такую нескромность. Если сами вы уже не молоды, как светлеет комната,
как озаряется все вокруг, едва вашему взору предстанут юность, изящест-
во, здоровье и миловидность! Вам уже нет в них никакой корысти, вы не
стремитесь ими завладеть даже для вашего сына, и, однако же, с улыбкой
ими любуетесь, и при одном воспоминании о таких минутах вновь невольно
улыбаетесь. Попробуйте испытать это или хоть вспомнить - и не улыбнуться
от безграничного, сокровенного и притом вполне бескорыстного удо-
вольствия! Вот такое чувство и владело нашей почтенной миссис Макрэнкин,
или уж я вовсе не понимаю женщин. Вопервых, она шла в церковь в сопро-
вождении слуги с кокардой; во-вторых, дом ее осветился присутствием двух
красивых представителей сильного пола, которые всегда учтиво и уважи-
тельно с нею обходились и никогда не вступали в спор.
Такие чувства надобно было поощрять, и потому по пути домой из церкви
(если это можно назвать церковью) я пустил в ход самую коварную уловку,
чтобы еще сильней воспламенить ее интерес к нам: я доверив ей свою сер-
дечную тайну. Стоило мне заикнуться о юной леди, которой я отдал свое
сердце, как миссис Макрэнкин обратила на меня взор, исполненный устраша-
ющей серьезности.
- Она хороша собой? - спросила сия достойная особа.
Я от всей души заверил ее в этом.
- А какой она веры? - последовал новый вопрос, и от неожиданности я
совсем оторопел.
- Право, не знаю, сударыня, я как-то не спрашивал! - воскликнул я. -
Знаю лишь, что она истинная христианка, и этого мне довольно.
- Да, но тверда ли она в своей вере? - со вздохом произнесла миссис
Макрэнкин. - Ведь истинные христиане есть во всяком вероисповедании.
Встречаются они и среди макглашанитов, есть и среди гласситов, а сколько
их среди макмилланитов, и даже в англиканской церкви найдутся.
- Я знавал даже иных весьма благочестивых католиков, если уж на то
пошло! - подхватил я.
- Мистер Дьюси, постыдитесь, сэр! - воскликнула миссис Макрэнкин.
- Помилуйте, сударыня! Я ведь только... - начал было я.
- Не годится шутить в серьезных делах, - наставительно молвила она,
не дав мне даже договорить.
Вообще же, когда я рассказывал ей про нашу с Флорой любовь то немно-
гое, что счел нужным рассказать, она чуть ли не облизывалась, точно кош-
ка перед горшком со сметаной, и, как ни странно - вот что значит пылкое
чувство! - мне и самому было столь же приятно излить свою любовь перед
этой твердокаменной слушательницей. Меж нами сразу же образовались креп-
кие узы: с той минуты мы точно спаялись в единую семью, и мне не стоило
никакого труда уговорить миссис Макрэнкин откушать с нами чаю и сидеть
при этом во главе стола. Престранная это получилась компания: миссис
Макрэнкин, Роули и виконт Энн! Но я согласен с апостолом, если только
слегка изменить его изречение "Все - женщинам! ". И пусть в тот день,
когда я не смогу более угодить даме, меня удавят моим собственным галс-
туком!
ГЛАВА XXVIII
ЧТО ПРОИЗОШЛО В ПОНЕДЕЛЬНИК. ВЕЧЕР У МИСТЕРА РОББИ
На другое утро, ровно в половине девятого, я уже звонил у дверей ад-
вокатской конторы на Касл-стрит, где ждал меня мистер Робби; он удобно
расположился за письменным столом; по стенам его кабинета сверху донизу
тянулись полки, уставленные зелеными папками с делами. Поздоровался он
со мною, как со старинным другом.
- Слушаю вас, сэр, слушаю, - сказал он. - Это все равно, что рвать
зуб, и я, ваш дантист, обещаю вам, что операция пройдет безболезненно.
- Позвольте мне в этом усомниться, мистер Робби, - возразил я, пожи-
мая ему руку. - Но по крайности постараюсь не отнять у вас ни одной лиш-
ней минуты.
Пришлось мне сознаться в том, что я бродил с двумя гуртовщиками и их
стадом, что прикрывался вымышленным именем, что убил или смертельно ра-
нил человека в драке и допустил, чтобы двое ни в чем не повинных людей
просидели немалое время в тюрьме по обвинению, от которого я с легкостью
мог бы их избавить. Все это я выложил мистеру Робби с самого начала,
чтобы худшее поскорее осталось позади, и все это он выслушал очень
серьезно, однако не высказывая ни малейшего удивления.
