Так, смеясь и дружески шутя, гости еще долго сидели в уютной квартирке.
Звонарев был очень удивлен, получив на свое имя телефонограмму за
подписью Жуковского, в которой ему предлагалось к двум часам дня прибыть на
Электрический Утес, причем многозначительно добавлялось: "Форма одежды
парадная, при оружии".
Когда Звонарев подъехал к батарее, то увидел, что рота выстроена во фронт
На правом фланге расположился оркестр. Во главе взводов находились офицеры,
на левом фланге, вооруженный японской винтовкой, стоял Блохин, рядом с ним
фельдшер Мельников, Шура Назаренко и Варя Белая
Наскоро поздоровавшись с Звонаревым, Жуковский приказал ему стать в
четвертый взвод и тревожно ткнул пальцем в приближающуюся кавалькаду. Заняв
свое место в строю, Звонарев увидел, что к батарее приближались верхом сразу
четыре генерала. Стессель, Смирнов, Белый и Никитин, за ними двигалось
человек двадцать свиты и конвоя.
Как только превосходительные гости спешились, Жуковский подал команду,
музыка заиграла, солдаты вскинули винтовки на караул.
Генералы по очереди, начиная со Стесселя, поздоровались с ротой. Затем,
став против середины фронта, Стессель громким голосом начал вызывать
награжденных солдат.
Поздравив награжденных и поблагодарив их за службу, Стессель обратил
внимание на Блохина.
- Откуда у тебя эта винтовка? - спросил он у солдата.
- Взял в бою под Цзинджоу, ваше превосходительство.
- Больно рожа у тебя похабная, бандитом смотришь. Под судом был?
- Он и сейчас в разряде штрафованных состоит, - доложил Жуковский.
- Напрасно представляли его к кресту, надо было сперва штраф с него
снять. Что ты сделал под Цзинджоу?
- Винтовку японскую забрал, ваше превосходительство.
- Ты бы лучше живого японца взял.
- Я приколол его, ваше превосходительство, а винтовку взял.
- Какой же ты подвиг совершил?
- Сбил японскую пушку прямой наводкой при атаке города Цзинджоу, -
доложил Жуковский.
- Что же ты об этом молчишь, дурак! - рассвирепел Стессель. - Герой, а
морда арестантская. Вы за ним присматривайте, как бы снимать крест потом не
пришлось. Ба! Жиденка вижу, - удивился генерал, увидев перед собой Зайца. -
Ты-то что геройского мог совершить?
- "Под ураганным огнем артиллерии доставил обед на позицию, за убылью
номеров стал за наводчика к орудию и до конца боя отражал атаки японцев", -
по наградному листу прочитал личный адъютант Стесселя князь Гантимуров.
- Первый жид в Артуре, которому я даю крест, и, надеюсь, последний, -
брюзжал Стессель.
Последними были вызваны Варя Белая и Шура Назаренко. Дойдя до Шуры
Назаренко и увидев на ней медаль, Стессель спросил, от кого она ее получила,
и, узнав, что от Макарова, поморщился.
- Он не имел права награждать тебя, раз ты работала в береговой части, а
не в морской, ну да все равно - И генерал милостиво нацепил ей еще одну
медаль.
- А тебе, стрекоза, - обратился Стессель к Варе Белой, - не следовало бы
давать медали за твою дерзость, но...
- Без всяких "но", генерал! Оставьте медаль себе на память о вашей
тогдашней грубости. Мне она не нужна, - выпалила Варя и, обойдя
остолбеневшего от удивления генерала, сбежала вниз к своей лошади, вскочила
на нее и вихрем понеслась от батареи.
- Варвара, вернись! - крикнул было ей вдогонку отец, но девушка только
махнула в ответ рукой.
- Придется тебе, Василий Федорович, вместо медали наградить ее березовой
кашей: совсем девка от рук отбилась! - сердито обернулся Стессель к Белому.
- За новых георгиевских кавалеров, ура! - закончил он.
Выходка Вари расстроила весь ритуал награждения. Пропустив роту мимо себя
торжественным маршем, Стессель отказался от предложенной закуски и вместе со
свитой тотчас же уехал. Солдаты вернулись в казарму, обсуждая происшедшее.
