прокричал:
- Прекратить скопление!
Виктор и полицейские вздрогнули. На пороге караулки стоял веснушчатый
солдатик, выставив из-под накидки автомат.
- Отойдите от ворот! - пронзительно крикнул он.
- Ты там, потише! - сказал полицейский с недовольным лицом. - Здесь
полиция.
- Ска-апление у ворот спецзоны более одного постороннего человека
запрещается! После третьего предупреждения стреляю! Отойти от ворот!
- Давайте, давайте, отходите, - озабоченно сказал Виктор, тихонько
подталкивая в грудь обоих полицейских. Полицейский с недовольным лицом
растерянно поглядел на него, отвел руку и шагнул к солдату.
- Слушай, парень, что ты, сдурел? - сказал он. - Этот тип угнал
грузовик...
- Никаких грузовиков! - протяжно и пронзительно проорал симпатичный
ласковый солдатик. - Па-аследнее предупреждение! Двоим отойти на сто
метров от ворот!
- Слушай, Рох, - сказал второй полицейский. - Давай, отойдем, ну их к
богу. Никуда он от нас не денется.
Полицейский с недовольным лицом, багровый от негодования, открыл было
рот, но тут в дверях караулки появился толстый сержант с обкусанным
бутербродом в одной руке и со стаканом в другой.
- Рядовой Джура, - сказал он, жуя. - Почему не открываете огонь?
На веснушчатом лице под каской появилось выражение озверелости.
Полицейские бросились к мотоциклу, оседлали его, развернулись и мимо
Виктора, принявшего позу регулировщика, ринулись прочь. Багровый
полицейский прокричал им что-то неслышное за треском мотора. Отъехав шагов
на пятьдесят, они остановились.
- Близко, - сказал сержант с неодобрением. - Что же ты смотришь?
Близко ведь...
- Дальше! - пронзительно завопил солдатик, взмахивая автоматом.
Полицейские отъехали дальше, и их стало не видно.
- Повадились посторонние толпиться у ворот, - сообщил сержант
солдатику, глядя на Виктора. - Ну ладно, продолжай нести службу. - Он
вернулся в караулку, а веснушчатый солдатик, понемногу остывая, несколько
раз прошел взад-вперед перед воротами.
Выждав несколько минут, Виктор осторожно осведомился:
- Прошу прощения, как там насчет доктора Голема?
- Нет его, - буркнул солдатик.
- Какая жалость, - сказал Виктор. - Тогда я пойду, пожалуй... - Он
посмотрел в туман и дождь, где скрывались полицейские.
- Как так - пойдете? - встревоженно сказал солдатик.
- А что, нельзя? - спросил Виктор встревоженно.
- Почему нельзя, - сказал солдатик. - Я насчет грузовика. Вы уйдете -
а грузовик как же? Грузовик от ворот положено уводить.
- А я здесь причем? - спросил Виктор, тревожась еще больше.
- Как так - причем? Вы его привели, вы его... это. Всегда же так, а
как же?
Черт, подумал Виктор. Куда я его дену?.. С расстояния в сто метров
доносился треск мотоциклетного мотора, работающего на холостых оборотах.
- Вы его в самом деле угнали? - спросил солдатик с любопытством.
- Ну да! Полиция задержала шофера, а я, дурак, решил помочь...
- Да-а, - сочувственно протянул солдатик. - Прямо и не знаю, что вам
посоветовать.
- А если я сейчас, скажем, пойду себе? - вкрадчиво спросил Виктор. -
Стрелять не будете?
- Не знаю, - честно признался солдатик. - Вроде бы не положено.
Спросить?
- Спросите, - сказал Виктор, соображая, успеет ли он удрать за
пределы видимости или нет.
В эту минуту за воротами раздался гудок. Ворота распахнулись и из
зоны медленно выкатился злосчастный автофургон. Он остановился рядом с
Виктором. Дверца распахнулась, и Виктор увидел, что за рулем сидит уже не
мальчик, как он ожидал, а лысый сутулый мокрец и смотрит на него. Виктор
не двинулся с места, и тогда мокрец снял с руля руку в черной перчатке и
приглашающе похлопал по сиденью рядом с собой. Соизволили снизойти, горько
подумал Виктор. Солдатик радостно сказал:
- Ну вот и хорошо, вот все и устроилось, поезжайте с богом.
