улыбнулся.
- Благодарю вас, мистер Милфорд, - ответил он. - Коли над
моей головой нависло такое, не мне вас обвинять. - Гроуфилд
повернулся к Данамато. - Вы знали вашу жену, - сказал он. -
Вы знали, что она вряд ли дала бы обет целомудрия. С Роем
Челмом каши было не сварить, тогда от кого она получала
желаемое? Выходит, от одного из трех. Харри, Марбы или от
этой грозы школьного двора.
- Гроуфилд, - сказал Милфорд, и голос его задрожал, - вы
заходите слишком далеко.
- Я не могу зайти слишком далеко, - ответил Гроуфилд. - У
меня петля на шее.
- Позвольте мне сделать другое предположение, - сердито
сказал Милфорд. - Белл ни с кем здесь не спала. Ни с Харри.
Ни с Марбой. Ни, разумеется, со мной. Напомню вам, что я тут
с женой, и, даже будь у меня желание, даже будь оно у Белл, в
этом доме такое было бы невозможно.
- Не невозможно, - возразил Гроуфилд. - Трудно, но не
невозможно. Вы могли бы сделать это, адвокат. Раз уж вам
удалось заставить школьницу отбиться от стаи путешествующих
одноклассниц, то удалось бы и...
- Заткнитесь! - заорал Милфорд. Он по-прежнему стоял и,
очевидно, прикидывал, не ринуться ли ему на Гроуфилда.
- Милфорд, вы упоминали о каком-то другом предположении,
- напомнил ему Данамато.
Милфорд слегка покачнулся, словно желание броситься на
Гроуфилда расстроило его вестибулярный аппарат, потом глубоко
вздохнул, посмотрел на Данамато и ответил:
- Да. Я полагаю, Белл начинала понимать, что никогда не
сможет выйти замуж за Роя. Не знаю, собиралась ли она
вернуться к вам, но думаю, что с Роем она покончила, или, во
всяком случае, намеревалась покончить в скором времени. И я
могу поклясться, что у нее ни с кем не было здесь шашней. Но
вдруг ей приспичило иметь рядом видного мужчину. Для того,
чтобы появляться в обществе, как она говорила, но, возможно,
и для близких отношений тоже. Возможно, на самом деле
Гроуфилд был нужен ей для постели, и, когда все мы улеглись
спать, она могла отправиться к нему, чтобы поговорить на эту
тему. Она отличалась непосредственностью и прямотой, поэтому,
возможно, пошла к нему в комнату...
- Труп-то нашли в ее комнате, - прервал его Данамато.
- Об этом я еще скажу, - ответил Милфорд. - Вы же знаете,
какой у Гроуфилда норов, он ведь выказал его вчера вечером за
обедом. Вот Белл и разбудила Гроуфилда. Ей нужен был жеребец,
но он воспротивился. Они поссорились, Гроуфилд пришел в
бешенство и убил ее. Затем он отнес тело в спальню Белл,
вернулся в постель и стал ждать, пока кто-нибудь другой
обнаружит труп.
Наступило молчание. Оно затянулось, но вот Данамато
повернулся к Гроуфилду, горько улыбнулся и сказал:
- Ну, теперь и у вас появился мотив.
- Удивительно, - сказал Гроуфилд. - Женщина с такими
аппетитами, как у Белл Данамато, проводит целый месяц под
одной крышей с мужчиной, недавно пережившим скандал из-за
своего распутства и нанятым ею благодаря этому
обстоятельству, и даже ни разу к нему не пристает. Я просто в
изумлении.
- Я с женой, - сказал Милфорд. - Уж и не знаю, что могло
случиться, не будь ее здесь. Белл мне очень понравилась. Но
со мной была Ива, и ничего не случилось.
- Возможно, - ответил Гроуфилд. Он посмотрел на Данамато.
- По-прежнему, "возможно", - добавил он. - Возможно, я,
возможно, Милфорд, возможно, кто-то еще. Вы знаете слишком
мало, чтобы быть в чем-то уверенным.
- Но вы по-прежнему во главе списка, - ответил Данамато.
Гроуфилд кивнул.
- Как ни печально, но это правда. Мне больше не о чем
говорить с Гумбертом Гумбертом (1). А вам?
- С кем?
- С Милфордом.
Милфорд улыбнулся Гроуфилду и покачал головой.
- Никогда не пытайтесь подставить адвоката, - сказал он.
- Постараюсь это запомнить, - пообещал ему Гроуфилд.
