флаг-офицер адмирала Витгефта мичман Эллис.
Катер, разворачиваясь, отошел от пристани и направился к стоящему в
западном бассейне под Тигровой горой "Севастополю". По пути он проходил мимо
стоящих у входа миноносцев. Стессель вместе с Никитиным критически
осматривали их. На некоторых судах было развешано для сушки матросское
белье. Матросы не обращали никакого внимания на катер, прохаживались по
палубе.
- Не эскадра, а богоугодное заведение, - возмущался Стессель. - Честь
отдавать! - заорал он на спокойно глядевших на него с миноносцев матросов и
погрозил им кулаком. - Пристать к этому миноносцу, - приказал он Эллису, -
Вы что, мерзавцы, не видите, что едет генерал! - гаркнул он на матросов. -
Кто здесь за старшего?
К борту подошел широкогрудый боцман и вытянулся перед генералом.
Стессель вскочил на банку и заорал:
- Фамилия твоя, сволочь? Название миноносца?
- Боцман Сизов, миноносец "Грозовой", - едва прошептал разбитыми губами
матрос.
На шум выбежал из каюты лейтенант.
- Что у вас, плавучий "абак или военный корабль, лейтенант? - накинулся
на него Стессель. - Я вас арестую! Марш сюда, я вас доставлю прямо к вашему
Витгефту, пусть полюбуется на своих офицеров.
Опешивший лейтенант не сразу стал спускаться в катер.
- Живей, черт бы вас побрал! - прикрикнул Стессель.
- Я, ваше превосходительство, не привык... - начал было лейтенант.
- Он не привык, - передразнил Стессель, - я тоже не привык, чтобы мои
приказания выполнялись не сразу, лейтенант. Можете возражать вашему
адмиралу, а не мне.
- Правильно, почаще бы эту рвань так пробирали, смотришь, и толк бы был
из них, - поддержал Стесселя Никитин.
- Вам так волноваться вредно, ваше превосходительство, - вмешался
Кондратенко. - Надо сохранить спокойствие духа для предстоящего трудного
совещания
- Эта сволочь хоть кого выведет из себя, - пробурчал Стессель, но тон все
же сбавил.
Белый усиленно хмыкал и разглаживал свои пышные волосы, не одобряя
Стесселя, он все же не вмешался в происходящее. Когда наконец катер подошел
к "Севастополю", все облегченно вздохнули, радуясь окончанию неприятного
переезда. По парадному трапу, у которого стояли фалрепные, Стессель поднялся
на палубу броненосца, где был встречен командующим эскадрой адмиралом
Витгефтом. На шкафуте был выстроен почетный караул с оркестром. При
появлении Стесселя матросы вскинули винтовки на караул, музыка заиграла
марш, и под грохот салюта генерал обошел фронт матросов Как ни хотел генерал
к чему-либо придраться, но все было в безукоризненном порядке. Матросы, все
как на подбор, рослые, крепкие и прекрасно державшиеся, изо всех сил "ели
глазами начальство".
- И с такими молодцами сидеть в здешней луже? - обратился Стессель к
Витгефту, показывая на матросов. - Да от одного их взгляда японцы побегут к
себе в Нагасаки. Спасибо, орлы, за службу молодецкую!
Отпустив караул, Стессель подошел к офицерам, выстроившимся на шканцах.
Витгефт представил каждого из них генералу. После этого все направились вниз
в апартаменты адмирала, где должно было происходить совещание.
Звонарев, находившийся в хвосте стессельской свиты, с удивлением узнал в
начальнике почетного караула Андрюшу Акинфиева и еще больше удивился, когда
увидел на его плечах лейтенантокие эполеты, а на груди новенький
Георгиевский крест. Когда и за что успел Андрюша получить эти награды,
Звонарев не знал.
"То-то Рива оставила его при себе, - подумал прапорщик, - лейтенант и
кавалер и влюблен в нее по уши, есть за что ухватиться".
Спускаясь вниз, он подошел к Андрюше и поспешил его поздравить.
- Когда же ты успел все это получить?
- Сегодня утром. Сам адмирал пришел ко мне в каюту и принес мне крест.
