тронули меня за виски, сладострастно и сильно сдавливая. - Ты ведь умный
человек? Ты ведь понимаешь, что надо собраться с духом и все рассказать?..
- Толстый и кривой ноготь, видимо, изуродованный в младенчестве, обросший
диким мясом, выплыл неизвестно откуда и повис среди блистающей пустоты.
Лохматились чудовищные заусеницы: Где ты находился в указанное время?!..
Какие у тебя отношения с гражданином Черкашиным?!.. Когда ты видел его в
последний раз?!.. - Голоса лупили, как хлысты, в основание черепа.
Казалось, что сейчас лопнет мозг. Я пытался щуриться, но вместо прохладных
и темных век сквозили рваные хлопья крови. Лида, будто Иисус по водам,
прошла между ними и встала рядом с желточным ногтем, поправляя аккуратное
коричневое платье. Хрупкий бант белел в ее волосах. Она была точно
школьница. Она сказала: Впечатлителен. Неуверен в себе. Характер аморфный,
вялый. Склонен к компромиссам. В моменты интима - бесконечные колебания и
подавленность. Ясная доминанта отсутствует. Не способен к мироосмыслению.
Нравственные принципы интуитивные. Честен. Слаб. Возбудимо-мнителен.
Неосознанный страх перед громадой общества. Социальная активность
исключается. Видимо, достаточно превентивных мер. В крайнем случае -
простое физическое воздействие. Без "терминала". Желателен постоянный
пресс на сознание. Рекомендации: объект не верит в возможность каких-либо
изменений и остро чувствует собственное бессилие. "Картинку" необходимо
закрепить. Допустимы варианты. - Лида непринужденно улыбнулась и пожала
плечами. - Элементы позитивизма. Способен на внезапный аффект.
Максимальный и непредсказуемый поступок типа "А, провались все к черту"!
Импульс интенсивный, но короткий во времени. Быстро переходит в
растерянность. Дальнейшие прогнозы: сожаление о содеянном, робость и
пассивное раскаяние. Рефлексия. Угрызения совести. Пожалуй, все... - Она
говорила с откровенным удовольствием. И кокетливо морщилась при этом.
Предавать, оказывается, можно и с удовольствием. Очень трогательно. -
Сука! - сказал я. Нуприенок, появившийся из ацетиленового тумана,
одобрительно похлопал ее по заду: Молодец, Ерголина. Ты определенно
растешь. - Потянулся всем телом и отломил нижний лепесток заусеницы -
принялся хрустко жевать, словно капустный лист. Кожаные ремни на его
мундире поскрипывали. Было _ч_р_е_з_в_ы_ч_а_й_н_о _п_л_о_х_о_. Лида,
вытянув руки по швам и торжественно окаменев, отрапортовала в
пространство: Это что за Бармалей лезет там на Мавзолей? Брови черные,
густые, речи длинные, пустые. Кто даст правильный ответ, тот получит
десять лет! - После чего присела на заусеницу, и Нуприенок приветливо
погладил ее по голове: Хорошая девочка... - Вдруг неторопливо повел
щепотью - с переносицы на затылок, как бы расстегивая молнию. Голова у
Лиды начала разваливаться на две половины, сминая глазницы, а из щели
выперли серые живые дымящиеся извилины. Слабые искорки мерцали на них.
Лида при этом глуповато почесывалась и сияла во весь рот. Левое колено
непроизвольно подпрыгивало. Волосы свисали мочалками. - Что вы делаете?!..
- закричал я. Она пожаловалась: Не люблю щекотку. - Я не мог пошевелиться.
Нуприенок разглаживал парную массу, нагибался и всматривался, быстро
отщипывая изнутри крохотные зеленоватые кусочки: Вот так, так... А теперь
- вот так... Будешь всегда послушная... Будешь ходить на цыпочках... -
Искры угасали одна за другой. Он старательно облизывал пальцы. Морда у
него побагровела от наслаждения. Ноготь вдруг чавкнул по мякоти роговым и,
как помешанный, заорал: Рррудники мои-и-и серебряные-е-е!!!.. - Неизбежная
к_о_р_р_е_к_ц_и_я_ продолжалась. - Заложите его в сейф, - приказал кто-то
со стороны. Меня тут же подняли. Кажется, я был пристегнут к сиденью.