14
Ива Милфорд напоминала сжатую пружину часов. Волосы ее
были стянуты так туго и так прилизаны, что казалось, будто ее
причесывали еще испанские инквизиторы. Стан ее казался не
просто затянутым в корсет, а окаменевшим, как ископаемый лес.
Темно-коричневый костюм и аляповатая блузка кораллового цвета
делали ее похожей на второразрядную старую шлюху из
машинописного бюро, а лицо выглядело неприступным, как банк в
воскресный день.
Ива вошла и осталась стоять. Невероятно, но она держала в
руках дамскую сумочку, прижимая ее к животу. У нее был вид
возмущенной матери, пришедшей в полицейский участок за своим
малолетним хулиганом.
- Я хочу уехать домой, - заявила она, причем тоже
возмущенно. - С меня довольно, я хочу домой.
- Под этим кровом лежит мертвая женщина, - напыщенно
заговорил Данамато.
- Точнее, внизу, в морозильнике, - вежливо добавил
Гроуфилд.
Ива поразилась; как и следовало ожидать. Она вытаращила
на Гроуфилда глаза, но ничего не сказала.
Данамато сердито зыркнул на Гроуфилда, потом опять
взглянул на Иву Милфорд.
- В общем, - сказал он, - она лежит здесь, и она мертва.
И никто не уедет домой, никто вообще никуда не уедет, пока я
не установлю с точностью, кто ее убил.
- Что ж, я этого не делала, и мой муж, разумеется...
- Безусловно, это сделали вы, - сказал Гроуфилд. Она
снова уставилась на него.
- Что?
- Вы подозревали, что ваш муж снова взялся за старое, -
пояснил Гроуфилд. - Вы подозревали это уже недели две, не так
ли?
- Мой муж обещал мне...
- Это только все усугубило, - ответил Гроуфилд. - Когда
он нарушил торжественное обещание, данное после истории со
школьницей, когда он начал...
- Он его не нарушал! Что вы такое говорите?
- Я говорю, - продолжал Гроуфилд, - что, когда вы
увидели, как ваш муж вышел из комнаты Белл Данамато прошлой
ночью, вы вошли туда, преисполенная решимости убить ее.
Сначала вы ударили ее чем-то, оглушили, а потом затянули
проволоку у нее на шее.
- Я? Я? - Ива Милфорд сжала одной рукой свою сумочку, а
другой ухватилась за спинку стула, на который так и не села,
и с ужасом и недоверием уставилась на Гроуфилда.
Тот как ни в чем не бывало повернулся к Данамато.
- Вы только посмотрите на нее, - сказал он. - Весь ее
облик свидетельствует о виновности.
Данамато не стал смотреть на Иву Милфорд, а посмотрел на
Гроуфилда.
- Вы так и не угомонитесь, а? - сказал он. - Эта женщина?
Да вы только взгляните на нее, Господи!
- Вы думаете, она бы не пошла на убийство, чтобы
сохранить мужа? Посмотрите на ее лицо, одежду. Посмотрите,
как она держит свою сумочку. Думаете, перед вами добродушная
матрона? Эта женщина - вулкан. Она из тех сучек, которые
подавляют в себе чувства, а потом вдруг ни с того ни с сего
набрасываются на водителя автобуса. Вы только посмотрите на
нее, Данамато. Думаете, я сочиняю?
Данамато, наконец, перевел взгляд на Иву Милфорд и успел
увидеть, как потрясение сменяется негодованием. Ее маленькие
светлые глазки, устремленные на Гроуфилда, пылали ненавистью.
Данамато задумчиво произнес:
- Да, конечно, сочиняете, но все равно это может
оказаться правдой.
- Ты, ублюдок! - истошно завопила Ива Милфорд и бросилась
на Гроуфилда, замахнувшись своей сумочкой.
Гроуфилд скатился со стула, одновременно схватив Иву за
запястье и швырнув ее на стол. Она растянулась поперек стола,
едва не огрев сумочкой Данамато, и тогда Гроуфилд шмыгнул за
спину Джека, который стоял, разинув рот.
Джек резко повернулся, схватил Гроуфилда и крикнул:
- Куда ты собрался, черт возьми?
- Куда-нибудь подальше от нее, - ответил Гроуфилд. Тем
временем Фрэнк и еще один охранник схватили Иву Милфорд и
крепко держали ее. Она что-то верещала и норовила запустить
сумочкой в Гроуфилда.
Перекрывая производимый ею шум, Гроуфилд крикнул
Данамато:
- Видите? Это ли не признание вины!
- Уберите ее отсюда! - заревел Данамато, и Иву Милфорд
уволокли прочь.
