Возможно, будущее Американское Ханство, о котором Сандоваль даже не смел
мечтать, окажется реальностью...
В пространстве-времени бывают изгибы и разрывы. Мировые линии могут
раздваиваться и стягиваться в петли, в результате чего внезапно возникают
предметы и происходят ничем не обусловленные события. Но эти бессмысленные
перебивы быстро исчезают и забываются. Так случится и с Мэнсом Эверардом,
застрявшим в прошлом вместе с мертвым Джоном Сандовалем, - с Мэнсом
Эверардом, прибывшим из будущего, которого никогда не будет, в качестве
агента Патруля Времени, которого никогда не было.
7
На заходе солнца немилосердная гонка привела отряд на равнину,
поросшую полынью и колючим кустарником. Кое-где поднимались бурые кручи
холмов. Из-под копыт лошадей летела пыль. Редкие серебристо-зеленые кусты,
стоило их задеть, распространяли вокруг благоухание - больше ни на что они
не годились.
Эверард помог уложить Сандоваля на землю. Глаза навахо были закрыты,
осунувшееся лицо горело от жара. Иногда он начинал беспокойно метаться,
что-то бормоча. Намочив тряпку, Эверард выжал немного воды на его
потрескавшиеся губы, но больше ничего сделать не мог.
На этот раз монголы держались гораздо раскованнее. Они одолели двух
великих колдунов и теперь не опасались возможного нападения; скрытый смысл
происшедшего стал понемногу до них доходить. Оживленно переговариваясь,
они занимались обычной работой по лагерю, а после своей скромной трапезы
развязали кожаные бурдюки с кумысом.
Эверард остался рядом с Сандовалем. Они находились почти в середине
лагеря. К ним приставили двух караульных, которые молча сидели в
нескольких ярдах с луками наготове. Время от времени один из них вставал
подбросить веток в маленький костер. Вскоре разговоры затихли. Даже этих
железных людей сморила усталость: заснули все, кроме объезжавших лагерь
дозорных, у которых тоже слипались глаза. От костров остались только
тлеющие угли, а на небе тем временем загорелись звезды. Где-то вдалеке
завыл койот. Эверард потеплее закутал товарища - в слабом свете костра
было видно, что листья полыни блестят от инея. Сам он завернулся в плащ,
мечтая о том, чтобы монголы вернули ему хотя бы трубку.
Сухая земля заскрипела под ногами. Караульные выхватили из колчанов
стрелы. В свете костра показался Тохтай - в накидке, с непокрытой головой.
Воины низко поклонились и отодвинулись в тень.
Тохтай остановился. Эверард взглянул на него и снова опустил глаза.
Некоторое время нойон разглядывал Сандоваля.
- Не думаю, что твой друг доживет до следующего заката, - необычайно
мягко сказал наконец он.
Эверард неопределенно хмыкнул.
- Есть ли у вас лекарства, которые могут помочь? - спросил Тохтай. -
В ваших седельных сумках много странных вещей.
- Есть средство от воспаления, есть - от боли, - машинально ответил
Эверард. - Но у него пробита голова, ему может помочь лишь умелый врач.
Тохтай присел и протянул руки к огню.
- Жаль, но у нас нет костоправа.
- Ты мог бы отпустить нас, - сказал Эверард, не надеясь на успех. -
Моя колесница осталась на месте вчерашнего привала. Она успела бы
доставить нас туда, где его вылечат.
- Ты же знаешь, я не могу этого сделать! - Тохтай усмехнулся. Жалости
к умирающему как не бывало. - В конце концов, Эбурар, вы сами навлекли на
себя беду.
Он был прав, и патрульный промолчал.
- Я тебе это в вину не ставлю, - продолжал Тохтай, - даже хочу, чтобы
мы были друзьями. Не то бы я остался здесь на несколько дней и вытянул из
тебя все, что ты знаешь.
- Ты уверен? - вспыхнул Эверард.
- Уверен! Если от боли тебе нужно лекарство... - Тохтай по-волчьи
оскалил зубы. - Однако, ты можешь пригодиться как заложник или еще
зачем-нибудь. А твоя дерзость мне по душе. Я даже расскажу тебе о своей
догадке. Я подумал: а что, если ты совсем не из той богатой южной страны?
