устроено на свете? Чтобы мы отчаянней цеплялись за жизнь? Недостойно. В
нашем бытии много необъяснимого, но приход смерти - более всего. О ней люди
слышат, читают, думают. Но когда она приходит, все равно удивляются и не
верят. Все равно она не такая, как представлялось. Великий Павлов вел
стенограмму своего умирания, и перед самым концом воскликнул: "Ого, как
интересно!"
А смерть в море особенно оглушающа: никуда не убежишь, не уйдешь, все
та же замкнутость и ограниченность. Но страшней всего погибать одному.
Вот выдержки из подлинного дневника человека 27 лет, оказавшегося в
одиночестве в море на перевернувшемся судне. В свое время этот засекреченный
материал подарил мне Виктор Александрович, он входил в комиссию по
расследованию трагедии.
Несколько предварительных пояснений, расшифровок морских терминов для
сухопутных: ЦПУ - центральный пост управления машиной, МКО -
машинно-котельное отделение, ГД - главный двигатель, ББС - барже-буксирный
состав (в данном случае баржа для перевозки леса и буксир-толкач). Здесь
сохраняю как есть стиль и орфографию подлинника, не поднимается рука править
эти записи.
Среда, 7 февраля, 06.30 или 05.30 (не очень точно).
Очевидно, при повороте крен увеличился ББС опрокинулся. Сразу попытался
выйти из МКО через дверь в ЦПУ. Там была уже вода. Нырнул, потянул ручку,
она обломилась. Затем решил найти фонарь.
06.55 нашел. Затем взломал мастерскую электрика, нашел еще фонарик там.
Осмотрелся в машине. Вода прибывает. Закрыл пробки некоторых танков, из
которых сочилось топливо. Закрыл приемные клапаны кингстонов, чтобы не
уходил воздух.
Уже 08.00, качает сильнее. Погода очевидно ухудшилась. 09.08 прибывает
вода, закрыл все отливные клапаны... В ЦПУ температура 15З, вода была 4З.
15.45 температура падает, обвязался ветошью, шторм, воды больше, сижу
без света, иногда включаю для записи, часы идут...
17.00 воды больше, садится корма, где выход?.. Уже половина суток в
таком положении как я. Хотел бы домой к любимой своей Тамаре. Уже темнеет.
Где же помощь?
18.34 воды больше, температура воздуха падает. Уже темно, осталось 7
сигарет, в баллонах по 11 кг/см2. Сразу же закрыл баллоны теперь вроде
держится.
19.25 начала болеть голова выпустил сжатый воздух из баллонов ГД.
13.15 холодно, пытался заснуть болит голова. 02.00 холодно, воды
больше.
13.30 вода возле ЦПУ...Пытался прорубить отверстие в борту, не
получается...Температура падает. Один фонарь почти не светит, второй еще
хорошо...Надо что-то делать.
14.10 все зубилья вышли из строя, рубить не получается. Была бы дрель.
Погода очень плохая.
Надеюсь на помощь. Сам не вижу выхода никакого. Хочется надеяться очень
хочется надеяться на помощь.
Сигареты есть, спички есть, время есть, нет помощи. Боюсь и думать как
наши ребята...
05.50 очень холодно кошма не помогает...
16.55 очень холодно все вещи давно использовал до портянок, обвязок,
подстилки. Греться приходится движением еще виден свет. Если бы вышло на
мель и волной опрокинуло обратно может тогда бы вышел.
17.55 пытался пройти в токарку, начинает затоплять. Хотел взять там
очки и нырнуть к капам на выход. Но теперь думаю бесполезно там искать
выход. Если сразу догадался было метров 4-5, а сейчас 10. Вода прибывает
через сутки может добраться сюда буду ждать до последнего...
Дорогие мои очень хочу к вам, но не могу вырваться.
19.05. Пришла мысль нырнуть с тяжестью ... открутить и выйти, но если
учесть, что я в воздухе дрожу то в воде скрутит сразу. А если выйдет то
температура минус 2 (по журналу) также долго не проплывешь. Иногда в глазах
рябит, но не пить не есть не хочется. Осталась одна сигарета...За что такие
муки. Если бы выжить!
