Но главное вот что: она прекрасно знает историю тех времен, но ни разу не
упомянула о Сципионах.
- О ком, о ком?
- При Тицине римским войском командовал Публий Корнелий Сципион.
Правда, там он был разбит - то есть в нашем мире. Но потом он догадался
повернуть на запад и уничтожил базу Карфагена в Испании. В результате
Ганнибал оказался отрезанным в Италии, а то незначительное подкрепление,
которое смогли послать ему из Иберии, было полностью уничтожено. Войска
возглавлял сын Сципиона, звали его так же, как и отца; именно он, Сципион
Африканский Старший, наголову разбил Ганнибала при Заме. Отец и сын были
лучшими полководцами за всю историю Рима. Но Дейрдре никогда о них не
слышала.
- Так... - Ван Саравак снова застыл, глядя на восток; там, за
океаном, галлы, кимвры и парфяне раздирали на части рухнувшую античную
цивилизацию. - Что же случилось с ними на этой временной линии?
- Моя фотографическая память подсказывает мне, что оба Сципиона
участвовали в битве при Тицине и едва там не погибли. При отступлении
(которое, на мой взгляд, больше походило на паническое бегство) сын спас
жизнь отцу. Десять против одного, что в этой истории Сципионы не спаслись.
- Кто-то должен был их прикончить, - сказал ван Саравак. Его голос
окреп. - Какой-нибудь темпоральный путешественник. Наверняка так оно и
было.
- Что ж, вполне вероятно. Посмотрим. - Эверард отвел взгляд от
безмятежного лица Дейрдре. - Посмотрим.
8
На курорте в плейстоцене - через полчаса после их отбытия в Нью-Йорк
- Эверард и ван Саравак оставили девушку на попечение добродушной
экономки, говорившей по-гречески, и созвали своих коллег. Затем сквозь
пространство-время запрыгали почтовые капсулы.
Все управления до 218 года (ближайшим было александрийское,
располагавшееся в двадцатилетии 250-230 гг.) - всего около двухсот агентов
Патруля - по-прежнему оставались "на месте". С последующими управлениями
связь пропала, а несколько коротких вылазок в будущее подтвердили самое
худшее. Встревоженные патрульные организовали совещание в Академии - в
олигоценовом периоде. В служебной иерархии Патруля агенты-оперативники
стояли выше сотрудников резидентур, а между собой по званиям не
различались. Однако, благодаря своему опыту, Эверард как-то само собой
оказался председателем комитета старших офицеров Патруля.
Каторжный труд! Эти мужчины и женщины легко переносились из одного
тысячелетия в другое, владели оружием богов. Но при этом они оставались
людьми - со всеми недостатками, присущими человеческому роду.
Нарушение хода истории должно быть устранено - с этим согласились
все. Но патрульных тревожила судьба их коллег, которые, ни о чем не
подозревая, отправились в будущее (как это произошло с самим Эверардом).
Если они не возвратятся до того, как история будет исправлена, то исчезнут
навсегда.
Эверард организовал несколько спасательных экспедиций, не слишком,
впрочем, надеясь на успех. Он в категорической форме предупредил
спасателей: в их распоряжении сутки локального времени, и ни секундой
больше.
У специалиста из эпохи Научного Возрождения нашлись возражения.
Разумеется, в первую очередь уцелевшие обязаны восстановить
"первоначальную" мировую линию. Но есть и долг перед наукой. Им
представилась уникальная возможность, и они просто обязаны изучить
внезапно открывшийся вариант развития человечества. Необходимо детальное
антропологическое обследование (всего-то несколько лет!), и только
потом...
Эверард с трудом заставил его замолчать. Патрульных было слишком
мало, чтобы так рисковать.
Исследовательские группы должны были определить точный момент и
характер вмешательства в историю. Горячие дискуссии шли непрерывно. В
какой-то момент, выглянув в окно, за которым стояла доисторическая ночь,
Эверард позавидовал саблезубым тиграм: им жилось куда легче, чем их
обезьяноподобным преемникам.
