стал привидением. И если это не доказательство того, что сапоги грабите-
лям не достались, хотел бы я знать, какое тебе еще нужно доказательство.
Нет, вы подумайте только. Такой головы, как у этого парня, я никогда
еще не встречал. У меня ведь тоже есть глаза, и я тоже все видел, но мне
и в голову не придет такое. А вот Том Сойер другой человек. Когда Том
Сойер смотрит на какую-нибудь вещь, то эта вещь встает на задние лапы и
разговаривает с ним, она просто раскрывает ему все свои секреты. Право,
я такой головы не встречал еще.
- Том Сойер, - сказал я, - я еще раз скажу то, что говорил уже много
раз: я недостоин чистить твои башмаки! Ну да ладно, это к делу не отно-
сится. Господь бог создал нас всех, и одним он дал глаза, которые ничего
не видят, а другим дал глаза, которые видят все; а для чего он это сде-
лал - не нам судить. Значит, так и надо было, иначе он бы устроил это
по-другому. Теперь я понял, что воры не унесли брильянтов. А вот почему,
как ты думаешь?
- Да потому, что те двое спугнули их раньше, чем они успели снять с
трупа сапоги.
- Вот оно как? Все понятно. Только скажи мне, Том, почему бы нам не
пойти и не рассказать все это?
- Да ну тебя, Гек Финн, неужели ты сам не понимаешь? Ты сообрази, что
будет дальше? Завтра утром начнется расследование. Те двое расскажут,
как они услышали крики и прибежали туда, но слишком поздно, чтобы спасти
незнакомца. Потом присяжные будут долго болтать и наконец вынесут реше-
ние, что человек этот был застрелен, или зарезан, или его стукнули
чем-нибудь по голове и по воле господа бога он отдал ему душу. После
этого его похоронят, а вещи продадут с аукциона, чтобы оплатить расходы.
Вот тут-то и придет наш черед.
- Каким образом, Том?
- Мы купим эти сапоги за пару долларов! Я чуть не задохнулся от вос-
торга.
- Господи, Том, так мы получим брильянты!
- А как же ты думал! За их находку будет наверняка объявлена большая
награда - тысяча долларов, не меньше. И мы ее получим! Ну а теперь пошли
в дом. И не забудь, что мы ничего не знаем ни о каком убийстве, ни о ка-
ких брильянтах, ни о каких ворах.
Мне оставалось только вздохнуть по поводу такого решения. Я бы, ко-
нечно, продал эти брильянты - да, да, уважаемые господа! - за двенадцать
тысяч долларов. Но я промолчал. Все равно спорить с Томом толку не было.
Я спросил только:
- Том, а как мы объясним тете Салли, где мы пропадали столько време-
ни?
- Ну, это я предоставляю тебе, - заявил он. - Я рассчитываю, ты
что-нибудь придумаешь.
Вот он всегда такой - строгий и щепетильный. Никогда сам не будет
врать.
Мы прошли через большой двор, узнавая на каждом шагу знакомые предме-
ты, которые так приятно было опять увидеть, подошли к крытому проходу
между большим бревенчатым домом и кухней, - на стене, как и всегда, ви-
сели все те же вещи, даже застиранная зеленая рабочая куртка дяди Сайла-
са с капюшоном; на ней была грубая белая заплата между лопатками, так
что всегда казалось, что в дядю Сайласа кто-то засадил снежком. Мы под-
няли щеколду и вошли.
Тетя Салли в этот момент рвала и метала, дети жались в одном углу, а
старик, укрывшись в другом, молился о ниспослании помощи в час нужды.
Тетя Салли бросилась нам навстречу, смеясь и плача, закатила нам обоим
по оплеухе, сжала нас в объятиях, расцеловала и выдала нам еще по одной
пощечине. Казалось, ей это никогда не надоест, так она была рада видеть
нас. А потом она сказала:
- Где же вы шлялись все это время, негодные бездельники? Я уж до того
беспокоилась, что не знала, что и делать. Ваши вещи привезли уже бог
знает когда, и я уже четыре раза заново стряпала ужин, чтобы накормить
вас получше, как только вы приедете, пока у меня уж окончательно не лоп-
нуло терпенье, и я теперь готова заживо с вас шкуру снять. Бедненькие
мои, вы же, наверное, умираете с голода! А ну, все за стол, быстрей, не
тратьте зря времени.
