Она была вовсе не на опушке, а посреди круга из священных камней.
А точнее сказать - почти возле главного камня, светлого и плоского, на
котором могло бы улечься по меньшей мере два человека.
- Не бойся, миленькая, не бойся, - прозвучал справа голос -
грудной, полнозвучный и даже задушевный. - Мы тебя пугать не хотели. А
только иначе заполучить сюда ночью не могли.
Кача повернулась - и дыхание у нее захватило. Ей улыбалась молодая
смуглая женщина, одетая в темно-коричневую рубаху до колен из тонко
выделанной замши, в меховую безрукавку, с ожерельем из звериных клыков
и еще какими-то странными штуковинами на шее. Черные длинные волосы
этой женщины были смазаны чем-то жирным и тщательно расчесаны и
приглажены, отчего висели, как плоские веревки, каждая в палец
шириной, и к тому же голова была обвязана по вискам кожаной полоской,
с которой свешивались костяные и янтарные фигурки.
Все бы ничего - но вот улыбка! Зубы женщины, ослепительно белые,
величиной были - как крупные бобы.
- Да не съем я тебя, не съем, - услышала Кача вкрадчивый шепот. -
Не для того мы тебя позвали, миленькая, сестричка наша драгоценная.
Тут только девушка обратила внимание на источники света.
Во-первых, над головой жуткой незнакомки висел огненный шар. А
во-вторых, на самом краю главного камня был разведен костер. Над тем
костром стоял треножник, сооруженный из камней, на нем был укреплен
глиняный толстостенный горшок, странной работы, в узорах из глубоких
ямок, а в нем булькало варево. За камнем сгрудились еще семь женщин,
одетых примерно так же и босых.
- Идем к огоньку, миленькая, идем, долгожданная!
Голос-то успокаивал, а зубы-то доверия не внушали! Кача, не говоря
ни слова, кинулась было бежать, но зубастая ведьма ловко поймала ее за
руку.
- Да не пугайся ты, глупенькая! Ну, совсем еще девочка... У тебя
потом тоже колдовские зубки будут.
Смуглой рукой она вынула изо рта точеную из одного куска кости
дугу с полудюжиной огромных передних зубов. Собственные у нее были
куда как темнее.
- Зачем это? - срывающимся голосом спросила Кача. - Вы кто такие?
- А вот сейчас ты это и узнаешь, красавица наша, надежда наша,
умница наша, - сказала ведьма. - И спасибо нам скажешь, голубушка.
Сколько же мы тебя ждали!..
Семь женщин, одетых примерно так же, приблизились, улыбаясь. На
ходу они вынимали свои устрашающие зубы и протягивали их на ладонях
девушке - мол, разгляди, потрогай, ничего тут страшного нет.
- До чего же ты красивой уродилась, - продолжала самая первая
ведьма. - Ручки, ручки какие! И этими ручками навозные вилы хватать! А
личико, личико! Чтобы это личико на сенокосе обгорало, чтобы с этого
носика кожа слезала? И ведь умницей выросла! Как в красавице нашей
кровь чувствуется!
- Кровь, кровь чувствуется! Наша, старая, добрая кровь! -
подхватили семь добродушных ведьм. - Как нашу кровь ни глушили, как ни
истребляли, а она пробилась! Бегунья наша лесная, быстроногая...
- О чем вы говорите, какая кровь? - искренне удивилась Кача.
Первым делом она, понятно, подумала о старом бароне, который за сорок
лет активной жизни в поместье немалым количеством своей благородной
крови поделился с местными жителями. Но Кача лицом уродилась в отца,
так что барон тут был ни при чем.
- Твоя кровь, голубушка, - и с этими словами самая молодая из
ведьм, с волосами по плечи и в расшитой кожаной повязке, выскользнула
из-за камня и сняла с шеи сакту. Странно смотрелась серебряная сакта с
ладонь величиной, с круглыми высокими пупырышками, на черной кожаной
рубахе - но, приколотая к серой вышитой сорочке Качи, она прямо
налилась блеском. Вот тут ей и было истинное место.
Кача схватилась за сакту. Такого дорогого украшения у нее никогда
не было и быть не могло.
- Носи, носи, тебе нужно парням нравиться, - первая ведьма
погладила девушку по плечу. - Нам такие вещицы ни к чему, а тебе их
дадим сколько хочешь. Мы клады знаем. Наведем на клад - и будешь самая
нарядная. Ты ведь наша младшая сестричка, мы, старшие, должны тебя
любить, холить, баловать!.. Самые дорогие виллайне у тебя будут! Самые
пестрые юбки! И венки бисерные! И рубашки тонкого полотна!
