Неясна была и дальнейшая участь патрульных - сейчас по этому поводу
шли горячие дебаты. Военные конфисковали роллер и другие их вещи, но так и
не посмели к ним притронуться. У Эверарда сложилось впечатление, что все
правительство, включая руководство вооруженных сил, занято здесь
бесконечным выяснением отношений. Сам Афаллон представлял собой
конфедерацию бывших колоний Бриттиса и индейских племенных государств
(индейцы быстро переняли европейскую культуру), и каждый субъект ревниво
относился к своим правам. Древняя империя майя, потерпевшая поражение в
войне с Техасом (Теханной), была аннексирована, но еще не забыла своего
былого величия и направляла в Совет конфедерации самых упрямых делегатов.
Майя хотели заключить союз с Хай Бразил - возможно, потому что те тоже
были индейцами. Штаты западного побережья, опасаясь Хиндураджа, старались
задобрить эту империю, подчинившую всю Юго-Восточную Азию. На Среднем
Западе (и в этой истории) царил изоляционизм, а восточные штаты, несмотря
на мелкие различия политического курса, находились в целом под влиянием
Бриттиса.
Здесь существовало рабство - правда, не на расовой основе. Когда
Эверард узнал об этом, он было подумал, что историю могли изменить
рабовладельцы Юга, но тут же оставил эту мысль.
Ему хватало собственных забот.
- Мы с Сириуса, - надменно повторил он. - Ваши представления о
звездах неправильны. Мы пришли сюда как мирные исследователи, и если с
нами что-нибудь случится, то наши соплеменники отомстят вам.
Дейрдре так испугалась, что ему стало стыдно.
- А детей они пощадят? - взмолилась она. - Ведь дети не виноваты...
Эверард сразу догадался, какая картина стоит перед ее мысленным
взором: маленькие плачущие пленники, которых ведут на рынки рабов в мире
ведьм.
- Вам ни о чем не придется беспокоиться, если нас освободят и вернут
наше имущество, - сказал он.
- Я поговорю с дядей, - пообещала девушка, - но даже если и смогу его
убедить, он один ничего в Совете не решит. Когда люди узнали о вашем
оружии, то прямо посходили с ума.
Она поднялась. Эверард взял ее за руки (они были теплыми и мягкими) и
широко улыбнулся.
- Не дрейфь, крошка, - сказал он по-английски. Она вздрогнула,
выдернула руки и снова сделала тот же охранительный жест.
Когда патрульные остались одни, ван Саравак насел на Эверарда:
- Ну, давай выкладывай, что ты выяснил?
После рассказа он погладил подбородок и промурлыкал:
- Редкостное сочетание синусоид. Есть миры и похуже.
- И получше, - оборвал его Эверард. - Здесь нет атомных бомб, но,
готов поспорить, нет и пенициллина. А наша работа состоит не в том, чтобы
корчить из себя богов.
- Конечно, конечно. - Венерианин вздохнул.
4
День прошел беспокойно. А ночью в коридоре замелькали фонари, и
охранник в мундире отпер их камеру. Без лишних разговоров пленников вывели
через заднюю дверь - там уже ждали два автомобиля. Их посадили в первую
машину, и отряд двинулся через город.
Улицы в Катувеллаунане не освещались, и по ночам на них было довольно
пустынно. Возможно поэтому погруженный в темноту город казался нереальным.
Эверард заинтересовался устройством машины. Как он и предполагал,
двигатель был паровым, топливом служил измельченный уголь. Колеса с
резиновыми шинами, обтекаемый корпус с заостренным носом, на котором
красовалась фигура змеи, - машина была добротно сделана и проста в
управлении, хотя ее конструкция и оставляла желать лучшего. Очевидно, в
этом мире техника пребывала на кустарном уровне, а в знаниях не было
никакой системы.
По уродливому металлическому мосту они проехали на Лонг-Айленд,
который и здесь населяли состоятельные люди. Скорость они не снижали,
несмотря на то что масляные фары почти не давали света. Дважды они чуть
было не столкнулись с другими машинами: никаких дорожных знаков здесь не
существовало, а водители, по-видимому, презирали осторожность.
