друг у друга, а зимою надо было сначала спуститься на много-много ступе-
ней вниз, а потом подняться на столько же вверх. На дворе перепархивал
снежок.
- Это роятся белые пчелки! - говорила старая бабушка.
- А у них тоже есть королева? - спрашивал мальчик. Он знал, что у
настоящих пчел есть такая.
- Есть! - отвечала бабушка. - Снежинки окружают ее густым роем, но
она больше их всех и никогда не присаживается на землю, вечно носится в
черном облаке. Часто по ночам пролетает она по городским улицам и загля-
дывает в окошки, вот оттого-то и покрываются они морозными узорами,
словно цветами.
- Видели, видели! - говорили дети и верили, что все это сущая правда.
- А сюда Снежная королева не может войти? - спрашивала девочка.
- Пусть только попробует! - отвечал мальчик. - Я посажу ее на теплую
печку, вот она и растает.
Но бабушка погладила его по голове и завела разговор о другом.
Вечером, когда Кай был дома и почти совсем разделся, собираясь лечь
спать, он вскарабкался на стул у окна и поглядел в оттаявший на оконном
стекле кружочек. За окном порхали Снежинки. Одна из них, побольше, упала
на край цветочного ящика и начала расти, расти, пока наконец не превра-
тилась в женщину, закутанную в тончайший белый тюль, сотканный, каза-
лось, из миллионов снежных звездочек. Она была так прелестна и нежна, но
изо льда, из ослепительно сверкающего льда, и все же живая! Глаза ее си-
яли, как две ясных звезды, но не было в них ни теплоты, ни покоя. Она
кивнула мальчику и поманила его рукой. Кай испугался и спрыгнул со сту-
ла. А мимо окна промелькнуло что-то похожее на большую птицу.
На другой день было ясно и морозно, но потом настала оттепель, а там
и весна пришла. Заблистало солнце, проглянула зелень, строили гнезда
ласточки. Окна растворили, и дети опять могли сидеть в своем садике в
водосточном желобе над всеми этажами.
Розы в то лето цвели пышно, как никогда. Дети пели, взявшись за руки,
целовали розы и радовались солнцу. Ах, какое чудесное стояло лето, как
хорошо было под розовыми кустами, которым, казалось, цвести и цвести
вечно!
Как-то раз Кай и Горда сидели и рассматривали книжку с картинками -
зверями и птицами. На больших башенных часах пробило пять.
- Ай! - вскрикнул вдруг Кай. - Меня кольнуло прямо в сердце, и что-то
попало в глаз!
Девочка обвила ручонкой его шею, он часто-часто моргал, но в глазу
как будто ничего не было.
- Должно быть, выскочило, - сказал он.
Но это было не так. Это были как раз осколки того дьявольского зерка-
ла, о котором мы говорили вначале.
Бедняжка Кай! Теперь его сердце должно было стать как кусок льда.
Боль прошла, но осколки остались.
- О чем ты плачешь? - спросил он Герду. - Мне совсем не больно! Фу,
какая ты некрасивая! - вдруг крикнул он. - Вон ту розу точит червь. А та
совсем кривая. Какие гадкие розы! Не лучше ящиков, в которых торчат.
И он пнул ящик ногою и сорвал обе розы.
- Кай, что ты делаешь! - закричала Герда, а он, видя ее испуг, сорвал
еще одну розу и убежал от милой маленькой Герды в свое окно.
Принесет ли теперь ему Герда книжку с картинками, он скажет, что эти
картинки хороши только для грудных ребят; расскажет ли что-нибудь старая
бабушка - придерется к ее словам. А то дойдет даже до того, что начнет
передразнивать ее походку, надевать ее очки, говорить ее голосом. Выхо-
дило очень похоже, и люди смеялись. Скоро Кай научился передразнивать и
всех соседей. Он отлично умел выставлять напоказ все их странности и не-
достатки, и люди говорили:
- Удивительно способный мальчуган!
А причиной всему были осколки, что попали ему в глаз и в сердце. По-
тому-то он и передразнивал даже милую маленькую Герду, а ведь она любила
его всем сердцем.
И забавы его стали теперь совсем иными, такими мудреными. Раз зимою,
когда шел снег, он явился с большим увеличительным стеклом и подставил
под снег полу своей синей куртки.
