Я ответил, что да, в том числе и так, - и она тут же снова
ушла с головой в восхитительную рекламную передачу какой-то
страховой компании.
Сомневаюсь, заметила ли Джулия, как долго я отсутствовал:
не полчаса, а пожалуй, все сорок пять минут. Когда я вернулся,
она все так же сидела, вперившись в экран, - правда, теперь
догадалась откинуться, - и смотрела старую кинокомедию, отсня-
тую в сороковых годах и почти совершенно ей непонятную. Но
люди двигались и говорили, а большего она и не требовала.
Из серии картинок-впечатлений о событиях того дня следующая
памятна мне, пожалуй, даже сильнее, чем телевизионный гипноз
Джулии. Мне пришлось выключить телевизор, чтобы оторвать ее от
экрана; изображение съежилось и потухло, и она воскликнула:
- Ой нет, не выключайте еще немножко!..
Я рассмеялся.
- Уверяю вас, Джулия, есть множество других вещей, с
которыми вам нужно познакомиться. Телевизор можно будет
включить и потом...
Она нехотя встала и все оглядывалась на экран.
- Подумать только - театр на дому! Шесть театров! Просто
чудо из чудес. Как люди могут куда-то ходить, что-то делать, а
не смотреть все представления подряд?
- Некоторые никуда и не ходят. Но я не думаю, чтобы вы
попали в их число. На самом-то деле ничего хорошего в
передачах нет, большинство из них и смотреть не стоит... -
Этого она, конечно, еще никак не могла осознать. Пакеты,
которые я принес с собой, я сначала бросил на диван; теперь я
поднимал их по одному и передавал ей в руки. - Вам, пожалуй,
пора переодеться, Джулия. Можете сделать это в той комнате.
- Что это, Сай? Одежда? Современная одежда?
- Вы угадали. - Она заколебалась, но я сказал мягко: -
Иначе люди опять будут глазеть на вас, Джулия. - Она состроила
гримасу и кивнула. - Бога ради простите, что приходится
вдаваться в подробности, но самое нижнее белье вы можете не
менять. - Я старался сохранить серьезное выражение лица, и это
удавалось мне не без усилий. - Тут блузка, юбка, комбинация и
кофточка. Также туфли и чулки. Наденьте все это. Для чулок я
купил пояс - надеюсь, вы разберетесь, как им пользоваться.
Если что-нибудь не подойдет по размеру, можно будет обменять.
Договорились?
- Договорились.
Слегка робея, она вышла в соседнюю комнату, а я развернул
последний из принесенных пакетов, достал из него коробку, а из
коробки пальто и раскинул его на диване - как сюрприз. Пальто
было бежевое, шерстяное, с широкими отворотами и большими
перламутровыми пуговицами. Стоило оно довольно дорого, но цена
меня сейчас не волновала.
Длилось переодевание дольше, чем я рассчитывал, и сквозь
нынешние тоненькие двери - об этом она наверняка не
догадывалась - я слышал время от времени возгласы удивления, а
то и недоумения. Потом донеслось потрясенное "Ой!",
последовала длительная пауза, и наконец - следующая картинка
из воспоминаний того дня - Джулия неуверенно остановилась в
дверях спальни и сказала смущенно:
- Вы, верно, ошиблись, Сай. Посмотрите на эту юбку!..
Дольше выдержать я уже не мог и расхохотался. Шерстяная
юбка была вполне консервативной длины, до колен. И надела
Джулия ее совершенно правильно. Только пояс оказался туговат,
потому что под юбку она натянула по меньшей мере две свои
длинные, почти до полу, белые нижние юбки.
- Джулия, извините меня, пожалуйста, - сказал я. Мой смех,
разумеется, вызвал у нее возмущение. - Извините, но вы не
можете выйти на улицу в этих нижних юбках. Наденьте
комбинацию.
- Комбинацию?
- Ну, розовую нижнюю юбочку, которую я дал вам.
- Я надела ее! - Лицо у нее стало пунцовым. - Надела под
нижние юбки. Она же невозможно короткая...
Я поборол смех, проглотил его, согнал с лица - но он так и
норовил выбраться наружу снова.