Управление государством, уличное движение... Все это очень напоминало
Францию, конечно, исключая те редкие периоды, когда ею управляли Генрих
Наваррский или, скажем, Шарль де Голль. В мире Эверарда даже в двадцатом
веке Франция оставалась типично кельтской страной. Он никогда всерьез не
относился к болтовне относительно врожденных расовых различий, но, надо
признать, у людей действительно существуют неистребимые привычки, столь
древние, что они становятся неосознанными. Если представить, что в
западном мире возобладали кельты, а германские народы сохранились лишь в
виде небольших групп... Да это же Ирландия из его мира! Можно вспомнить и
восстание Верцингеторига, которое погубила племенная рознь... А как же
Литторн? Стоп! В его мире в раннем средневековье Литва была могущественным
государством: долгое время она сдерживала немцев, поляков и русских и
вплоть до пятнадцатого века не принимала христианства. Если бы не
соперничество с немцами, Литва могла бы продвинуться далеко на восток...
Несмотря на свойственную кельтским странам политическую
нестабильность, этот мир состоял из крупных государств, которых было
гораздо меньше, чем в мире Эверарда. Это говорило о более древней
культуре. Если в его мире западная цивилизация возникла на развалинах
Римской империи, скажем, в шестом веке от Рождества Христова, то здесь
кельты должны были возобладать гораздо раньше.
Эверард начал понимать, что случилось с Римом, но делиться своими
выводами пока не торопился.
Машины остановились около украшенных орнаментом ворот в длинной
каменной стене. Водители обменялись несколькими словами с вооруженными
охранниками, которые были одеты в ливреи и носили тонкие стальные ошейники
рабов. Ворота распахнулись, и машины двинулись по аллее, мимо деревьев и
лужаек. В самом конце аллеи, почти у берега, стоял дом.
Сопровождающие жестами приказали патрульным выйти из машины и повели
их к нему.
Здание трудно было отнести к какому-то определенному стилю. В свете
газовых фонарей у входа виднелись его деревянные стены, раскрашенные
разноцветными полосами. Конек крыши и концы опорных балок украшали резные
головы драконов. Слышался шум моря. Убывавшая луна давала достаточно
света, и Эверард сумел разглядеть шедшее к берегу судно с высокой трубой и
носовым украшением - по-видимому, грузовое.
Из окон лился желтый свет. Раб-дворецкий пригласил их войти.
Стены внутри были обшиты резными деревянными панелями, на полу лежали
толстые ковры. Пройдя через прихожую, они оказались в уставленной мебелью
гостиной. Здесь висело несколько картин, написанных в довольно
традиционной манере, в огромном камине весело плясал огонь. Синит ап Сеорн
и Дейрдре сидели в креслах. Как только вошли патрульные, девушка отложила
книгу и поднялась им навстречу. Улыбнувшись, она предложила им сесть.
Саоранн с мрачным видом курил сигару. Он проронил несколько слов, и
охранники исчезли. Дворецкий принес вино и бокалы.
Эверард отпил из своего бокала (превосходное бургундское!) и прямо
спросил:
- Зачем мы здесь?
Дейрдре ослепительно улыбнулась.
- Этот дом наверняка будет приятнее тюрьмы.
- Конечно. Он красивее. Но я все же хочу знать - мы освобождены?
- Вы... - Она замялась, но ее природная искренность в конце концов
победила.
- Вы здесь гости, но покидать это имение вам нельзя. Мы надеемся, что
вы согласитесь оказать нам помощь. Вас щедро наградят.
- Помощь? Какую?
- Покажите нашим ремесленникам и друидам, как делать ваше оружие и
волшебные повозки.
Эверард вздохнул. Объяснять было бесполезно. У них не было
инструментов, чтобы изготовить инструменты, с помощью которых только и
можно изготовить то, что им надо, но как втолковать это людям, верящим в
колдовство?