Теперь трудно судить сколько еще продержусь.
Если бы в бою за Родину, а так глупо.
Я ведь допускал уволиться после отпуска. Нет сил ждать конца. Баржа
очевидно погружается либо обмерзает ноги накрыл мерзнут.
10.20 начал рубить переборку.
11.18 пытался резцами перерезать переборку. За час работы почти не
продвинулся, хоть согрелся...
Думаю идет обледенение так как на переборках в машине иней не знаю
сколько продержусь больше суток не пил не ел, но пока не хочется. Холод
быстро одолевает. Будет помощь или нет. Один фонарь еле светит второй тоже
садится.
12.30 лежать под кошмой холодно.
Фонари садятся. Баржа садится. Никому не желаю такого. Я не в силах
себе помочь. Если вода поднимется сюда тогда хоть накладывай на себя руки.
13.20 вижу свет который проникает через капы. Если бы было не так
холодно я бы вышел наверх...
16.10 холодно. Лежу укрывшись кошмой.
1,5 суток в таком положении.
Болтает, все скрипит, шлюпки бьются о борт. Вода прибывает. Наверное
уходит воздух не знаю через какие отверстия. Уже выпустил воздух из баллона
ГД...
Начала болеть правая нога.
Как хочется жить.
20.47 уже приготовил себе петлю. Да, проверил батарейку маячек со
спасательного жилета не горит но знак качества есть.
Попробовал давиться страшно не хочется верить что конец. Я еще не успел
вырасти сына ни дерева посадить. Какие муки хуже тонуть или душиться или
кажется тонуть... был бы пистолет. На всякий случай прошу прощайте.
Дурак тот кто считает ББС непотопляемым... так что план зимний должен
быть меньше. Много мог бы я рассказать о ББС но не придется... Если бы был
яд заснул и все, конец мукам.
9.02. 05.00 холод донимает собачий. Хочу продержаться до утра будет
двое суток как оверкиль.
Разжечь костер? Нет!
05.05. Холод... как дотяну до утра.
07.40 стучат сверху я тоже стучу. Затем тишина и опять стук.
08.50 сверху тихо, но я не мог ошибиться. Сверху стучали в районе
бортового кингстона и затем за мной в пост, наверное сильно штормит и трудно
подойти.
Он был молод. Он делал, что мог: нашел свет, пытался выбраться,
согреться, повеситься. Он вел вахтенный машинный журнал - эти записи оттуда.
Он прогнал мысль о ребятах, оставшихся в момент катастрофы в каютах и на
мостике, но он помнил о них. Его медленно убивал холод, и подступало удушье,
так как кончался воздух, выпущенный из баллонов. Он надеялся, что баржу с
буксиром прибьет на мель и перевернет волной обратно. Он ждал помощи.
Помощь пришла - спасательный буксир с водолазами. Прорезали отверстие в
обшивке, но там еще были стальные шпангоуты, в 25 сантиметрах один от
другого. Разрезать шпангоут не успели - поднимался шторм. Дневник выплыл
через проделанное отверстие, туда хлынула вода, и перевернувшийся буксир
затонул на глубине.
Я вспомнил этот дневник в последнем рейсе, когда вода ударила в
иллюминатор и наступила темнота. А он прожил в темноте больше двух суток.
Не хочу разбирать подробно той аварии, по ней работали две авторитетные
комиссии. Когда ББС перевернулся, сделали все возможное, однако море
оказалось сильнее.
Но раньше, до выхода ББС в рейс, было допущено несколько элементарных
ошибок. Каждая из них в отдельности казалась незначительной, в комплексе они
привели к гибели людей.
Я долго сомневался, надо ли об этом рассказывать. И решил все же
рассказать, чтобы было предельно ясно: морская работа непроста и опасна,
требует абсолютной точности, добросовестности, и любое отклонение от этих
принципов приводит к необратимым и неотвратимым последствиям...
И хватит о смерти, переверну пластинку на другую сторону - о жизни.
