прочее... Просто удивительно, как я еще жив. Значит, еще что-то задумал
этот бледный гриб.
- Сюда, - сказал человек с властным голосом.
Он распахнул низенькую дверь, и Румата, согнувшись, вошел в обширное,
освещенное дюжиной светильников помещение. Посередине на потертом ковре
сидели и лежали связанные, окровавленные люди. Некоторые из них были уже
либо мертвы, либо без сознания. Почти все были босы, в рваных ночных
рубашках. Вдоль стен, небрежно опираясь на топоры и секиры, стояли
красномордые штурмовики, свирепые и самодовольные - победители. Перед ними
прохаживался - руки за спину - офицер при мече, в сером мундире с сильно
засаленным воротником. Спутник Руматы, высокий человек в черном плаще,
подошел к офицеру и что-то шепнул на ухо. Офицер кивнул, с интересом
взглянул на Румату и скрылся за цветастыми портьерами на противоположном
конце комнаты.
Штурмовики тоже с интересом рассматривали Румату. Один из них, с
заплывшим глазом, сказал:
- А хорош камушек у дона!
- Камушек будь здоров, - согласился другой. - Королю впору. И обруч
литого золота.
- Нынче мы сами короли.
- Так что, снимем?
- Пр-рекратить, - негромко сказал человек в черном плаще.
Штурмовики с недоумением воззрились на него.
- Это еще кто на нашу голову? - сказал штурмовик с заплывшим глазом.
Человек в плаще, не отвечая, повернулся к нему спиной, подошел к
Румате и встал рядом. Штурмовики недобро оглядывали его с головы до ног.
- Никак, поп? - сказал штурмовик с заплывшим глазом. - Эй, поп, хошь
в лоб?
Штурмовики загоготали. Штурмовик с заплывшим глазом поплевал на
ладони, перебрасывая топор из руки в руку, и двинулся к румате. Ох, и дам
я ему сейчас, подумал Румата, медленно отводя назад правую ногу.
- Кого я всегда бил, - продолжал штурмовик, останавливаясь перед ним
и разглядывая человека в черном, - так это попов, грамотеев всяких и
мастеровщину. Бывало...
Человек в плаще вскинул руку ладонью вверх. Что-то звонко щелкнуло
под потолком. Ж-ж-ж! Штурмовик с заплывшим глазом выронил топор и
опрокинулся на спину. Из середины лба у него торчала короткая толстая
арбалетная стрела с густым оперением. Стало тихо. Штурмовики попятились,
боязливо шаря глазами по отдушинам под потолком. Человек в плаще опустил
руку и приказал:
- Убрать падаль, быстро!
Несколько штурмовиков кинулись, схватили убитого за ноги и за руки и
поволокли прочь. Из-за портьеры вынырнул серый офицер и приглашающе
помахал.
- Пойдемте, дон Румата, - сказал человек в плаще.
Румата пошел к портьерам, огибая кучу пленных. Ничего не понимаю,
думал он. За портьерами в темноте его схватили, обшарили, сорвали с пояса
пустые ножны и вытолкнули на свет.
Румата сразу понял, куда он попал. Это был знакомый кабинет дона Рэбы
в лиловых покоях. Дон Рэба сидел на том же месте и в совершенно той же
позе, напряженно выпрямившись, положив локти на стол и сплетя пальцы. А
ведь у старика геморрой, ни с того, ни с сего с жалостью подумал Румата.
Справа от дона Рэбы восседал отец Цупик, важный, сосредоточенный, с
поджатыми губами, слева - благодушно улыбающийся толстяк с нашивками
капитана на сером мундире. Больше в кабинете никого не было. Когда Румата
вошел, дон Рэба тихо и ласково сказал:
- А вот, друзья, и благородный дон Румата.
Отец Цупик пренебрежительно скривился, а толстяк благосклонно
закивал.
- Наш старый и весьма последовательный недруг, - сказал дон Рэба.
- Раз недруг - повесить, - хрипло сказал отец Цупик.
- А ваше мнение, брат Аба? - спросил дон Рэба, предупредительно
наклоняясь к толстяку.
- Вы знаете... Я как-то даже... - Брат Аба растерянно и детски
улыбнулся, разведя коротенькие ручки. - Как-то мне, знаете ли, все равно.
Но, может быть, все-таки не вешать?.. Может быть, сжечь, как вы полагаете,
дон Рэба?
