сторона, с которой он еще не успел как следует познакомиться, занимала
его до страсти. Его любознательность была неискоренима и неутомима,
расспросы его были столь же назойливы, сколько нескромны. Если кто-ни-
будь просил его снести на почту письмо, он непременно взвешивал его на
ладони и вертел в руках, тщательнейшим образом штудируя адрес на конвер-
те.
Однажды, обнаружив, между своей комнатой и комнатой мадам Зефирин не-
большую щель, мистер Скэддемор вместо того, чтобы тотчас ее заделать,
расширил и усовершенствовал это оконце, позволившее ему наблюдать за со-
седкой.
Чем больше он стремился утолить свое любопытство, тем сильнее оно
разгоралось. И вот однажды, в последних числах марта, он решился еще
больше расширить щель, чтобы иметь возможность обозревать еще один уго-
лок комнаты, в которой обитала мадам Зефирин. Однако в тот же вечер, за-
няв свой наблюдательный пост, Сайлас, к своему удивлению, заметил, что
щель заделана с той стороны. Еще более подивился он, когда его смотровое
окно вновь внезапно открылось и до его ушей донеслось хихиканье. Очевид-
но, обвалившаяся с той стороны штукатурка выдала его тайну, и соседка
решила отплатить ему любезностью за любезность. Мистер Скэддемор испытал
острое чувство неудовольствия и мысленно посылал проклятия по адресу ма-
дам Зефирин. Более того, он даже и себя побранил. Впрочем, когда на дру-
гой день обнаружилось, что мадам Зефирин не приняла никаких мер, чтобы
помешать его любимому занятию, он вновь воспользовался ее беспечностью.
В тот день к мадам Зефирин пришел посетитель, которого Сайлас никогда
прежде не видел. Это был рослый мужчина с развинченной походкой, лет пя-
тидесяти с лишним. Его ворсистый шерстяной костюм, цветная сорочка, не
говоря уже о косматых бакенбардах, сразу выдавали в нем англичанина. От
его тускловатосерых глаз на Сайласа повеяло холодом. Во все время разго-
вора, который велся вполголоса, посетитель беспрестанно кривил губы.
Юному уроженцу Новой Англии несколько раз почудилось, будто собеседники
кивают в его сторону. Впрочем, как он ни напрягал слух, из всего разго-
вора ему удалось уловить только одну фразу.
- Я досконально изучил его вкусы, - сказал англичанин, внезапно повы-
сив голос, - и повторяю, что не могу найти более подходящей кандидатуры,
чем ваша.
В ответ мадам Зефирин только вздохнула и жестом выразила безграничную
покорность собеседнику.
К вечеру обсерватория молодого человека была окончательно закрыта с
помощью шкафа, который переставили, к стене, разделяющей обе комнаты.
Сайлас все еще скорбел по поводу этого несчастья, причины которого при-
писывал злым козням англичанина, как вдруг консьержка доставила ему
письмо. Оно было написано женским почерком по-французски, без излишнего
педантизма в орфографии. Подписи не было, однако писавшая в самых нед-
вусмысленных выражениях назначала молодому американцу свидание в Ба-
ле-Булье в одиннадцать часов вечера. Долго в его юном сердце сражались
любопытство и робость; то он был весь добродетель, то - кипучая дер-
зость. Баталия кончилась тем, что мистер Сайлас К. Скэддемор, безукориз-
ненно одетый, прибыл к дверям Бала-Булье задолго до назначенного часа и,
упиваясь собственной лихостью и широтой, купил входной билет.
По случаю масленицы зала была полна народу. Вначале при виде шумной
толпы и зажженных огней юный искатель приключений несколько смешался, но
вскоре хмель веселья кинулся ему в голову, и он ощутил в себе удаль, о
которой ранее и не подозревал. Со всеми повадками завзятого кавалера он
развязно, словно сам черт ему не брат, шаркал по бальному паркету, и,
слоняясь из одного угла залы в другой, вдруг заметил мадам Зефирин и ее
давешнего англичанина; они стояли подле колонны и были увлечены разгово-
ром. Кошачья натура Сайласа оказалась сильнее его; бесшумно подойдя к
ним сзади, он стал прислушиваться.
