побагровело.
Гроуфилд откинулся на спинку стула и улыбнулся стоявшему
напротив него Фрэнку, который вместе с двумя другими
охранниками в растерянности наблюдал за происходящим и явно
не знал, как быть.
- Ну-ну, ребятки, - бодро проговорил Гроуфилд. - Вы - что
два малохольных школьника, подростки, дерущиеся из-за куска
замороженного мяса в подвале.
Противники прекратили барахтаться, Даманато отцепился от
глотки Челма. Тот неподвижно лежал на спине, в страхе глядя в
потолок и боясь шевельнуться. Данамато поднялся на колени,
опираясь о край стола, и с ненавистью посмотрел на Гроуфилда.
- Сукин вы сын, - хрипло сказал он.
Гроуфилд мило улыбнулся ему.
- Сколько вам лет, Би Джи?
Данамато впился пальцами в стол. Гроуфилд наблюдал за
ним, зная, что Данамато изо всех сил сдерживает себя, чтобы
не наброситься на него. Гроуфилд пожелал ему успеха в этом
деле. В конце концов все получили то, чего хотели. Данамато
наконец выдохнул воздух, кивнул и поднялся.
- Все в порядке, Гроуфилд, - сказал он. - Вы правы. - Он
с ненавистью оглядел свое воинство. - Что с вами, ребята?
Почему вы не оттащили меня от этого куска дерьма?
У всех был встревоженный и беспомощный вид. Гроуфилд
сказал:
- Вы окружили себя лизоблюдами, Би Джи, а это опасно.
Данамато покачал головой, поправил пиджак, обошел стол и
поднял свой стул.
- Уберите отсюда этот котях, - велел он. - У меня больше
нет к нему вопросов.
- Зато у меня есть, - сказал Гроуфилд.
- Ну еще бы, - отозвался Данамато. - ХорошЦ. Фрэнк, Джек,
посадите его обратно на стул.
Они помогли Челму встать. Румянец уже сошел с его лица,
сменившись мертвенной бледностью. Он позволил поднять себя и
посадить на стул и теперь сидел, словно стеклянная фигурка.
- Челм? - сказал Гроуфилд.
Челм посмотрел на него, но не ответил.
- Вы способны воспринимать речь, Челм? - спросил
Гроуфилд. - Вы меня слышите? Челм кивнул.
- Да, - ответил он. Голос его звучал хрипло, и он прижал
руку к горлу, как будто оно болело.
- Хорошо, скажите мне кое-что. Когда Белл Данамато
сообщила вам, что не собирается выходить за вас замуж, а
вместо этого снова возвращается к мужу? Это было до моего
приезда вчера или уже после?
Из белого лицо Челма сделалось серовато-зеленым. Он
хрипло проговорил:
- Что вы пытаетесь сделать? Вы же знаете, что это
неправда.
- Ой ли? Только миссис Данамато могла заявить вам об этом
со всей ясностью, не так ли? Вы возлагали большие надежды на
этот брак, верно? Все эти деньги Данамато.
- Я любил Белл! - Хриплый крик оборвался и стих.
- Еще бы, - сказал Гроуфилд. - Даже после того, как она
сказала вам, что все кончено и она возвращается к мужу.
- Она этого не говорила! Она не могла так сказать, только
не Белл! Мы собирались пожениться! - Челм вдруг вскочил,
наставил на Гроуфилда указующий перст и закричал: - Не
думайте, я вижу, что вы замышляете! Норовите пришить это
кому-нибудь другому, все равно кому, чтобы спасти собственную
шкуру.
- А вы не можете придумать причину получше? - спросил его
Гроуфилд. Он повернулся к Данамато и сказал: - Это имеет хоть
какой-нибудь смысл? Вы были уверены, что она в конце концов
вернется к вам. А Рой Челм рассчитывал на женитьбу. Может,
она сказала ему, что между ними все кончено, а встряска,
которую я устроил ей за обедом, заставила ее снова возжелать
вас, игры кончились. Как поступил бы в таком положении столь
раздражительный мальчик, как Рой? Что делает капризный
мальчик, когда ему говорят, что он больше не может играть с
любимой игрушкой? Он ее ломает.
Данамато смотрел на Челма.
- Неужто этот? - спросил он.
- Вы презираете его, - сказал Гроуфилд. - А почему бы и
нет? Вы и должны его презирать. Только не недооценивайте его.
Он может нагадить вам, если почувствует свою силу.
