колотилось. Но ничего больше не было слышно.
Немного сажи тихонько выпало из трубы, а шнурок вьюшки закачался.
Муми-тролль влез на крышу, чтобы успокоиться.
-- Ну, как тебе живется с дедушкой? -- крикнула малышка Мю,
съезжая с горки на санках.
-- Отлично! -- с достоинством произнес Мумитролль. -- В таком
древнем роду, как наш, все знают, как нужно себя вести.
Муми-тролль внезапно очень возгордился тем, что у него есть
предок. И вдобавок его самолюбие приятно щекотало то, что у малышки Мю
никакой родословной не было и что она скорее всего появилась на свет
случайно.
В ту ночь предок Муми-тролля переставил мебель во всем доме.
Делал он это совсем тихо, но удивительно энергично.
Он передвинул диван к печке и перевесил картины. Те, которые
нравились ему меньше, он повесил вверх ногами. (А может, это были как
раз те картины, которые ему больше всех приглянулись. Кто знает!)
Мебель была передвинута, а будильник брошен в помойное ведро.
Вместо этого тролль приволок с чердака кучу старого хлама и
нагромоздил его вокруг печки.
Пришла Туу-тикки и, взглянув на весь этот разор, сказала:
-- Я думаю, он хотел создать себе домашний уют. -- Туу-тикки
потерла нос. -- Он пытался окружить печку надежным частоколом, чтобы
никто не мешал ему в ней жить.
-- Но что скажет мама? -- забеспокоился Мумитролль.
Туу-тикки пожала плечами.
-- А зачем тебе понадобилось выпускать его из шкафа? -- сказала
она. -- Во всяком случае этот тролль ничего не ест. Страшно выгодно и
для тебя, и для него. Попытайся отнестись ко всему этому как к
забавной истории.
Муми-тролль кивнул.
Немного подумав, он залез в кучу ломаной мебели, пустых ящиков,
рыбачьих сетей, рулонов бумаги, старых корзин и садовых инструментов.
Очень скоро Муми-тролль понял, что там необычайно уютно.
Он решил спать в корзине с древесной стружкой, стоявшей под
испорченной качалкой.
По правде сказать, он все это время не чувствовал себя
по-настоящему надежно в полутемной гостиной с пустыми окнами. А спящая
семья навевала на него тоску.
Теперь же, в тесном пространстве между ящиком с пожитками,
качалкой и спинкой дивана, он чувствовал себя совершенно уверенно и ни
капельки не боялся одиночества.
Сквозь отверстия в дверце печки он видел частицу темного
пространства, но, не желая мешать предку, утеплял стены своего нового
жилища как можно тише.
Вечером он взял с собой лампу, лег и слушал, как в печке шуршит
предок.
"Вот так и я, быть может, жил тысячу лет тому назад", --
зачарованно думал Муми-тролль.
Он решил крикнуть в трубу что-нибудь такое дружеское, в знак
тайного согласия. Но потом отказался от этой мысли, погасил лампу и,
свернувшись калачиком, глубже зарылся в древесную стружку.
ГЛАВА ПЯТАЯ. Одинокие гости
С каждым днем солнце все выше поднималось на небе. В конце концов
оно поднялось так высоко, что несколько неярких лучей упало в долину.
В этот знаменательный день после обеда в долине появился чужой --
маленький тощий песик в рваной шерстяной шапчонке, надвинутой на глаза.
Он утверждал, что зовут его Юнк и что в дальних долинах кончилась
еда. А с тех пор, как там побывала Ледяная дева, стало еще труднее
раздобыть какую-нибудь снедь. Говорят, что некий хемуль в отчаянии
слопал свою собственную коллекцию жуков, но, вероятно, это были только
слухи. Скорее всего он слопал коллекцию своего товарища. Во всяком
случае, в Муми-доле появилось много пришлых... Кто-то пустил слух, что
там есть рябина и целый погреб с вареньем. Хотя насчет варенья это,
верно, тоже были только слухи...
Юнк уселся в снег на свой тощий хвост, и вся его печальная морда
сморщилась.
-- Мы едим уху, -- сказала Туу-тикки. -- И ни о каком погребе с
вареньем я не слыхивала.
Муми-тролль бросил быстрый взгляд на круглый снежный сугроб за
дровяным сараем.