После завтрака Звонарев заторопился в город: ему хотелось повидать Варю и
переговорить о случившемся. Девушку он застал за чтением.
- Изумительно интересная вещь! Почему нам в институте не давали таких
книг? - встретила она Звонарева.
- Что за роман?
- Роман! Учебник физиологии для фельдшерских школ. Ну, что сделал
Стессель после моего отъезда? Воображаю, как он обозлился! Папе я боюсь на
глаза попасться. Представьте, этот дурак Гантимуров звонил мне по телефону,
что завтра лично привезет мне злосчастную медаль. Я сказала, что немедленно
выброшу ее в море. А жаль! - вздохнула Варя. - Так красиво - сестра с
Георгиевской медалью.
- Ха-ха-ха-ха! - расхохотался Звонарев. - Зачем же вы от нее отказались?
- Принципиально! Чтобы не думали, что меня можно безнаказанно оскорблять.
В передней раздался звонок, и послышался голос Белого, спрашивающего о
Варе.
- Она с Звонаревым, - ответила Мария Фоминична.
- Эта дрянная девчонка скандал сегодня устроила Стесселю на Электрическом
Утесе - отказалась от награды.
- Как так? Она ведь сама ездила к Стесселю хлопотать о ней!
- Ничего подобного, - вылетела Варя в переднюю, - я хлопотала за Звон...
за солдат, а не за себя. А Стессель не смеет меня при всех называть
стрекозой, как будто я маленькая, и говорить, что я не заслужила медали, -
затараторила Варя и вдруг громко всхлипнула и залилась слезами.
- Имей после этого дело с бабами! - возмутился Белый и ушел в свой
кабинет, сердито хлопнув дверью.
Звонарев, оставшись один, принялся рассматривать валявшиеся на столе
старые журналы. Подождав, когда Варя с матерью ушли из передней, он хотел
тихонько уйти.
- Вы уже уходите, прапорщик? - неожиданно окликнул его генерал из
кабинета.
- Так точно. Разрешите откланяться.
- До свидания. И мой совет вам - никогда не женитесь на сумасшедших
девчонках, которые и сами не знают, чего они хотят, - неожиданно добавил
Белый, пожимая руку Звонареву.
Глава пятая
Утром седьмого июня, когда Звонарев приехал в штаб, Кондратенко протянул
ему свежий, еще пахнущий типографской краской, номер местной порт-артурской
газеты "Новый край".
- Наши морячки наконец-то раскачались и рискнули выйти в море, - указал
генерал на одно из сообщений газеты:
ПРИКАЗ N 177 г. Порт-Артур 7 июня 1904 г.
Эскадра, окончив исправление судов, поврежденных коварным врагом еще до
объявления войны, теперь выходит, по приказанию наместника, в море, чтобы
помочь сухопутным боевым силам защищать Артур. С помощью бога и святого
Николая-чудотворца, покровителя моряков, постараемся выполнить наш долг
совести и присяги перед государем и разбить неприятеля, ослабленного гибелью
на наших минах части его судов. Маленькая лодка "Бобр" показала 13 мая (во
время Цзинджоуского боя) пример, что можно сделать даже при самых тяжелых
обстоятельствах. Да поможет нам бог.
Контр-адмирал Витгефт
- Но ведь все корабли еще в гавани, - удивился прапорщик. - И потом, что
за странная манера печатать в газетах оперативные приказы?
- Газетчики народ шустрый, везде сумеют пролезть и все пронюхать, -
улыбнулся генерал, - но все же надо будет указать редактору на
недопустимость такого отношения к боевым приказам.
- Кто редактирует газету?
- Полковник Артемьев. Газета ведь официальная, казенная, - пояснил
Кондратенко.
- Как офицер, он сам должен понимать недопустимость таких заметок, -
удивлялся Звонарен.
- Кроме того, газета проходит через две цензуры: штаба Стесселя и штаба
крепости - и все же, как видите...
- Ваше превосходительство, - обратился в это время один из писарей к
генералу, - из редакции пришел рассыльный, просит газету вернуть обратно.
Ошибка какаято с ней вышла.
- Что за чепуха? Позови его сюда, - распорядился Кондратенко.
