добрался до Порт-Артура и там наводит на всех панику.
- Подожду тут до полудня, - решил Стах, - а там снимусь и двинусь за
вами. Вас же попрошу, на всякий случай, занять следующий горный хребет у
Нангалина. Он представляет собой прекрасною позицию Эх, если бы у меня была
бы хоть полубатарея! Не ушел бы совсем отсюда.
Распрощавшись с Енджеевским, Звонарев направился вдогонку за своим
отрядом.
Вскоре наткнулись на брошенное орудие с передком, невдалеке в канаве
лежал перевернутый зарядный ящик. Артиллеристы, позабыв о строе, кинулись к
нему, и через минуту и пушка и ящик были водворены на середину дороги.
- Как ее только забрать с собой? - гадали солдаты.
Блохин осмотрел орудие со всех сторон, открыл замок, заглянул в ствол
пушки и деловито заявил:
- Плохо банено! У нас на Утесе Медведь бы за это по морде благословил!
Как везти? Возьмем лошадей с двуколок и впряжем сюда!
- А то бросим? - не соглашались солдаты. - Кухня, она нам ведь полезная,
а пушка сейчас ни к чему! Стрелять-то из нее не по кому.
- Как не по кому? Хотя бы по такому дураку, как ты, - обернулся Блохин, -
чтобы глупостей не говорил! Пушка, она завсегда артиллеристу нужна! Да и
деньги она стоит большие, не то что двуколка с кухней!
Спор решил Звонарев. Так как раненых, за исключением Родионова, не было,
то он решил бросить две санитарные двуколки и на одном уносе вывести орудие.
Пройдя немного, наткнулись еще на орудие, но до Нангалина было уже
близко, и было решено сперва поставить первую пушку на позицию у
Нангалинских высот, а затем туда же перебросить и вторую.
Звонарев поехал выбирать позицию для своей импровизированной батареи.
Взобравшись на ближайшую сопку, он увидел перед собой равнину, ограниченную
с севера Тафаншинскими высотами. В бинокль он заметил и двигающийся от
Тафаншина отряд охотников.
Установив пушки на позиции и расположив стрелков, прапорщик оставил
Родионова за начальника, а сам поехал на станцию Нангалин в разведку. На
станции он нашел много бродящих без дела солдат, целый полевой лазарет с
сотней раненых, врачом и санитарами, десятка два пустых вагонов на путях.
Около водокачки, тихо посапывая, как затухающий самовар, стоял сошедший с
рельсов паровоз. Тут же копошились солдаты, видимо раздумывая, как поднять
его на рельсы. Одноногий старик, в старом солдатском мундире, с Георгиевским
крестом на груди и в фуражке с красным околышем, бодро ковылял вокруг
паровоза.
- Навались разом, - кричал он на солдат, - жми книзу сильнее!
Увидев подъехавшего Звонарева, солдаты почтительно расступились.
Прапорщик соскочил с коня и, обойдя паровоз, поднялся в паровозную будку.
Беглого взгляда было достаточно, чтобы определить годность паровоза.
Звонарев подкинул угля в топку, подкачал воды в котел и слез на землю,
- Ты кто такой будешь? - спросил он старика.
- Сторож при водокачке. Семен, сын Капитонов, Петров. Раньше машинистом
ездил, пока в крушении ногу не оторвало, - ответил старик.
- Давай домкраты, пару запасных рельсов, и несколько ломов, - приказал
Звонарев.
Вскоре работа около паровоза закипела. Оставив здесь за старшего
одноногого машиниста, прапорщик пошел осматривать станцию. Она была почти
не: разрушена, за исключением телеграфа, телефона, выбитых стекол и
поваленных станционных фонарей. Тут он встретил Блохина с Лебедкиным и
Кошелевым.
- Вы как сюда попали?
- Софрон Тимофеич до вас послали. Вот эстафета от поручика, - доложил
Лебедкин, протягивая прапорщику пакет.
Прочтя записку, Звонарев узнал, что Енджеевский отходит к Нангалинским
высотам без давления со стороны противника, так как получил сведения о
высадке японцев в Талиенваня, в тылу тафандгинских позиций. Одновременно он
просил не задерживаться на нангалннских позициях.