-- А погреб там! -- вмешалась малышка Мю. -- И там столько
варенья, что можно объесться, и на всех банках указан год, когда оно
сварено, а крышка обвязана красным шнурком!
-- Я, между прочим, стерегу имущество мамы и папы, пока они спят,
-- сказал, покраснев, Мумитролль.
-- Само собой! -- льстиво пробормотал Юнк.
Муми-тролль посмотрел на веранду, а потом на морщинистую морду
Юнка.
-- Ты любишь варенье? -- сердито спросил он.
-- Не знаю, -- ответил Юнк.
Муми-тролль вздохнул и сказал:
-- Ну ладно. Только помни: берите сначала самые старые банки.
Несколько часов спустя на мосту появилась целая толпа малюток, а
в саду металась растерянная Филифьонка и жаловалась, что ее комнатные
растения померзли, а кто-то съел все ее припасы. А по дороге в долину
она встретила бессовестную Гафсу, которая сказала, что зима есть зима
и надо позаботиться обо всем вовремя.
К вечеру вся долина так и кишела пришельцами, которые успели
протоптать тропинки к погребу с вареньем. Те, кто крепче держался на
ногах, отправились вниз, к морю, и поселились в купальне.
Только в пещеру никого не пустили. Малышка Мю заявила, что нельзя
мешать Мюмле.
Перед домом муми-троллей сидели и канючили самые обездоленные.
Муми-тролль с керосиновой лампой в лапе вылез через слуховое
окошко и осветил толпу.
-- Можете войти в дом и переночевать, -- пригласил он. -- Ведь
никогда не знаешь, как поведут себя все эти морры и прочие, что
слоняются вокруг.
-- Мне не влезть по веревочной лестнице, -- пожаловался какой-то
старый хомса.
Тогда Муми-тролль стал разгребать снег перед входной дверью. Он
трудился с большим усердием. И когда длинный узкий туннель в снегу,
вырытый им, уперся в стену дома, никакой двери там не оказалось, а
было только замерзшее окно.
"Выходит, я рыл неправильно, -- сказал Мумитролль про себя. -- И
если я начну рыть новый туннель, могу опять промахнуться".
Что же делать? Он осторожно разбил оконное стекло, и гости влезли
в дом.
-- Не разбудите мою семью, -- предупредил Мумитролль. -- Здесь
спит мама, там -- папа, а там, чуть подальше, -- фрекен Снорк. Мой
предок спит в печке. Вы можете завернуться в коврики и скатерти,
потому что все одеяла мы одолжили знакомым.
Гости поклонились спящим, а потом быстро завернулись в коврики и
скатерти. А самые маленькие заснули в шапках, домашних туфлях, словом
-- где придется.
Многие, простудившись, чихали, а кое-кто уже заскучал и просился
домой.
"Вот ужас-то, -- думал Муми-тролль. -- Скоро погреб с вареньем
опустеет. А что я скажу весной, когда мама с папой проснутся и увидят,
что картины висят вверх ногами, а в доме полно народу?"
Он вылез обратно через туннель, чтобы посмотреть, не забыли ли
они кого-нибудь во дворе.
Там светила луна, да в снегу сидел один-одинешенек Юнк и выл.
Вытянув морду вверх, к луне, он выводил длинную печальную песню.
-- Почему ты не хочешь войти в дом и лечь спать? -- спросил
Муми-тролль.
Юнк посмотрел на него позеленевшими от лунного света глазами.
Одно ухо у него стояло торчком, другое повисло. Казалось, он к чему-то
прислушивался, и вся его морда застыла в ожидании.
И тут они оба услыхали, как где-то далеко воют волки. Юнк мрачно
кивнул и снова натянул на себя шапчонку.
-- Это мои большие сильные братья! -- прошептал он. -- Если бы ты
знал, как я по ним тоскую!
-- А ты их не боишься? -- спросил Муми-тролль.
-- Боюсь, -- ответил Юнк. -- Это-то и есть самое печальное.
И Юнк свернул на протоптанную тропинку к купальне.
Муми-тролль снова влез в окно гостиной.
Какая-то малютка испугалась зеркала и всхлипывала, сидя в
трамвайчике из пенки.
А так все было тихо.
"Как трудно им приходится, -- подумал Мумитролль. -- Может, и не
так уж страшно, что съели столько варенья. А банки, приготовленные на
воскресенье, можно всегда припрятать... Ну те, что с клубничным
вареньем... на время припрятать".
