Пол Андерсон. Патруль времени.
Москва, "АСТ", 1994.
Poul Anderson. The Guardians of Time.
Пол АНДЕРСОН
ПАТРУЛЬ ВРЕМЕНИ
НА СТРАЖЕ ВРЕМЕН
1
ТРЕБУЮТСЯ МУЖЧИНЫ: возраст 21 - 40, желат. холостые,
воен. или тех. образов., хор. физ. данные -
для высокооплач. работы, связ. с загран. поездками.
Обращаться: Компания прикладных исследований,
305, Вост. 45, с 9 до 12 и с 14 до 18.
- ...Работа, как вы понимаете, довольно необычная, - продолжал мистер
Гордон, - к тому же носит весьма конфиденциальный характер. Надеюсь, вы
умеете хранить секреты?
- Как правило, да, - ответил Мэнс Эверард. - Конечно, смотря что за
секреты.
Гордон улыбнулся, не разжимая губ. Такую странную улыбку Эверард
видел впервые. Гордон говорил на правильном английском, был одет в обычный
костюм, но что-то выдавало в нем иностранца. И не просто странное
сочетание смуглого безбородого лица, узких глаз азиата с тонким,
правильной формы носом. Но что?..
- Не думайте, мы не шпионы, - сказал он.
Эверард смущенно улыбнулся.
- Извините. Только не считайте, пожалуйста, что я заразился той же
истерией, что и большинство моих соотечественников. И вообще, у меня
никогда не было допуска к секретной информации. Просто в вашем объявлении
упомянуты заграничные поездки... Обстановка сейчас такова, что... Ну, вы
же понимаете, я не хочу потерять свой заграничный паспорт.
Эверард был крупным широкоплечим мужчиной с загрубевшим и
обветрившимся лицом и коротко стриженными каштановыми волосами. Его
документы лежали на столе: свидетельство об увольнении из армии и справки
о работе инженером-механиком в нескольких компаниях. На них Гордон
взглянул мельком.
В кабинете не было ничего необычного: письменный стол, два кресла,
шкаф с картотекой, дверь, ведущая в соседнюю комнату. Через открытое окно
сюда, на шестой этаж, доносился грохот нью-йоркской улицы.
- У вас независимый характер, - сказал наконец Гордон, глядя на
Эверарда через письменный стол. - Это хорошо. Многие, приходя сюда, так
пресмыкаются, словно они будут рады и пинку под зад. Конечно, с вашими
данными вы вряд ли станете хвататься за что попало, даже при нынешних
обстоятельствах. Да и это... трудоустройство демобилизованных...
- Меня заинтересовало ваше предложение, - сказал Эверард. - Как вы
видите, я работал за границей и хотел бы поездить еще. Но, честно говоря,
я пока совсем не представляю, чем вы занимаетесь.
- О, очень многим, - туманно ответил Гордон. - Итак, вы воевали во
Франции и в Германии...
От удивления Эверард моргнул: в армейском свидетельстве имелся список
его наград, но он готов был поклясться, что Гордон не успел его прочесть.
- Гм... Не могли бы вы покрепче сжать руками выступы на подлокотниках
вашего кресла? Благодарю вас. Как вы реагируете на опасность?
- Послушайте!.. - возмутился Эверард.
Гордон покосился на прибор, лежавший перед ним на столе, - небольшую
коробочку с двумя шкалами и стрелкой.
- Неважно. Как вы относитесь к интернационализму?
- Слушайте, что...
- К коммунизму? Фашизму? К женщинам? Чем увлекаетесь? Благодарю вас,
это все. Вы можете не отвечать.
- Черт побери, что все это значит? - резко спросил Эверард.
- Не беспокойтесь - просто небольшой психологический тест. Ваши
взгляды меня интересовали не сами по себе, а как отражение основных
ценностных ориентиров.
Гордон откинулся на спинку кресла и соединил кончики пальцев обеих
рук.
- Пока все выглядит многообещающе. А теперь - о главном. Как я уже
говорил, наша работа носит в высшей степени конфиденциальный характер.