- Да, пожалуй, - задумчиво сказал дон Рэба.
- Вы понимаете, - продолжал очаровательный брат Аба, ласково улыбаясь
Румате, - вешают отребье, мелочь... А мы должны сохранять у народа
уважительное отношение к сословиям. Все-таки отпрыск древнего рода,
крупный ируканский шпион... Ируканский, кажется, я не ошибаюсь? - Он
схватил со стола листок и близоруко всмотрелся. - Ах, еще и соанский...
Тем более!
- Сжечь так сжечь, - согласился отец Цупик.
- Хорошо, - сказал дон Рэба. - Договорились. Сжечь.
- Впрочем, я думаю, дон Румата может облегчить свою участь, - сказал
брат Аба. - Вы меня понимаете, дон Рэба?
- Признаться, не совсем...
- Имущество! Мой благородный дон, имущество! Руматы - сказочно
богатый род!..
- Вы, как всегда, правы, - сказал дон Рэба.
Отец Цупик зевнул, прикрывая рот рукой, и покосился на лиловые
портьеры справа от стола.
- Что ж, тогда начнем по всей форме, - со вздохом сказал дон Рэба.
Отец Цупик все косился на портьеры. Он явно чего-то ждал и совершенно
не интересовался допросом. Что за комедия? - думал Румата. Что это значит?
- Итак, мой благородный дон, - сказал дон Рэба, обращаясь к Румате, -
было бы чрезвычайно приятно услышать ваши ответы на некоторые интересующие
нас вопросы.
- Развяжите мне руки, - сказал Румата.
Отец Цупик встрепенулся и с сомнением пожевал губами. Брат Аба
отчаянно замотал головой.
- А? - сказал дон Рэба и посмотрел сначала на брата Аба, а потом на
отца Цупика. - Я вас понимаю, друзья мои. Однако, принимая во внимание
обстоятельства, о которых дон Румата, вероятно, догадывается... - Он
выразительным взглядом обвел ряды отдушин под потолком. - Развяжите ему
руки, - сказал он, не повышая голоса.
Кто-то неслышно подошел сзади. Румата почувствовал, как чьи-то
странно мягкие, ловкие пальцы коснулись его рук, послышался скрип
разрезаемых веревок. Брат Аба с неожиданной для его комплекции резвостью
извлек из-под стола огромный боевой арбалет и положил перед собой прямо на
бумаги. Руки Руматы, как плети, упали вдоль тела. Он почти не чувствовал
их.
- Итак, начнем, - бодро сказал дон Рэба. - Ваше имя, род, звание?
- Румата, из рода Румат Эсторских. Благородный дворянин до двадцать
второго предка.
Румата огляделся, сел на софу и стал массировать кисти рук. Брат Аба,
взволнованно сопя, взял его на прицел.
- Ваш отец?
- Мой благородный отец - имперский советник, преданный слуга и личный
друг императора.
- Он жив?
- Он умер.
- Давно?
- Одиннадцать лет назад.
- Сколько вам лет?
Румата не успел ответить. За лиловой портьерой послышался шум, брат
Аба недовольно оглянулся. Отец Цупик, зловеще усмехаясь, медленно
поднялся.
- Ну, вот и все, государи мои!.. - Начал он весело и злорадно.
Из-за портьер выскочили трое людей, которых Румата меньше всего
ожидал увидеть здесь. Отец Цупик, по-видимому, тоже. Это были здоровенные
монахи в черных рясах с клобуками, надвинутыми на глаза. Они быстро и
бесшумно подскочили к отцу Цупику и взяли его за локти.
- А... н-ня... - промямлил отец Цупик. Лицо его покрылось смертельной
бледностью. Несомненно, он ожидал чего-то совсем другого.
- Как вы полагаете, брат Аба? - спокойно осведомился дон Рэба,
наклоняясь к толстяку.
- Ну, разумеется! - решительно отозвался тот. - Несомненно!
Дон Рэба сделал слабое движение рукой. Монахи приподняли отца Цупика
и, все так же бесшумно ступая, вынесли за портьеры. Румата гадливо
поморщился. Брат Аба потер мягкие лапки и бодро сказал:
- Все обошлось превосходно, как вы думаете, дон Рэба?
- Да, неплохо, - согласился дон Рэба. - Однако продолжим. Итак,
сколько же вам лет, дон Румата?