Опрокинулась тысячесвечовая лампа, и крутанулся штурвал, какой бывает на
хранилищах в банке. Завизжали металлические петли. Полированная теснота
надавила со всех сторон. Внутри не было ни капли воздуха. Гулко клацнул
замок. Я сползал, обессиленный, по горячей броне. Жить мне оставалось
четыре мгновения. Сейф качнулся неразъемностью монолита и отчетливо
завибрировал, опускаясь на нижний ярус. Колени мои упирались в
противоположную стенку. Она почему-то лязгнула и отошла. Я мешком
повалился наружу.
Фаина, белея открытым платьем, голыми руками и пирамидальной седой
прической, сделанной специально для банкета, очень ловко подхватила меня:
- Расхождение в полтора часа. На бюро - скандал. Саламасов топал
ногами. Начинается _и_з_ъ_я_т_и_е_. Проскрипционные списки утверждены.
Горком дал санкцию. _В_ы_н_у_т_о_ уже девяносто человек. Все - пройдут
через подвалы. В Дровяном сегодня танцевали демоны, и на Огородах
распускается чертополох. Ходят слухи о воцарении Младенца. Апкиш - совсем
зеленый. Объявили боевую готовность в казармах... - И не спрашивая ни о
чем, ни секунды не колеблясь, повлекла по невидимым ступенькам - сначала
вниз, через хозяйственные тупички, уставленные забытой мебелью, а потом -
вверх, к длинным пластмассовым загогулинам, которые освещали пустынный
коридор, наполненный ковровой тишиною и глянцевым неспокойным блеском
дверей. - Завтра ты уедешь, я тебя положу в "семерке", света, пожалуйста,
не зажигай, я тебя разбужу в шесть утра...
Повернулся щелкнувший ключ, и я увидел негатив окна, отпечатавшийся
серебром на шторах. В номере было темно и накурено. Проступала белизна
подушек. Приглушенная музыка обтекала потолок. Колотили где-то в отдалении
молотком по батарее, и хрипела на разные голоса засорившаяся канализация.
Камарилья гуляла. Я схватил Фаину за теплые локти:
- Мы уйдем отсюда вместе. Поклянись!
Но Фаина резко освободилась:
- Главное, запомни: _н_и_ч_е_г_о _н_е _п_р_о_и_с_х_о_д_и_т_. Что бы
ни случилось: с тобой _н_и_ч_е_г_о _н_е _п_р_о_и_с_х_о_д_и_т_. Саламасов
пьет, как лошадь, - вот, что происходит. Набуровит стакан водки - хлоп!
Набуровит второй стакан - хлоп! Через час уже скрежещет зубами, мучается.
Страшно. Глаза - раздавленные. Думаешь, легко было извлечь тебя
о_т_т_у_д_а_? Просишь, просишь - как в камень. Мычание. Кажется, он уже
ничего не решает. Только пьет. И не хочет ничего решать. И не может
решать. От него мертвечиной попахивает. Говорит, что придут скоро Трое в
Белых Одеждах, они и решат: сожгут город, разрушат - закопают нас всех
живьем. Говорит: это - сведения из ЦК. Не желаю в землю!.. - У Фаины
размотались отбеленные локоны на висках. Она нетерпеливо топнула. - Ну что
ты там, дядя? Заснул? - И не дожидаясь ответа, на одном дыхании
п_р_о_г_о_в_о_р_и_л_а_ утвержденный текст: Черт его знает, вылетело из
головы, это - "тягач", приехал сегодня, вроде бы вполне приемлемый, зомби
- конечно, чокнутый, скажешь ему, что это - временно, и поменьше всяких
разговоров, хотя - наплевать! - Быстро чмокнула меня в нос, особенно не
разбирая. - Ну, теперь мне пора, время, как бы _о_н_и_ не спохватились...
Простучали каблучки, и опять повернулся ключ. Но это было еще не все.
Потому что едва затворилась дверь, как прокуренный низкий голос из темноты
поинтересовался:
- Сосед?
- Сосед, - ответил я.
- Вот какая история, сосед, - вяло сказали из темноты. - Жил-был
Дурак Ушастый. Ну, он был не совсем дурак, а просто очень наивный человек.