Мы... э-э... собираемся преподнести небольшой сюрприз нашим конкурентам, -
он усмехнулся. - Если считаете нужным, можете донести о нашей беседе в
ФБР. Нас уже проверяли и убедились в нашей полной благонадежности. Вы
убедитесь, что мы действительно занимаемся финансовыми операциями и
инженерными изысканиями по всему миру, но у нашей работы существует еще
один аспект, для которого нам требуются люди вроде вас. Я заплачу вам сто
долларов, если вы согласитесь пройти в другую комнату и подвергнуться
тестированию. Вся процедура займет около трех часов. Если вы не выдержите
испытания - на этом все закончится. Если выдержите, мы заключим с вами
контракт, расскажем о предстоящей работе и начнем обучение. Вы согласны?
Эверард засомневался. Пожалуй, его слишком торопят. Что-то не так с
этой фирмой. Пустой кабинет, любезный иностранец... Хотя ладно, решено.
- Я подпишу контракт, но лишь после того, как вы расскажете мне, чем
занимаетесь.
- Как вам угодно, - Гордон пожал плечами. - Пусть будет так. Все
равно о вашем согласии или несогласии имеет смысл говорить только после
проведения тестов. Мы используем весьма современные методики.
Это, во всяком случае, оказалось чистой правдой. Эверард немного
разбирался в методах и технике современной психологии - энцефалографах,
ассоциативных тестах, многопрофильных опросниках, но среди множества
гудевших и мигавших вокруг него приборов не было ни одного даже отдаленно
знакомого. Вопросы, которые задавал ему ассистент - совершенно лысый
человек неопределенного возраста с бледным, лишенным всякого выражения
лицом, казались абсолютно бессмысленными. А металлический шлем, который
Эверарду предложили надеть, - что он собой представляет? И куда тянутся от
него многочисленные провода?
Эверард поглядывал на приборные панели, но буквы на них были
совершенно незнакомыми: не английские, не французские, не русские, не
греческие, не китайские... Ничего подобного в году 1954 от Рождества
Христова вроде бы не существовало. Возможно, уже тогда у него забрезжила
догадка...
С каждым новым тестом в нем крепло ощущение, что только сейчас он
узнает себя по-настоящему. Мэнсон Эммерт Эверард, тридцати лет, лейтенант
инженерных войск армии США, демобилизован, работал конструктором и
эксплуатационником в Америке, Швеции и на Аравийском полуострове; до сих
пор холост, хотя все больше завидует своим женатым друзьям; постоянной
подруги нет; любит книги; неплохой игрок в покер; интересуется яхтами,
лошадьми и ружьями; отпуска посвящает пешим походам и рыбалке. Все это
Эверард знал и раньше, но лишь по отдельности, как кусочки мозаики. А
сейчас внезапно все слилось воедино, и он ощутил каждую свою черточку как
неотъемлемую часть единого целого.
Он вышел из комнаты изможденный, потный. Гордон протянул ему
сигарету, а сам стал быстро просматривать кодированные записи с
результатами тестов, которые принес ему ассистент. Время от времени он
бормотал себе под нос: "Так... кортикальная функция зет-20... здесь
недифференцированная оценка... психическая реакция на антитоксин... дефект
центральной координации..." В его голосе слышался странный акцент - такого
произношения гласных Эверарду не доводилось слышать ни в одном из
диалектов английского языка.
Гордон оторвался от записей лишь через полчаса. Эверард порядком
разозлился: это бесцеремонное исследование раздражало его все больше и
больше. Но любопытство все же пересилило.
- Ну, наконец-то! - Гордон широко улыбнулся, сверкнув неправдоподобно
белыми зубами. - Да будет вам известно, мне пришлось отвергнуть уже
двадцать четыре кандидатуры. Но вы нам подходите. Вы определенно
подходите...
- Для чего? - Эверард наклонился вперед, его сердце учащенно
забилось.