Ну и приятно же было, должен вам сказать, опять, как когда-то, сидеть
за столом, а перед тобой этот вкуснейший ржаной хлеб, и свиные отбивные,
и вообще все, что можно пожелать на этом свете. Дядя Сайлас выдал нам
одно из самых своих замысловатых благословений, в котором сложных оборо-
тов было не меньше, чем слоев в луковице, и пока ангелы разбирались в
этом, я мучительно придумывал, как же мне объяснить причину нашего опоз-
дания. Когда нам положили еду на тарелки и мы принялись за дело, тетя
Салли сразу же спросила меня об этом, и я принялся мямлить:
- Да вот, понимаете... миссис...
- Гек Финн! С каких это пор я стала для тебя "миссис"? Или я ког-
да-нибудь скупилась на подзатыльники и поцелуи для тебя с того дня, как
ты появился в этой комнате и я приняла тебя за Тома Сойера и благодарила
бога за то, что он послал мне тебя, хотя ты наговорил мне сорок бочек
вранья, а я, как дурочка, всему поверила? Зови меня, как и раньше, тетей
Салли.
Так я и сделал и говорю ей:
- Так вот, мы с Томом решили пройтись пешком и подышать лесным возду-
хом, и тут мы встретили Лема Биба и Джима Лейна, а они предложили нам
пойти вместе с ними собирать чернику и сказали, что они могут взять со-
баку Юпитера Данлепа, так как они только что говорили с ним...
- А где они его видели? - спросил дядя Сайлас. Я посмотрел на него,
удивившись, почему это он заинтересовался такой мелочью, и вижу, что он
ну прямо впился в меня глазами, так его это задело. Я удивился и даже
растерялся, но потом собрался с мыслями и говорю ему:
- Да когда он вместе с вами копал что-то, перед заходом солнца или
около этого.
Дядя Сайлас только хмыкнул, вроде как разочарованно, и перестал меня
слушать. Тогда я решил продолжать и говорю:
- Ну так вот, как я уже объяснял...
- Достаточно, дальше ты можешь не продолжать! - прервала меня тетя
Салли. Она с возмущением смотрела на меня в упор. - Гек Финн, - сказала
она, - может быть, ты объяснишь, с чего это они собрались за черникой в
сентябре в наших краях?
Тут я понял, что запутался, и прикусил язык. Тетя Салли подождала,
по-прежнему глядя на меня в упор, и наконец заявила:
- И как могла прийти людям в голову такая идиотская мысль - идти со-
бирать чернику ночью?
- Да ведь они... мэм, э-э... они сказали, что у них есть фонарь, и
что...
- Замолчи, с меня хватит! И скажи-ка мне, что они собирались делать с
собакой? Охотиться с нею на чернику?
- Я думаю, мэм, что они...
- Ну а ты. Том Сойер, какое вранье ты собираешься добавить к этому
вороху лжи? Ну-ка, говори, только, прежде чем ты начнешь, предупреждаю
тебя, что я не верю ни одному твоему слову. Я прекрасно знаю, что вы с
Геком Финном занимались тем, чем не следовало, я ведь отлично знаю вас
обоих. А теперь объясни мне про собаку, и про чернику, и про фонарь, и
про всю эту чепуху.
И не вздумай водить меня за нос, слышишь?
Том напустил на себя весьма обиженный вид и с достоинством заявил:
- Мне очень жаль, что Гека ругают за то, что он оговорился, а это со
всяким может случиться.
- Как же это он оговорился?
- Он сказал "черника", вместо того чтобы сказать "земляника".
- Том Сойер, если ты и дальше будешь злить меня, я...
- Тетя Салли, вы по незнанию и, конечно, не намеренно, впали в ошиб-
ку. Если бы вы изучали естественную историю, как полагается, вы бы зна-
ли, что во всем мире, за исключением Арканзаса, землянику всегда ищут с
собакой... и с фонарем...
Но тут она обрушилась на него, словно снежная лавина, и совершенно
подавила его. Она была в такой ярости, что слова не успевали выскакивать
у нее изо рта, они изливались сплошным нескончаемым потоком. А Тому
только этого и нужно было. Он всегда так - даст ей повод, разозлит ее и
предоставит ей выкричаться. После этого всякое упоминание о том, из-за
чего шел спор, так будет раздражать ее, что она никогда уже ни слова не
скажет и другим не позволит. Так оно и случилось. Когда тетя Салли приш-
ла наконец в изнеможение и должна была остановиться, он совершенно спо-
койно начал:
- И все-таки, тетя Салли...