- Погляди в стекло, Герда, - сказал он.
Каждая снежинка казалась под стеклом куда больше, чем была на самом
деле, и походила на роскошный цветок или десятиугольную звезду. Это было
так красиво!
- Видишь, как хитро сделано! - сказал Кай. - Гораздо интереснее нас-
тоящих цветов! И какая точность! Ни единой неправильной линии! Ах, если
б только они не таяли!
Немного спустя Кай явился в больших рукавицах, с санками за спиною,
крикнул Герде в самое ухо: "Мне позволили покататься на большой площади
с другими мальчиками!" - и убежал.
На площади каталось множество детей. Кто посмелее, привязывал свои
санки к крестьянским саням и катился далекодалеко. Это было куда как за-
нятно. В самый разгар веселья на площади появились большие сани, выкра-
шенные в белый цвет. В них сидел кто-то укутанный в белую меховую шубу и
в такой же шапке. Сани объехали вокруг площади два раза. Кай живо привя-
зал к ним свои санки и покатил. Большие сани понеслись быстрее, затем
свернули с площади в переулок. Сидевший в них человек обернулся и при-
ветливо кивнул Каю, точно знакомому. Кай несколько раз порывался отвя-
зать свои санки, но человек в шубе все кивал ему, и он продолжал ехать
за ним.
Вот они выбрались за городские ворота. Снег повалил вдруг хлопьями, и
стало темно, хоть глаз выколи. Мальчик поспешно отпустил веревку, кото-
рою зацепился за большие сани, но санки его точно приросли к ним и про-
должали нестись вихрем. Кай громко закричал - никто не услышал его. Снег
валил, санки мчались, ныряя в сугробы, перескакивая через изгороди и ка-
навы. Кай весь дрожал.
Снежные хлопья все росли и обратились под конец в больших белых кур.
Вдруг они разлетелись в стороны, большие сани остановились, и сидевший в
них человек встал. Это была высокая, стройная, ослепительно белая женщи-
на - Снежная королева; и шуба и шапка на ней были из снега.
- Славно проехались! - сказала она. - Но ты совсем замерз - полезай
ко мне в шубу!
Посадила она мальчика в сани, завернула в свою медвежью шубу. Кай
словно в снежный сугроб опустился.
- Все еще мерзнешь? - спросила она и поцеловала его в лоб.
У! Поцелуй ее был холоднее льда, он пронизал его насквозь и дошел до
самого сердца, а оно и без того уже было наполовину ледяным. Каю показа-
лось, что еще немного - и он умрет... Но только на минуту, а потом, нап-
ротив, ему стало так хорошо, что он даже совсем перестал зябнуть.
- Мои санки! Не забудь мои санки! - спохватился он.
Санки привязали на спину одной из белых кур, и она полетела с ними за
большими санями. Снежная королева поцеловала Кая еще раз, и он позабыл и
Герду, и бабушку, и всех домашних.
- Больше не буду целовать тебя, - сказала она. - Не то зацелую до
смерти.
Кай взглянул на нее. Как она была хороша! Лица умней а прелестней он
не мог себе и представить. Теперь она не казалась ему ледяною, как в тот
раз, когда сидела за окном и кивала ему.
Он совсем не боялся ее и рассказал ей, что знает все четыре действия
арифметики, да еще с дробями, знает, сколько в каждой стране квадратных
миль и жителей, а она только улыбалась в ответ. И тогда ему показалось,
что на самом-то деле он знает совсем мало.
В тот же миг Снежная королева взвилась с ним на черное облако. Буря
выла и стонала, словно распевала старинные песни; они летели над лесами
и озерами, над морями и сушей; студеные ветры дули под ними, выли волки,
искрился снег, летали с криком черные вороны, а над ними сиял большой
ясный месяц. На него смотрел Кай всю долгую-долгую зимнюю ночь, а днем
заснул у ног Снежной королевы.
История третья
ЦВЕТНИК ЖЕНЩИНЫ, КОТОРАЯ УМЕЛА КОЛДОВАТЬ
А что же было с Гордой, когда Кай не вернулся? Куда он девался? Никто
этого не знал, никто не мог дать ответ.