- Вот он, - говорил англичанин, - вон тот, с длинными русыми волоса-
ми, который разговаривает с девицей в зеленом.
Сайлас тотчас обратил внимание на красивого молодого человека, ростом
чуть ниже среднего, о котором, очевидно, и шел разговор.
- Хорошо, - сказала мадам Зефирин, - сделаю все, что в моих силах. Но
помните, что при всем желании я не могу поручиться за успех.
- Вздор! - оборвал ее собеседник. - За результаты ручаюсь я. Вы разве
не знаете, что прежде чем остановить свой выбор на вас, я перебрал де-
сятка три других имен. Итак, за работу! Но остерегайтесь принца. Не по-
нимаю, каким ветром его сегодня сюда занесло. Как будто в Париже нет ба-
лов, более достойных его внимания, чем это сборище студентов и приказчи-
ков! Вот только поглядите на него: восседает, словно император на троне,
а не простой наследный принц, шатающийся по свету без дела!
Сайласу вновь посчастливилось. Он увидел мужчину несколько грузного
сложения, чрезвычайно красивого, с манерами любезными и одновременно
властными; рядом с ним сидел человек тоже красивой наружности и на вид
чуть помоложе. Этот второй обращался к своему собеседнику с подчеркнутой
почтительностью. Слово "принц" сладко отозвалось в ушах молодого респуб-
ликанца, а вид человека, которого величали этим титулом, произвел свое
обычное магнетическое действие. Покинув мадам Зефирин и ее англичанина,
Сайлас протиснулся сквозь толпу к столику, отмеченному августейшим при-
сутствием принца.
- А я повторяю, Джеральдин, - говорил в эту минуту принц, - что все
это - чистое безумие. Вы сами (я рад это подчеркнуть) избрали своего
родного брата для выполнения столь опасного задания, и ваш долг - руко-
водить его поступками. Он согласился задержаться в Париже на несколько
дней - это уже само по себе безрассудство, если учитывать характер
субъекта, с которым ему приходится иметь дело. А теперь, за двое суток
до отъезда, когда еще два-три дня - и наступит решительный час, где он
проводит эти оставшиеся дни? Он не должен бы выходить из тира, тренируя
глаз и руку; должен спать как можно больше и совершать небольшие прогул-
ки пешком; соблюдать строгую диету и не пить белых вин и коньяков. Или
этот щенок воображает, что мы разыгрываем комедию? Но ведь вопрос идет о
жизни и смерти, Джеральдин!
- Я знаю своего братца, - отвечал полковник, - и знаю, что мое вмеша-
тельство ему не нужно. Он гораздо более осмотрительный человек, нежели
вы полагаете, и дух его непоколебим. Если бы в деле была замешана женщи-
на, быть может, я и не был бы так спокоен, но доверить председателя ему
и вашим двум слугам я могу с закрытыми глазами.
- Ваша уверенность меня радует, - сказал принц, - и все-таки душа у
меня не на месте. Эти мои слуги - первоклассные сыщики, и тем не менее
разве злодей не умудрился трижды обмануть их бдительность и провести по
нескольку часов кряду неизвестно где? Можете быть уверены, он не теряет
времени даром. Какойнибудь дилетант еще мог бы случайно потерять его
след, но если председателю удалось сбить со следа Рудольфа с Жеромом,
это неспроста. У этого человека, должно быть, имеются веские причины
действовать таким образом, не говоря уже о его дьявольской ловкости.
- Я полагаю, - ответил Джеральдин слегка обиженным голосом, - что это
наша забота, моя и брата.
- Вполне с вами согласен, полковник Джеральдин, - ответил принц. -
Но, быть может, именно вследствие этого вы и могли бы несколько прислу-
шаться к моим советам. Вон та девица в желтом недурно танцует.
И беседа перекинулась на обычные темы парижских балов во время масле-
ницы.
Сайлас спохватился, что ему пора идти на свое свидание. Он думал о
нем без всякого удовольствия. В это время толпа повлеклась к дверям, и
он не стал сопротивляться течению, которое занесло его в уголок под хо-
рами, где слух его тотчас уловил знакомые интонации мадам Зефирин. Она
говорила по-французски с тем русокудрым юношей, которого ей указал нем-
ногим меньше получаса назад таинственный англичанин.
