яств. Слуги сновали среди гостей, разнося фрукты и бокалы с шампанским.
В гостиной было человек шестнадцать. Почти все они были очень молоды, и
почти каждое лицо светилось умом и отвагой. Часть толпилась вокруг ру-
летки, другая окружала стол, за которым один из присутствующих метал
банк.
"Так вот оно что, - подумал Брекенбери, - я попал в частный игорный
дом, а извозчик просто-напросто зазывала".
Оценка обстановки была для Брекенбери делом секунды, и к своему зак-
лючению он пришел еще прежде, чем хозяин выпустил его руку. Теперь Бре-
кенбери вновь обратил свои взоры к нему. Со второго взгляда мистер Мор-
рис производил еще более яркое впечатление. Утонченная простота манер,
благородство, доброжелательность и мужество, которыми дышали его черты,
никак не вязались с представлениями лейтенанта о содержателе игорного
притона, а разговор выдавал человека и пользующегося заслуженным почетом
и занимающего высокое положение в свете.
Брекенбери почувствовал к нему инстинктивное расположение, которое,
как ни досадовал на себя, подавить не мог.
- Я о вас слышал, лейтенант Рич, - сказал мистер Моррис, слегка пони-
зив голос, - и, поверьте, счастлив с вами познакомиться. Ваша наружность
вполне соответствует вашей репутации, которая, предваряя вас, добралась
к нам из Индии. И если вы согласитесь простить мне несколько бесцеремон-
ный способ, каким я залучил вас к себе, то окажете мне не только честь,
но и большую радость. Человека, который может в один присест разделаться
с отрядом диких кавалеристов, - прибавил он с усмешкой, - вряд ли смутит
отступление от этикета, пусть даже и значительное.
С этими словами мистер Моррис подвел Брекенбери к буфету и принялся
радушно его потчевать.
"Право же, - размышлял лейтенант, - такого славного малого я еще не
видел, и здесь, несомненно, собралось самое приятное общество, какое
можно встретить в Лондоне".
Он пригубил шампанское, которое оказалось отменным. Заметив, что мно-
гие уже принялись курить, он закурил манильскую сигару, подошел к рулет-
ке и стал с улыбкой наблюдать за капризами фортуны, время от времени и
сам, пытая счастье. Внезапно он заметил, что и сам он и вое прочие игро-
ки являются объектом пристального наблюдения. Мистер Моррис расхаживал
среди гостей, выполняя обязанности хозяина, однако не забывал при этом
метать быстрые, пытливые взгляды то в один угол комнаты, то в другой: ни
один из присутствующих не избежал его внимания; он наблюдал, как тот или
иной игрок принимает крупный проигрыш, подмечал размеры ставок, задержи-
вался подле собеседников, погруженных в разговор, - словом, не было, ка-
залось, такой черточки, которая бы ускользнула от его проницательного
взора. "Нет, - подумал Брекенбери, - это не игорный притон, а скорее ка-
кое-то тайное следствие". Он сам стал пристально вглядываться в мистера
Морриса, следя за каждым его движением; несмотря на улыбку, почти все
время блуждавшую на губах любезного хозяина, он заметил, что из-под нее,
как изпод маски, проглядывает измученная, утомленная и озабоченная душа.
Кругом все смеялись, делая одну ставку за другой; впрочем, гости перес-
тали занимать Брекенбери.
"Этот Моррис, - подумал он, - не теряет времени зря. У него какая-то
своя затаенная цель. Ну что же, у меня тоже будет своя - понять, в чем
эта цель заключается".
Время от времени мистер Моррис отзывал в сторонку одного из гостей;
после короткой беседы с ним он обычно возвращался в гостиную один, а
отозванный таким образом гость уже больше не показывался. После того как
подобные сцены повторились несколько раз, любопытство Брекенбери достиг-
ло предела. Он твердо решил проникнуть хотя бы в эту, менее значительную
тайну. С рассеянным видом проследовав в соседнюю комнату, он обнаружил в
ней глубокую нишу с окном, скрытую шторами модного зеленого цвета. Здесь
он поспешно спрятался; ждать ему пришлось недолго, ибо почти тотчас раз-
дались чьи-то шаги и голоса. В щель между шторами он увидел, как из гос-
тиной выходил мистер Моррис в сопровождении румяного толстяка, похожего
на коммивояжера, которого Брекенбери еще прежде заприметил по его грубо-
му смеху и дурным манерам. Оба остановились неподалеку от окна, так что
Брекенбери слышал каждое их слово.
