ми. [10]
Июнь 1923-го года. Храмы Троице-Сергиевой Лавры в Загорске, в которых
уже два года назад было прекращено богослужение, превращены в музей. В
Свято-Троицком Соборе открыто лежали мощи одного из величайших русских
святых - преподобного Сергия Радонежского Комсомольцы и комсомолки хихи-
кали, отпускали иронические замечания. Юноши демонстративно стояли в
шапках А рядом сотни людей, не только русских, преклонив колена, моли-
лись у поруганных мощей и благоговейно лобызали преподобного [11]
Угроза нависла над кладбищенскими храмами Над ними с самого начала
прокатилась волна беззаконий местной власти в форме:
1) необоснованного расторжения договоров.
2) приписки кладбищенских храмов к соборам, что в корне меняло их по-
ложение в свете законодательства о культах
"Обратить внимание" на это была вынуждена даже центральная власть.
[12]
На заседании исполкома Коминтерна 12-го июля 1923-го года Зиновьев
упоминал о другом собрании, где ему пришлось осудить грузинских товари-
щей, которые "уж очень рьяно закрывали церкви". [13] Зиновьеву не было
необходимости осуждать грузин, поскольку они совсем не желали закрытия
храмов Их просто заставляли это делать те, соратники Зиновьева.
"Вопрос о церкви очень часто обсуждался в нашей партии, - говорили
грузинские коммунисты. - Были приняты соответствующие решения. Нет в на-
шей партии сейчас ни одного серьезного товарища, который бы не считал,
что в этом вопросе мы "переборщили" Пленум ЦК решил исправить ошибки ре-
шительно и радикально Разговоры о том, что крестьянин церкви не хочет и
что он добровольно пошел на ее закрытие - это самообман
Часто говорят, что мужик не любит попа - это, конечно, правда, но от-
сюда вовсе не вытекает, что он не хочет церкви Правда и то, что грузинс-
кий мужик не очень религиозен, но не надо забывать, что церковь это его
быт
О необходимости открытия церквей говорили наши крестьяне в Кутаиси
"Надо исправить допущенную здесь ошибку. Надо исправить радикально Это
значит предоставить каждому крестьянину пользоваться церковью, независи-
мо от того, десятки их или сотни Одним словом, сдать им ключи от церкви
и как хотят они, так пусть и молятся кому угодно. Пусть сами заботятся о
содержании церкви и попа Здесь мы встретим сопротивление наших уездных
товарищей, но это с их стороны будет грубым нарушением партдисциплины и
дальнейшим продолжением допущенной ошибки" [14]
Прекрасное предложение, не правда ли? Но 1924-ый год. НЭП В городах и
селах начался ремонт давно не ремонтировавшихся храмов. [15]
Для восстановления и исправления кремлевских храмов в Москве, "пост-
радавших во время междоусобной брани". Собор еще 17-го ноября, 1917-го
года постановил провести во всех церквах России 5-7-го января 1918-го
года тарелочный сбор. Кроме этого. Собор постановил устроить с этой же
целью Всероссийский сбор пожертвований по подписным листам. [16] Ощути-
мыми оказались и усилия московского купеческого общества, собравшего и
пожертвовавшего десятки тысяч рублей на восстановление Кремля, повреж-
денного во время революционных событий. [17]
Но попытка эта не имела успеха, потому что Кремль в эти дни уже стал
недоступен для церковных людей.
В 1924-ом году начался повсеместный ремонт храмов на нэповские
средства [18] у Церкви к этому времени все основные ценности и Средства
были изъяты). Но и тут не обошлось без "курьезов". Согласно договору о
пользовании церковными зданиями и утварью (остающимися государственной
собственностью), церковный Приход обязан был гарантировать оплату и осу-
ществление необходимого ремонта, в противном случае его лишали права
пользования храмом.