Однажды на рассвете долина пробудилась от чистых пронзительных
звуков рога. Сидевшая на полу пещеры Мю стала притопывать в такт
ногами. Туу-тикки навострила уши, а пес Юнк, поджав хвост, уполз под
скамейку.
Предок Муми-тролля сердито загрохотал печной вьюшкой, и
большинство гостей проснулись.
Муми-тролль ринулся к окну, вылез в него и стал пробираться через
снежный туннель.
При свете лучей бледного зимнего солнца с горного склона съезжал
огромный хемуль. Он трубил в сверкающий медный рог, и казалось,
чувствовал себя превосходно.
"Этот съест целую прорву варенья, -- подумал Муми-тролль. --
Интересно, что у него на ногах?"
Хемуль положил рог на крышу дровяного сарая и снял лыжи.
-- Хорошие у вас тут холмы, -- сказал он. -- А слалом у вас есть?
-- Сейчас узнаю, -- ответил Муми-тролль.
Он снова влез в гостиную и спросил:
-- Есть тут кто-нибудь по имени Слалом?
-- Меня зовут Саломея, -- прошептала малютка, испугавшаяся
зеркала.
Муми-тролль подошел к Хемулю и сказал:
-- По имени Слалом почти никого нет. Есть только одна по имени
Саломея.
Но Хемуль, не слушая его, обнюхал папину табачную делянку.
-- Хорошее место для жилья, -- похвалил он. -- Здесь мы построим
снежный дом.
-- Вы можете поселиться у меня, -- чуть помедлив, сказал Муми-
тролль.
-- Нет, спасибо, -- ответил Хемуль. -- В доме спертый воздух, это
вредно для здоровья. Мне нужен свежий воздух, много свежего воздуха.
Мы сейчас же примемся за работу, чтобы не терять зря времени.
Между тем гости Муми-тролля мало-помалу выбрались из дому и молча
наблюдали за Хемулем.
-- А вы не можете еще поиграть? -- спросила крошка Саломея.
-- Всему свое время, -- бодро ответил Хемуль. -- Сейчас мы
поработаем.
Немного погодя все гости уже строили снежный дом на табачной
делянке Муми-папы, а Хемуль в это самое время плескался в реке, и
несколько замерзших малюток в ужасе смотрели на него.
Муми-тролль со всех ног помчался к купальне.
-- Туу-тикки! -- закричал он. -- Сюда приехал какой-то Хемуль! Он
думает поселиться в снежном доме, как раз сейчас он купается в реке.
-- Ах вот что! Вот он какой, этот Хемуль, -- серьезно заметила
Туу-тикки. -- Значит, конец мирной жизни в долине.
Она отложила в сторону удочку и пошла с Мумитроллем к дому.
По дороге они встретили малышку Мю, сиявшую в предвкушении новых
событий.
-- Видели, что у него на ногах? -- воскликнула она. -- Это
называется лыжи! Я думаю сию же минуту раздобыть себе такие!
Дом Хемуля медленно вырастал. Гости работали не покладая лап,
бросая тоскливые взгляды на погреб с вареньем. Хемуль же после водных
процедур занимался на берегу гимнастикой.
-- Ну, не удивительная ли это штука -- холод! -- бодро восклицал
он. -- Я никогда не бываю в такой отличной форме, как зимой. Не хотите
ли тоже окунуться перед завтраком?
Муми-тролль смотрел на черную куртку Хемуля с лимонно-желтыми
узорами и огорченно удивлялся, почему Хемуль не кажется ему
симпатичным. Ведь он так тосковал, так тосковал по такому, как Хемуль,
радостному и открытому, а совсем не таинственному и скрытному.
А теперь он чувствовал, что Хемуль ему куда более чужой, нежели
тот злой и непонятный зверек под кухонным столиком.
Он беспомощно взглянул на Туу-тикки. Она, сдвинув брови и выпятив
нижнюю губу, рассматривала свою варежку. И Муми-тролль понял, что
Туу-тикки тоже не нравится Хемуль. Тогда, повернувшись к Хемулю, он с
наигранным дружелюбием сказал:
-- Хорошо, наверное, быть любителем холодного купания?
-- Холодная вода лучше всего на свете! -- сияя, ответил ему
