где-нибудь в Австралии, услышав слово "Франция", скажут: "Знаем, это
та страна, где поют Марсельезу!"
И, чтобы Сергей Петрович со всей гусарской неуемностью не принялся
осваивать мелодию этой прекрасной песни, Адель заговорила, стараясь и
голосом, и жестами поглубже увлечь командира.
Она рассказывала историю песни - и в то же время чувствовала, что
напрасно она это делает, уж слишком беззаветно смотрели ей в глаза,
едва не вываливаясь из седел, и красавец гусар, и коренастый
деревенский паренек, которого гусар подобрал непонятно где и уже успел
к себе привязать.
Тропа в который уже раз вывела из леса на большак, и Мач, выехав,
убедился, что нет ни конного, ни пешего, и свистнул эскадрону - о дети
родины, вперед! И эскадрон, переправившись через большак, в который
уже раз скрылся в лесу...
Наконец географические познания Мача истощились. Так далеко за
дровами он еще не забирался.
А тут и дорожка раздвоилась - прямо вперед и налево вверх. Велели
Пичуку остановить кибитку - и отправились вчетвером на вершину холма.
- Произвести рекогносцировку! - красиво и загадочно сказал Сергей
Петрович. Ешка старательно повторил длинное слово. Пять раз. И в самый
последний получилось почти правильно.
Адель прекрасно видела, что цыган ради нее старается. Но не могла
ему простить обмана с кибиткой.
Оказалось - очень вовремя выбрался эскадрон на рекогносцировку.
Если бы он опрометчиво выскочил из лесу на очередной большак, то
столкнулся бы с вооруженным неприятелем.
С вершины холма эскадрон смотрел, как по дороге неторопливо
продвигается конный отряд - впереди командир, потом рядовые, а за ними
три телеги.
- Фуражиры, - коротко определил Сергей Петрович. - Ну, что будем
делать?
- Оставим в покое, - первой высказалась Адель. - Пока...
- Ну их! - буркнул Ешка. - Семь человек, да еще возчики на
телегах!
А Мач спросил, что такое фуражиры.
- Я ведь уж растолковывал тебе! Забыл, что ли? - прямо расстроился
Сергей Петрович.
- Так это они у нас крупу увезли? - сообразил парень. - Выходит,
они грабить крестьян поехали?
Он умоляющим взором уставился на гусара.
Тот вздохнул и развел руками.
- На войне как на войне! - поняв пылкое желание парня, вмешалась
Паризьена. - Одни воюют, другие их кормят. Иначе не получается.
Пропускаем фуражиров и едем дальше. С нами же дети!
Ешка закивал. И он же первый уловил, когда быстренько перебрались
через большак, стук копыт, летевший навстречу по лесной дорожке.
Выскочить на большак было уже невозможно - за всадниками тащилась
цыганская кибитка. Она захватила всю ширину тропы и постоянно задевала
о деревья.
Адель послала Фортуну грудью прямо в кусты, успев при этом маневре
прижаться щекой к лошадиной шее и спрятать голову под локоть. Бойкая
лошадка, не обращая внимания на ветви, хлеставшие по бокам и ее, и
всадницу, живенько исчезла в густой зелени.
Ешка осадил своего вороного жеребца, и тот, попятившись, продавил
сплошную стену кустарника задом. Цыгану вовсе не улыбалось объясняться
с кем бы то ни было по поводу жеребца.
Сергей Петрович одним движением колен заставил Аржана принять
вбок, а сам достал пистолет.
А Мач просто остановил лошадь, и через минуту его догнала кобыла,
впряженная в повозку, которой правил Пичук. Кобыла взяла чуть вправо и
остановилась ноздря в ноздрю с лошадью Мача.
- Двое... - прошептал гусар. - Ну, с Божьей помощью!..
Но когда эскадрон увидел вылетевшего навстречу противника, то и
гусар, и Мач, к большому удивлению прочих бойцов, дружно
расхохотались.
- Добро пожаловать, сударь! - воскликнул Сергей Петрович. - Экая у
нас с вами военная судьба!
Из кустов высунулась голова Фортуны, еще шаг - и показалась
удивленная всадница. Но, хотя драки вроде не предвиделось, Адель все
же держала пистолет наготове.