- Миллион извинений, - произнес мистер Моррис самым любезным тоном. -
Если я вам покажусь невежливым, я надеюсь, вы меня простите. В таком
громадном городе, как Лондон, недоразумения неизбежны. В таких случаях
важно как можно скорее устранить неприятные последствия их. Боюсь, что
вы почтили своим присутствием мой скромный дом по ошибке, ибо, говоря
откровенно, я не припоминаю вашего лица. Позвольте мне поставить вам
вопрос прямо, без излишних церемоний - ведь между джентльменами доста-
точно честного слова, не так ли? Чьим, по-вашему, гостеприимством вы
сейчас пользуетесь?
- Мистера Морриса, - последовал ответ толстяка, чье смущение заметно
возрастало с каждым словом.
- Вы имеете в виду мистера Джона Морриса или мистера Джеймса Морриса?
- Право же, не берусь сказать, - отвечал злополучный гость. - Лично с
хозяином дома я знаком не более, нежели с вами.
- Так я и думал, - сказал мистер Моррис. - Дело в том, что немного
подальше, на этой же улице, живет мой однофамилец, и я не сомневаюсь,
что полисмен назовет вам точный номер нужного вам дома. Поверьте, я рад
был недоразумению, которое доставило мне удовольствие познакомиться с
вами, и позвольте выразить надежду, что мы когда-нибудь с вами встретим-
ся вновь и уже не так случайно, как сегодня. Теперь же я не смею и на
минуту задерживать вас от свидания с друзьями. Джон, - прибавил он, воз-
высив голос, - будьте любезны, разыщите пальто этого джентльмена!
С этими словами мистер Моррис учтивейшим манером проводил гостя до
дверей передней, где его уже поджидал торжественный дворецкий. Брекенбе-
ри все еще не выходил из своей ниши и слышал, как мистер Моррис на об-
ратном пути в гостиную тяжело вздохнул. Это был вздох человека, чем-то
сильно озабоченного, преследующего трудную цель и напрягшего каждый свой
нерв для ее достижения.
Примерно час еще продолжали прибывать извозчичьи пролетки; мистер
Моррис едва успевал проводить одного гостя, как на его место прибывал
другой. Таким образом, общее число гостей не уменьшалось. Впрочем, к
концу этого часа новые гости начали появляться все реже, а там и вовсе
перестали, между тем как процесс выпроваживания гостей продолжался в
прежнем темпе. Гостиная заметно пустела. Игру в баккара прекратили за
отсутствием банкомета. Иные начали прощаться сами, и их не задерживали,
зато мистер Моррис удвоил любезность по отношению к оставшимся. Он пере-
ходил от группы к группе, от одного человека к другому, одаривал каждого
приветливым взглядом, с умом и тактом поддерживал оживленную беседу. Он
был как бы и хозяином и хозяйкой одновременно; его обращение было
по-женски ласковым, подчас даже кокетливым, и сердце каждого невольно
открывалось ему навстречу.
Число гостей продолжало уменьшаться. Лейтенант Рич вышел из гостиной
в холл подышать воздухом. Но, едва переступив порог, он остановился как
вкопанный перед странной картиной: на лестнице не осталось ни одной кад-
ки с растениями, возле ворот в сад стояло три больших фургона для мебе-
ли, и всюду хлопотали слуги, вынося мебель; иные были уже в пальто и го-
товились уходить. Такое бывает после деревенского бала, для которого вся
обстановка берется напрокат. Здесь было о чем задуматься! Во-первых, это
выпроваживание гостей, которые, оказывается, никакими гостями не были, а
теперь и слуги - а впрочем, слуги ли они? - начинают расходиться.
"Неужели все это одна декорация, - спрашивал он себя. - Мыльный пу-
зырь, которому суждено наутро лопнуть?"