- Софран Тимофеич записку уже прочитали. Сейчас одну пушку сюда подвезут,
а потом и другую, - доложил Лебедкин.
- Паровоз бы нам только на рельсы поставить, тогда все погрузим в вагоны
и вывезем отсюда, - проговорил. Звонарев.
- На руках паровоз подымем и на место поставим, ваше благородие, - уверял
Блохин.
Вместе с солдатами Звонарев пошел по станционным, путям осматривать
вагоны. Они оказались в полной исправности, и нужно было только составить из
них эшелон.
- Как подвигается работа, кавалер? - подходя к паровозу, спросил
прапорщик у одноногого старика.
- Надо поднять еще только одну пару колес под тендером, и все будет
готово, хоть в Расею тогда езжай на паровозе.
Солдаты полезли под тендер с домкратом.
Пока поднимали паровоз, Звонарев решил заняться составлением поезда, для
чего надо было вручную перекатить вагоны на главный путь и сцепить их между
собой.
- Кошелев и Блохин, - позвал он - Соберите стрелков и начните
перекатывать вагоны по путям под состав.
- Вали, братки, сюда! - замахал фуражкой Блохин.
Солдаты со всех сторон стали сходиться на зов.
- Кати все вагоны да главную путю! - распорядился Блохин.
Скоро станция огласилась шумом двигающихся вагонов и перезвоном "буферов.
- Надеюсь, господин прапорщик, вы не забудете о нашем лазарете? - подошел
к Звонареву врач.
- Вот вам подряд семь теплушек и одна платформа! Можете здесь
устраиваться, - ответил прапорщик.
Наконец паровоз был поднят на рельсы, и Капитоныч, забравшись в будку, с
победным свистом повел его по путам под состав,
В это время к станции подъехал Енджеевский, а следом за низа появилась
"коровья батарея", как прозвали стрелки пушки, перевозимые на коровах.
- Вы, никак, уже готовы к отъезду? - удивился поручик.
- Вас только поджидаем.
- Я хотел до вечера задержаться на высотах и затем вместе с вами ехать
дальше уже по железной дороге.
- Надо выехать пораньше, засветло, пока путь впереди хорошо виден. Может
быть, он испорчен нашими при отступлении.
- Ладно, через час я буду здесь. Взорвем, что можно, на станции и
присоединимся к вам.
- Вы сообщили в Артур об отходе японцев на север?
- Послал телеграмму с нарочным Кондратенко и Стесселю, но ответа пока
никакого не получил!
Между тем солдаты вручную перекатывали вагоны. Блохин принимал в этом
самое активное участие, одновременно рассказывая о своих впечатлениях.
- Посмотрели мы на тутошние деревни. Чем только люди живут? - удивлялся
Блохин. - Беднота Почище нашей. В одной хате по двадцать человек ютятся. А
земли на всех самое большое - полдесятины. Хлеб по зернышку сажают, как
овощ. Только чумиза и выручает китайца. Налоги с них дерут тоже не хуже
нашего. При нас какой-то чиновник палками выбивал недоимки из крестьян. Как
и у нас, обирают крестьян все, кто может: и бонзы, и помещики, и даже
мало-мальский чиновник. По жизни своей они нам братья родные, только
победнее. Всякое издевательство терпит народ над собой, а скинуть скорпионов
не может. Пособить бы им хотя малость.
- Ты не очень-то рассказывай о скорпионах! Мы и своих пока не скинули, а
ты за чужих хочешь приниматься, - остановил его Родионов.
- Научимся чужих скидать, проще будет справиться со своими, - не сдавался
Блохин.
- После войны об этом думать будем, а сейчас надо поскорее до Артура
добираться, пока японец не догнал, - ответил Родионов.
Как только раненые и кухня с орудиями были погружены в вагоны, Звонарев
вывел эшелон на станцию и стал ожидать прибытия охотников.
- Дозвольте нам, ваше благородие, станцию порушить! - попросил Блохин. -
Зачем добро японцу отдавать!
- Вали, но поскорее! Как подойдут охотники, сразу тронемся.
Человек сто солдат рассыпались по всем станционным зданиям.
Вскоре один за другим загорелись пустые пакгаузы и другие пристанционные
постройки.