- Тридцать пять.
- Когда вы прибыли в Арканар?
- Пять лет назад.
- Откуда?
- До этого я жил в Эсторе, в родовом замке.
- А какова была цель этого перемещения?
- Обстоятельства вынудили меня покинуть Эстор. Я искал столицу,
сравнимую по блеску со столицей метрополии.
По рукам побежали, наконец, огненные мурашки. Румата терпеливо и
настойчиво продолжал массировать распухшие кисти.
- А все-таки, что же это были за обстоятельства? - спросил дон Рэба.
- Я убил на дуэли члена августейшей семьи.
- Вот как? Кого же именно?
- Молодого герцога Экину.
- В чем причина дуэли?
- Женщина, - коротко сказал Румата.
У него появилось ощущение, что все эти вопросы ничего не значат. Что
это такая же игра, как и обсуждение способа казни. Все трое чего-то ждут.
Я жду, когда у меня отойдут руки. Брат Аба - дурак - ждет, когда ему на
колени посыплется золото из родовой сокровищницы дона Руматы. Дон Рэба
тоже чего-то ждет... Но монахи, монахи! Откуда во дворце монахи? Да еще
такие умелые бойкие ребята?..
- Имя женщины?
Ну и вопросы, подумал Румата. Глупее не придумаешь. Попробую-ка я их
расшевелить...
- Дона Рита, - ответил он.
- Не ожидал, что вы ответите. Благодарю вас...
- Всегда готов к услугам.
Дон Рэба поклонился.
- Вам приходилось бывать в Ирукане?
- Нет.
- Вы уверены?
- Вы тоже.
- Мы хотим правды! - наставительно сказал дон Рэба. Брат Аба покивал.
- Одной только правды!
- Ага, - сказал Румата. - А мне показалось... - Он замолчал.
- Что вам показалось?
- Мне показалось, что вы главным образом хотите прибрать к рукам мое
родовое имущество. Решительно не представляю себе, дон Рэба, каким образом
вы надеетесь его получить?
- А дарственная? А дарственная? - вскричал брат Аба.
Румата засмеялся как можно более нагло.
- Ты дурак, брат Аба, или как тебя там... Сразу видно, что ты
лавочник. Тебе что, неизвестно, что майорат не подлежит передаче в чужие
руки?
Было видно, что брат Аба здорово рассвирепел, но сдерживается.
- Вам не следует разговаривать в таком тоне, - мягко сказал дон Рэба.
- Вы хотите правды? - возразил Румата. - Вот вам правда, истинная
правда и только правда: брат Аба - дурак и лавочник.
Однако брат Аба уже овладел собой.
- Мне кажется, мы отвлеклись, - сказал он с улыбкой. - Как вы
полагаете, дон Рэба?
- Вы, как всегда, правы, - сказал дон Рэба. - Благородный дон, а не
приходилось ли вам бывать в Соане?
- Я был в Соане.
- С какой целью?
- Посетить Академию наук.
- Странная цель для молодого человека вашего положения.
- Мой каприз.
- А знакомы ли вы с генеральным судьей Соана доном Кондором?
Румата насторожился.
- Это старинный друг нашей семьи.
- Благороднейший человек, не правда ли?
- Весьма почтенная личность.
- А вам известно, что дон Кондор участник заговора против его
величества?
Румата задрал подбородок.
- Зарубите на носу, дон Рэба, - сказал он высокомерно. - Для нас,
коренного дворянства метрополии, все эти Соаны и Ируканы, да и Арканар,
были и всегда останутся вассалами имперской короны. - Он положил ногу на
ногу и отвернулся.
Дон Рэба задумчиво глядел на него.
- Вы богаты?
- Я мог бы скупить весь Арканар, но меня не интересуют помойки...
Дон Рэба вздохнул.
- Мое сердце обливается кровью, сказал он. - Обрубить столь славный
росток столь славного рода!.. Это было бы преступлением, если бы не
вызывалось государственной необходимостью.
- Поменьше думайте о государственной необходимости, - сказал Румата,
- и побольше думайте о собственной шкуре.
- Вы правы, - сказал дон Рэба и щелкнул пальцами.
Румата быстро напряг и вновь распустил мышцы. Кажется, тело работало.
Из-за портьеры снова выскочили трое монахов. Все с той же неуловимой