Не дожидаясь ответа и, видимо, не нуждаясь в нем, Федя взял деньги и
пошел в начало очереди.
- Бутылочку, Нюра! - он протянул пятерку через головы.
- В очередь! - потребовала очередь.
- Для больного беру, - объяснил Федя и взял бутылку, так же через го-
ловы. Видимо, у него с Нюрой была своя мафия.
Отнес Никитину бутылку и рубль сорок сдачи.
- Пошли! - скомандовал он. - Стакан у меня есть.
Трое вышли из магазина.
По улице шел транспорт и пешеходы. Текла своя уличная жизнь.
- Давай во двор, - предложил Федя и первым направился под арку.
Остановились возле песочницы под детским грибом. Два мальчика дош-
кольного возраста строили из песка тоннель.
- Здесь неудобно, - сказал Никитин.
Перешли за угол дома. За углом стояли высокие баки с пищевыми отхода-
ми.
Господин достал портмоне, стал копаться в мелочи.
- Вот, - он протянул Феде три монеты. - Здесь шестьдесят копеек. Мне
совсем чуть-чуточку.
Федя вытащил из кармана стакан, обтер его изнутри полой пиджака, от-
купорил бутылку и отлил немножко в стакан. Посмотрел. Подумал и, в ре-
зультате размышлений, аккуратно отлил половину стакана обратно в бутыл-
ку.
- Держи, - сказал он, протягивая. - Тут ровно на шестьдесят.
Господин взял стакан и пошел.
- Э! Ты куда? - удивился Федя.
- Домой. Мне собаке надо компресс сделать. Ее кошка оцарапала, -
объяснил господин.
- А стакан? Что он тебе, дары природы? Он, между прочим, денег стоит.
- Сколько?
- Полтинник.
Господин снова покопался в своем портмоне. Достал пятьдесят копеек.
Отдал Феде и ушел.
- От жлобяра! - возмутился Федя. - Собака, значит, - из стакана, а
люди - из бутылки.
Он отметил ногтем свою долю. Выпил. Проверил. Сделал еще два глотка,
после чего протянул Никитину.
- На!
- Ой! Как-то я не могу, - смутился Никитин.
- А ты вдохни воздуху, - проинструктировал Федя.
Никитин послушно вдохнул.
- Задержи!
Никитин задержал.
- Пей!
Никитин сделал несколько глотков.
- Выдыхай!
Никитин закашлялся.
- Нюхай!
Федя достал из кармана пыльный кусок огурца, сунул под нос Никитину,
подержал и положил обратно в карман.
- Ну как? Разлилось? - заботливо спросил Федя.
Никитин прислушался к себе.
- Разлилось, - неуверенно сказал он.
- Может, еще сбегать? - предложил Федя.
- Спасибо. Не стоит. Вообще-то я не пью... - сознался Никитин.
- Я тоже.
- Нет, правда. Это я только сегодня. Для храбрости.
- В суд, что ли, вызывают?
- Да нет... Представляете... ее окно прямо против моего окна. И вот
ночь. Звезды. И она играет из "Щелкунчика" танец феи Драже.
Никитин стал перебирать в воздухе пальцами, показывая, как она игра-
ет.
- Вот и у меня драже, - сказал Федя. - Давай еще бутылку возьмем.
- Сейчас подумаю.
- Подумай, - согласился Федя.
- Нет! Не надо! Все! - Никитин решительно рассек рукой воздух. - Не
боюсь! Вот сейчас встану и пойду!
- Куда? - не понял Федя.
- К ней.
- В гости? - уточнил Федя.
- В гости!
- А что ж с пустыми руками! Надо бутылочку купить!
- Идея...
- Бутылочку и банку шпрот, - Федя усовершенствовал идею.
- Духи! - растолковал Никитин. - Как же я сам не догадался...
Перед прилавком парфюмерного магазина стояла одна только женщина, но
Федя, не умеющий ждать в очередях, отодвинул ее плечом.
- Простите, - извинился он. - На самолет опаздываем.
Женщина посмотрела на Федю в вегоневой старушечьей кофте, потом на
Никитина в изысканном замшевом пиджаке, и на ее лице проступили следы
усилий: видимо, она пыталась объединить этих двоих в одну компанию, но у
нее не объединялось. Женщина пожала плечом и отошла от прилавка.
- Скажите, пожалуйста, какие у вас самые лучшие духи? - спросил Ники-
тин у продавщицы.
- Тройной бери, тройной, - подсказал Федя.
- "Клема", пятьдесят рублей, - ответила продавщица.
- Сколько? - не поверил Федя.