Мальчики рассказали только, что видели, как он привязал свои санки к
большим великолепным саням, которые потом свернули в переулок и выехали
за городские ворота.
Много было пролито по нему слез, горько и долго плакала Герда. Нако-
нец решили, что Кай умер, утонул в реке, протекавшей за городом. Долго
тянулись мрачные зимние дни.
Но вот настала весна, выглянуло солнце.
- Кай умер и больше не вернется! - сказала Герда.
- Не верю! - отвечал солнечный свет.
- Он умер и больше не вернется! - повторила она ласточкам.
- Не верим! - отвечали они.
Под конец и сама Герда перестала этому верить.
- Надену-ка я свои новые красные башмачки (Кай ни разу еще не видел
их), - сказала она как-то утром, - да пойду спрошу про него у реки.
Было еще очень рано. Она поцеловала спящую бабушку, надела красные
башмачки и побежала одна-одинешенька за город, прямо к реке.
- Правда, что ты взяла моего названого братца? - спросила Герда. - Я
подарю тебе свои красные башмачки, если ты вернешь мне его!
И девочке почудилось, что волны как-то странно кивают ей. Тогда она
сняла свои красные башмачки - самое драгоценное, что у нее было, - и
бросила в реку. Но они упали у самого берега, и волны сейчас же вынесли
их обратно - река словно бы не хотела брать у девочки ее драгоценность,
так как не могла вернуть ей Кая. Девочка же подумала, что бросила баш-
мачки недостаточно далеко, влезла в лодку, качавшуюся в тростнике, стала
на самый краешек кормы и опять бросила башмачки в воду. Лодка не была
привязана и от ее толчка отошла от берега. Девочка хотела поскорее вып-
рыгнуть на берег, но, пока пробиралась с кормы на нос, лодка уже совсем
отплыла и быстро неслась по течению.
Герда ужасно испугалась и принялась плакать и кричать, но никто, кро-
ме воробьев, не слышал ее. Воробьи же не могли перенести ее на сушу и
только летели за ней вдоль берега и щебетали, словно желая ее утешить:
- Мы здесь! Мы здесь!
Лодку уносило все дальше. Герда сидела смирно, в одних чулках: крас-
ные башмачки ее плыли за лодкой, но не могли догнать ее.
"Может быть, река несет меня к Каю?" - подумала Герда, повеселела,
встала на ноги и долго-долго любовалась красивыми зелеными берегами.
Но вот она приплыла к большому вишневому саду, в котором ютился домик
под соломенной крышей, с красными и синими стеклами в окошках. У дверей
стояли два деревянных солдата и отдавали честь всем, кто проплывал мимо.
Герда закричала им - она приняла их за живых, но они, понятно, не отве-
тили ей. Вот она подплыла к ним еще ближе, лодка подошла чуть не к само-
му берегу, и девочка закричала еще громче. Из домика вышла старая-прес-
тарая старушка с клюкой, в большой соломенной шляпе, расписанной чудес-
ными цветами.
- Ах ты бедное дитятко! - сказала старушка. - И как это ты попала на
такую большую быструю реку да забралась так далеко?
С этими словами старушка вошла в воду, зацепила лодку клюкой, притя-
нула к берегу и высадила Герду.
Герда была рада-радешенька, что очутилась наконец на суше, хоть и по-
баивалась незнакомой старухи.
- Ну, пойдем, да расскажи мне, кто ты и как сюда попала, - сказала
старушка.
Герда стала рассказывать ей обо всем, а старушка покачивала головой и
повторяла: "Гм! Гм!" Когда девочка кончила, она спросила старушку, не
видала ли она Кая. Та ответила, что он еще не проходил тут, но, верно,
пройдет, так что горевать пока не о чем, пусть Герда лучше отведает ви-
шен да полюбуется цветами, что растут в саду: они красивее, чем в любой
книжке с картинками, и все умеют рассказывать сказки. Тут старушка взяла
Герду за руку, увела к себе в домик и заперла дверь на ключ.
Окна были высоко от пола и все из разноцветных - красных, синих и
желтых - стеклышек; от этого и сама комната была освещена каким-то уди-
вительным радужным светом. На столе стояла корзинка с чудесными вишнями,