Поскорей бы кончилось ваше заседание, тогда можно будет и на берег съехать,
спрыснуть. Вот Рива удивится!
- Она еще не знает?
- И не подозревает. А ты с кем?
- С Кондратенко.
- Адъютантом у него?
- Нет, нечто вроде инженера для поручений.
- Освободишься, заходи за мной, вместе съедем на пристань. Вечером, когда
вернется Рива, ждем тебя с Борейко. Будут Сойманов, Вася Витгефт, Эллис, -
приглашал Андрюша.
Звонарев поблагодарил, обещая зайти, и побежал на заседание.
В просторной адмиральской каюте, отделанной мореным дубом, был поставлен
длинный стол, покрытый красным сукном. Посредине одно против другого стояли
два больших кресла, дальше - кресла поменьше, а по концам были расставлены
простые стулья. Витгефт с моряками расположились по одну сторону стола, а на
другой поместился Стессель со своей свитой.
- Ваше превосходительство и господа офицеры, - первым выступил Витгефт, -
позвольте мне приветствовать от лица флота наших дорогих гостей, генерала
Стесселя и его сподвижников. Надо надеяться, что мы сегодня благополучно
разрешим все интересующие нас вопросы и уладим все имеющиеся недоразумения.
Вдруг поднялся, сердито откашлявшись, Никитин.
- Меня удивляет выступление адмирала Витгефта. Во-первых, мы - совсем не
гости и приехали сюда по делам службы, а не для дружеских бесед. Во-вторых,
когда собираются вместе воинские чины по служебным делам, то открывает
собрание старший из присутствующих, каковым является генерал Стессель, а не
адмирал Витгефт. Поэтому я полагаю, что начальник Квантунского укрепленного
района и должен руководить нашим сегодняшним совещанием, - закончил генерал.
Стессель и Рейс одобрительно закивали, Витгефт же покраснел и, нервно
одергивая китель, вскочил на ноги.
- Я думал... я полагал, что долг вежливости обязывает меня приветствовать
вас, господа, но не возражаю... то есть прошу... генерала Стесселя
руководить, - запутался адмирал в словах.
Стессель милостиво кивнул головой и поднялся.
- Вполне соглашаюсь с мнением генерала Никитина и удивляюсь... как бы
оказать помягче... недогадливости, что ли, адмирала Витгефта. Я приехал
сегодня на "Севастополь", как правильно заметил Владимир Николаевич, совсем
не в гости. В гости ездят для развлечения и удовольствия. Какое же
удовольствие может доставить мне, старому солдату, лицезрение бездействующей
в напряженное военное время, хотя и вполне боеспособной эскадры? Кроме того,
исключительный беспорядок, царящий на боевых кораблях, как я лично сегодня
убедился на примере хотя бы того же миноносца "Грозового", не может
доставить удовольствия никому, кроме наших врагов. Я приехал по делу и
прежде всего для того, чтобы получить наконец от моряков членораздельный
ответ: что дальше собирается делать эскадра? Попрежнему ли она будет
соблюдать строгий "нейтралитет" в происходящей войне или нет? - Стессель
остановился и победоносно оглядел собрание.
Никитин шумно одобрил его, моряки, покрасневшие от возмущения, опустили
головы. Кондратенко и Белый подавали какие-то сигналы Стесселю, видимо желая
его остановить.
Витгефт опять быстро вскочил с кресла.
- Слова вашего превосходительства я могу принять лишь за плохую,
оскорбительную для нас, моряков, шутку, - начал он. - Ответить же на
поставленный вами вопрос очень просто: вверенная мне эскадра до конца
выполнит свой долг перед царем я родиной...
- ...и будет по-прежнему стоять в порту, прячась от японцев? - спросил
Никитин.
- Более чем двойное превосходство в силах японской эскадры лишает нас
возможности вступить с ней в открытый бой. Поэтому мы должны стремиться к
уничтожению ее по частям, возможность чего представляется далеко не всегда.
- Поэтому вы и собираетесь ждать у моря погоды? - вставил Стессель.
- Ваше превосходительство знает, что эскадра отдала на сухопутный фронт
около ста орудий, чем способствовала укреплению обороны крепости, - заметил
с места, командир порта адмирал Григорович.
