окутавшись запахом бормотухи. - Значит, бросил, смотался, решил не
жалеть?.. Ну и правильно. Лучше принять по стакану. Я считаю, что самое
время - принять... Где-то тут у меня оставалась бутылка портвея... - И она
наклонилась, обшаривая кусты - разведя грабли рук, покрытые ржавчиной -
дыбом встали латунные волосы на голове, а надраенный посох упал и
покатился в канаву, из которой вдруг высунулась чья-то башка. К счастью,
демоны слепнут при солнечном свете.
Я свернул в Дровяной переулок, а затем - на бульвар. Да, я, видимо,
мог уже ничего не бояться. Люди, зомби и демоны были мне не страшны.
Потому что я представляю собой частицу круговорота. Все дремотные силы его
охраняют меня. Восставать против них абсолютно бессмысленно. Это значит -
восставать против себя самого. Я не думаю, что зомби на это способны.
Страх Великий и Ложь, говорил Гулливер. Лично я не способен восстать
против Страха Великого. Точно так же, как я не способен восстать против
Лжи. Я услышал далекий, но внятный гудок подходящего поезда. Вероятно,
семичасовой прибывал на вокзал. Я подумал, что иммигранты сюда - все едут
и едут. Неужели что-то изменилось в стране? Нет, не верю. Везде - то же
самое. Те же зомби, и тот же дремотный Ковчег, те же демоны, и те же
монахи, тот же Хронос и тот же круговорот. Только больших масштабов и,
следовательно, мощнее. Нет, не верю, все это - ерунда. Вероятно, сменилась
к_о_м_а_н_д_а_ - вот и посыпались. И теперь будут гибнуть в Карьерах, как
мураши. Впрочем, мне сейчас было не до судьбы иммигрантов.
Я шагал, торопясь, солнце било мне прямо в глаза. Попадались
навстречу угрюмые хмурые лица. Закипала, по-видимому, обычная кутерьма.
Август, раннее утро, эпоха социализма. Примостился в начале проспекта
газетный киоск. Исцарапанный, грязный, забитый по краю фанерой. Огибая
прохожих, я устремился к нему: Циркуль-Клазов немедленно отделился от
пыльной витрины и, почти не скрываясь, приклеился следом за мной,
лакированные ботинки его так и цокали, и посверкивали небесные дымчатые
очки. Сердце у меня болезненно сжалось. Страх Великий и Ложь, говорил
Гулливер. Мне сейчас предстояло - опять окунуться в сценарий. И тащиться
сквозь долгий кошмарный мучительный день. На какую-то долю мгновения я
даже заколебался. Страх Великий и Ложь, говорил Гулливер. Я прижался
спиной к кирпичной обшарпанной стенке. Кто-то тронул меня за рубашку, и я
отскочил. На секунду мне вдруг показалось, что вылезли демоны. Но ведь
демоны были мне более не страшны, потому что я все-таки уже окунулся в
сценарий. И действительно это был всего-навсего киоскер. Он протягивал мне
из окошечка - свежий номер газеты...
