Патрульных заметили, только когда они были уже рядом с карфагенянами.
Кто-то из всадников предупреждающе крикнул. Два сумасшедших римлянина!
Эверард увидел, как он ухмыльнулся в бороду. Нелдорианин поднял бластер.
Эверард бросился на землю. Смертоносный бело-голубой луч прошипел там, где
он только что стоял. Ответный выстрел - и африканская лошадь опрокинулась
под лязг металла. Ван Саравак, стоя во весь рост, хладнокровно навел
парализатор. Импульс, второй, третий, четвертый - и один из нелдориан
свалился в грязь!
Вокруг Сципионов рубились люди. Воины нелдориан завопили от ужаса.
Действие бластера им, должно быть, продемонстрировали заранее, но эти
удары невидимой руки оказались для них полной неожиданностью. Они
пустились наутек. Второй бандит кое-как справился со своим конем и
поскакал за ними.
Эверард бросился к лошади без седока, крикнув на бегу:
- Пит, займись тем, кого ты сшиб!.. Оттащи его подальше, нам надо его
допросить...
Он прыгнул в седло и пустился в погоню за нелдорианином, не успев
даже толком осознать, что делает.
Позади него Публий Корнелий Сципион и его сын вырвались из окружения
и догнали отступающее римское войско.
Эверард мчался сквозь хаос. Он погонял свою лошадь, но догнать
нелдорианина не старался. Как только они отъедут достаточно далеко,
спикирует роллер и прикончит бандита.
Это понял и нелдорианин. Он осадил коня и вскинул бластер. Эверард
увидел ослепительную вспышку, и его щеку опалило жаром. Мимо! Установив
парализатор на широкий луч и стреляя на ходу, он продолжал погоню. Второй
заряд бластера угодил его лошади прямо в грудь. Она рухнула на всем скаку,
и Эверард вылетел из седла. Но падать он умел: сразу вскочил на ноги и,
пошатываясь, бросился к врагу. Парализатор вылетел у него из рук, но
подбирать его было некогда... Неважно, это можно сделать и потом - если он
останется жив... Широкий луч достиг цели. Расфокусированный, он, конечно,
не свалил нелдорианина, но бластер тот выронил, а его конь еле держался на
ногах.
Дождь хлестал Эверарда по лицу. Когда он подбежал, нелдорианин
спрыгнул на землю и выхватил меч. В ту же секунду вылетел из ножен и
клинок Эверарда.
- Как вам угодно, - сказал он на латыни. - Один из нас останется на
этом поле.
9
Над горами поднялась луна, превратив заснеженные склоны в тусклое
серебро. Далеко на севере лунный свет отражался от ледника. Где-то выл
волк. У себя в пещере пели кроманьонцы, но сюда, на веранду, их пение едва
доносилось. Дейрдре стояла на темной веранде и смотрела на горы. Лунный
свет ложился на ее блестевшее слезами лицо. Она удивленно посмотрела на
подошедших к ней Эверарда с ван Сараваком.
- Вы вернулись? Так скоро? - спросила она. - Но вы же оставили меня
здесь только утром...
- Много времени не потребовалось, - ответил ван Саравак, который уже
успел выучить под гипнозом древнегреческий.
- Надеюсь... - она попыталась улыбнуться, - надеюсь, вы уже закончили
свою работу и сможете теперь отдохнуть.
- Да, закончили, - сказал Эверард.
Несколько минут они стояли рядом, глядя на царство зимы.
- Вы тогда сказали, что я не смогу вернуться домой, - это правда? -
грустно спросила Дейрдре.
- Боюсь, что да. Заклинания... - Эверард и ван Саравак встретились
взглядами.
Им было разрешено рассказать девушке то, что они сочтут нужным, а
также взять ее с собой туда, где, по их мнению, ей будет лучше всего. Ван
Саравак утверждал, что лучше всего ей будет на Венере в его столетии, а
Эверард слишком устал, чтобы спорить.
Дейрдре глубоко вздохнула:
- Ну что же, - сказала она. - Я не буду всю жизнь лить слезы. Да
пошлет Ваал моему народу, там, дома, счастье и благополучие.