Через минуту в кабинет вошел молодой человек и учтиво поклонился.
- Вы меня звали, ваше превосходительство?
- Да, объясните, пожалуйста, почему вы обратно отбираете разосланные
номера газет?
- По ошибке напечатали, что эскадра сегодня выходит в море, а она не
выходит. Поэтому и приказано отобрать газету обратно, - словоохотливо
пояснил посланец.
- Час от часу не легче! Не хотите вводить в заблуждение своих
подписчиков, заодно и японцев, которые, конечно, очень исправно получают
вашу газету? - усмехнулся генерал. - Я сейчас пару слов напишу редактору.
Вот, передайте ему эту записку и больше никому не рассказывайте, что эскадра
не выйдет: это военный секрет.
- Весь Артур об этом знает, - оправдывался газетчик.
- Тем хуже, незачем было отбирать газету. Пусть бы все думали, что
эскадра вечером, что ли, выйдет в море, - пояснил генерал. - Ну, Сергей
Владимирович, поедем по фортам.
Около третьего укрепления Кондратенко и Звонарев нагнали Стесселя с его
свитой - Никитиным, Водягой и Гантимуровым.
- Самотопы-то наши и впрямь вылезть из гавани собрались, - улыбнулся
Стессель, здороваясь с Кондратенко. - Поддали мы им жару тогда на заседании.
- Не верь им, Анатолий Михайлович, - отозвался Никитин. - Подымят,
подымят в гавани и успокоятся. На большее у них смелости не хватит.
Кондратенко рассказал об инциденте с газетой.
- Изменники, предатели! - возмущался Стессель. -
Сегодня же займусь этим.
Строящиеся укрепления издали были похожи на муравейник. Солдаты смешались
с сотнями китайцев и растерянно толкались на тесном пространстве. Офицеров
не было видно. Кто-то из солдат, увидя генералов, скомандовал "смирно".
Стессель, приподнявшись на стременах, зычно поздоровался. Ему отвечали все
сразу - и солдаты и китайцы.
- Где господа офицеры? - спросил Стессель.
- Еще не пришедши, - ответили - из толпы.
- Зачтите их фамилии, - обернулся Стессель к своим адъютантам, - всем
опоздавшим офицерам - по десять суток на гауптвахте!
Генералы поежгись и начали обходить работы.
Работы по сооружению укрепления заканчивались. Назначением его являлось
закрытие доступа в долину реки Лунхе. Укрепление имело вид пятиугольника с
хвостиком в задней, горжевой части, было окружено рвом шириною в
четырнадцать метров и глубиною в девять. По углам рва находились бетонные
капониры, соединенные подземной галереей с тыловой казармой, где должен был
размещаться гарнизон форта. Валы имели высоту в две с половиною сажени и
толщину в двенадцать саженей. Сверху они обкладывались мешками с землею,
среди которых были сделаны бойницы для стрелков, но никаких козырьков для
прикрытия не было.
Посредине внутреннего двора укрепления была расположена батарея из
четырех шестидюймовых пушек. Орудия стояли совершенно не защищенные, лишь
спереди едва прикрытые невысоким бруствером из мешков. В бетонных траверсах
между орудиями были устроены снарядные и пороховые погреба и блиндажи для
орудийной прислуги. Слева виднелась броневая башня морского тина для
командира батареи, тут же, несколько позади, под правым бруствером форта,
была устроена прочная бетонная казарма для полуроты артиллеристов. Но ни
вентиляции, ни электрического освещения в казармах не было, равно как
отхожих мест и кухни. Боеприпасы предполагалось размещать тут же в казарме,
так как никаких специальных складов для них не существовали.
Звонарев указал Кондратенко на все эти дефекты.
- Чушь! - услышав его, отозвался Стессель. - Это боевое укрепление, а не
дворец, обойдутся и без вентиляции, не будет света, больше будут спать и
набираться сил. В уборную могут ходить прямо в ров, авось до краев его не
заполнят за время осады. Пищу надо подвозить с тыла. Я считаю, что форт
закончен постройкой, - решил генерал.
- Нужно еще с неделю на окончательное приведение его в порядок, -
возразил Кондратенко.
- Даю три дня. Сам приеду принимать укрепление. - И генерал направился к
