повозки и носилок.
Кэраи спешились и окружили брошенные в снегу носилки, выставив
перед собой обнаженные мечи и прицеливаясь в носилки из луков. Судя по
движениям, они ударяли о мечи лезвиями своих ножей, хотя звон до
сосны, понятное дело, не долетал. Кое-кто просто дергал тетиву, что
обычно помогает против нечисти. Нарядная свита Фудзивара Нарихира
улепетывала в одну сторону, носильщики Норико - в другую. Юкинари не
мог сладить с перепуганным конем. А из покинутой всеми повозки
выглядывал Нарихира и что-то кричал, только ветер не доносил его
криков до ушей монаха и тэнгу.
- Что бы это значило? - спросил Бэнкей. - Они так перепугались,
будто там, в носилках, по меньшей мере стая тэнгу!
- Стая не поместится, - возразил Остронос, - да и никто из наших в
носилки не полезет. Потому что незачем. Гляди, гляди, отступают!
Очевидно, Нарихира взял власть в свои руки. Кэраи, пятясь,
отходили к его повозке. Туда же подъехал Юкинари и прямо с седла
соскочил в повозку. Не пряча меча в ножны, подошел Кэнске и, повинуясь
жесту хозяина, присел на самый край, туда, где свешивалась нарядная
циновка. Молодые господа и старый слуга, почти сталкиваясь лбами,
что-то взволнованно обсуждали.
- А дело-то серьезное, - заметил Остронос. - Смотри, и старшего
кэрая усадили! Я его знаю, он вояка опытный, не беспокойся - во всем
разберется!
Но опытный вояка только тряс головой.
Нарихира кликнул одного из кэраев и послал его вдогонку за своей
перепуганной свитой.
- Уж не залез ли туда ноппэрапон? - вдруг сообразил монах. - С
этой нечистью я знаком! И управлюсь запросто! Они, чудаки, надеются
его звоном мечей отогнать! Спусти-ка меня поскорее вниз!
- Ноппэрапон безобразничает по ночам, - напомнил тэнгу. - Днем его
от человека не отличить. Лиловый гладкий шар вместо рожи и сотня глаз
на икрах у него только в темноте появляются. Его действительно звоном
мечей и тетивы от лука не проймешь. И каппе в носилках делать тоже
нечего. Во-первых, все ручьи льдом затянуты, ему из воды попросту не
выбраться. Во-вторых, каппа далеко от берега ни за что не отойдет. Да
что же там, в носилках, за нечисть такая?!.
Другого кэрая Нарихира послал за носильщиками. Кэнске самолично,
поскольку погонщик быка сбежал вместе с прочими, хлестнул
красавца-быка и направил его прочь от носилок.
Бэнкей и тэнгу следили с сосны, как перепуганные люди собираются
вокруг нарядной повозки, остановившейся по меньшей мере в пяти сотнях
шагов от брошенных носилок, в которых угнездилась загадочная нечисть.
- Постой! - вдруг воскликнул Остронос. - Ведь с ними была девушка!
Ее-то и везли в носилках! А в толпе я ее не вижу!
- Я тоже не вижу никакой девушки, - сказал Бэнкей. - Похоже, с
ней-то и стряслась беда. А вовсе не с молодыми господами. Не думал я,
что отец-настоятель так жестоко ошибется. Стареет, видно.
- С девушкой ничего не случилось, - вдруг заявил тэнгу. - Девушка
жива и невредима.
- Откуда ты знаешь?
- Посмотри на носилки - и ты узнаешь то же самое!
Бэнкей отвел взгляд от перепуганной толпы, перед которой Нарихира
держал беззвучную речь, и увидел Норико.
Она с трудом выбралась из носилок и, увязая в снегу, путаясь в
тяжелых многослойных одеяниях, брела прочь - к лесу. Споткнувшись, она
опустилась на колено и поднялась с большим трудом, но без помощи рук.
- Она что-то несет за пазухой, - сказал тэнгу. - Что-то тяжелое.
Обе руки заняты.
- Оно тяжелое и шевелится, - вглядевшись, добавил Бэнкей. - Что же
там у них стряслось?
* * *
А в это время Фудзивара Нарихира и Минамото Юкинари, забравшись в
повозку, уже сердито спорили.