Выждав удобный момент, Брекенбери взбежал на самый верхний этаж. Как
он и полагал, ни в одной комнате - а он заглянул в каждую - не было и
признака жилого - ни мебели, ни даже следов от картин на стенах. Дом был
свежевыкрашен и оклеен обоями, и, однако, в нем, несомненно, не жили не
только теперь, но и прежде. Молодой офицер вспомнил уют и дух широкого
гостеприимства, поразивший его по прибытии. Только ценою огромных затрат
можно было с таким размахом - разыграть весь этот спектакль.
Кто же такой в этом случае мистер Моррис? Каковы его намерения и за-
чем ему понадобилось разыгрывать роль домовладельца - на одну ночь, да
еще в этом отдаленном лондонском закоулке? И зачем он с такой лихорадоч-
ной поспешностью набирал себе случайных гостей с улицы?
Брекенбери вдруг спохватился, что отсутствие его может быть замечено,
и поспешил присоединиться к обществу. За это время успело исчезнуть еще
несколько человек, и в гостиной, так недавно переполненной народом, ос-
тавалось, считая лейтенанта и мистера Морриса, человек пять, не больше.
Мистер Моррис встретил его приветливой улыбкой и тотчас встал.
- Наступило время, джентльмены, - сказал он, - объяснить причину, по
которой я дерзнул оторвать вас от ваших дел и развлечений. Я надеюсь,
что вы не слишком скучали этот вечер; впрочем, признаюсь вам сразу,
целью моей было отнюдь не скрасить ваш досуг, а заручиться вашей помощью
в одном крайне затруднительном и тяжелом для меня деле. Все вы - настоя-
щие джентльмены, - продолжал он, - ваши манеры в том порукой, и с меня
этого довольно. Итак, я буду говорить с вами без стеснения: я прощу вас
помочь мне в одном чрезвычайно деликатном и опасном предприятии. Я ска-
зал "опасном" оттого, что всякий, кто согласится участвовать в этом
предприятии, в самом деле рискует жизнью. Деликатность же этого дела та-
кова, что я вынужден заранее просить каждого из вас хранить молчание обо
всем, что вам доведется увидеть и услышать. Я сознаю всю нелепость по-
добной просьбы, исходящей из уст незнакомца, и спешу поэтому прибавить,
что всякий из вас, кому не по душе участвовать в опасном предприятии,
требующем, неизвестно во имя чего, чисто донкихотской преданности, волен
меня покинуть. Я искренне пожелаю ему покойной ночи и благополучного
возвращения домой.
Очень высокий и чрезвычайно сутулый брюнет тотчас же отозвался на это
предложение.
- Мне по душе ваша откровенность, сударь, - сказал он, - и что каса-
ется меня, я ухожу. Я не собираюсь читать нравоучений, но должен заме-
тить, что ваши речи заставляют насторожиться. Итак, я ухожу, как я уже
сказал, и, быть может, мне не стоит больше распространяться.
- Напротив, - возразил мистер Моррис, - я буду очень признателен, ес-
ли вы скажете все, что найдете нужным. Опасность затеянного мною дела
невозможно преувеличить.
- Так что же, джентльмены? - обратился высокий человек к остальным. -
Мы превосходно провели вечер, а теперь не следует ли нам всем мирно ра-
зойтись по домам? Наутро, встав ото сна - целыми, невредимыми, с чистой
совестью, - вы помянете меня добрым словом.
Торжественный тон, которым были произнесены последние слова, прибавил
им убедительности, между тем как лицо говорящего было необычайно серьез-
но. Взволнованный его речью, еще один из гостей встал со стула и приго-
товился уходить. Только двое не покидали своих мест: Брекенбери и пожи-
лой майор кавалерии с сизым носом. Лица их хранили полную невозмути-
мость, и, если бы не быстрый взгляд, которым они обменялись, можно было
бы подумать, что происходящая дискуссия их вовсе не затрагивает.
Проводив дезертиров и закрыв за ними дверь, мистер Моррис вернулся к
двум офицерам. Радость и облегчение сияли в его взоре.
- Я отбирал себе воинов по примеру библейских судей, - сказал он, - и
полагаю, что лучших помощников не найти во всем Лондоне. Ваша наруж-
ность, господа, привлекла к себе моих посыльных, и я в восторге от их
выбора. Я наблюдал, как вы оба держитесь в незнакомом обществе - и при