- А теперь, сэр, - продолжал я, - пришла мне, видно, пора расплачи-
ваться за мои неудачные похождения, но я очень бы хотел, ежели возможно,
устроить это, не появляясь самолично на сцене, и так, чтобы даже мое
настоящее имя не было упомянуто. За все время моего сумасбродного бро-
дяжничества у меня хватило ума называться вымышленным именем; мои родичи
до крайности бы встревожились, дойди до них какие-либо слухи. Однако же,
если рана этого Фэя приведет к роковому исходу и против Сима Тодда и
Кэндлиша будет возбуждено еще и дело об убийстве, я отнюдь не намерен
спокойно смотреть со стороны, как их станут допекать или еще, чего доб-
рого, покарают, а потому вверяю свою судьбу вам: ежели вы полагаете нуж-
ным, отдайте меня под суд, а ежели нет, приготовьтесь защищать Тодда и
Кэндлиша в суде. Надеюсь, сэр, что вы не сочтете меня Дон-Кихотом, но я
решился во что бы то ни стало добиться справедливости.
- Прекрасно сказано, - отвечал мистер Робби. - Все это, правда, не
совсем по моей части, что, без сомнения, подтвердил бы вам и ваш друг
мистер Роумен! Я редко берусь за уголовные дела и стараюсь не иметь к
ним касательства. Но для вас, молодой человек, я мог бы, пожалуй, сде-
лать исключение и смею надеяться, что в этом случае сумею вам помочь
скорее, нежели кто-либо другой. Я незамедлительно отправлюсь в канцеля-
рию государственного прокурора и наведу нужные справки.
- Одну минуту, мистер Робби, - возразил я. - Вы забываете о расходах.
Я полагал для начала вручить вам тысячу фунтов.
- Соблаговолите подождать, уважаемый сэр, покуда я предъявлю вам
счет, - строго сказал мистер Робби.
- Но мне казалось, что раз уж я свалился к вам как снег на голову и
навязал дело столь для вас необычное, некая солидная гарантия моей доб-
ропорядочности... - начал я.
- У нас в Шотландии так дела не делаются, сэр, - тоном, не допускаю-
щим возражений, прервал мистер Робби.
- И все же прошу вас, мистер Робби, позвольте мне договорить, - про-
должал я. - Я имею в виду не только расходы по ведению моего дела; я ду-
маю также о Тодде и Кэндлише. Это весьма достойные люди, и из-за меня им
пришлось немалое время пробыть в тюрьме. Прошу вас, сэр, не жалейте
средств для того, чтобы их вызволить. Вот почему я хочу вручить вам ты-
сячу фунтов, - прибавил я с улыбкой. - Я желал бы дать вам понятие, ка-
кими капиталами располагаю для успешного проведения моих дел.
- Прекрасно понимаю, мистер Дьюси, - отвечал адвокат. - И чем быстрей
я приступлю к делу, тем больше у нас надежды на успех. Мой секретарь
проводит вас в приемную; полистайте, если угодно, свежие номера "Каледо-
нокого Меркурия" и "Реджистера", это поможет вам скоротать время до мое-
го возвращения.
Мистер Робби отсутствовал часа три, не менее. Наконец я увидел в ок-
но, как он выходит из кареты, и почти тут же меня вновь пригласили к не-
му в кабинет; держался он на сей раз столь сурово, что у меня душа ушла
в пятки от самых дурных предчувствий. У него достало жестокости начать с
пространного нравоучения о том, сколь неправдоподобно глупы, чтобы не
сказать безнравственны, были все мои поступки.
- Мне тем приятнее откровенно высказать вам свое мнение, что, кажет-
ся, вам все сойдет с рук, - сказал он наконец, и, право же, на мой
взгляд, именно с этого ему и следовало начать.