У Виктора мелькнула мысль, что раз уж мокрец намерен сам доставить
грузовик в город или куда там еще, словом, намерен сам иметь дело с
полицией, то хорошо было бы тут же распрощаться и дунуть прямо через поле
в санаторий, в обход засевшего в засаде "харлея".
- Там впереди полиция, - сказал мокрецу Виктор.
- Ничего, садитесь, - сказал мокрец.
- Дело в том, что я украл этот грузовик из-под ареста.
- Я знаю, - терпеливо сказал мокрец. - Садитесь.
Момент был упущен. Виктор въедливо и сердито попрощался с солдатиком,
забрался на сиденье и захлопнул дверцу. Грузовик тронулся, и через минуту
они увидели "харлея". "Харлей" стоял поперек шоссе, оба полицейских стояли
рядом и делали жесты к обочине. Мокрец затормозил, выключил двигатель и,
высунувшись из кабины, сказал:
- Уберите мотоцикл, вы загородили дорогу.
- А ну, к обочине! - скомандовал полицейский с недовольным лицом. - И
предъявите документы.
- Я еду в полицейское управление, - сказал мокрец. - Может быть,
поговорим там?
Полицейский несколько растерялся и проворчал что-то вроде "знаем мы
вас". Мокрец спокойно ждал.
- Ладно, сказал, наконец, полицейский. - Только машину поведу я, а
этот пусть перейдет в мотоцикл.
- Пожалуйста, - согласился мокрец. Но если можно, в мотоцикле поеду
я.
- Еще лучше, - проворчал полицейский с недовольным лицом. У него даже
лицо просветлело. - Вылезайте.
Они поменялись местами. Полицейский, зловеще покосившись на Виктора,
принялся ерзать и изгибаться на сиденье, поправляя плащ, а Виктор, косясь
на полицейского, смотрел, как мокрец еще сильнее сутулясь и косолапя,
похожий со спины на огромную тощую обезьяну, идет к мотоциклу и забирается
в коляску. Дождь снова хлынул, как из ведра, и полицейский включил
дворники. Кортеж тронулся.
Хотел бы я знать, чем все это кончится, с некоторой томительностью
подумал Виктор. Смутную надежду, впрочем, подавало намерение мокреца
явиться в полицию. Обнаглел мокрец нынешний, обнахалился... Но штраф, во
всяком случае, с меня сдерут, этого не миновать. Чтобы полиция, да
потеряла случай содрать с человека штраф. А, плевать я хотел, все равно
придется уносить отсюда ноги. Все хорошо. По крайней мере, душу отвел...
Он вытащил пачку сигарет и предложил полицейскому. Полицейский негодующе
хрюкнул, но взял. Зажигалка не работала, и пришлось ему еще раз хрюкнуть,
когда Виктор поднес ему свою. Вообще его можно понять, этого немолодого
дядьку, лет сорока пяти, наверное, а все ходит в младших полицейских,
очевидно, из бывших коллаборационистов: не тех сажал и не ту задницу
лизал, да где ему в задницах разбираться - та или не та... Полицейский
курил, и вид у него был уже менее недовольны: дела его оборачивались к
лучшему. Эх, бутылку бы мне сюда, подумал Виктор. Дал бы ему хлебнуть,
рассказал бы ему пару ирландских анекдотов, поругал бы начальство, у
которого сплошь любимчики верховодят, студентов бы обложил, глядишь - и
оттаял бы человек...
- Надо же, какой дождь хлещет, - сказал Виктор.
Полицейский хрюкнул довольно нейтрально, без озлобления.
- А ведь какой раньше здесь был климат, - продолжал Виктор. Тут его
осенило. - И вот, заметьте, у них там в лепрозории дождя нет, а как
подъезжает человек к городу, так сразу ливень.
- Да уж, - сказал полицейский. - Они там в лепрозории легко
устроились.