Когда все намеченные экспедиции были наконец отправлены, он откупорил
бутылку спиртного и осушил ее вместе с ван Сараваком.
На следующий день оргкомитет заслушал рапорты спасателей, посетивших
различные века в будущем. Десяток патрульных удалось вызволить из более
или менее неприятных ситуаций, другим уже, по-видимому, ничем нельзя было
помочь (пропало человек двадцать). Информация, добытая разведгруппой,
оказалась куда существеннее. Выяснилось, что в Альпах к Ганнибалу
присоединились два гельвета-наемника, которые втерлись затем к нему в
доверие. После войны они заняли в Карфагене высокие посты. Фронтос и
Химилко (так они назвались) фактически прибрали к рукам правительство,
организовали убийство Ганнибала и жили с поражающей воображение роскошью.
Один из патрульных видел их дворцы и их самих.
- Масса удобств, до которых в античные времена еще не додумались. На
мой взгляд они смахивают на нелдориан из 205-го тысячелетия.
Эверард кивнул. Эта эпоха безудержного бандитизма уже доставила
Патрулю немало хлопот.
- Думаю, теперь все ясно, - сказал он. - Были они с Ганнибалом до
Тицина или нет, значения не имеет. Все равно, захватить их в Альпах
дьявольски трудно: можно устроить такой переполох, из-за которого будущее
изменится ничуть не меньше. Важно, что скорее всего именно они
ликвидировали Сципионов: вот здесь нам и следует вмешаться.
Англичанин из девятнадцатого века, знающий свое дело специалист, но
большой педант, развернул карту и принялся читать лекцию о сражении, за
которым следил с воздуха (из-за низкой облачности ему пришлось
воспользоваться инфракрасным телескопом).
- ...А здесь стояли римляне...
- Знаю, - прервал его Эверард. - Тонкая красная линия. Судьба
сражения была решена, когда они обратились в бегство, но последовавшая за
этим неразбериха нам, безусловно, на руку. Ладно, придется незаметно
окружить поле битвы, но, по-моему, непосредственно участвовать в бою могут
лишь два агента. Эти приятели наверняка ожидают противодействия и будут
настороже. Александрийское управление снабдит меня и Питера
соответствующими костюмами.
- Послушайте, - воскликнул англичанин, - я полагал, эта честь будет
предоставлена мне!
- Нет. Простите. - Эверард улыбнулся одними уголками губ. - Какая там
честь? Рисковать жизнью, чтобы уничтожить целый мир вроде нашего - со
всеми его обитателями?
- Но, черт побери...
Эверард поднялся.
- Отправиться должен я, - отрезал он. - Не могу объяснить почему, но
я.
Ван Саравак согласно кивнул.
Они оставили роллер в небольшой рощице и пошли через поле.
За горизонтом и высоко в небе находилось около сотни вооруженных
патрульных, но здесь, среди копий и стрел, это было слабым утешением.
Холодный свистящий ветер гнал низкие тучи, накрапывал дождь. В солнечной
Италии стояла поздняя осень.
Изнывая от тяжести доспехов, Эверард торопливо шагал по скользкой от
крови грязи. На нем были панцирь, шлем и поножи, в левой руке - римский
щит, с пояса свисал меч. Но в правой руке он сжимал парализующий пистолет.
Ван Саравак в таком же снаряжении шел вразвалку позади него, поблескивая
глазами из-под колыхавшегося командирского плюмажа.
Впереди ревели трубы, грохотали барабаны, но их заглушали вопли
людей, топот и ржание лошадей, потерявших всадников, свист стрел. В седлах
оставались лишь разведчики да несколько начальников (обычное дело для
эпох, когда еще не изобрели стремян: после первой же атаки почти вся
конница превращалась в пехоту). Карфагеняне наступали, врубаясь в
прогибавшиеся под их напором римские линии. Кое-где сражение переходило в
отдельные рукопашные схватки: воины с проклятиями рубили друг друга.