- Это дом вашего дяди? - спросил он.
- Нет, мой, - ответила Дейрдре. - Мои родители умерли в прошлом году.
Они были из очень богатого и знатного рода, а я их единственная
наследница.
Ап Сеорн снова что-то сказал. Дейрдре перевела, встревоженно
нахмурившись.
- О вашем появлении знает уже весь Катувеллаунан, а в нем полно
шпионов. Здесь мы можем вас от них спрятать.
Эверард поежился, вспомнив, как вели себя спецслужбы союзников и
держав Оси в маленьких нейтральных государствах, вроде Португалии. Когда
надвигается война, эти люди готовы на все, и, в отличие от афаллонцев,
церемониться они не будут.
- О каком конфликте вы говорили? - спросил он.
- Конечно о контроле над Айсенийским океаном! В частности, над
богатыми островами, которые мы называем Инис ир Лайоннах. - Дейрдре плавно
поднялась и показала на глобусе Гавайи. - Литторн и западные союзники (и
мы в том числе), - продолжала она серьезно, - истощили свои силы в войне.
Главные силы сегодня - это Хай Бразил и Хиндурадж, которые враждуют между
собой. В их конфликт вовлечены и менее значительные государства, потому
что дело здесь не столько в амбициях, сколько в соревновании двух систем -
монархии Хиндураджа и теократии солнцепоклонников Хай Бразил.
- А можно узнать, какова ваша религия?
Дейрдре удивленно подняла брови. Вопрос показался ей не относящимся к
делу.
- Более образованные люди полагают, что существует Великий Ваал,
который сотворил меньших богов, - сказала она наконец. - Конечно, мы
сохраняем древние культы, а также почитаем чужих верховных богов:
Перкунаса и Чернебога из Литторна, Вотана Аммона из Симберленда, Брахму,
Солнце... Лучше не гневить их.
- Понятно.
Ап Сеорн предложил сигары и спички. Ван Саравак затянулся и
недовольно сказал:
- Черт побери, почему-то история изменилась именно так, что здесь не
говорят на известных мне языках. - Его лицо прояснилось. - Но я быстро их
выучу, даже без гипноза. Меня научит Дейрдре.
- Так я тебя с ней и оставил одного, - оборвал его Эверард. -
Послушай, Пит...
И он рассказал товарищу все, что узнал.
- Гм-м... - Юноша потер подбородок. - Не слишком здорово, а? Конечно,
если они подпустят нас к роллеру, мы запросто удерем. Почему бы не
подыграть им?
- Они не дураки, - ответил Эверард. - В магию они еще могут поверить,
но в чистый альтруизм - вряд ли.
- Странно, что при такой отсталости они додумались до двигателей
внутреннего сгорания.
- Это как раз понятно. Потому-то я и спросил об их религии. Они
всегда были язычниками. Иудаизм, по-видимому, исчез, а буддизм не оказал
на них особого влияния. Как указывал Уайтхед, средневековое представление
о едином всемогущем Боге сыграло важную роль в развитии науки - с ним
связана идея законосообразности природы. А Льюис Мэмфорд дополнил
Уайтхеда, показав, что механические часы, скорее всего, были изобретены в
монастырях - незаменимая вещь, чтобы молиться в нужное время. В этот мир
часы пришли, по-видимому, гораздо позже. - Эверард криво улыбнулся. -
Странно говорить об этом. Ведь Уайтхеда и Мэмфорда здесь никогда не
было...
- Тем не менее...
- Подожди. - Эверард повернулся к Дейрдре. - Когда открыли Афаллон?
- Белые? В 4827 году.
- М-м... откуда вы ведете летоисчисление?
Дейрдре уже ничему не удивлялась.
- От сотворения мира. То есть от даты, которую называют философы, -
5964 года назад.
Это соответствовало знаменитой дате архиепископа Ашшера - 4004 год до
Рождества Христова. Возможно, простое совпадение... но все же в этой
культуре определенно имеется семитический элемент. Миф о сотворении мира в