Пластинки коллекционировал Митек Денисов, а лишние экземпляры иногда
дарил мне. О нем и собираюсь рассказать, хотя его жизненная история нужна
мне не сама по себе. Я с ее помощью хочу подвести возможных моих читателей к
одному важному выводу, касающемуся особенностей морской работы. Точнее - к
тезису о том, что море у людей кое-что и забирает.
"Кто много плавал - тот мало читал!" - афоризм этот, среди прочих,
родил Митек, которого, учитывая его небольшие габариты и по-юношески изящную
фигуру, называли еще и Денисиком.
Плавал Митек действительно много. И жизнь у него была нелегкая: в
детстве лишился родителей, воспитыался у дяди или у тети (не помню точно),
закончил сначала рыбную мореходку, семь лет болтался на сейнерах и логгерах
в Атлантике, страдая, как сам признался, от качки, затем - в духе времени -
кончил высшее училище в Ленинграде - и очно, что настоящий подвиг для
женатого уже человека и папы, и вторично ушел в моря, где дослужился до
второго помощника, но наконец взмолился и начал учить мореходов будущего.
Когда мы отправились с ним к берегам италийским, Митек не только
вышеприведенный афоризм выдал. Компания у нас подобралась дошлая и
языкастая, и решили мы обессмертить совместное пребывание в морских
просторах на "Зените". И начали сочинять всякие пакостные стишки и
наклеивать их в толстый альбом для рисования, а иллюстрации брали из всяких
зарубежных проспектов и каталогов, потому как талантов поэтических у нас
было в изобилии, а изобразительных - ни одного. Объявили конкурс на лучшее
название нашего опуса. И придумал его Митек. Сам не чаял, что так удачно
придумает.
Так вот, помимо всего прочего, Денисик был большой любитель пива и даже
хвастался, что в туманной юности одолел на спор ящик "Жигулевского", не
вставая и не удаляясь за уголок. Мы тогда застряли в Питере, никак не хотел
порт нас выгружать, а тем более - загружать. Митек таскался по музмагазинам,
отыскивая модного в ту историческую эпоху Тома Джонса. А потом появился
как-то вечером довольный, облизывающийся, словно кот после дюжины мышей.
"Где был?" - спросили мы его строго, так как не забывали, что он отец
семейства. "Пивбар нашел - прелесть! - объявил Митек охотно и честно. - На
Пяти углах. Пива - три сорта. И раки!" Я немедленно привлек Денисика к
ответу, поскольку был уверен, что последний рак на европейской территории
страны съеден еще до начала космической эры. "Как? Какие они - раки?" -
пытливо спросил я, и Митек без колебаний полез в расставленные силки: "Да
обыкновенные - жареные!" Мы встретили это признание дружным ревом, и наш
журнал заимел название: "Жареные раки".
Рейс тот проходил в разгар лета, и было нам весело (что-то не припомню,
когда мне так весело еще бывало), хотя особых приключений на нашу долю не
выпало, если не считать курсантских самоволок на стоянках. И собирались мы
на разные "юбилеи", которые сами же и придумывали (например, месяц
пребывания на борту). И Митек на юбилеях хорошо, душевно пел, много он
морских и лирических песен знал. Но как-то, в каком-то шибко
интеллектуальном споре (вроде о том, как читается - ПикАссо или ПикассО) над
Денисиком зло посмеялись, ибо он вообще не слышал про ПикассО-ПикАссо. И он
возмущенно заявил: "Вам хорошо, вы имели возможность работать над собой, а я
все в морях и в морях. Кто много плавал - тот мало читал".
Я почему этот афоризм вспомнил? Чуть позже ясным станет. А сейчас хочу
докончить о Денисике. Моряк он был хороший, и певун что надо, но к концу
рейса выяснилось, что мнителен, как старушка-пенсионерка. В Александрии мы
стояли недолго, повезло. Наши ушлые воспитанники где-то в порту надыбали
баржу, выгружающую арбузы, и преступили закон, хотя мы сурово предупреждали
их, что в арабских странах за хищение отрубают правую руку...
Ну, короче, арбузов попробовали и мы. А на выходе у Денисика схватило
живот. Жил я с ним в одной каюте и неосторожно намекнул, что в здешних