- Добрый день! - отвечал изумленный баварец, натягивая поводья,
причем его заводной конь проскочил вперед и был остановлен оглоблей
кибитки.
- Далеко ли путь держите? - вежливо осведомился гусар.
- Из Митавы в Якобштадт, - уже не делая из маршрута особой тайны,
отвечал баварец. - А вы, я гляжу, с пополнением?
Сказано это было как бы простодушно, и все же с особым ехидством.
- Гляжу, и местное население у вас служит, и цыганский табор вы
завербовали, и даже вот чисто французское личико... Не войско, а
вавилонское столпотворение! - продолжал баварец. - Не хватает лишь
китайцев и эфиопов.
Сергей Петрович раскрыл рот. У пленного оказалась прямо
удивительная память.
Адель поняла, что гусара только что поддели, и поддели здорово.
Так что пора спешить на помощь.
- Если вам угодно будет обождать, я приготовлю письменную реляцию,
- пообещала она. - О составе нашей партии, ее диспозиции, боеприпасах,
маршрутах и так далее! Нужны ли вам родословные всего состава, или
хватит геральдических древес командира с адьютантами?
- Ваша родословная сомнений не вызывает, - баварец весело
поклонился. - Только парижанки после двух месяцев похода сохраняют
такую свежесть! Стало быть - по прямой линии от Евы.
- А вот вашу я произвела бы по прямой линии от Ноева ковчега! -
отвесив этот сомнительный комплимент, Адель все же улыбнулась.
Невзирая на обстановку, симпатичный офицер за ней явно ухаживал.
Мач и Ешка переглянулись. Непонятно было - берут они наконец
баварца в плен, или же ведут светскую беседу.
Баварец же поглядывал на эскадрон без всякого страха, даже весело.
Краснощекое круглое лицо с неизбежными подкрученными усами, с вьющимся
клоком светлых волос на лбу, было бы вполне заурядным и подходящим для
бравого вояки, любимца провинциальных дам, но взгляд... уж больно он
был насмешливым...
- Насколько я понимаю, вам все еще не удалось выйти в расположение
своих частей, - с некоторым сожалением обратился он к Сергею
Петровичу. - Ну, видно, на роду вам написано присоединиться к нашему
корпусу. Повторяю свое прежнее предложение...
Гусар сверкнул на него синими глазами.
Он бездарно проболтался по Курляндии целую вечность, не нанеся
никакого урона врагу, да и теперь не столько воевать собирался,
сколько переезжать театр военных действий в цыганской кибитке, и
баварец, умышленно или неумышленно, коснулся больного места! Скорее
всего, что умышленно...
- Мач, обыщи пленного! - в голосе гусара была внезапная злость. -
Бумаги, кошелек! Ну, как положено!..
- Не может быть, чтобы я ошибся... - и баварец поглядел на гусара
с подозрительным интересом.
Адель покосилась на командира. У того уголок рта под усами нервно
дернулся. Очевидно, ему еще никогда не приходилось отдавать приказ об
обыске.
Мач тоже не знал, что это за процедура такая.
Он подъехал к баварцу - и тот, видя полнейшее недоумение на лице
парня, вынул из-за пазухи четыре конверта, достал кошелек, а в
довершение извлек из седельной кобуры сверточек.
Мач довез письма до гусара, сидевшего в седле неподвижнее конной
статуи государя императора. Сергей Петрович взял конверты, уставился
на первый - и непроизвольно скроил изумленную гримасу.
- Это что еще за каракули?!.
- Давай сюда! - Адель выхватила письма. - Клянусь пузом святого
Гри... По-китайски, что ли?
Ешка тоже сунул между ними нос и пожал плечами так, что они
взлетели выше ушей - как если бы и он умел читать!
И все трое с недоверием посмотрели на баварца.
- Нет, это вовсе не тайнопись, мадмуазель, - сказал тот. -
Позвольте...
И прочитал внятно:
- Лейтенанту Хансу Шмидту, его величества седьмого уланского
полка... Продолжать?
- Не надо! - сердито отвечала Адель. - Ну и почерка у этих
колбасников...
- Вы что же, почтмейстером войсковым служить изволите? - вмешался
Сергей Петрович.