И когда Бнджеевский со своими охотниками подошел к станции, она
представляла собой сплошное море огня, оставалось только взорвать водокачку,
что и было тотчас же проделано.
- Все? - спросил Звонарев, когда Стах подошел к эшелону
- Все! Сейчас последние стрелки подойдут, - ответил поручик. - А японцев
я так сегодня до самого вечера и не видел, смело бы наши полки могли опять
вернуться к самому Тафаншину.
- Смелости-то этой самой, к сожалению, и не хватает у наших генералов, -
ответил Звонарев.
Через несколько минут поезд тронулся. Звонарев вместе с Капитонычем
поместился на паровозе, в последнем вагоне ехал Енджеевский с подрывниками
После каждого моста, который они проезжали, поезд останавливался, охотники
рвали мост, и поезд шел дальше. На полпути до Ичендзы эшелон встретил
передовые заставы Четырнадцатого полка, которые никак не хотели верить, что
это их же охотники.
- Мы считали, что вы все давно погибли, - заявил начальник заставы
Енджеевскому. - Сейчас пошлю радостную весть о вас Савицкому.
- Скорее он будет огорчен, что ему не удалось отделаться от меня, чем
обрадован моим возвращением. Я доеду до Ичендзы, там переночую, а завтра
утром присоединюсь к полку, - ответил Стах.
В Ичендзы артиллеристы сгрузили подобранные пушки и зарядные ящики. Здесь
же сошли и охотники Четырнадцатого полка; а эшелон двинулся дальше.
Было около полуночи, когда наконец поезд пришел в Артур. Станция была -
едва освещена. Солдаты железнодорожной роты, обслуживающие вокзал, с
фонарями в руках подошли к эшелону.
- Никак, и в самом деле притопали до места, - выглянул из вагона Блохин.
- Вылазить надо, Тимофеич, - обернулся он к Родионову, дремавшему в углу.
- Пошевели народ, Филя, а то мне что-то недужится, - отозвался
фейерверкер.
- Артиллеристы-стрикулисты, стрелочки-дружочки, катись из вагонов! -
заорал Блохин, соскакивая на землю. - Живо свое добро выгружай!
Сонные солдаты стали лениво вылезать из вагонов.
Варя с врачом лазарета отправилась на вокзал вызывать подводы для
перевозки раненых.
Заяц с Белоноговым и Мельниковым с помощью других утесовцев выгружали
свои трофеи: походные кухни, четыре коровы, три лошади и санитарную
двуколку.
Когда все было выгружено, артиллеристы и стрелки построились на площади
перед вокзалом.
- Пересчитай людей, - приказал Звонарев.
- Сорок два артиллериста и сто тридцать стрелков, - доложил Родионов.
- Напра-во! Шагом марш! - скомандовал прапорщик.
Солдаты, обрадованные возвращением в Артур, с места двинулись бодрым,
широким шагом.
- Песельники, вперед! Белоногов, запевай! - распорядился Звонарев,
Пошептавшись о чем-то с солдатами, запевала бодро затянул неожиданную
импровизацию:
Артурские вершины,
Я вас вижу вновь,
Цзинджоуские долины -
Кладбище удальцов.
Тревожа спящий Артур, все дружно подхватили песню под молодецкий посвист
Блохина. В ответ во всех концах города громко залаяли обеспокоенные собаки
да испуганно шарахнулся в сторону встречный ночной патруль.
- Какая часть идет? - окликнули их из темноты подъехавшие всадники.
- Сводная рота Квантунской крепостной артиллерии и стрелки Пятого полка
возвращаются из-под Цзинджоу, ваше превосходительство, - ответил Звонарев,
узнавший по голосу Кондратенко.
- Смотрите, ваше превосходительство, какими они идут молодцами. Кто же
скажет, что эти части только вчера потерпели тяжелое поражение? - обратился
к Кондратенко его начальник штаба подполковник Науменко.
- Я же все время говорю, Евгений Николаевич, что под Цзинджоу потерпели
поражение не наши полки, а наши генералы и штабы. Вид этих стрелков и
артиллеристов целиком подтверждает мое утверждение, - ответил генерал.
После того как прошли набережную и доки, сводный отряд Звонарева
разделился: стрелки свернули налево в казармы Десятого полка, где они должны
