красива! Варенька! - прокричала Кити, - вы будете в мельничном лесу? Мы
приедем к вам.
- Ты решительно забываешь свое положение, Кити, - проговорила старая
княгиня, поспешно выходя из двери. - Тебе нельзя так кричать.
Варенька, услыхав голос Кити и выговор ее матери, быстро, легкими ша-
гами подошла к Киши. Быстрота движений, краска, покрывавшая оживленное
лицо, - все показывало, что в ней происходило что-то необыкновенное. Ки-
ти знала, что' было это необыкновенное, и внимательно следила за ней.
Она теперь позвала Вареньку только затем, чтобы мысленно благословить ее
на то важное событие, которое, по мысли Кити, должно было совершиться
нынче после обеда в лесу.
- Варенька, я очень счастлива буду, если случится одна вещь, - шепотом
сказала она, целуя ее.
- А вы с нами пойдете? - смутившись, сказала Варенька Левину, делая
вид, что не слыхала того, что ей было сказано.
- Я пойду, но только до гумна, и там останусь.
- Ну что тебе за охота? - сказала Кити.
- Нужно новые фуры взглянуть и учесть, - сказал Левин. - А ты где бу-
дешь?
- На террасе.
II
На террасе собралось все женское общество. Они и вообще любили сидеть
там после обеда, но нынче там было еще и дело. Кроме шитья распашонок и
вязанья свивальников, которым все были заняты, нынче там варилось ва-
ренье по новой для Агафьи Михайловны методе, без прибавления воды. Кити
вводила эту новую методу, употреблявшуюся у них дома. Агафья Михайловна,
которой прежде было поручено это дело, считая, что то, что делалось в
доме Левиных, не могло быть дурно, все-таки налила воды в клубнику и
землянику, утверждая, что это невозможно иначе; она была уличена в этом,
и теперь варилась малина при всех, и Агафья Михайловна должна была быть
приведена к убеждению, что и без воды варенье выйдет хорошо.
Агафья Михайловна с разгоряченным и огорченным лицом, спутанными воло-
сами и обнаженными по локоть худыми руками кругообразно покачивала тазик
над жаровней и мрачно смотрела на малину, от всей души желая, чтоб она
застыла и не проварилась. Княгиня, чувствуя, что на нее, как на главную
советницу по варке малины, должен быть направлен гнев Агафьи Михайловны,
старалась сделать вид, что она занята другим и не интересуется малиной,
говорила о постороннем, но искоса поглядывала на жаровню.
- Я на дешевом товаре всегда платья девушкам покупаю сама, - говорила
княгиня, продолжая начатый разговор... - Не снять ли теперь пенок, голу-
бушка? - прибавила она, обращаясь к Агафье Михайловне. - Совсем тебе не
нужно это делать самой, и жарко, - остановила она Кити.
- Я сделаю, - сказала Долли и, встав, осторожно стала водить ложкой по
пенящемуся сахару, изредка, чтоб отлепить от ложки приставшее к ней,
постукивая ею по тарелке, покрытой уже разноцветными, желто-розовыми, с
подтекающим кровяным сиропом, пенками. "Как они будут это лизать с ча-
ем!" - думала она о своих детях, вспоминая, как она сама, бывши ребен-
ком, удивлялась, что большие не едят самого лучшего - пенок.
- Стива говорит, что гораздо лучше давать деньги, - продолжала между
тем Долли начатый занимательный разговор о том, как лучше дарить людей,
- но...
- Как можно деньги! - в один голос заговорили княгиня и Кити. - Они
ценят это.
- Ну, я, например, в прошлом году купила нашей Матрене Семеновне не
поплин, а вроде этого, - сказала княгиня.
- Я помню, она в ваши именины в нем была.
- Премиленький узор; так просто и благородно. Я сама хотела себе сде-
лать, если б у ней не было. Вроде как у Вареньки. Так мило и дешево.
- Ну, теперь, кажется, готово, - сказала Долли, спуская сироп с ложки.
- Когда крендельками, тогда готово. Еще поварите, Агафья Михайловна.
- Эти мухи! - сердито сказала Агафья Михайловна. - Все то же будет, -
прибавила она.
- Ах, как он мил, не пугайте его! - неожиданно сказала Кити, глядя на
воробья, который сел на перила и, перевернув стерженек малины, стал кле-
вать его.
- Да, но ты бы подальше от жаровни, - сказала мать.