Слушая эти прельстительные обещания, Кача и не заметила, как ее
окружили со всех сторон, как увлекли к самому камню, как темные худые
руки составили хитроумную ловушку...
- Но прежде ты должна умереть! - воскликнула ведьма.
Девушку повалили на плоский камень, рванули на ее груди рубашку,
она закричала, но сухая ладонь запечатала ей рот. Увидев нацеленный ей
в шею короткий толстый клинок из темного, лишенного блеска металла,
Кача закрыла глаза.
- Ты умрешь, ты умрешь, глупенькая... - жутким шелестом твердили
ведьмы, - ты покинешь этот мир и войдешь в другой мир, это не страшно,
ты всего только умрешь...
Острие коснулось груди, прокололо кожу - но дальше не пошло.
- Говори, Тоол-Ава! Говори смертное слово над сестрой!
- Пусть умрет! Я, Тоол-Ава, огнем своим выжигаю из нее все, что
дали ей пришельцы! Все вражеское я из нее выжигаю, чтобы нашим, родным
заменить!
Огня не было, хотя что-то горячее и коснулось щек. Кача приоткрыла
глаза - это были две ладони ведьмы по имени Тоол-Ава, от них шел жар.
Ведьма провела огненные пятна по телу девушки от головы до колен,
вскинула руки к небу, сжала кулаки, отступила и застонала,
закружилась, всплескивая длинными волосами, топоча босыми пятками,
ударяя в ладони. Над ее запрокинутым лицом висел огненный шар - и
казалось, будто она пьет живое пламя.
- Она умирает, она умирает!.. - взвыла Тоол-Ава.
- Говори свое слово, Поор-Ава! - раздался звучный грудной голос. -
Говори смертное слово над сестрой, Медвежья хозяйка!
- Пусть умрет! Я, Поор-Ава, от Медведицы рожденная, отнимаю у
сестры ее имя, врагами данное! - хрипло прорычала самая высокая и
крепкая из ведьм. - Когтями и клыками возьму из ее тела это имя - и
уничтожу его! Раздеру в клочки! Пусть заслужит себе новое имя!
Острые ногти проскребли по обнаженной груди девушки, оставляя
красные следы. Поор-Ава взмахнула руками - и Кача явственно увидела
огромные медвежьи лапы с выпущенными когтями в палец длиной, с черными
изогнутыми когтями! Лапы вознеслись ввысь, опустились ей на грудь -
туда, где бешено колотилось сердце, раздался рык. Кача попыталась
рвануться в сторону и скатиться с камня, но ее держали крепко.
Она почувствовала, как когти смыкаются вокруг сердца.
Но смерти не было. Взмыли медвежьи лапы с пустыми когтями - да и
не лапы уже, а широкие рукава с бахромой из полос жесткого меха.
Поор-Ава, от Медведицы рожденная, закружилась возле Тоол-Авы, рыча и
вскрикивая. Высокая меховая шапка еле удерживалась на запрокинутой
голове.
- Пусть умрет! Тогда я, Виирь-Ава, наконец-то возьму ее в свои
леса! - воскликнул высокий пронзительный голос. - В свои темные,
страшные, недоступные пришельцам леса! Пусть хранят ее отныне Семеро
медведей Лесного народа!
- Не бойся... - прошептала прямо в ухо Каче та ведьма, что вышла к
ней первая. - Сейчас все кончится, и ты станешь совсем нашей,
сестричка...
- А я не боюсь... - неожиданно для самой себя прошептала в ответ
Кача.
Смерть прошла сквозь нее, не причинив ей вреда, и ушла куда-то в
небытие. Начиналась новая жизнь - странная, колдовская, и все же
жиэнь...
- Я, Вууд-Ава, защищаю ее от пришельцев своими реками, озерами и
болотами! Пусть хранит ее вода и оберегают ее мои Вууд-кули!
- Я, Ваам-Ава!..
- Я, Наар-Ава!..
- Я, Мааса-Ава!..