- Нет, Джулия, - сказал я со всей возможной серьезностью. -
Вовсе она не короткая. Она такой же длины, как и юбка, может,
чуть покороче, чтобы не выглядывала из-под подола. - Я пожал
плечами. - Так теперь носят. Ведь не я это придумал...
Джулия постояла еще немного, словно раздумывая, что мне
возразить, а я изо всех сил удерживал на лице серьезное
выражение; потом она резко повернулась и отсутствовала еще
минут десять. Когда она вышла снова, то руки у нее были крепко
прижаты к бокам, а сама она переваливалась из стороны в
сторону, точно утка; я не сразу понял, что странная ее походка
вынужденна - Джулия пыталась идти, сомкнув колени.
- Вот так я и должна, по-вашему, выглядеть? Она замерла, а
я не мог отвести от нее глаз: выглядела она теперь просто
великолепно. Блузка по вороту подошла в самый раз, шоколадная
кофточка облегала, но не слишком, а юбка сидела как влитая. Я
и раньше догадывался, что у нее хорошая фигура, но не
подозревал, что еще и безупречные ноги. Продавец в магазине
напомнил мне, что высокие каблуки вышли из моды, тем не менее
я купил коричневые кожаные "лодочки" на высоких каблуках и те-
перь воочию убедился, что не ошибся. В сочетании с телесного
цвета чулками каблуки подчеркивали красоту ног, и Джулия была
просто ошеломляюще хороша. И длинные волосы, собранные пучком
на затылке, как нельзя лучше подходили к ее наряду.
Мое восхищение, видимо, достаточно ясно читалось у меня на
лице и в глазах, и это ей помогло. Она улыбнулась мне в ответ,
удовлетворенно и даже с некоторой гордостью, потом наклонилась
чуть-чуть, чтобы еще раз взглянуть на юбку, - и увидела
кромку, поднятую неизмеримо выше, чем когда-либо осмеливалась
себе представить. Залившись краской, Джулия бросилась к
дивану, схватила лежавшее там пальто и со всей быстротой, на
какую была способна, обернула его вокруг талии, так что подол
коснулся туфель.
- Не могу! - простонала она. - Ну, не могу я, Сай, выйти на
улицу в таком виде!..
Я был больше не в силах сдерживаться. Смеясь, я подошел к
ней, обнял ее за плечи и, поддавшись внезапному соблазну,
поцеловал. Поцелуй был мимолетным, но Джулия не ожидала его и
в испуге отпрянула. Тем не менее я уговорил ее надеть пальто в
рукава - ведь его подол сантиметра на три, а может, и на все
пять ниже юбки. Это соображение решило дело. Она надела
пальто, осмотрела себя и, хотя, по-моему, испытывала сильное
желание удрать в спальню, в конце концов осталась на месте. Я
напомнил ей, что там, на улице, все женщины до одной ходят в
таких же коротких пальто, и она хмуро кивнула, принимая это
как неизбежное.
Я зашел на минутку в спальню за фетровой шляпой, а когда
вернулся, Джулия стояла у зеркала, висящего над столиком близ
входной двери, и завязывала на шее ленты капора. На сей раз я
и не пытался подавить в себе смех - попытка не увенчалась бы
успехом. Секунд десять, наверно, я хохотал, не в силах
остановиться и вымолвить хоть слово, а она смотрела на меня,
не возмущенная даже, а просто сбитая с толку. И всякий раз,
как я вглядывался в ее недоуменно нахмуренное лицо, я
принимался хохотать пуще прежнего. Туфли на каблуках, модное
короткое пальто - и этот допотопный головной убор с плоским
верхом, искусственными цветочками и лентами под подбородком!
Разумеется, я вовсе не хотел обидеть Джулию и был рад, что она
вроде бы не рассердилась; просто она выглядела такой
современной, и я по наивности вообразил, будто она сама
поняла, как ей идет новый наряд. Но наши моды были ей,
разумеется, совершенно чужды, и она никак не могла оценить
себя по достоинству. Привычный капор был для нее куда милее
этой странной одежды.