Контакт налаживался. Поговорили о погоде - какая она была и какой,
черт побери, стала. Выяснили общих знакомых в городе. Поговорили о
столичной жизни, о мини-юбках, о язве гомосексуализма, об импортном бренди
и контрабандных наркотиках. Естественно, отметили, что порядка не стало -
не то, что до войны, или, скажем, сразу после. Что полицейский - собачья
должность, хоть и пишут в газетах: добрые мол и строгие стражи порядка,
незаменимая шестерня государственного механизма. А пенсионный возраст
увеличивают, пенсии уменьшают, за ранение на посту дают гроши, да еще
теперь оружие отобрали - и кто при таких условиях будет лезть из шкуры...
Словом, обстановка создалась такая, что еще бы пару глотков, и полицейский
сказал бы: "Ладно, парень, бог с тобой. Я тебя не видел, и ты меня не
видел". Однако пары глотков не было, а момент для вручения красненькой не
успел созреть, так что когда грузовик подкатил к подъезду полицейского
управления, полицейский снова поугрюмел и сухо предложил Виктору следовать
за ним и поторапливаться.
Мокрец отказался давать показания дежурному и потребовал, чтобы их
немедленно провели к начальнику полиции. Дежурный ему ответил, что
пожалуйста, начальник лично вас, вероятно, примет, а что касается вот
этого господина, то он обвиняется в угоне машины, к начальнику ему идти
незачем, а нужно его допросить и составить на него соответствующий
протокол. Нет, твердо и спокойно сказал мокрец, ничего этого не будет, ни
на какие вопросы господину Баневу отвечать не придется и никаких
протоколов господин Банев подписывать не станет, к чему имеются
обстоятельства, касающиеся только господина полицмейстера". Дежурный,
которому было безразлично, пожал плечами и отправился доложить. Пока он
докладывал, появился шоферишка в замасленном комбинезоне, который ничего
не знал, и был сильно поддавши, так что сразу принялся кричать о
справедливости, невиновности и прочих страшных вещах. Мокрец осторожно
взял у него накладную, которой тот размахивал, примостился на барьере и
подписал ее по всей форме. Шофер от изумления замолчал и тут Виктора и
мокреца пригласили к начальству.
Полицмейстер встретил их сурово. На мокреца он глядел с
неудовольствием, а на Виктора избегал смотреть вовсе.
- Что вам угодно? - спросил он.
- Разрешите присесть? - осведомился мокрец.
- Да, прошу, - вынужденно сказал полицмейстер после небольшой паузы.
Все сели.
- Господин полицмейстер, - произнес мокрец. - Я уполномочен выразить
вам протест против вторичного незаконного задержания грузов, адресованных
лепрозорию.
- Да, я слышал об этом, - сказал полицмейстер. - Водитель был пьян,
мы вынуждены были его задержать. Думаю, что в ближайшие дни все
разъяснится.
- Вы задержали не водителя, а груз, - возразил мокрец. - Однако, это
не столь существенно. Благодаря любезности господина Банева груз был
доставлен лишь с небольшим опозданием, и вы должны быть признательны
присутствующему здесь господину Баневу, ибо существенное опоздание груза
по вашей, господин полицмейстер, вине, могло бы послужить для вас
источником крупных неприятностей.
- Это забавно, - сказал полицмейстер. - Я не понимаю, и не желаю
понимать, о чем идет речь, потому что как должностное лицо я не потерплю
угроз. Что же касается господина Банева, то на этот счет существует
уголовное законодательство, где такие случаи предусмотрены... - Он явно
отказывался смотреть на Виктора.
- Я вижу, вы действительно не понимаете своего положения, - сказал
мокрец. - Но я уполномочен довести до вашего сведения, что в случае нового
задержания наших грузов вы будете иметь дело с генералом Пфердом.
Наступило молчание. Виктор не знал, кто такой генерал Пферд, но зато
полицмейстеру это имя было явно знакомо.
- По-моему, это угроза, - сказал он неуверенно.
- Да, - согласился мокрец. - Причем угроза более чем реальная.
Полицмейстер порывисто поднялся. Виктор с мокрецом тоже.
- Я приму к сведению все, что услышал сегодня, - объявил
полицмейстер. - Ваш тон, сударь, оставляет желать лучшего, однако я обещаю
лицам, уполномочившим вас, что разберусь и, коль скоро обнаружатся
виновные, накажу их. Это в полной мере касается и господина Банева.