- Для Патруля. Вас ждет работа, похожая на работу полицейского.
- Вот как? Где же?
- Везде. И всегда. Приготовьтесь: сейчас вам придется испытать
небольшое потрясение. Видите ли, наша компания, занимаясь вполне законной
деятельностью, является лишь прикрытием и источником доходов. Основная же
работа заключается в том, что мы патрулируем время.
2
Академия находилась на американском Западе олигоценового периода -
теплой эпохи лесов и зеленых равнин, когда крысоподобные прародители
человека пугливо прятались, почуяв приближение гигантских млекопитающих.
Академия была основана тысячу лет назад с расчетом на полмиллиона лет
активной деятельности - достаточный срок, чтобы обучить столько
сотрудников Патруля Времени, сколько будет необходимо. Затем Академию
старательно уничтожат, чтобы от нее не осталось ни малейших следов. На
место, где она стояла, придут ледники, а потом появятся люди, которые в
19352 году (7841 год Мореннианской Победы) раскроют секрет темпоральных
путешествий, вернутся в олигоценовый период и построят Академию.
Комплекс длинных низких зданий с обтекаемыми контурами и переливчатой
окраской расположился на зеленых лужайках среди исполинских древних
деревьев. За Академией лесистый склон плавно спускался к большой
коричневой реке. Ночью с другого берега иногда раздавался трубный зов
титанотерия или отдаленный визг саблезубого тигра.
С пересохшим горлом Эверард вышел из темпомобиля (фактически, машины
времени) - большой металлической коробки без каких-либо внешних деталей.
Он испытывал те же чувства, что и в первый день службы в армии,
двенадцать лет назад (или через пятнадцать - двадцать миллионов лет,
смотря что брать за точку отсчета): одиночество, беспомощность и отчаянное
желание вернуться домой, не уронив при этом своего достоинства. Из других
темпомобилей тоже выходили люди - всего около пятидесяти молодых мужчин и
женщин, - и он немного успокоился. Вместе новички собрались не сразу -
все, похоже, чувствовали себя не в своей тарелке. Не решаясь заговорить,
они поначалу только разглядывали друг друга. На одном из мужчин Эверард
увидел воротничок и котелок времен президента Гувера, но тут были
представлены не только стили одежды и причесок, известные Эверарду до 1954
года. Откуда, например, явилась вон та девушка в переливчатых брюках в
обтяжку, с зеленой помадой и причудливо уложенными желтыми волосами?
Откуда... вернее, из какого времени?
Возле Эверарда остановился молодой человек лет двадцати пяти с худым,
продолговатым лицом, одетый в потертый твидовый костюм, - словом,
англичанин. Его подчеркнуто невозмутимый вид наводил на мысль о тщательно
скрываемом большом горе.
- Привет, - сказал Эверард. - Может, пока познакомимся?
Он назвал свое имя и год, из которого прибыл.
- Чарльз Уиткомб, Лондон, 1947 год, - нерешительно отозвался мужчина.
- Служил в Королевских ВВС, демобилизовался... Это предложение показалось
мне большой удачей, но сейчас... Не знаю.
- Все может быть, - сказал Эверард, думая о зарплате. Пятнадцать
тысяч в год, и это лишь для начала! Правда, еще предстоит разобраться, что
здесь называют "годом". Скорее всего, имеется в виду личное биологическое
время.
К ним подошел стройный молодой человек в плотно облегающей серой
форме; наброшенный поверх нее темно-синий плащ мерцал, словно расшитый
звездами. Приветливо улыбаясь, он заговорил без всякого акцента:
- Общий привет! Добро пожаловать в Академию! Надеюсь, все говорят
по-английски?
Эверард заметил среди своих спутников мужчину в потрепанном мундире
вермахта, индуса и еще несколько человек явно неевропейского вида.
- Пока вы не выучите темпоральный, будем пользоваться английским. -
Он подбоченился. - Меня зовут Дард Келм. Я родился... минутку... в 9573
году по христианскому летоисчислению, но специализируюсь по вашему