- Пропади она пропадом, твоя госпожа кошка! - яростно шептал
Нарихира. - Ты понимаешь, что случится, если мы привезем в Хэйан
оборотня?! Оборотня - в государев дворец?!. Спаси и помилуй нас,
Дзидзо-сама!
- Погоди, не кричи, Нарихира-сама! - уговаривал его Юкинари, не
меньше приятеля испуганный такой жуткой возможностью. - Мы доедем до
ближайшего храма или монастыря, а там ученые монахи пусть разбираются,
кто из двух кошек - госпожа кошка, а кто - мерзкий оборотень! Над
оборотнем прочтут заклинания - ну, ты же знаешь, как они это умеют...
- Знаю! - отрубил Нарихира. - Читал один такой заклинания над моей
бабушкой, когда она разогнуться не могла!
- Ну и как? Выпрямилась?
- Выпрямилась! Теперь согнуться не может! Что за дуру взял ты с
собой, Юкинари-сама? Она что, не чувствует, когда у нее за пазухой
одна кошка, а когда - целых две?
- Девчонка - просто дочка нашего повара. Никто и никогда не
требовал от нее ума, - высокомерно, невзирая на обстановку, отвечал
Юкинари. - Может, ты еще захочешь, чтобы она стихи сочиняла? Оборотень
появился в носилках, когда она спала, и забрался ей за пазуху.
Естественно, она этого не почувствовала, раз оборотень ее заморочил.
- Я только не пойму, зачем оборотню понадобилось принимать кошачий
облик! Ведь сразу же понятно - когда мы увидим в носилках двух
совершенно одинаковых кошек, то сразу поймем, что дело нечисто!
- Может быть, этот оборотень сошел с ума? - предположил Юкинари. -
Ты что-нибудь слыхал о сумасшедших оборотнях?
- Нет! - отрубил Нарихира. - И я не повезу в Хэйан эту нечисть.
Надо оставить обеих кошек в лесу - и настоящую, и поддельную.
- Отец убьет меня, - уверенно сказал Юкинари, - если я не доставлю
ко двору госпожу кошку. Это - надежда всей нашей семьи. Ты же знаешь,
мы из небогатых... И отец с таким трудом получил пост наместника
провинции...
- Если все дело только в этом, то не беспокойся, - приосанившись,
отвечал Нарихира. - Мы пойдем к моему дяде, расскажем ему, чем ты
пожертвовал ради благополучия государя... ты же только ради
благополучия государя отказался везти в Хэйан обеих кошек, понял? И
зеленый наряд куродо тебе обеспечен! Более того - дядя подскажет тебе,
на ком лучше жениться. Тебе ведь уже есть четырнадцать лет?
- Когда зацветут павлонии, исполнится пятнадцать.
- Значит, скоро. Я в твои годы уже не только был женат, но и
порадовал младшей супругой свою госпожу из северных покоев, - со
скромной гордостью сообщил восемнадцатилетний Нарихира.
- А сколько у тебя теперь жен?
- Три, и этого мужчине вполне должно хватать. Я навещаю каждую по
меньшей мере шесть раз в месяц. Значит, решено - никаких кошек мы с
собой в столицу не берем. Они и в лесу не пропадут. Позови Кэнске,
скажи, что мы двигаемся в путь.
Юкинари высунулся из повозки и открыл было рот, но старший кэрай
уже стоял рядом, держа под уздцы своего коня.
- Не позволит ли мне господин догнать Норико? - нерешительно
спросил он. - Я боюсь, что девочка пропадет в лесу. А ее отец так уж
просил меня присмотреть за ней!
- Ты что, оборотней не боишься? - удивился Юкинари.
- Боюсь! - честно признался Кэнске. - Так перед девчонкой-то
стыдно! Она-то их, я вижу, вовсе не боится! Положила за пазуху и
госпожу кошку, и поганого оборотня! Наверно, решила в монастырь
возвратиться.
- Действительно! - воскликнул Юкинари. - Когда я увидел, что у нее
из-за пазухи высунулись две кошачьи морды, и... и...
Нарихира прекрасно знал, что при виде двух совершенно одинаковых
кошек там, где полагалось быть одной, Юкинари от ужаса просто-напросто
заорал. Но вопить, пусть даже испугавшись оборотня, было совершенно
неприлично. Молодой придворный умел себя вести и даже выучился не
обращать внимания на досадные огрехи.
- Она тоже перепугалась и отбросила кошек, - продолжал Юкинари. -
Но, судя по всему, какая-то из них у нее за пазухой.