- A propos de Варенька, - сказала Кити по-французски, как они и все
время говорили, чтоб Агафья Михайловна не понимала их. - Вы знаете,
maman, что я нынче почему-то жду решения. Вы понимаете какое. Как бы хо-
рошо было!
- Однако какова мастерица сваха! - сказала Долли. - Как она осторожно
и ловко сводит их...
- Нет, скажите, maman, что вы думаете?
- Да что же думать? Он (он разумелся Сергей Иванович) мог всегда сде-
лать первую партию в России; теперь он уж не так молод, но все-таки, я
знаю, за него и теперь пошли бы многие... Она очень добрая, но он мог
бы...
- Нет, вы поймите, мама, почему для него и для нее лучше нельзя приду-
мать. Первое - она прелесть! - сказала Кити, загнув один палец.
- Она очень нравится ему, это верно, - подтвердила Долли.
- Потом он такое занимает положение в свете, что ему ни состояние, ни
положение в свете его жены совершенно не нужны. Ему нужно одно - хоро-
шую, милую жену, спокойную.
- Да, уж с ней можно быть спокойным, - подтвердила Долли.
- Третье, чтоб она его любила. И это есть... То есть это так бы хорошо
было!.. Жду, что вот они явятся из леса; и все решится. Я сейчас увижу
по глазам. Я бы так рада была! Как ты думаешь, Долли?
- Да ты не волнуйся. Тебе совсем не нужно волноваться, - сказала мать.
- Да я не волнуюсь, мама. Мне кажется, что он нынче сделает предложе-
ние.
- Ах, это так странно, как и когда мужчина делает предложение... Есть
какая-то преграда, и вдруг она прорвется, - сказала Долли, задумчиво
улыбаясь и вспоминая свое прошедшее со Степаном Аркадьичем.
- Мама, как вам папа сделал предложение? - вдруг спросила Кити.
- Ничего необыкновенного не было, очень просто, - отвечала княгиня, но
лицо ее все просияло от этого воспоминания.
- Нет, но как? Вы все-таки его любили, прежде чем вам позволили гово-
рить?
Кити испытывала особенную прелесть в том, что она с матерью теперь
могла говорить, как с равною, об этих самых главных вопросах в жизни
женщины.
- Разумеется, любила; он ездил к нам в деревню.
- Но как решилось? Мама?
- Ты думаешь, верно, что вы что-нибудь новое выдумали? Все одно и то
же: решилось глазами, улыбками...
- Как вы это хорошо сказали, мама! Именно глазами и улыбками, - подт-
вердила Долли.
- Но какие слова он говорил?
- Какие тебе Костя говорил?
- Он писал мелом. Это было удивительно... Как это мне давно кажется! -
сказала она.
И три женщины задумались об одном и том же. Кити первая прервала мол-
чание. Ей вспомнилась вся эта последняя пред ее замужеством зима и ее
увлечение Вронским.
- Одно... это прежняя пассия Вареньки, - сказала она, по естественной
связи мысли вспомнив об этом. - Я хотела сказать как-нибудь Сергею Ива-
новичу, приготовить его. Они, все мужчины, - прибавила она, - ужасно
ревнивы к нашему прошедшему.
- Не все, - сказала Долли. - Ты это судишь по своему мужу. Он до сих
пор мучается воспоминанием о Вронском. Да? Правда ведь?
- Правда, - задумчиво улыбаясь глазами, отвечала Кити.
- Только я не знаю, - вступилась княгиня-мать за свое материнское наб-
людение за дочерью, - какое же твое прошедшее могло его беспокоить? Что
Вронский ухаживал за тобой? Это бывает с каждою девушкой.
- Ну, да не про это мы говорим, - покраснев, сказала Кити.
- Нет, позволь, - продолжала мать, - и потом ты сама мне не хотела
позволить переговорить с Вронским. Помнишь?
- Ах, мама! - с выражением страдания сказала Кити.
- Теперь вас не удержишь... Отношения твои и не могли зайти дальше,
чем должно; я бы сама вызвала его. Впрочем, тебе, моя душа, не годится
волноваться. Пожалуйста, помни это и успокойся.
- Я совершенно спокойна, maman.
- Как счастливо вышло тогда для Кити, что приехала Анна, - сказала
Долли, - и как несчастливо для нее. Вот именно наоборот, - прибавила
она, пораженная своею мыслью. - Тогда Анна так была счастлива, а Кити
себя считала несчастливой. Как совсем наоборот! Я часто о ней думаю.