- Вашего Фэя выпустили, он совершенно излечился, а приятели ваши Тодд
и Кэндлиш давным-давно вышли бы из тюрьмы, не будь они так безгранично
вам преданы, мистер Дьюси... то бишь мсье Сент-Ив, видимо, так мне сле-
дует теперь вас называть? Эти два старых дурака словечка не проронили,
ни единым намеком не дали понять, что есть на свете некто Сент-Ив, а
когда им предъявили версию Фэя о том, что произошло, они вдруг заговори-
ли совсем несообразно, наперекор и прежним своим показаниям и друг дру-
гу, вовсе сбили прокурора с толку, и он вообразил, будто за этим кроется
что-то серьезное. Ну, разумеется, я высмеял его подозрения и с легкостью
их рассеял. А затем имел удовольствие наблюдать, как обоих ваших друзей
освободили и они с радостью воротились к своим гуртам.
- Ах, сэр! - вскричал я. - Почему вы не привели их обоих сюда?
- Вы не давали мне такого поручения, мистер Дьюси, - отвечал мой ад-
вокат. - Как я мог знать, что вы пожелаете возобновить знакомство, кото-
рое наконец столь благополучно пришло к концу? И, по совести говоря, я
бы воспротивился, даже если бы вы мне это поручили. Пусть себе идут сво-
ей дорогой! Им уплачено, они вполне довольны и почитают мистера Сент-Ива
величайшим своим благодетелем. Когда я выдал каждому по пятьдесят фунтов
- как вам угодно, мистер Дьюси, а этого более чем достаточно, - Тодд
стукнул посохом оземь и сказал (вообще-то я только его голос и слышал,
второй уж вовсе ни разу рта не раскрыл): "То-то, я ж говорил, он самый
настоящий джентльмен!" А я ему в ответ: "Знаете, Тодд, то же самое мис-
тер Сент-Ив говорит про вас".
- Словом, обмен любезностями, как в великосветской гостиной!
- Нет, право, мистер Дьюси, эти самые Кэндлиш и Тодд ушли из вашей
жизни - и скатертью дорога! Конечно, они на свой лад превосходные люди,
но вам не компания, и, сделайте милость, обещайте мне оставить наконец
свои проказы и не связываться более с гуртовщиками, разбойниками, масте-
ровыми и прочим сбродом, а наслаждайтесь жизнью, подобающей вашим летам,
богатству, уму и, ежели мне позволено об этом упомянуть, вашей наружнос-
ти. И первым шагом на этом пути будет холостяцкий обед у меня дома, -
докончил он, глядя на часы.
За обедом, кстати говоря, отменно вкусным, мистер Робби продолжал
развивать свою мысль.
- Вы, без сомнения, любитель потанцевать? - спросил он меня. - Так
вот, в четверг состоится бал в Благородном собрании. Вы непременно долж-
ны там быть, и позвольте мне к тому же выполнить долг чести и от имени
нашего города послать вам приглашение. Я твердо верю, что молодой чело-
век всегда и во всем остается молодым человеком, но заклинаю вас, хотя
бы из уважения ко мне: довольно гуртовщиков и разбойников! Кстати, мне
вдруг пришло на мысль, - я ведь и сам был молод когда-то! - что у вас
может на бале не оказаться дамы, и потому, ежели только вас соблазнит
скучнейшее семейное чаепитие в холостяцком доме стряпчего в обществе его
племянниц и племянников, внучатых племянников и племянниц, а также его
подопечных и многочисленных родственников его бывших клиентов, то загля-
ните ко мне сегодня часу в седьмом. Надеюсь, мне удастся представить вас
двум или трем барышням, на которых стоит посмотреть, и затем на бале в
Благородном собрании вы пригласите их потанцевать.
И мистер Робби принялся описывать мне девиц, по его мнению, подходя-
щих, с которыми я могу познакомиться у него дома.
- И еще у меня будет мой задушевный друг, мисс Флора, - сказал он под
конец. - Но ее я даже не пытаюсь вам описать. Увидите сами.
Вы, конечно, понимаете, что я с радостью принял приглашение и, воро-
тясь домой, поскорее занялся туалетом, достойным той, кого мне предстоя-
ло повстречать вечером, а также тех добрых вестей, которые я готовился
ей сообщить. Туалет, полагаю, удался на славу. Мистер Роули отпустил ме-
ня, сказав на прощание:
- Вот это да! Вы, мистер Энн, прямо картинка!
Даже твердокаменная миссис Макрэнкин была - как бы это получше выра-
зиться? - ослеплена и в то же время скандализирована моим видом, и хотя
она, разумеется, скорбела о моем суетном тщеславии, однако же не могла
не восхищаться его плодами.
- Ох, мистер Дьюси, дурное это занятие для богобоязненного христиани-
на! - сказала она с укоризной. - Когда Христа презирают и отвергают во