- Так оно и будет, - сказал Эверард.
Больше он ничего сделать не мог. Сейчас ему хотелось только одного:
спать. Пусть ван Саравак скажет все, что надо сказать, и пусть награда
достанется ему.
Эверард кивнул товарищу.
- Пожалуй, я пойду лягу, Пит, - сказал он. - А ты останься.
Венерианин взял девушку за руку. Эверард медленно пошел к себе в
комнату.
...И СЛОНОВУЮ КОСТЬ, И ОБЕЗЬЯН, И ПАВЛИНОВ
Когда Соломон [легендарный царь, правивший Израилем и Иудеей в Х веке
до н.э.; считается автором нескольких книг Ветхого завета] был на вершине
славы, а Храм [построенное Соломоном культовое здание бога Яхве, которое
славилось необычайной роскошью; впоследствии разрушено вавилонянами] еще
только строился, Мэнс Эверард прибыл в пурпурный город Тир. И почти сразу
его жизнь подверглась опасности.
Само по себе это не имело большого значения. Агент Патруля Времени
должен быть готов к такому повороту судьбы - особенно если он или она
обладает божественным статусом агента-оперативника. Те, кого искал
Эверард, могли разрушить весь реально существующий мир, и он прибыл, чтобы
помочь спасти его.
Было уже за полдень, когда корабль, который вез его в 950 году до
Рождества Христова, подошел к месту назначения. Погода стояла теплая,
почти безветренная. Убрав парус, судно двигалось на веслах под скрип
уключин, плеск воды и барабанный бой старшины, который расположился
неподалеку от орудовавших сдвоенным рулевым веслом матросов. Омывавшие
широкий семидесятифутовый корпус волны, журча и отбрасывая голубые блики,
образовывали небольшие водовороты. Ослепительный блеск, исходивший от воды
чуть далее, не давал как следует разглядеть другие корабли. А их было
множество - от стройных боевых судов до похожих на корыта шлюпок.
Большинство из них принадлежали Финикии, многие пришли из иных
городов-государств этого сообщества, но хватало и чужеземных -
филистимлянских, ассирийских, ахейских или даже из более отдаленных краев:
в Тир стекались торговцы со всего изведанного мира.
- Итак, Эборикс, - добродушно сказал капитан Маго, - перед вами
Царица Моря. Все так, как я вам рассказывал, не правда ли? Что вы думаете
о моем городе?
Вместе со своим пассажиром он стоял на носу судна - прямо за
вырезанным из дерева украшением в виде рыбьих хвостов, которые поднимались
вверх и изгибались назад, по направлению к такому же украшению на корме. К
этому украшению и к решетчатому ограждению, идущему по обоим бортам
корабля, был привязан глиняный кувшин размером с человека, почти полный
масла: никакой нужды успокаивать волны не возникло, и путешествие из
Сицилии завершилось так же спокойно, как и началось.
Эверард смерил капитана взглядом. Типичный финикиец - стройный,
смуглый, с ястребиным носом, крупные и слегка раскосые глаза, высокие
скулы; он носил красно-желтый халат, остроконечную шляпу и сандалии, лицо
украшала аккуратная борода. Патрульный заметно превосходил его ростом.
Поскольку он обратил бы на себя внимание независимо от того, какую маску
наденет, Эверард выбрал роль кельта из центральной Европы: короткие штаны,
туника, бронзовый меч и свисающие усы.
- В самом деле, вид великолепный, - дипломатично ответил он с сильным
акцентом. Гипнопедическое обучение, которому он подвергся в своей родной
Америке в верхней части временной шкалы, могло сделать его пунический язык
вообще безупречным, однако это не увязалось бы с образом, и он решил, что
достаточно будет говорить бегло. - Я бы сказал, даже устрашающий для
простого обитателя лесной глуши.
Его взгляд вновь устремился вперед. Поистине, Тир впечатлял не
меньше, чем Нью-Йорк, - а может, и больше, если вспомнить, сколь много и
за какой короткий срок удалось совершить царю Хираму с помощью одних лишь
средств Железного века, который и начаться-то толком не успел.