Челм навалился на стол, подался к Данамато и закричал:
- Неужели вы не понимаете, чего он добивается? Неужели вы
не видите, что он задумал? Он хочет подставить кого-нибудь,
все равно кого, только бы самому соскочить с крючка. Это он
угрожал ей, а не я! И именно после его появления здесь ее и
убили!
- Хорошо, - с угрозой сказал Данамато. - Мы над этим
подумаем.
- Это он!
- Я же вам сказал, что подумаю над этим! Фрэнк, убери его
отсюда и приведи его сестру.
Фрэнк взял Челма за руку, но тот продолжал кричать к
показывать пальцем свободной руки на Гроуфилда, пока дверь не
закрылась за ним.
Данамато пытливо взглянул на Гроуфилда.
- Вы хоть сами в это верите?
- А мне и не нужно в это верить, - честно ответил
Гроуфилду. - Его высказывание совершенно справедливо. Я
должен найти кого-то другого, чтобы снять себя с крючка.
Разница только в том, что подставили-то именно меня. Самый
легкий способ найти того, кто снимет меня с крючка, -
установить истину. Но я не особенно привередлив, Би Джи, и
скажу вам как на духу: если я не смогу вычислить настоящего
убийцу вашей жены, меня устроит любой, на которого будет
сподручнее свалить вину. Я бы подставил и вас, будь мне от
этого хоть какой-то прок.
Данамато криво ухмыльнулся.
- Вы пользуетесь истиной как оружием, да? - заметил он.
Гроуфилд показал ему руки.
- Это единственное оружие, которое сейчас есть в моем
распоряжении, - ответил он.
12
Патриция Челм была не более открытой и доступной, чем
черепаха в своем панцире. Она неподвижно сидела на стуле
напротив Данамато, сжав ноги, сложив руки на коленях, задрав
голову и расправив плечи. На ней была не по моде длинная
голубая юбка и простая белая блузка. У нее была фигура
манекенщицы - стройная, почти тщедушная, с плоской грудью - и
лицо студентки выпускного курса Вассара, почуявшей дохлую
кошку.
Она уставилась на Данамато горящими глазами и произнесла
ледяным тоном:
- Я хочу сделать заявление.
- Прекрасно, - сказал Данамато. - Валяйте, делайте.
- Если вы по недоразумению оставите кого-нибудь из нас в
живых, - заговорила она, - я уверяю вас, мы приложим все
усилия к тому, чтобы ваше поведение не сошло вам с рук. Вы
набросились на моего брата, оскорбили действием. У него вся
шея в синяках. Один из ваших головорезов ударил меня. Нас
насильно держат здесь, хотя я
неоднократно повторяла, что надо поручить кому-нибудь
отвезти моего брата и меня в Сан-Хуан.
- Разве вы сами не водите машину? - спросил Гроуфилд.
Она пропустила его вопрос мимо ушей, сосредоточив
внимание на Данамато.
- Я требую, - сказала она, - чтобы нас немедленно
отпустили. Мы, разумеется, сожалеем о смерти миссис Данамато,
но вы схватили ее убийцу, и у вас нет причин и права
задерживать нас дольше. Мы...
Гроуфилд спросил:
- Сколько вам было лет, когда ваш брат впервые показал
вам его?
Ее голова резко повернулась, глаза уставились на
Гроуфилда, лицо стало красным как свекла.
- Я... - Она покачала головой, поднесла было руку к лицу,
но тут же ее опустила. - Я не имею представления, о чем вы
говорите, - сказала она.
- Вы покраснели, мадемуазель, - заметил Гроуфилд. Теперь
ока коснулась лица и, очевидно, обнаружила, что оно горит
огнем, потому что сразу же отдернула пальцы. В отчаянии она
снова перевела взгляд на Данамато и дрожащим голосом сказала:
- Мы настаиваем на том, чтобы нас отвезли...
- Стало быть, вы испытываете страстное влечение к
собственному брату, - спокойно сказал Гроуфилд. - Ничего
необычного в этом нет, такое бывает сплошь и рядом.
Разумеется, вы не хотите, чтобы желание завладело вами на всю
жизнь.
- Нельзя требовать, - заявила оно Данамато, - чтобы я
сидела тут и слушала... слышала... мне не следует
выслушивать...
- Психологически, - продолжал Гроуфилд, - это легко
понять. Отчасти тут замешан материнский инстинкт, иногда роли
жены и матери в семье сливаются. Вы всегда были ему маленькой
мамой, хоть он и старше вас пятью годами. А отчасти это
самозащита, когда избегаешь этих отношений, приклеившись к
брату. Есть еще...