По-моему, ты просто странствующий шаман и вас не так много. Вы уже взяли
власть над южным царем или пытаетесь и не хотите, чтобы вам кто-то
помешал. - Тохтай сплюнул в костер. - Все как в старых преданиях, но там
герой всегда одолевает колдуна. Почему бы и мне не попробовать?
- Ты узнаешь, почему это невозможно, нойон.
"Так ли уж это теперь невозможно?" Эверард вздохнул.
- Ну-ну! - Тохтай хлопнул его по спине. - Может, ты мне хоть
что-нибудь расскажешь, а? Ведь кровной вражды между нами нет. Будем
друзьями.
Эверард указал на Сандоваля.
- Жаль, конечно, - сказал Тохтай, - но он же сопротивлялся слуге
Великого Хана. Брось, Эбурар, давай лучше выпьем. Я пошлю за бурдюком.
Патрульный поморщился.
- Так у нас мир не заключают.
- А-а, твой народ не любит кумыс? Боюсь, у нас ничего другого нет.
Вино мы уже давно выпили.
- Ну а мое виски? - Эверард посмотрел на Сандоваля и снова уставился
в темноту. Холод все сильнее пробирал его. - Вот что мне сейчас нужно!
- Что-что?
- Наше питье. У нас фляги в седельных сумках.
- Ну... - заколебался Тохтай... - Хорошо. Пойдем, принесем его сюда.
Караульные пошли следом за своим начальником и его пленником - через
кустарник, мимо спящих воинов, к куче снаряжения, которое тоже охранялось.
Один из часовых зажег от своего костра ветку, чтобы посветить
Эверарду. Мускулы у патрульного напряглись: он спиной почувствовал, что
монголы, натянув луки, взяли его на прицел; стараясь не делать резких
движений, он присел на корточки и стал рыться в вещах. Найдя обе фляги с
шотландским виски, он вернулся на прежнее место.
Тохтай сел возле костра и стал наблюдать за Эверардом. Тот плеснул в
колпачок фляги немного виски и одним махом опрокинул его в рот.
- Странно пахнет, - сказал монгол.
Патрульный протянул ему флягу.
- Попробуй.
Он поддался чувству одиночества. Да и Тохтай был не таким уж плохим
парнем - конечно, по меркам его эпохи. А когда рядом умирает напарник,
можно выпить хоть с самим сатаной, лишь бы забыться. Монгол подозрительно
потянул воздух носом, снова взглянул на Эверарда, помедлил, а потом, явно
рисуясь, поднес флягу к губам и запрокинул голову.
- Ву-у-у-у!
Эверард едва успел поймать флягу, не дав вылиться ее содержимому.
Тохтай хватал ртом воздух и плевался. Один караульный натянул лук, а
другой, подскочив к Эверарду, вцепился ему в плечо. Блеснула занесенная
сабля.
- Это не яд! - воскликнул патрульный. - Просто для него питье слишком
крепкое. Смотрите, я сейчас выпью еще.
Тохтай взмахом руки отослал караульных и уставился на Эверарда
слезящимися глазами.
- Из чего вы это делаете? - кое-как выдавил из себя он. - Из
драконьей крови?
- Из ячменя. - Эверард не собирался излагать ему принципы перегонки
спирта. Он налил себе еще немного виски. - Ладно, пей свое кобылье молоко.
Тохтай причмокнул.
- И впрямь согревает, а? Как перец. - Он протянул грязную руку. - Дай
еще.
Эверард заколебался.
- Ну же! - прорычал Тохтай.
Патрульный покачал головой.
- Я же говорил, для монголов это питье слишком крепкое.
- Что? Смотри у меня, бледнорожее турецкое отродье...
- Ладно, ты сам этого хотел. Я честно предупредил, твои люди
свидетели, завтра тебе будет плохо.
Тохтай жадно отхлебнул из фляги, рыгнул и вернул ее обратно.
- Ерунда! Это я просто с непривычки... Пей!
Эверард не торопился, и Тохтай стал терять терпение:
- Поскорей там! Нет, давай сюда другую фляжку.
- Ну, ладно. Ты здесь начальник. Но я прошу, не тягайся со мной. Ты
не выдержишь.
- Это я-то не выдержу? Да я в Каракоруме перепил двадцатерых! И не
каких-нибудь там китаез, а истинных монголов... - Тохтай влил в себя еще
пару унций.