Справа по борту поднимались рыжевато-коричневые Ливанские горы, лишь
кое-где зеленели фруктовые сады и перелески да ютились деревушки. Пейзаж
был богаче и привлекательней того, которым Эверард любовался в будущем -
еще до вступления в Патруль.
Усу, старый город, тянулся вдоль всего берега. Если бы не размеры,
это было бы типичное восточное селение: кварталы глинобитных построек с
плоскими крышами, узкие извилистые улицы и лишь кое-где яркие фасады,
указывающие на храм или дворец. Зубчатые стены и башни окружали Усу с трех
сторон. Выстроившиеся вдоль пристаней склады с воротами в проходах между
ними казались сплошной стеной и могли служить, видимо, оборонительными
сооружениями. С высот за пределами видимости Эверарда в город спускался
акведук.
Новый город, собственно Тир (или, как называли его местные жители,
Сор - "Скала"), располагался на острове, отстоящем от берега на полмили.
Точнее, он размещался поначалу на двух шхерах, а затем жители застроили
пространство между ними и вокруг них. Позднее они прорыли сквозной канал с
севера на юг и соорудили пристани и волнорезы, превратив весь этот район в
превосходную гавань. Благодаря растущему населению и бурной торговле,
здесь становилось все теснее, и строения начали карабкаться вверх - ярус
за ярусом, - пока не выросли над сторожевыми стенами, как маленькие
небоскребы. Кирпичные дома встречались реже, чем дома из камня и кедровой
древесины. Там, где использовали глину и штукатурку, здания украшали
фрески и мозаичные покрытия. На восточной стороне Эверард заметил
гигантское величественное здание, построенное царем не для себя, а для
городских нужд.
Корабль Маго направлялся во внешний, или южный, порт - как он
говорил, в Египетскую гавань. На пирсах царила суматоха: все что-то
загружали и разгружали, приносили и относили, чинили, снаряжали,
торговались, спорили, кричали, но несмотря на хаос и суету делали свое
дело. Гигантского роста грузчики, погонщики ослов и другие работники, как
и моряки на загроможденной грузами палубе корабля, носили лишь набедренные
повязки или выгоревшие, залатанные халаты. Однако взгляд то и дело
натыкался на более яркие одежды, что выделялись в толпе благодаря
производимым здесь же роскошным краскам. Среди мужчин изредка мелькали
женщины, и предварительная подготовка Эверарда позволила ему заключить,
что отнюдь не все они шлюхи. До его ушей доносились портовые звуки -
говор, смех, возгласы, крики ослов, ржание лошадей, удары ног и копыт,
стук молота, скрип колес и кранов, струнная музыка. Жизнь, как говорится,
била ключом.
Но на костюмированную сцену из какого-нибудь там фильма вроде
"Арабских ночей" это совсем не походило. Он уже видел искалеченных,
слепых, истощенных попрошаек и заметил, как плеть подстегнула плетущегося
слишком медленно раба. Вьючным животным приходилось и того хуже. От
запахов Древнего Востока к горлу подкатила тошнота - пахло дымом, пометом,
отбросами, потом, а также дегтем, пряностями и жареным мясом. Эту смесь
дополняло зловоние красилен и мусорных куч на материке, но, двигаясь вдоль
берега и разбивая каждую ночь лагерь, он успел привыкнуть к зловонию.
Впрочем, такого рода неприятности его не пугали. Странствия по
истории излечили Эверарда от привередливости и сделали невосприимчивым к
жестокости человека и природы... до некоторой степени. Для своего времени
эти ханаанцы - просвещенный и счастливый народ. В сущности, более
просвещенный и счастливый, нежели большая часть человечества почти во всех
землях и почти во все времена.
Его задача заключалась в том, чтобы так все и осталось.
Маго вновь посмотрел на него.
- Увы, там есть и такие, кто бесстыдно обманывает вновь прибывших.
Мне бы не хотелось, дружище Эборикс, чтобы это случилось с вами. Я полюбил
вас за время нашего путешествия и желал бы, чтобы у вас остались хорошие
