего беспокойства от того, что женится на женщине исключительно из-за
ее состояния.
4
Когда они вошли, Селесты в гостиной не было, но графиня была там, и
увидев их, улыбнулась и сказала:
- А, вижу вы уже познакомились. Чезаре, не пора ли переодеться к
столу.
На графе были свободные темные брюки и белая шелковая рубашка,
расстегнутый воротник которой открывал темные волосы на груди, и на взгляд
Эммы выглядел так же привлекательно, как и прошлым вечером. Она упрекнула
себя за свою наивность. В конце концов, он был не зеленым юношей,
стремящимся вызвать шушуканье у девочек, а зрелым мужчиной, человеком и
высшего общества, более того, человеком который фактически годился ей в
отцы.
- Как скажете, графиня - пробормотал граф Чезаре, его глаза еще раз
задумчиво скользнули по Эмме. Она покраснела и сказала:
- Полагаю, мне тоже надо переодеться. Боюсь я напрасно теряю время.
- Что вы делали, дитя мое? - с теплотой спросила ее графиня.
- Я осматривала дворец, - ответила Эмма с готовностью, она была рада
стряхнуть то угнетенное настроение, которое начинало овладевать ею. - Мне
кажется, когда-то это было замечательное место. - Она смутилась, поняв
скрытый смысл своих слов. - То есть... в те дни, когда роскошная жизнь
считалась само собой разумеющейся.
- Я вас поняла, дитя мое, - мягко ответила графиня. - Не бойтесь
сказать мне, что Палаццо скоро рухнет нам на голову из-за того, что за ним
не следят. Мой внук мало беспокоится о прошлом, он живет настоящим.
Эмма нервно посмотрела на графа. Тот стоял совершенно спокойно слушая
их разговор, и казалось, его абсолютно не беспокоит бестактность,
проявленная его бабушкой. Напротив, казалось, это его забавляет.
- Вы поймете, что моя бабушка очень хочет, чтобы Палаццо
восстановили, - заметил он. - Для нее, вещи важнее людей. А я считаю, что
человеку необходимо место, где бы он мог жить, пища, которую он мог бы
есть, и яркое солнце, чтобы не замерзнуть. - Он засмеялся, тихим приятным
смехом, который разозлил его бабушку.
- А деньги? - спросила она. - Как же насчет денег, Чезаре? Ты
последний человек, который мог бы обойтись без них!
Чезаре пожал плечами.
- Графиня, вы действительно меня слишком плохо знаете. Люди, как вам
известно, меняются, становятся более взрослыми, более зрелыми, набираются
опыта.
- Ха! - графиня разразилась потоком итальянских слов, которые, как
подумала Эмма были не очень приятными, и, пятясь, она выскользнула из
комнаты и пошла к себе в спальню.
Ленч подали на террасе, выходящей на канал. Сидя под лучами теплого
солнца и вдыхая восхитительные запахи, идущие из кухни, Эмма
почувствовала, что расслабляется.
Она переоделась в темно-синее платье из тонкой шерсти, бывшее у нее
задолго до того, как снова появилась Селеста, и которое, как она знала, ей
было к лицу. Свои прямые волосы она расчесывала до тех пор, пока они не
стали светиться.
Но все равно, какой незначительной она была рядом с ослепительной,
яркой красотой своей мачехи, сидевшей слева от графини во главе стола.
На Селесте было блестящее желтое узкое платье с большим стоячим
воротником, придававшим коричневатый оттенок ее золотисто-рыжим волосам. В
ушах сверкали висячие бриллиантовые сережки, гармонировавшие с
бриллиантовым кулоном, соблазняюще покоящемся во впадинке между грудями.
Эмма подумала, что граф Чезаре, сидевший напротив нее, не мог
сопротивляться притяжению этой искрящейся побрякушки в алебастрово-белой
оправе, и непрерывно ковыряла рисовый пудинг, лежавший у нее на тарелке.
Ей никогда еще не приходилось бороться с чувствами, подобными тем, которые
вызвал у нее граф Чезаре, и она объясняла это только довольно необычной
обстановкой в сочетании с тем фактом, что он был первым итальянским
графом, которого она встретила. Вернее, вообще первым графом. Все это
временно повергло ее в летаргическое состояние. В конце концов, сказала
она себе, она была не так уж наивна в смысле мужчин. В течение последних
трех лет у нее было много знакомых ребят, с которыми она обнималась и
целовалась довольно легко, не принимая близко к сердцу, что устраивало обе
стороны. Она подумала, что, наверно, романтическая атмосфера Венеции
заставляет всех непрерывно думать о любви и влюбленных. И совершенно
естественно, для девушки, вырвавшейся из такой рутины, как она, так
неожиданно перенесенной в такую обстановку, испытывать такое волнение.
Но как бы она не старалась, как бы не убеждала себя, глаза помимо ее
воли по-прежнему стремились к графу Чезаре; Эмма изучала его так
пристально, что, должно быть, он это заметил, потому что неожиданно
повернулся и посмотрел в ее сторону. Она поспешно наклонила голову и
подхватила вилкой остатки грибов и риса.
Когда ленч был закончен, Селеста объявила, что собирается предаться
своей приобретенной привычке сиесты, и так как графиня намеревалась
поступить аналогично, Эмма подумала, что у нее есть время отправиться за
покупками, совершенно забыв о том, что в Италии между часом и четырьмя все
магазины закрыты.
Она взяла кожаную сумку, которую носила через плечо, сменила туфли на
каблуках на более удобные сандалии и, сказав Анне, что на некоторое время
выйдет, спустилась в нижний зал.
Она очень удивилась, когда из тени под лестницей появилась фигура, и
произнесла голосом графа:
- Ну, и куда это вы идете?
Эмма задрожала.
- Я иду за покупками сеньор граф. И мне бы хотелось, чтобы вы не
пугали меня так каждый раз.
Он улыбнулся и легко прикоснулся к ее руке.
- Магазины закрыты, а на улицах слишком жарко для прогулки, так что
предлагаю вам пойти со мной, я покажу вам некоторые прелести лагуны.
Глаза Эммы расширились.
- Вы! Я хотела сказать... Почему?
- Потому что я хочу, а я всегда делаю то, что хочу.
- Действительно, - Эмма смотрела на него с легким раздражением.
Было очень хорошо восхищаться им на расстоянии, но она не могла
отрицать, что находиться вот так рядом с ним было несколько выше ее сил.
Она также боялась исходящего от него магнетизма. Рядом с ним она не была
уверена в себе и кроме того, знала, что Селеста этого бы не одобрила.