Но на практике отдельные должностные лица под различными неправомер-
ными предлогами отказывали религиозным объединениям в проведении ремонта
молитвенных зданий. [19] Хотя это и собственность государства, но
собственность чуждая ему, и чем быстрее храм развалится или придет в
аварийное состояние, тем лучше. Будет лишний повод его закрыть
К 1-му ноября 1925-го года оставалось уже только 21. 424 действующих
храма. [20]
В том и в 1926-ом году многие храмы насильно отнимали у православных
и передавали обновленцам, переживавшим в это время бум фаворитизма.
В Туркменской республике, во Владивостоке, в Кубано-Черноморской об-
ласти, главным образом в Армавире, в Верхйе-Удинске, Бурятской республи-
ке, в Лукояновском уезде Нижегородской губернии, в г. Боровичах Новго-
родской губернии, договоры с группами верующих по разным поводам были
расторгнуты и храмы переданы небольшим группам обновленцев, тогда как
подавляющая масса местного населения принадлежала к староправославной
вере - православные были лишены возможности удовлетворять свои религиоз-
ные потребности. [21]
Такое же положение было и во многих других местах (г. Демьяновск Нов-
городской губ., с. Рассказово Тамбовской губ., с. Сословина Козловского
уезда Тамбовской губ.. Городищи Пензенской губ., станицы Кубанской об-
ласти: Поковическая. Покровская. Дмитровская и др.. г. Пермь, г. Козлов,
пос. Дризна Орехово-Зуевского уезда. Владивосток). Даже в Москве были
такие случаи.
В результате подобной государственной политики обновленцам принадле-
жало на 1-ое октября 1925-го года 16 тысяч храмов. Но в конце 1927-го
года, в 84 епархиях из 28.743 церквей обновленческому Синоду принадлежа-
ло всего лишь 6.245 приходов. Правда, у них было 143 епископа и 10.815
священников. [22]
Несмотря на явное противоречие с действительностью, атеисты продолжа-
ют утверждать, что храмы закрывались только по требованию трудящихся.
"Да, по требованию трудящихся в период 1923 - 1927-го гг. был закрыт
ряд храмов, по преимуществу в городах. Правительство закрывало храм лишь
в тех случаях, когда имелось законное требование большинства трудящих-
ся". [23]
Ложь. Мы приводили факты грубейшего администрирования в этом вопросе.
1928-ой год. "Тихоновской" Церкви принадлежали уже менее 40 тысяч
приходов. [24] Сильнейшая волна массового закрытия храмов (и вообще
культовых зданий) прокатилась в 1928 - 1929-ом годах. [25]
Но большевиков тоже надо понять. Не могли же они мириться с положени-
ем, когда в "их" атеистической, как им виделось, стране все еще сущест-
вовал сильный "клерикальный" элемент:
десятки тысяч храмов,
около 500 монастырей,
350 тысяч духовенства,
около 120 тысяч монахов,
около 1 миллиона церковного актива,
около 7 миллионов сектантов. [26]
И в 1929-ом году городским советам "было предложено" более энергично
проводить в жизнь "постановления избирателей о закрытии церквей", сина-
гог, молелен и пр. [27]
В то же время прокатилась волна снятия церковных колоколов для нужд
индустриализации и коллективизации.
Многие "революционеры", начинали организацию артелей со снятия коло-
колов с церквей. [28]
По всему Союзу (Воронеж, Свердловск, Ульяновск, Калуга, Артемовск,
Самара, Архангельск, Москва, Ленинград и т.д.) прокатилась и была "ус-
пешно" завершена кампания по сдаче храмовых колоколов в фонд индустриа-
лизации, и механизации сельского хозяйства. [29]
"Воля народная" вначале потребовала запретить колокольный звон, затем
- конфисковать колокола. Колокол немецкой евангелической церкви в Тифли-
се был, например, торжественно передан на переплавку для сооружения
обезьяньей клетки в зоопарке. [30]
Коллективизация. Гигантская кампания по закрытию храмов была развер-
нута, прежде всего на селе. "Союз безбожников" мобилизовал для этого
профсоюзные и партийные организации, дома культуры и производственные
комитеты.
Собрание подписей для закрытия церкви разрешалось, собрание же подпи-
сей против закрытия рассматривалось и наказывалось как контрреволюция.