- Было бы лучше, если бы моряки позаботились об уничтожении японской
эскадры, - буркнул Никитин.
- Мы делаем все, что в наших силах, чтобы нанести наибольший вред
неприятелю... - начал было снова Витгефт.
- Поэтому-то и сидите в этой артурской луже и предпочитаете плавать не в
Желтом море, а на берегу в море шампанского, - иронизировал Никитин.
- Как только поврежденные корабли будут исправлены и войдут в строй, с
помощью бога и покровителя моряков Николая-угодника попытаем свое счастье в
ратном подвиге с японцами.
- Пока что Николай-угодник, по-видимому, помогает больше япошкам, чем
вам, - заметил Рейс.
- Довольно разговаривать, господа, - оборвал пререкания Стессель. - Наша
эскадра еще не выполнила своего долга перед царем и родиной. Тринадцатого
мая во время Цзинджоуского боя командиры "Отважного" и "Гремящего" - Лебедев
и Цвигман - приказали разобрать свои машины и не вышли в море. Я считаю это
прямой изменой. Оба эти преступника мною арестованы и будут судимы по
законам военного времени, как бы против этого ни протестовал адмирал
Витгефт. Обоих повешу на казачьем плацу! - неистовствовал Стессель. - Всех,
кто за них будет заступаться, я тоже сочту за изменников со всеми
вытекающими - отсюда последствиями. Я заставлю флот служить России и
русскому царю, а не японскому микадо! - потрясал кулаками генерал.
- Это слишком! Я не считаю здесь больше возможным присутствовать, -
совсем растерялся Витгефт.
- Вношу предложение сделать перерыв, - спокойно проговорил Кондратенко.
Все его поддержали и с шумом поднялись с мест. Кондратенко и Белый
обратились к Стесселю с просьбой быть в дальнейшем сдержанней.
- Не следует забывать, Анатолий Михайлович, что ход сегодняшнего
совещания будет известен и наместнику, - предупреждал Белый. - Он же, как ты
знаешь, души не чает в моряках.
- Адмирал Витгефт лишь строго проводит в жизнь указания наместника о
необходимости, елико возможно, беречь нашу эскадру, - вторил ему
Кондратенко.
- А вы как смотрите на это, Виктор Александрович? - обратился Стессель к
Рейсу.
- По-моему, ваше превосходительство, пусть сперва моряки ответят на
поставленные - вами вопросы, - посоветовал Рейс. - А затем" будет уже видно,
что говорить дальше.
- Прошу занять места, заседание продолжается, - зычным командирским
голосом предложил Стессель. - Кто желает высказаться? - спросил он, когда
все заняли свои места.
Выступил адмирал Григорович. Поглаживая свои длинные "штабс-капитаиские"
усы, адмирал спокойным ровным голосом, как будто ничего не произошло, начал
свою речь.
- Начальник Квантунского укрепленного района генерал Стессель является
старшим лицом в Артуре, - по своему чину и первым ответчиком перед царем и
Россией за все происходящее в Артуре. Вполне понятны ввиду этого и его
повышенная нервозность, и известная резкость, которую он проявил на нашем
заседании при обсуждении вопроса о дальнейшей судьбе Артура. На этих днях
вступают в строй "Цесаревич" и "Ретвизан", неделю тому назад вышла из дока
"Паллада". Теперь, несмотря на явное превосходство сил противника, особенно
в отношении миноносцев, все же можно попытать счастье в бою.
- Когда, вы считаете, эскадра сможет выйти в море? - спросил Стессель.
- Около первого июня: к этому времени весь ремонт на судах будет закончен
и, кроме того, будут погружены на эскадру все необходимые запасы.
За Григоровичем выступил младший флагман эскадры адмирал князь Ухтомский.
- Эскадре нечего и думать о выходе в море. Там ее ждет неизбежная гибель
или от японских мин, во множестве разбросанных на внешнем рейде, или в бою с
превосходящими силами противника. Поэтому единственное разумное решение-это
отсиживаться в Артуре, ожидая, когда он будет деблокирован Маньчжурской
армией или когда к нам на помощь подойдет вторая эскадра из России. Мы,