А тут битва уже прошла. Вокруг Эверарда лежали мертвые. Он спешил за
римским войском, туда, где вдалеке блестели орлы. За шлемами и грудами
трупов он разглядел победно развевавшееся багровое знамя. На фоне серого
неба в той же стороне замаячили исполинские силуэты: поднимая хоботы и
трубя, в бой двинулись слоны.
Все войны похожи одна на другую: это не аккуратные стрелки на картах,
не соревнование в героизме. Война - это растерянные люди: грязные, потные,
задыхающиеся и истекающие кровью.
Поблизости, пытаясь слабеющей рукой вытащить из живота дротик,
корчился худощавый смуглолицый юноша - пращник-карфагенянин. Но сидевший
рядом с ним коренастый римский крестьянин не обращал на него никакого
внимания, недоуменно уставившись на обрубок своей руки.
Над полем, борясь с ветром, кружили вороны. Они ждали.
- Туда, - выдохнул Эверард. - Скорей, ради бога! Эту линию прорвут с
минуты на минуту.
Воздух обжигал горло, но патрульный упорно бежал к орлам Республики.
В голове мелькнуло: ему всегда хотелось, чтобы победил Ганнибал. В
холодной и деловитой алчности Рима было что-то отталкивающее. И вот он
здесь, пытается спасти будущую Империю. Да, жизнь преподносит и не такие
сюрпризы.
Оставалось утешиться тем, что Сципион Африканский был одним из
немногих порядочных людей, уцелевших в этой войне.
Крики и лязг надвигались - италийцы откатывались назад. Казалось,
людские волны разбиваются о скалу, только двигались не они, а скала -
неуклонно, с ревом и криками, с блеском окровавленных мечей...
Эверард побежал. Мимо него промчался вопящий от ужаса легионер. Седой
римский ветеран плюнул на землю, расставил пошире ноги и дрался, не
отступая ни на шаг, пока его не сразили. Пронзительно трубя, слоны
Ганнибала медленно брели вперед. Карфагеняне держали строй, наступая под
леденящий душу грохот барабанов.
Вон там, впереди! Эверард увидел группу всадников - римских
военачальников. Высоко поднимая значки легионов, они что-то кричали, но
из-за грохота битвы их никто не слышал.
Мимо пробежали несколько легионеров. Центурион окликнул патрульных:
- Эй, сюда! Мы им еще покажем, клянусь животом Венеры!
Эверард помотал головой, продолжая бежать. Зарычав, римлянин бросился
к нему:
- А ну иди сюда, трусливый...
Парализующий луч оборвал его фразу, и он повалился в грязь. Легионеры
обомлели, кто-то заорал, и они бросились врассыпную.
Карфагеняне были уже совсем рядом - окровавленные мечи, сомкнутые
щиты.
Перед глазами Эверарда мелькнули синевато-багровый рубец на щеке
одного воина, крючковатый нос другого. Зазвенев, от его шлема отлетело
копье. Он пригнулся и побежал.
Сражающиеся были совсем рядом. Эверард метнулся было в сторону, но
споткнулся о труп и упал. На него тут же свалился римлянин. Ван Саравак
выругался и помог товарищу подняться. По его руке полоснул меч.
Невдалеке обреченно бились окруженные люди Сципиона. Эверард
остановился, с трудом переводя дыхание, и попытался что-нибудь разглядеть
сквозь завесу мелкого дождя. Блеснули мокрые доспехи - сюда скакал галопом
отряд римских всадников. Их кони были по шею измазаны грязью. Должно быть,
сын, будущий Сципион Африканский, спешил на помощь отцу. От стука копыт
дрожала земля.
- Вон там! - закричал ван Саравак, махнув рукой.
Эверард весь подобрался. Струйки дождя стекали со шлема ему на лицо.
Отряд карфагенян скакал к тому месту, где шел бой вокруг римских орлов. Во
главе скакали двое - высокие, с рублеными лицами - нелдориане! На них были
солдатские доспехи, но каждый держал пистолет с длинным узким стволом.
- Туда! - Эверард развернулся и бросился к ним. Кожаные ремни его
доспехов заскрипели.