- Есть о ком думать! Гадкая, отвратительная женщина, без сердца, -
сказала мать, не могшая забыть, что Кити вышла не за Вронского, а за Ле-
вина.
- Что за охота про это говорить, - с досадой сказала Кити, - я об этом
не думаю и не хочу думать... И не хочу думать, - повторила она, прислу-
шиваясь к знакомым шагам мужа по лестнице террасы.
- О чем это: и не хочу думать? - спросил Левин, входя на террасу.
Но никто не ответил ему, и он не повторил вопроса.
- Мне жалко, что я расстроил ваше женское царство, - сказал он, недо-
вольно оглянув всех и поняв, что говорили о чем-то таком, чего бы не
стали говорить при нем.
На секунду он почувствовал, что разделяет чувство Агафьи Михайловны,
недовольство на то, что варят малину без воды, и вообще на чуждое щер-
бацкое влияние. Он улыбнулся, однако, и подошел к Кити.
- Ну, что? - спросил он ее, с тем самым выражением глядя на нее, с ко-
торым теперь все обращались к ней.
- Ничего, прекрасно, - улыбаясь, сказала Кити, - а у тебя как?
- Да втрое больше везут, чем телега. Так ехать за детьми? Я велел зак-
ладывать.
- Что ж, ты хочешь Кити на линейке везти? - с упреком сказала мать.
- Да ведь шагом, княгиня.
Левин никогда не называл княгиню maman, как это делают зятья, и это
было неприятно княгине. Но Левин, несмотря на то, что он очень любил и
уважал княгиню, не мог, не осквернив чувства к своей умершей матери, на-
зывать ее так.
- Пойдемте с нами, maman, - сказала Кити.
- Не хочу я смотреть на эти безрассудства.
- Ну, я пешком пойду. Ведь мне здорово. - Кити встала, подошла к мужу
и взяла его за руку.
- Здорово, но все в меру, - сказала княгиня.
- Ну что, Агафья Михайловна, готово варенье? - сказал Левин, улыбаясь
Агафье Михайловне и желая развеселить ее. - Хорошо по-новому?
- Должно быть, хорошо. По-нашему, переварено.
- Оно и лучше, Агафья Михайловна, не прокиснет, а то у нас лед теперь
уж растаял, а беречь негде, - сказала Кити, тотчас же поняв намерение
мужа и c тем же чувством обращаясь к старухе. - Зато ваше соленье такое,
что мама говорит, нигде такого не едала, - прибавила она, улыбаясь и
поправляя на ней косынку.
Агафья Михайловна посмотрела на Кити сердито.
- Вы меня не утешайте, барыня. Я вот посмотрю на вас с ним, мне и ве-
село, - сказала она, и это грубое выражение с ним, а не с ними тронуло
Кити.
- Поедемте с нами за грибами, вы нам места покажете. - Агафья Михай-
ловна улыбнулась, покачала половой, как бы говоря; "И рада бы посер-
диться на вас, да нельзя".
- Сделайте, пожалуйста, по моему совету, - сказала старая княгиня, -
сверх варенья положите бумажку и ромом намочите: и безо льда никогда
плесени не будет.
III
Кити была в особенности рада случаю побыть с глазу на глаз с мужем,
потому что она заметила, как тень огорчения пробежала на его так живо
все отражающем лице в ту минуту, как он вошел на террасу и спросил, о
чем говорили, и ему не ответили.
Когда они пошли пешком вперед других и вышли из виду дома на накатан-
ную, пыльную и усыпанную ржаными колосьями и зернами дорогу, она крепче
оперлась на его руку и прижала ее к себе. Он уже забыл о минутном непри-
ятном впечатлении и наедине с нею испытывал теперь, когда мысль о ее бе-
ременности ни на минуту не покидала его, то, еще новое для него и ра-
достное, совершенно чистое от чувственности наслаждение близости к люби-
мой женщине. Говорить было нечего, но ему хотелось слышать звук ее голо-
са, так же как и взгляд, изменившегося теперь при беременности. В голо-
се, как и во взгляде, была мягкость и серьезность, подобная той, которая
бывает у людей, постоянно сосредоточенных над одним любимым делом.
- Так ты не устанешь? Упирайся больше, - сказал он.