- Я вынуждена оберегать свою репутацию, - говорила она, - иначе я не
стала бы думать ни о чем, кроме как о влечении собственного сердца.
Впрочем, довольно одного вашего словечка портье, и он пропустит вас
беспрепятственно.
- Но к чему этот разговор о каком-то долге? - возразил ее собеседник.
- Боже мой! - воскликнула она. - Неужели вы полагаете, что мне меньше
вашего известны нравы отеля, в котором я живу?
И, нежно опираясь на руку своего собеседника, она прошла с ним
дальше.
Сайлас снова вспомнил, что и его тоже ожидает свидание.
"Как знать, - подумал он, - какие-нибудь десять минут, и я сам, быть
может, пойду под руку с дамой, не уступающей мадам Зефирин красотой, и,
быть может, даже лучше одетой? Вдруг она окажется настоящей светской да-
мой да притом еще и титулованной?"
Но, вспомнив орфографию полученного им любовного письма, он немного
сник.
"Впрочем, она могла продиктовать записку горничной", - подумал он тут
же.
Оставалось всего пять минут; пульс его участился, сердце тягостно за-
ныло. Ему пришло в голову, что еще, собственно, не поздно и он вовсе не
обязан явиться на свидание. Добродетель, найдя мощного союзника в мало-
душии, подвигала его ближе к дверям - на этот раз самостоятельно и даже
против общего течения, которое внезапно повернуло назад. Но - то ли он
устал протискиваться сквозь толпу, то ли пребывал в том состоянии духа,
когда невозможно бывает больше нескольких минут кряду следовать в одном
направлении, - как бы то ни было, он в третий раз повернул назад и оста-
новился невдалеке от места, указанного ему прекрасной незнакомкой.
Здесь он пережил сущую душевную муку и, будучи благочестивым молодым
человеком, несколько раз принимался молить бога о помощи. Предстоящая
встреча его уже не привлекала нисколько, и только глупый страх пока-
заться недостаточно мужественным удерживал его от бегства. Однако
чувство это оказалось сильнее всех прочих и хоть и не заставило его сде-
лать и шагу вперед, но помешало уйти. Между тем часы показывали десять
минут двенадцатого. Юный Скэддемор приободрился. Выглянув из своего
уголка, он увидел, что в условленном месте его никто не ждет. Должно
быть, наскучив ожиданием, его таинственная поклонница ушла. Все его ма-
лодушие как рукой сняло. Он так и светился отвагой. Пусть и с опоздани-
ем, но все же он пришел, и это снимало с него тень обвинения в трусости.
Впрочем, продолжал он рассуждать, над ним, очевидно, подшутили, и он уже
поздравлял себя с собственной проницательностью, позволившей ему раску-
сить шутку и перехитрить своих мистификаторов. Как легко совершаются по-
добные переходы в юности!
Ободренный всеми этими соображениями, он дерзко покинул свой угол, но
не успел сделать и двух шагов, как почувствовал на своей руке легкое
прикосновение женской ручки. Он живо обернулся и увидел перед собой даму
весьма крупных форм и с довольно величавыми чертами лица, лишенными,
впрочем, малейшего признака суровости.
- Вы, я вижу, опытный сердцеед, - сказала она, - ибо заставляете себя
ждать. Но я твердо решила с вами повидаться. Если женщина решается на
первый шаг, она уже оставляет все соображения мелкого самолюбия далеко
позади.
Сайлас был ошеломлен могучими формами своей очаровательной корреспон-
дентки, а также внезапностью, с какой она на него обрушилась. Впрочем,
она держалась так просто, что вскоре и он стал чувствовать себя с ней
вполне непринужденно. Она была очень любезна и мила, вызывала его на
острословие и до упаду смеялась его шуткам. Таким образом, в предельно
короткий срок с помощью комплиментов и бренди, разбавленного кипятком,
ей удалось внушить ему, что он до смерти влюблен, и, больше того, - выр-
вать у него признание, облеченное в самые страстные выражения.
- Увы! - сказала она. - Как ни велико счастье, которое доставляет мне