- Да нет, конечно! - баварца все больше развлекала эта диковинная
и бестолковая компания. - Просто я ехал с поручением в Митаву. А
возвращаясь, прихватил вот эти письма для господ офицеров. И можете
обыскать меня с ног до головы - ничего более серьезного не найдете.
При этом он более чем лукаво подмигнул Паризьене. Как если бы
предлагал заняться таким обыском именно ей.
- А в свертке что? - спросил гусар у Мача.
- Пахучее что-то.
- Мыло, если угодно знать. То, чем смывают пыль с физиономии, -
объяснение баварца адресовалось, естественно, не только Мачу, но и
Ешке с притихшими цыганятами.
- Моется тот, кому чесаться лень! - сразу же нашелся Ешка, и весь
эскадрон посмотрел на цыгана с благодарностью.
- Коли вам угодно опять сбрасывать меня с лошади и разоружать, то
поторопитесь, - попросил баварец. - Я и так застрял в Митаве на два
лишних дня.
- Вот заводную лошадь мы у вас возьмем, - помолчав, сказал Сергей
Петрович. - Мач, пересаживайся! Забирайте ваше имущество, сударь.
- Постой, Серж! - вдруг воскликнула Адель. - Пусть еще покажет
свой кошелек!
- Ты, часом, не спятила? - возмутился Сергей Петрович. - Мы не
разбойники с большой дороги, чтобы шарить по кошелькам!
- Клянусь пузом святого Гри, этот господин не понесет ущерба, - и
Адель требовательным жестом протянула к баварцу руку.
Тот покорно отдал Паризьене большой вязаный кошелек.
Она высыпала на ладонь содержимое, но сразу же разочарованно
поморщилась и вернула пленному деньги вместе с кошельком.
- Что сие означает? - удивился Сергей Петрович.
- Что ты у него искала? - вмешался Ешка.
- Это не золото, золота она не тронула, - заметил Мач.
Баварец с интересом взглянул на Паризьену - и вдруг расхохотался.
- Мы в полку этой хворью уже переболели! - заявил он, и странные
его слова были Паризьене совершенно понятны.
- А мне вот любопытно, - призналась она. - С одной стороны,
хочется поймать нашего маленького капрала на вранье, а с другой - кто
же от таких денег откажется?
- Это уж вещи взаимоисключающие, - подняв указательный палец,
нравоучительно произнес баварец. - Либо - вранье, либо - денежки.
Адель вздохнула и насупилась.
- А жаль... - буркнула она.
Сергей Петрович поглядел на Ешку - может, тот что-то понял? Но
цыган старательно чесал в затылке.
- Так что же ты искала, да не нашла? - осведомился Сергей
Петрович.
- Пятифранковую монету, - призналась Адель. - Всего-навсего...
Если кому из вас такая попадется - тащите ее мне, я разберусь. Знаете,
такая большая, увесистая?
- Я тебе и побольше принесу, только позволь! - шепнул Адели Ешка.
Она усмехнулась.
- Пять франков - разве это много? - удивился Сергей Петрович. А
Мач - тот просто смотрел во все глаза, приоткрыв рот.
- Совсем немного, - успокоила его Адель. - Но пятифранковая монета
стоит куда дороже, чем просто пять франков. Вот господин...
Она повернулась к баварцу.
- Господин Бауман, - представился тот и достойно поклонился. - К
вашим услугам!
- Поручик Орловский! - выпалил Сергей Петрович и добавил не менее
солидно: - К вашим услугам!
- Господин Бауман не даст соврать.
И Адель с баварцем как-то особенно хитро переглянулись.
- А нельзя ли говорить внятно? - наконец рассердился Сергей
Петрович.
- Можно, мой командир! - браво отрапортовала Адель. - Докладываю -
восемь лет назад наш дурак император велел выпустить в обращение эти
самые монетки и не присмотрел за этим делом. Вот какой-то болван и
распорядился изготовить их величиной с колесо!
- Вот такие, - показал пальцами господин Бауман, и это было хоть
не с колесо, но все равно внушительно.
- Ну, они так и остались лежать в банках. Кому охота таскать с
собой такую тяжесть? Тогда император придумал, как исправить