- Пятьдесят, - невозмутимо повторила продавщица.
- Что? Да за такие деньги я сам в коробочку залезу!
- Вряд ли купят, - усомнилась продавщица, оглядывая Федю с ног до го-
ловы, со спортивных кед до потертой макушки.
- Вам платить или в кассу? - спросил Никитин.
- В кассу.
Никитин подошел к кассе. Федя устремился следом.
- Не балуй ее, Женя. Не балуй. Она тебе потом на голову сядет. Бери
тройной. Все из одной бочки. Поверь...
- Она арфистка, - произнес Никитин и поднял палец.
- Артистка... - с пренебрежением повторил Федя. - Знаю я их. Им чер-
ную икру и брильянты подавай. А где ты ей брильянты возьмешь? Ты кем ра-
ботаешь?
- Математик.
- И я математик. Вот и считай...
Никитин тем временем расплатился, отдал чек и получил "Клема" в изум-
рудной коробочке.
Федя понял, что дело сделано и уже ничего нельзя переменить.
- Красиво, - похвалил он. - Обмыть надо.
Ресторан "Гавана" был оформлен изнутри всевозможными циновками, дере-
вяшками, с учетом латиноамериканского фольклора. Сплошные экзотические
занавески полностью скрывали широкий Ленинский проспект за окном, и у
Никитина было впечатление, что он не в Москве, а в Гаване.
Певица за окном пела "Бессаме муча", что значит "целуй меня, девуш-
ка".
- Сколько прекрасного заложено в людях, - философствовал Никитин. -
Взять хотя бы нас. Ведь мы же совсем не знакомы. А как вы ко мне отнес-
лись... С каким участием...
Федя скромно подвинул Никитину тарелку с салатом.
- Или вот, - продолжал Никитин, поставив локоть в тарелку. - Валерий
Феликсович - член-корреспондент. Член четырех королевских обществ! Я его
спрашиваю: подходит галстук? А он мне пиджак дал. А почему? Потому что
он по-настоящему интеллигентен. Ведь что такое интеллигентность? Это не
количество знаний. Сейчас все все знают. Настоящая интеллигентность -
это доброжелательность! Каждый человек прекрасен до тех пор, пока он не
докажет тебе обратное. Вот мы с вами, в сущности, не знакомы. А вы проя-
вили ко мне доброжелательность: время теряете, слушаете меня. Потому что
вы - по-настоящему интеллигентный человек.
- Я такой, - согласился Федя. - А этот жлоб...
Собака... Собака, значит, - из стакана, а люди - прямо из бутылки. Не
люблю я таких людей! Не уважаю!
- Я тоже, - легко согласился Никитин и выпил половину фужера.
- И начальник твой жлоб! - разоблачил Федя. - Всучил пиджак, а теперь
всю жизнь попрекать будет.
- Ну что вы, он не будет...
- Глазами, - Федя слегка вытаращил свои глаза. - Так и будет все вре-
мя показывать: я тебе пиджак дал, я тебе пиджак дал... Вот я у Петровича
трешку взял, говорю: "С получки отдам". А он говорит: "Можешь не отда-
вать". Ну я и не отдал. Так он мне теперь глазами все время показывает,
что я ему должен "спасибо" говорить.
Тьфу! Знал бы - отдал бы! Вот так и начальник твой.
- Он не такой, - заступился Никитин.
- Не та-акой... - передразнил Федя. - Что ж он тебе пиджак-то с пят-
ном дал...
- Где пятно? - Никитин стал себя оглядывать.
- А вот...
На локте действительно было совсем свежее, влажное пятно.
- А раньше не было, - удивился Никитин. - Что же делать?
- Можно вывести, - успокоил Федя. - Спиртным надо.
Федя взял салфетку, окунул сев фужер с портвейном и потер салфеткой
рукав. Пятно из бледно-серого стало темно-коричневым.
- Вот! Высохнет, ни фига не будет заметно, - пообещал Федя.
- И здесь немножко, - Никитин показал пятнышко возле кармана.
Федя замыл и там.
- Я тебе друг? - спросил Федя.
- Друг! - Никитин убежденно кивнул головой.
- Так вот. Слушай меня. Отдай-ка ты ему этот пиджак. Пусть он им по-
давится.
- Правильно, - согласился Никитин. - Надо сейчас же вернуть, а то
вдруг запачкаю.
- Официант! - Федя щелкнул пальцами в воздухе, как кубинец. - Бутылку
крепленого и банку килек! С собой!
Друзья подошли к подъезду.
Никитин еще раз при электрическом свете осмотрел пиджак. На нем горе-
ли размытые, почти черные пятна, похожие очертаниями на контуры Каспийс-
кого моря.