[31]
"Правда" 16-го марта 1930-го года писала о том, что некоторые
сельские советы ленинградской области начали коллективизацию с решения
закрыть храмы. [32]
Местные газеты "Терская правда", "Ленинская правда". "Борьба", "Се-
верный рабочий" и другие приводили в то время случаи администрирования,
грубостей по отношению к духовенству, игнорирования воли верующих, неоп-
равданных закрытий церквей и уничтожения церковных предметов. Назывались
конкретные виновники. [33]
14-го марта 1930-го года ЦК ВКП(б) в постановлении о борьбе с искрив-
лениями партлинии в колхозном движении "раскритиковал" якобы недопусти-
мые отклонения от партийной линии в борьбе с "религиозными предрассудка-
ми", и прежде всего - административное закрытие храмов без согласия по-
давляющего большинства сельского верующего населения Пункт 7 резолюции
ЦК даже предостерегал "В случае оскорбления религиозного чувства
крестьян и крестьянок виновные будут привлекаться к суровой ответствен-
ности". [34] Никто, конечно, к ответственности не привлекался, хотя про-
извол продолжался
Опасаясь противодействия крестьян в период коллективизации, большеви-
ки на бумаге разделяли их справедливые желания и "требовали" решительно
прекратить практику закрытия церквей в административном порядке, [35] но
решение ЦК по церковному вопросу так и осталось пустым звуком. Процесс
закрытия храмов административным путем продолжался.
Массовое закрытие церквей в 1930-ом году происходило в обстановке
грубого насилия, что нашел нужным выступить Сталин в статье "Головокру-
жение от успехов". На некоторое время закрытие было приостановлено. Од-
нако с 1932-го года вновь началось массовое закрытие церквей вопреки же-
ланию верующих. Особенно разнузданный характер принял этот процесс в го-
ды ежовщины (1937 - 1939-ом гг.). В огромных городах с миллионным насе-
лением не осталось ни одной церкви - например, в Ростове-на-Дону, в Баку
- в других городах оставлены были по одной небольшой церквушке типа ча-
совни - в Новосибирске, и Ташкенте и в других городах. [36]
К 1932-году число действующих храмов (по сравнению со временем до ре-
волюции) сократилось вдвое, [37] т.е. в России осталось не более 28 ты-
сяч храмов
1935-ый год. Снова резко сократилось число действующих храмов. Люди
ходили в тот храм, который уцелел в их местности. Принадлежность храма к
той или иной ориентации (обновленческой или ортодоксальной) определялась
случайными факторами. Мало кто думал в то время о церковных разногласи-
ях. Уцелевшему духовенству было не до теоретических споров... [38]
В июне 1935-го года был закрыт и вскоре снесен Вознесенский собор
(обновленческий) в Ленинграде. [39] В следующем году закрыли лениградс-
кий храм Тихвинской иконы Божией Матери в Лесном.
Начало января 1938-го года. Сразу после отречения Н. Ф. Платонова на-
чалось новое наступление на Церковь. Закрывались обновленческие храмы.
От всей обновленческой Ленинградской епархии остались лишь Спасо-Преоб-
раженский собор и храм Серафимовского кладбища.
"Весь этот разгром, - пишет А. Краснов, - был осуществлен, однако,
исключительно административными методами: нам не известен ни одни случай
ухода из Церкви кого-либо из прихожан". [40]
Не меньшему разгрому подверглись католики в Союзе. Если в 1936-ом го-
ду католических священников было около 50 человек и почти столько же
храмов, то в 1937-ом году их осталось 10 (и 11 храмов), а в 1939-ом году
в Союзе было только два католических храма. [41]
В 30-е годы между Москвой и Астраханью была только одна действующая
православная Церковь - в Рязани.
Некоторые епархии оказались без единого храма. А епархия без храма -
не епархия. Фикция. Наше церковноначалие нашло "выход": оно присоединяло
"епархии" без храмов к соседним. Так было с Марийской епархией, так было
с Казанской.
Правда, во время войны, по причине резко обострившегося религиозного
чувства, советская власть вынуждена была пойти на уступки и открыть не-