Кача перестала понимать, что это такое творится. Ее обдал холод,
потом оглушил свист. Половины слов она не разбирала - так вскрикивали
и выли плящущие чертовки. Ведьмы не собирались ее убивать - это давно
стало ей ясно, они что-то хотели отнять у нее, а что-то дать взамен. И
для этого нужно было провести ее сквозь смерть. Вдруг Кача поняла, что
иначе было невозможно... На лицо девушке упал пушистый мех, на ноги
пролилась ледяная вода. И внезапно все кончилось - и топот, и вопли, и
рык.
- Ты умерла, сестра, - сказал тот полнозвучный голос, что так
удивил Качу сначала. Очевидно, это была Наар-Ава, обещавшая охранять
ее ночным свистом. - И ты вошла в новую жизнь. Ты больше не девочка -
ты Ава! Когда ты пройдешь иные испытания, отправишься добывать себе
имя.
Кача, которую никто больше не держал, села на камне - и вдруг
вскочила.
- Что ты, сестричка? - в голосе ведьмы было даже что-то
материнское. - Что случилось? Бояться больше не надо! Все плохое для
тебя кончилось, теперь начнется только хорошее!
- Камень... - прошептала Кача. - Если сидеть на камне - замуж не
выйдешь...
- Замуж тебе теперь выходить ни к чему, - успокоила ее Наар-Ава. -
Ты же умерла. Теперь у тебя иная жизнь.
- Как это?.. Я больше не вернусь?.. - Кача окаменела, но вдруг
странная улыбка раздвинула ей губы. А в самом деле - куда ей
возвращаться? В грязный хлев? К свиньям и неумытым батракам? Девушка
негромко рассмеялась - и понимающим смехом ответили ей ведьмы.
- К сожалению, вернешься. На недолгое время. Потому что без твоей
помощи в одном важном деле нам не обойтись, - сказала Поор-Ава. - Но
ты не думай, глупенькая, будто что-то потеряла. Наоборот - ты нашла
самое прекрасное, что может быть в мире. Ты нашла свой народ.
- Ты - дочка Лесного народа, твоя мать - Медведица, твои братья -
Семь медведей!.. - одновременно заговорили ведьмы. - Теперь-то мы все
тебе расскажем! Всю правду! И только ты можешь вернуть жизнь своему
народу!..
- Мы никому не мешали! - вознесся пронзительный голос Виирь-Авы. -
Лесной народ жил себе в лесах, жил и был счастлив. А потом пришли
эти... Не хочу называть имени. Пришельцы! Враги! Они выгнали нас из
наших лесов! Они выжигали леса и распахивали свои жалкие пашни!
- Их боги хитростью одолели наших древних богинь! - добавила
Наар-Ава. - Да и чего ждать от народа, чьи главные боги - мужчины? Их
громовержец - мужчина! Они принесли тупую мужскую силу - и наша
исконная мудрость не устояла. Наш народ под их натиском стал отступать
на север. Наши самые малодушные Авы повели его туда - и он пропал!
- Пропал! - подхватила маленькая, кругленькая Хозяйка вод -
Вууд-Ава. - Женщины забыли древние правила брака и воспитания. Он
смешался с другими народами, вступил в недозволенные браки и пропал...
Даже имени своего там не оставил!
- А те, что не ушли? - спросила взволнованная Кача.
- Те, что не ушли, - перед тобой, - хмуро ответила Тоол-Ава. У ее
босых ног лежал огненный шар и испускал неяркий свет - очевидно,
отдыхал.
- Но мы вернемся! Мы разбудим спящих и поднимем умерших! - грозно
воскликнула Виирь-Ава. - Мы истребим пришельцев и вернем своему народу
его материнский край!
- Смертное слово... Смертное слово... - прошелестело как бы в
кронах, в кустах, в траве.
- Смертное слово... - повторила и Кача.
- Слушай! Вот зелье. Мы варим его уже третью ночь. Знаешь ли ты,
что это за зелье? - спросила Тоол-Ава.
- Нет, откуда мне знать? - вопросом же ответила немного осмелевшая
Кача.
- Ничего страшнее этого зелья на свете нет!
При этих словах Вууд-Авы колдуньи негромко и жутковато
рассмеялись.
- Скажи, сестричка, если я призову на твою голову огонь, где ты от
него скроешься? - и Тоол-Ава, Хозяйка огня, улыбнулась, блеснув
безупречно белыми огромными зубами.
- В воде? - нерешительно сказала Кача.
- А если я призову на твою голову воду? Где ты скроешься? -
спросила Вууд-Ава.
- На земле?
- А если я призову кабанов и волков?! - взвизгнула Виирь-Ава.