- Все равно видно, - огорчился Никитин.
- Не высохло еще, - успокоил Федя. - Высохнет, ни фига не будет за-
метно.
- Знаете что, Федя, а может быть, вы отнесете? - попросил Никитин. -
А то мне как-то... Вы скажите, что я заболел. А это обязательно высох-
нет. И поблагодарите. А? - Лицо Никитина приняло мучительное выражение.
- Давай, - легко согласился Федя. - А куда нести?
- Третий этаж, возле лифта. Справа.
Федя взял пиджак и пошел в подъезд.
Лифт не работал, и Федя отправился пешком. Он шел и считал лестничные
пролеты за этажи. Третьим этажом у него оказался второй.
Федя позвонил в дверь возле лифта. Открыла бабушка в платочке, ма-
ленькая и уютная, похожая на лесного человечка.
- Академик дома? - спросил Федя.
- Какой академик? - не поняла бабушка.
- Ну, мужик твой.
- Нету.
- На. Держи. - Федя протянул пиджак. - Женька прислал.
- Ча во это?
- "Чаво", - передразнил Федя. - Слепая, что ли? Пинжак. Высохнет, ни
фига не будет заметно. Премного благодарны. - Федя сунул ей в руки пид-
жак. - А Женька гриппом заболел. На больничном сидит. Так что спасибо...
Никитин стоял на том же самом месте, где он только что расстался с
Федей, и смотрел на Наташино окно. Окно светилось золотисто-оранжевым
светом, как спелая виноградина на солнце, и казалось, что там течет сов-
сем другая жизнь - чистая, невинная, исполненная высокого смысла. Ники-
тин смотрел на окно и испытывал острое чувство - торжественное и щемящее
одновременно. Он никогда прежде не знал в себе такого чувства. Правда, и
таким пьяным он тоже никогда не был.
Появился Федя.
- Все! - с удовлетворением сказал он. - Отдал!
- А он чего?
- А его нету. Я его бабе отдал. Ну и дуру же он себе нашел! А где бу-
тылка? Выпил?
- Ну что вы! Вот она, - бутылка стояла на асфальте возле ног Никити-
на. - А вон Наташа!
Никитин показал на окно. Федя из вежливости посмотрел по направлению
пальца.
- Слушай, а может, Нюрку позовем? - обрадовано предложил Федя. - По-
сидим, попоем, твоя поиграет, а моя попоет.
- Давайте в следующий раз. А сейчас... вы понимаете...
Я с Наташей не совсем знаком и приведу с собой еще двух совершенно
посторонних людей. Это неудобно...
- Можно и без Нюрки, - не обиделся Федя.
- Нет, Федя. Все равно неудобно, - мягко и настойчиво возразил Ники-
тин. - Большое вам спасибо за все. До свидания.
Никитин повернулся и пошел.
- Жень, постой! - Федя подбежал к нему и стал на его пути.
Никитин остановился.
- Жень, я тебе друг?
- Друг.
- Так вот, слушай меня. Не ходи. Она тебя обженит. Вот зуб даю - об-
женит.
- И очень хорошо.
- Женя! - Федя приложил руку к сердцу. - Я старше тебя, у меня
опыт... Я уже про эту бабу все понял. Я тебе все про твою жизнь могу
рассказать; ты с работы вернешься, устал как черт, так она тебя домой не
пустит. Приведешь товарища, сядешь поговорить, так она нос воротит! Де-
тей от тебя будет прятать, будто ты Гитлер... А еще я тебе скажу: она на
тебя в прокуратуру на принудлечение подаст. Не ходи, Женя! Мой тебе со-
вет - не ходи!
- Она не такая, - возразил Никитин. - Она нам обрадуется. Мы сейчас
придем и скажем: "Здравствуйте, нам без вас одиноко". Она скажет: "А мне
без вас". Мы скажем: "А мы вам духи принесли. Подарок из Франции".
- Фига мы ей принесем, - отредактировал Федя. - Духи-то в пинжаке ос-
тались. Ты же их в пинжак засунул. На сей раз Федя звонил в квартиру Гу-
саковых, и на сей раз ему отворила Изабелла - в вельветовых брючках.
Изабелла серьезно отличалась от бабушки в платочке, она текла в совер-
шенно другом возрастном коридоре и совершенно другого хотела от жизни.
Но Федя не заметил никакой разницы.
- Опять я, - сказал он. - Там в пинжаке Женька духи забыл. Принеси,
пожалуйста.
- Какие духи? Какой Женька? - Изабелла с недоумением глядела на Федю.