- Может быть, она сумела отличить госпожу кошку от оборотня? -
предположил Кэнске.
- Тогда бы она двинулась к нам. А сейчас она от нас удаляется, -
резонно заметил Нарихира.
- Где мой конь? - Юкинари решительно вылез из повозки. - Я сам
догоню ее. И спрошу. Кэнске...
- Я поеду с вами, господин, - все поняв, немедленно откликнулся
Кэнске. Он видел, как хочется юноше загладить неприятное впечатление,
произведенное на старшего приятеля - такого выдающегося царедворца и
аристократа, да еще женатого на трех женщинах. И чувствовал, что
молодой господин в одиночку не решится подъехать к Норико.
Они сели на коней. Кэнске положил поперек седла обнаженный меч.
- Да поможет нам Дзидзо-сама, - прошептал он. - Выкарабкаемся из
этой неприятности - пожертвую в монастырь.... Слышишь, Дзидзо-сама?..
Ширмы - вот что пожертвую. Дорогие ширмы для северо-восточных покоев
со всякими страшными рожами, чтобы отгонять демонов...
- Наложите стрелы на тетивы луков, - приказал Нарихира кэраям,
когда Юкинари и Кэнске отъехали. - Как только увижу что-нибо
подозрительное - приказываю стрелять!
Он сел на краю повозки в красивой позе, свесив ногу в широкой
штанине, а вторую - согнув в колене и уперев в борт кузова. И подумал,
что придворные дамы наверняка оценили бы изящество, с которым он
командует суровыми кэраями.
* * *
- Эта обезьяна будет нашей, - показывая на молодого придворного
крылом, сквозь жесткие перья которого были видны совершенно
человеческие пальцы с серым веером, усмехнулся Тэнгу. - Все злюки
будут нашими!
- Не верю я, что злой человек после смерти становится тэнгу, -
возразил Бэнкей. - Зря ты меня морочишь, Остронос. Выходит, и ты
раньше был злюкой?
- Нет, конечно. Уж и поморочить нельзя... - даже огорчился тэнгу.
- Им там, внизу, полезно думать, какая карма им назначена за злость. А
вот если бы ты захотел податься в нашу стаю...
- У вас только и заботы, что путников пугать и с дороги сбивать, -
возразил Бэнкей.
- А у тебя одна забота - Путь искать! Да и то - не у тебя, а у
отца-настоятеля. Почем ты знаешь - может, твой путь как раз ведет в
нашу стаю?
- Мы уже об этом говорили, - напомнил Бэнкей. - Ну, как,
чувствуешь ты опасность?
- Никакой опасности для них я, представь себе, пока не чувствую, -
удивленно сообщил тэнгу. - Не пойму, из-за чего они подняли переполох,
но все они - живы, целы, невредимы. Вот только та обезьяна, возможно,
охрипнет, кричавши.
- Я спущусь и выясню, в чем дело.
- Незачем. Если там что-то серьезное, я отнесу тебя туда быстрее,
чем ты добежал бы. Доставай лучше свои припасы, а я достану свои.
- Нет, Остронос, мы можем опоздать! - воскликнул Бэнкей. - Гляди,
молодой господин и старший кэрай скачут по снегу к девушке, а меч
кэрая обнажен! Не причинили бы они ей вреда!
- Непохоже, но чтобы ты не беспокоился понапрасну, я сейчас
доставлю тебя туда, - сказал тэнгу. - Иначе ты не дашь мне покоя и
испортишь все удовольствие от вина и закуски.
Он встал на ветку, балансируя крыльями, и дал Бэнкею возможность
ухватить себя за ногу.
* * *
Норико тем временем добралась до того места, где начинался
поросший кустами склон. Зимой мало кто ездил в горный монастырь, так
что широкая тропа, ведущая вверх, была видна лишь благодаря следам от
повозки Фудзивара Нарихира и конских копыт. И все же такая тропа была
лучше нетронутой целины.
Юкинари и Кэнске догнали девушку, когда она уже приступила к
подъему.
- Куда это ты собралась? - сердито крикнул Юкинари.
- В монастырь, господин, - тихо отвечала девушка. - Куда же мне
еще идти, раз все меня бросили?
- В монастырь - с оборотнем? - спросил Кэнске. - Ведь у тебя за
пазухой оборотень, Норико, неужели ты этого не понимаешь?