- Я не намерена... - Она вскочила, щеки и глаза у нее
пылали.
- Сядьте, леди, - сказал Данамато. - Сядьте, а то мне
придется просить Фрэнка усадить вас.
Она резко повернулась к Фрэнку и быстро села.
- Как я уже говорил, - продолжал Гроуфилд, - есть еще и
страх девственницы перед мужчиной. А если в Карибском
бассейне, золотко, и оставалась еще девственница, так это вы.
- Пожалуйста, - взмолилась она, по-прежнему обращаясь к
Данамато и потянувшись к нему через стол. Всем своим обликом
она выражала горечь, голос ее срывался. - Пожалуйста, не
позволяйте ему так себя вести. С какой стати ему это делать?
Какой прок кому бы то ни было от этих его разговоров?
Данамато повернулся к Гроуфилду.
- Ну? Что все это значит?
- Вы только посмотрите на нее, - сказал Гроуфилд. -
Сравните ее со своей женой. Ваша жена при жизни была по-
настоящему живым человеком, кровь с молоком. Она могла
раздражать меня, она могла быть самодуркой, но она была полна
жизненной силы. А посмотрите на эту. В ее жилах не хватит
крови даже на анализ.
Патриция Челм судорожно затрясла головой, открывая и
закрывая рот, но ничего не говоря.
Данамато задумчиво разглядывал ее.
- Хорошо, - сказал он. - Я не стану с вами спорить, но к
чему все эти ваши речи?
- А к тому, что девица принесла себя в жертву брату. На
самом деле эта жертва была трусливым уходом от жизни, но она-
то предпочитает считать ее самоотречением. Преподнесла себя
братцу в подарок. А он что вытворяет? Идет и подцепляет
Марджори Мейн.
- Марджори Мейн? Белл не была похожа...
- Я знаю. Это просто для красного словца. С одной стороны
- мясо с картошкой, с другой - выдохшееся пиво. Как, по-
вашему, должна была чувствовать себя эта девица, когда
познакомилась с будущей невестой брата? Старше на пятнадцать
лет, шумная, крикливая, грубая, вахлачка, разведенная, по
сути дела, еще даже и не разведенная.
- Хммм, - протянул Данамато.
- Белл очень мне понравилась, - сказала Патриция Челм, но
ее заявлению недоставало пыла.
- Да уж конечно, - ответил Гроуфилд.
- Только дурак, - сказала она, - подумал бы, что я могла
сделать такую вещь, как... Я не могу даже об этом говорить.
- Зато я могу, - продолжал Гроуфилд. - Вы терпели это,
сколько могли, с каждым днем ненавидя Белл все больше и
больше. Вчера за обедом, когда я нацелил на нее пистолет, я
заметил выражение вашего лица. Вы хотели, чтобы я выстрелил.
- Это ложь!
Гроуфилд не знал, ложь это или нет, да его это и не
волновало. Ему надо было спасать собственную шкуру, а все
остальные пусть думают о своих. В самом худшем случае он мог
посеять сомнение, которое сыграет ему на руку, а в лучшем
сумеет убедить Данамато, что его жену убил кто-то другой.
Это была единственная истина, которая интересовала
Гроуфилда. Белл Данамато убил кто-то из этих пятерых, но кто
именно - решать это должен был не Алан Гроуфилд. Он должен
был лишь найти человека, которого Данамато согласился бы
считать убийцей.
Поэтому он продолжал:
- Вы огорчились, когда я не застрелил Белл Данамато за
обедом, и после этого решили сами сделать дело. Вы
рассчитывали, что обвинят меня, и выбрали наилучшее время.
Ваш милый братец опять будет принадлежать только вам, и вы
сможете прекрасно утешить его после потери невесты.
- Это жестоко! - вскричала она. - Это жестоко, это
злостная ложь, и вы это знаете.
Гроуфилд вяло взмахнул рукой и сказал:
- Свидетель ваш.
Она снова воззвала к Данамато:
- Вы не можете думать...
- Что вы делали в комнате моей жены в четыре часа утра? -
спросил ее Данамато.
- Хороший вопрос? - радостно сказал Гроуфилд.
- Я не могла уснуть, - ответила она. - Задремала, но
увидела кошмарный сон, поэтому встала и больше никак не могла
заснуть. Меня тревожил этот человек. Я считала, что ему