Зато, когда я сумел выговорить, в чем дело, она, как истая
женщина, сразу поняла, что я, вероятно, прав, хоть она сама и
не видит этого, резким движением распустила бант и сдернула
капор. Я сказал ей, что в наши дни очень многие женщины ходят
с непокрытой головой, особенно если волосы у них такие
длинные. На лице у нее отразилось удивление с немалой долей
сомнения, и я добавил, что, если она будет чувствовать себя
неловко, мы по пути купим ей новую шляпку. Кончилось тем, что
я взял Джулию за плечи и, вытянув руки, осмотрел ее, вновь не
скрывая своего восхищения.
- Джулия, - сказал я, - поверьте мне, когда мы с вами
выйдем на улицу, вы окажетесь одной из самых, красивых женщин
Нью-Йорка. Честное слово, я не преувеличиваю!..
Она не могла не видеть, что я искренен; глаза у нее
радостно блеснули, она приподняла подбородок и, слегка
пошатываясь - каблуки были много выше и гораздо тоньше тех, к
каким она привыкла, но для первого раза она управлялась с ними
неплохо, - пошла обратно в спальню. Там, на дверце шкафа,
висело зеркало в полный рост, и она, конечно же, направилась
именно к нему. Теперь я обрел уверенность, что эта женщина
сумеет преодолеть смущение, выйти на улицу и скоро, очень
скоро начнет гордиться всеобщим вниманием, - и пожалел лишь о
том, что не успел поцеловать ее еще раз до того, как она
выскользнула из моих рук.
Внизу на улице я сразу же поймал такси, чтобы избавить
Джулию от необходимости дефилировать в современном платье
перед лицом всего света - пусть привыкает малыми дозами.
Доехали до Сентрал-парка, я расплатился, и мы двинулись пешком
к углу Пятьдесят девятой улицы и Пятой авеню. Именно на этом
углу холодным январским днем я впервые по-настоящему увидел
мир 1882 года; здесь я стоял, испуганный и взволнованный, и
пялился на приближающийся конный омнибус, а потом повернулся и
бросил взгляд вдоль узкой, тихой жилой улочки - Пятой авеню.
Тогда со мной была Кейт, но я предпочитал сейчас об этом не
вспоминать. Мне хотелось, чтобы Джулия увидела тот же участок
Пятой авеню в моем мире. Вот мы подошли к углу - напротив нас
через улицу высилась гостиница "Плаза", - и я сказал:
- Мы с вами, Джулия, идем сейчас вдоль края Сентрал-парка,
и впереди угол Пятьдесят девятой и Пятой авеню - это чтобы вы
точно представили себе, где находитесь. - Я рассчитал время до
секунды и теперь, вытянув вперед руку, спросил: - Итак,
скажите мне, что это за улица?..
Буквально задохнувшись, она ошеломленно повернулась ко мне,
затем еще раз глянула вдоль Пятой авеню - и грандиозность
происшедших здесь перемен, умопомрачительность вздымающихся
ввысь строений оказались почти непосильными для ее сознания.
- И это Пятая? - тихо произнесла она. И повторила
потрясение: - Это Пятая авеню?!
- Да, Пятая.
Долгую минуту мы провели на этом углу, припоминая, как все
здесь было когда-то. Наконец, Джулия снова подняла на меня
глаза, выдавала из себя слабую улыбку, и мы тронулись вниз по
Пятой авеню мимо блистающих громад, мимо архитектурных
творений, захватывающе красивых и удручающе уродливых, мимо
кварталов, известных, пожалуй, половине населения земного
шара, если не по собственным впечатлениям, то в крайнем случае
по фильмам. Гигантские гладкие фасады, стены из цельного стек-
ла кажутся фантастическими даже нам, их современникам, а
Джулии они, вероятно, представлялись просто ни на что не
похожими; я даже и не уверен, была ли она в состоянии
полностью их воспринять. И когда, пройдя сквозь строй
непостижимых зданий, мы приблизились к Пятьдесят первой улице,
она прищурилась, не вполне доверяя собственным чувствам, - я
ведь тоже побывал в подобном положении, но для нее контраст
оказался гораздо сильнее, - и ударилась в слезы: так потряс ее
собор св. Патрика, оставшийся почти неизменным посреди этого
чуждого мира...
Через улицу от собора, у "Рокфеллер-центра", которого
Джулия, по-моему, вовсе не заметила, есть несколько каменных
скамеек, и я подвел ее к одной из них. Мы посидели немного, а