Эверард осторожно потягивал виски. Слегка жгло в горле, но голова
оставалась ясной - слишком велико было нервное напряжение. Внезапно его
осенило.
- Холодная сегодня ночь, - сказал он, протягивая флягу ближнему
караульному. - Выпейте по глотку, ребята, согрейтесь.
Слегка опьяневший Тохтай поднял голову.
- Это ведь хорошее питье, - возразил он. - Слишком хорошее для... -
Опомнившись, он проглотил конец фразы. Какой бы деспотичной и жестокой ни
была Монгольская империя, ее командиры всегда делились добычей со своими
подчиненными.
Обиженно покосившись на нойона, караульный схватил флягу и поднес ее
к губам.
- Эй, поосторожнее, - предупредил Эверард. - Оно крепкое.
- Кому крепкое, мне? - Тохтай сделал еще несколько глотков и погрозил
пальцем. - Трезв, как бонза. Плохо быть монголом. Сколько ни пей, все
равно не опьянеешь.
- Ты это жалуешься или хвастаешь? - спросил Эверард.
Отдышавшись, первый караульный передал виски своему товарищу и,
вернувшись на место, вытянулся по стойке смирно. Тохтай тем временем снова
приложился к фляге.
- А-а-а-а-х! - выдохнул он, вытаращив глаза. - Хорошо! Ну ладно, пора
спать. Эй вы, там, отдайте ему питье!
Кое-как справившись с волнением, Эверард насмешливо бросил:
- Спасибо, я, пожалуй, выпью еще. А тебе больше нельзя - хорошо, что
ты это понял.
- Ч-чего? - уставился на него Тохтай. - Да я... Для монгола все это -
тьфу! - И он шумно забулькал.
Другой флягой снова завладел первый караульный; воспользовавшись
моментом, он еще раз торопливо отхлебнул из нее.
Эверард перевел дух. Его идея могла сработать. Могла.
Тохтай привык к попойкам. И ему, и его людям наверняка были нипочем и
кумыс, и вино, и эль, и медовуха, и квас, и то кислое пиво, которое здесь
называли рисовым вином, - в общем, любые напитки того времени. Они
прекрасно знали, когда им нужно остановиться, пожелать остальным доброй
ночи и направиться прямиком в постель. А дело в том, что простым
сбраживанием невозможно получить напиток крепче 24 градусов - продукты
брожения останавливают процесс. В большинстве же напитков тринадцатого
века содержание алкоголя едва ли превышало пять процентов, и вдобавок все
они изобиловали питательными веществами.
Шотландское виски - совсем другое дело. Если пить его как пиво (и
даже как вино), жди неприятностей. Сначала, незаметно для себя, перестаешь
что-либо соображать, а вскоре вообще лишаешься сознания.
Эверард потянулся к караульному за флягой.
- Отдай! А то все выпьешь!
Воин ухмыльнулся, глотнул еще разок и передал флягу товарищу. Эверард
поднялся на ноги и стал униженно выпрашивать ее. Караульный пихнул его в
живот, и патрульный упал навзничь. Монголы так и повалились друг на друга
от хохота. Такую удачную шутку стоило отметить.
Только Эверард увидел, как отключился Тохтай. Сидевший с поджатыми
ногами нойон просто откинулся назад. В этот момент костер вспыхнул ярче и
осветил его глупую ухмылку. Эверард припал к земле.
Через несколько минут свалился один из караульных. Он зашатался,
опустился на четвереньки и изверг из себя обед. Другой повернулся к нему и
заморгал, нашаривая саблю.
- Ч-что такое? - выдохнул он. - Ч-что ты дал нам? Яд?
Эверард вскочил.
Он перепрыгнул через костер и, прежде чем монгол успел среагировать,
бросился к Тохтаю. С громким криком караульный заковылял к нему. Эверард
нашарил саблю Тохтая и выхватил ее из ножен. Воин замахнулся на него своим
клинком, но Эверард не хотел убивать практически беспомощного человека.
Подскочив вплотную к нему, он выбил саблю у него из рук и ударил монгола
кулаком в живот. Тот упал на колени, его вырвало, и он тут же заснул.
Эверард бросился прочь. В темноте, окликая друг друга, зашевелились
монголы. Он услышал стук копыт - один из дозорных спешил узнать, в чем