И этот Дурак Ушастый делал одно важное Дело. Это было очень серьезное и
очень нужное Дело, и его надо было сделать как можно скорее. Вся страна
ждала, когда будет сделано это Дело. И Дурак Ушастый очень старался. Он
прокладывал дороги и он расчищал пустыри, он закладывал фундаменты и он
тянул многокилометровые трубы, он взрывал котлованы и он бетонировал их. И
Дело двигалось очень быстро. Даже быстрее, чем ожидали. И Дурака Ушастого
постоянно хвалили за это, его ставили в пример и о нем писали в газетах. И
вот однажды к этому Дураку Ушастому пришел один человек. А это был очень
простой и очень незаметный Человек. И он работал в очень простой и очень
незаметной организации. И вот этот простой Человек сказал Дураку Ушастому,
что какие-то там жучки погибли из-за этого Дела. И какие-то червячки тоже
погибли из-за этого Дела. И какая-то там лягушка с красивыми перепонками
перестала метать икру. И, представьте, все - из-за этого самого Дела. И
что так дальше нельзя. Потому что засохнут какие-то там травинки, и не
будут летать бабочки на лужайках. И тогда всем будет плохо. В общем, чушь
он сказал. Ерунду. И Дурак Ушастый даже слушать его не стал. Он делал
серьезное Дело, и ему некогда было думать о жучках с перепонками. Но
простой Человек был, оказывается, не совсем простой человек. Он был очень
упорный и очень настойчивый человек. И он стал писать письма во все
Инстанции. И он начал громко требовать и предупреждать. И Дураку Ушастому
это, естественно, не понравилось. Потому что теперь ему пришлось отвечать
на какие-то вопросы. И ему пришлось давать какие-то объяснения. И ему даже
пришлось кое-что менять в своей работе, что затягивало окончание Дела.
Главное, что он не видел в этом никакого смысла. Только чушь. Бабочки,
жучки. И тогда он _р_а_з_д_а_в_и_л_ этого простого Человека. Он позвонил
к_у_д_а _с_л_е_д_у_е_т_, и были приняты меры. А потом он еще раз позвонил
к_у_д_а _с_л_е_д_у_е_т_, и опять были приняты меры. Собственно, ему и
делать ничего не пришлось. Все получилось само собой. А Большой Начальник
неизменно поддерживал и одобрял его. Потому что все это - ради Дела. И вот
Дело, наконец, было сделано. Было сделано грандиозное великое Дело. И были
речи на пленумах, и были огромные передовицы, и были сияющие золотые
ордена. И Дурака Ушастого опять хвалили и даже назначили заместителем к
Большому Начальнику. И Дурак Ушастый был этим чрезвычайно доволен, потому
что теперь он мог работать еще лучше. Но однажды он вдруг вспомнил о
простом Человеке, который когда-то приходил к нему. И вдруг оказалось, что
этот простой Человек умер. Он был очень простой и очень незаметный
Человек. И он был слабый Человек. И когда его _р_а_з_д_а_в_и_л_и_, то он
просто умер. Он был очень простой и очень незаметный Человек. И тогда
Дурака Ушастого что-то царапнуло по сердцу...
Я стащил пиджак и повесил его на спинку стула. Все возвращается на
круги свои. Первый удар курантов - полночь. А последний удар курантов -
утро. Между ними - беспамятство. Пустолетье. Провалы. Шелестящие крылья
Хроноса. Что происходит, когда ничего не происходит? - Ничего не
происходит. Почему ничего не происходит? - Потому что - Безвременье. И
какой же тогда выход? - А выхода просто нет. Просто нет никакого выхода. Я
вздохнул и повалился на горячие подушки. Мне было чрезвычайно не по себе.
Сосед рассказывал абсолютно без интонаций, на одной колеблющейся горловой
ноте. Так рассказывают на поминках. Я был рад, что не вижу его в темноте.
В самом деле - "тягач". Я уже слышал эту историю вчера. И позавчера я тоже
ее слышал. Я знал, что сейчас он спросит, не заснул ли я?.. И сосед,
к_а_к _п_о_л_о_ж_е_н_о_, спросил: Вы не спите? - Нет, - _к_а_к
п_о_л_о_ж_е_н_о_, ответил я... Ничего не происходило. Надрывалась луна.
Круговорот замкнулся. Что у нас позади? - Диктатура. Коррекция.
Постепенное сползание к _с_л_о_м_у_. Что у нас впереди? - Диктатура.
Коррекция. Постепенное сползание к _с_л_о_м_у_. Будет ли когда-нибудь
иначе? - Нет, иначе никогда не будет. Почему не будет иначе? - Потому что
это никому не нужно. - Я вас слушаю, слушаю! - безнадежно сказал я.
Наступала полночь. Растрескивалась земля. Шелестела бумага. Демоны