- Замолчи! - закричала она. - Я не желаю больше слушать об этом! Та-
ким образом, нам больше ничего не грозило и никто к нам больше не прис-
тавал с этим опозданием. Том провел это дело блестяще.
Глава VII
НОЧНОЕ НАБЛЮДЕНИЕ
Бенни во время ужина казалась ужасно огорченной и то и дело вздыхала,
но вскоре она принялась расспрашивать нас о Мэри, о Сиде, о тете Полли;
потом и тучи, омрачавшие тетю Салли, разошлись, к ней вернулось ее обыч-
ное хорошее настроение, и она тоже начала забрасывать нас вопросами. Та-
ким образом, конец ужина прошел весело и приятно. Один только дядя Сай-
лас не принимал никакого участия в нашем разговоре, он был рассеян, без
конца вздыхал и явно был чем-то обеспокоен. Очень тяжело было видеть его
таким унылым, расстроенным и встревоженным.
Вскоре после ужина явился негр, постучал в дверь, просунул голову
внутрь и, держа в руке старую соломенную шляпу и расшаркиваясь и кланя-
ясь, сказал, что масса Брейс стоит у перелаза и ждет своего брата; ему
надоело ждать его с ужином, и не будет ли масса Сайлас так добр и не
скажет ли, где Юпитер?
Я никогда раньше не видел, чтобы дядя Сайлас разговаривал с таким
раздражением. Он закричал:
- Разве я сторож брату его? - Тут он сразу как будто сник; похоже бы-
ло, что он пожалел, что сказал так, и деликатно продолжал: - Ты только
не передавай 'твоему хозяину того, что я сказал. Билли; я стал очень
раздражителен последнее время, и ты застал меня врасплох. И вообще я не-
хорошо себя чувствую и с трудом соображаю.
Скажи ему, что его брата здесь нет.
Негр ушел, а дядя Сайлас принялся ходить взад и вперед, бормоча
что-то себе под нос и ероша волосы. Было просто до невозможности жалко
смотреть на него. Тетя Салли шепнула нам, чтобы мы не обращали на дядю
внимания, потому что это смущает его. С тех пор, сказала тетя Салли, как
начались все эти неприятности, он все время вот так думает и думает, и
ей кажется, что когда на него такое находит, то он сам вряд ли понимает,
где он и что с ним. И еще она добавила, что дядя Сайлас теперь гораздо
чаще бродит во сне, чем раньше, а иногда во сне ходит по дому и даже по
двору, и если, сказала тетя Салли, мы его встретим в такую минуту, то
надо оставить его в покое и не трогать. По ее мнению, это не причиняет
ему вреда, а может быть, даже идет на пользу.
В такие дни помочь ему может одна только Бенни. Она одна знает, когда
его нужно успокаивать, а когда лучше оставить его в покое.
А дядя Сайлас продолжал ходить взад и вперед по комнате и бормотать
что-то про себя, пока не утомился, тогда Бенни подошла к нему, взяла его
за руку, другой рукой обняла и увела. Дядя Сайлас улыбнулся ей и, наг-
нувшись, поцеловал ее. Лицо его мало-помалу стало спокойнее, и Бенни
уговорила его уйти в его комнату. Они так были ласковы друг с другом,
что на них было умилительно смотреть.
Тетя Салли принялась укладывать детей спать, нам с Томом стало скуч-
но, и мы пошли погулять при луне, забрели в огород, сорвали арбуз и за
разговором съели его.
Том сказал мне, что он готов держать пари, что ссоры происходят по
вине Юпитера, и он, Том, при первой же возможности, постарается быть при
такой ссоре и понаблюдать. И если он прав, то сделает все возможное,
чтобы дядя Сайлас прогнал Юпитера.
Так вот мы часа два сидели, курили, болтали и объедались арбузами;
наконец стало совсем поздно, и когда мы вернулись, в доме все было темно
и тихо, все спали.
Том - он всегда все замечает. Вот и теперь он заметил, что старая зе-
леная рабочая куртка исчезла, и сказал, что, когда мы выходили, она была
на месте. Он заявил, что здесь что-то не так, и мы пошли спать.
Мы слышали, как за стеной ходит Бенни по своей комнате, и решили, что