Наступила тишина, Джек неохотно отпустил Гроуфилда,
который снова сел на свой стул и сказал:
- Вы заметили кое-что любопытное? Рано или поздно все они
называют меня ублюдком.
- Это нетрудно понять, - сказал Данамато. Гроуфилд
протянул руку к блокноту Данамато и предложил:
- Давайте-ка просмотрим список. Насколько я понимаю, тот
или иной мотив есть у всех. Может, попробуем вычислить самый
вероятный?
Данамато отодвинул блокнот подальше.
- Это вы, - сказал он. Гроуфилд покачал головой.
- Нет. Я этого не делал. А как насчет...
- Думать я буду без вас, - сказал ему Данамато и велел
Джеку: - Отведите его наверх в его комнату. Заприте на замок.
- Зачем? - спросил Гроуфилд.
- Я намерен все обдумать, - сказал Данамато. - И когда я
кончу думать, кто-то здесь умрет. Сейчас я полагаю, что это
будете вы. Я дам вам знать, когда обрету полную уверенность.
Джек, уведи его.
Гроуфилд встал.
- Могу я попросить об одолжении?
- Что?
- Я еще ничего не ел. Я проделал все это на пустой
желудок и, поверьте, успел совсем изголодаться. Данамато
гаденько улыбнулся.
- Желаете набить брюхо? Разумеется. Джек, своди его
сначала на кухню, накорми чем-нибудь, а уж потом отведи
наверх.
- Спасибо, - сказал Гроуфилд.
- Приятного аппетита, - по-французски ответил Данамато.
15
Окна были забраны красивыми решетками в испанском стиле.
Служили они в основном для украшения, но крепкие железные
прутья были намертво вмурованы в стену с наружной стороны,
что создавало приятное с эстетической точки зрения, но
омерзительное с точки зрения Гроуфилда сочетание
декоративности с функциональностью.
Внизу стояли две машины, черный "мерседес", который
Гроуфилд впервые увидел вчера, и бирюзово-белый "понтиак".
Хотя иногда мимо проходил один из людей Данамато, никто,
похоже, не наблюдал за задворками постоянно. Будь у Гроуфилда
возможность выбраться из комнаты, спуститься вниз и влезть в
одну из машин, он мог бы быстренько прорваться сквозь
проволочную изгородь и удрать отсюда ко всем чертям.
Как ни крути, а побег, похоже, самый верный способ
остаться в живых. Гроуфилд прекрасно знал, что убийство
совершил один из шести вчерашних гостей, но знал он и то, что
все они имели и мотивы, и возможности и с этой точки зрения
были примерно в равном положении, во всяком случае, по мнению
Данамато. За исключением, разумеется, самого Гроуфилда. Можно
ли как-то повлиять на это его мнение? А если Данамато
прослушает магнитофонную запись допросов и придет к какому-
нибудь выводу? Гроуфилд еще раз перебрал в памяти все, о чем
они говорили, но, вроде, ничего не нащупал. Ни одной зацепки
в словах опрашиваемых; никто, кроме него самого, не сказал
ничего важного для Данамато. Надо драпать. Если он хотел жить
и впредь, следовало оказаться где-нибудь в другом месте, а не
здесь. Только вот как?
Его аккуратно упаковали в коробочку, и оставалось лишь
ждать, когда Данамато решит, что пора снимать обертку. В
комнате было два зарешеченных окна, через них не вылезти. Две
двери. За первой - стенной шкаф, вторая вела в коридор. Чулан
был самый обыкновенный, а дверь в коридор была на замке. Он
уже дергал ручку, пытался просунуть картонку между дверью и
рамой, чтобы открыть замок, но из этого ничего не вышло.
Петли были изнутри, до них не добраться, а сама дверь была
сделана из тяжелого твердого дерева.
В прошлый раз за ним приходили трое, и он полагал, что
вряд ли впредь они станут обходиться меньшим числом. Трое
профессионалов, все при оружии, все начеку. А что он может им
противопоставить?
Можно было бы запустить в них чемоданом. Прекрасная
мысль.
Гроуфилд расхаживал по комнате, пытаясь до чего-то
додуматься, а думать приходилось о многом. Он начинал
мозговать, как выбраться из комнаты, а затем вдруг
обнаруживал, что думает вместо этого о Марбе или Рое Челме,
или Иве Милфорд и о том, убийца ли один из них. Тогда он
сосредоточивался на этом, но довольно скоро оказывался у
открытого окна и осматривал болты, на которых держатся
прутья.
Затруднение состояло в том, что надо было разрешить два
