своей лошади.
В это время появился капитан Шевцов.
- Где вы были до сих пор? - накинулся на него Стессель.
- На соседнем укреплении, ваше превосходительство.
- Как только слез с лошади, вы должны были немедленно прибыть сюда!
Арестовать на двадцать суток! - орал Стессель.
- Я поручил капитану в срочном порядке закончить работу на соседнем
укреплении. Он уже двое суток находится там, - вступился Кондратенко.
- И все же капитан должен строго соблюдать правила воинского
чинопочитания, - уже спокойно проговорил Стессель.
- В десятидневный срок окончим все работы, - доложил капитан.
- Перебросьте всех освобождающихся здесь рабочих на укрепление, чтобы
окончить его в недельный срок, - распорядился Стессель. - Ну, я, Роман
Исидорович, поеду к себе в штаб, - проговорил генерал.
Когда он уехал, Кондратенко ласково потрепал по плечу Шевцова.
- Не принимайте близко к сердцу, Алексей Владимирович, стессельокой
выходки. Ведь вы знаете, он бранчлив, но отходчив. Не вы первый, не вы
последний.
- Все это так, ваше превосходительство, но всему есть предел. На войне
нервы иногда сдают, и тогда в ответ на брань он может подвергнуться также
оскорблению, - взволнованно отвечал Шевцов.
- Твердо убежден, что ваши нервы не сдадут и вы сохраните свою всегдашнюю
выдержку и спокойствие.
- Постараюсь, ваше превосходительство! Я хотел у вас просить на
сегодняшний день прапорщика Звонарева, чтобы с ним посоветоваться по
вопросам укрытия наших орудий.
- Если вы ничего не имеете против, я тоже приму участие в этом совете, -
любезно проговорил генерал.
- Мы будем весьма польщены, - начал было Шевцов.
- Тогда пойдем сперва на форт номер три, а потом на ваше укрепление, -
решил Кондратенко, и все трое двинулись.
Уже поздно вечером, усталый и голодный, Звонарев распрощался с
Кондратенко и Шевцовым и заехал на Залитерную батарею. Работы там шли полным
ходом при свете прожектора. Около батареи был разведен костер, возле,
которого стояла походная кухня. Тут же возились Заяц и Белоногов.
Поздоровавшись и отдав им свою лошадь, прапорщик спросил:
- Поручик где?
- На батарее. Ни днем, ни ночью сам не спит и другим не дает, -
жаловались солдаты.
Подойдя к месту работы, Звонарев тотчас услышал зычный голос Борейко.
- Трамбуй, черти, веселей, крепче бетон будет! Добавь тут еще два вершка.
Куда, голова елова, прешь, правей бери! - доносились крики с батареи.
- Здорово, Сережа! Что давно к нам не заглядывал? Возле Вари все сидишь?
Надоест это потом, когда на всю жизнь пришит к ней будешь.
- Новое придумай, Боря, да что-нибудь поинтереснее, - обиделся прапорщик.
- Ладно. Вот что, друг, мои ребята надумали тут одну штукенцию, а только
я не знаю - можно это делать или нельзя. Хохлы наши, Денисенко и Гайдай,
предложили в бетон класть для большей прочности железные балки и рельсы.
Меня же сомнение берет - не проржавеют ли они в мокром бетоне. Денисенко,
поди-ка сюда! - окликнул он проходившего мимо матроса. - Расскажи-ка
прапорщику, как ты хочешь связать между собой рельсы.
- Просверлить их подошвы и взять на болты. Лебедкин первую партию уже
собрал, получается вроде железной плетенки, - объяснил матрос. - И
проржаветь рельса не должна, - дюже она толстая, не скоро ее ржа проест.
- Посоветуюсь с инженерами, что они скажут, - осторожно ответил
прапорщик.
К ним подошел Жуковский.
- Опять наш Борис Дмитриевич по-своему хочет делать. По-моему, эти рельсы
только ослабят бетон. Он будет не монолитным, а весь пронизан железом и при
первом попадании станет отваливаться по кускам. Как вы считаете, Сергей
Владимирович? - обратился капитан к Звонареву.
- По-моему, выдумка не дурна, но все же я спрошу инженеров. Не плохо было
бы и вам так же свою батарею переделать.
- Ой, что вы! Мы и так по вашему приказанию без малого всю батарею
перестроили, а тут еще новая переделка. Бог не без милости, и на этих
батареях выдержим осаду, если только японцы сюда доберутся. У вас там в
высших сферах ничего не слышно о Маньчжурской армии? Что Куропаткин делает?
Скоро ли нас освободят от японцев? - спросил Жуковский.
- Насчет Куропаткина пока ничего не слышно.
Звонарев справился, как обстоит дело с освещением, вентиляцией и другим
оборудованием.
- Все сделаем. На батареях у нас будет не хуже, чем на Электрическом
Утесе. Водопровод и тот проведем. Нашли небольшой родничок, расчистили,
завели его в трубу, получилось чисто и хорошо. Днем жарища, солнце палит
немилосердно, а у нас под руками всегда свежая вода, и работать веселее, -
хвастался Борейко. - Если бы все батареи были такие, как моя Залитерная,
никогда японец не взял бы Артура; строю я ее вместе с солдатами, с ними обо
всем советуюсь, и они из кожи лезут, чтобы все было покрепче да получше.
Звонарев пообещал исполнить все данные ему поручения и, сев на лошадь,
тронулся в Артиллерийский городок.
На квартире он застал обед, присланный от Белых.
- Мария Фоминична предлагает нас с вами взять к себе в нахлебники, -
пояснил ему Гобято. - Вернее, конечно, - вас, а меня только из приличия к
вам пристегивает.
- Поэтому я решительно отказываюсь.
- Увы, я уже дал согласие и за себя и за вас и даже внес сто рублей, -
улыбнулся Гобято, который заранее договорился обо всем с Варей.
Звонарев сердито вздохнул, но больше не протестовал.
Через день, когда Звонарев днем проезжал по Новому городу мимо домика
Ривы, она окликнула его в окно.
- Сережа, поверните хотя бы голову в мою сторону, а то я на вас обижусь.
Загордились, сил нет. Еще бы, не сегодня-завтра станете генеральским зятем!
- смеялась она.
- Ривочка, хоть вы пощадите меня. Мне и так нигде не дают проходу, -
взмолился Звонарев, останавливаясь у окошка.
- Слезайте-ка с лошади, поставьте ее во дворе и заходите к нам, -
пригласила Рива.
Прапорщик въехал во двор, спешился, отпустил подпруги и, привязав лошадь
чумбуром около сарая, весь пропыленный и пахнущий конским потом, развалистой
походкой кавалериста, с плеткой в руках, вошел в комнату.
- Андрюша вас зовет, - сказала Рива из-за двери спальни.
Звонарев вошел в спальню. Акинфиев лежал на кровати.
- Что это ты валяешься среди дня? - удивился Звонарев.
- Собираюсь с силами перед походом.
- Каким походом?
- Завтра с рассветом выползаем наконец из Артура.
- Опять надуете?
- Нет, теперь уже без обмана. Вылезли бы на свет божий еще сегодня, да
Зацаренный, командир "Победы", заболел желтой лихорадкой. Вместо него с ".
Паллады" назначили временно Сарнавского, а на "Палладу" - с "Амура" Иванова.
Пока командиры приняли свои новые корабли, прилив прошел и пришлось ждать
новой высокой воды до завтрашнего утра, - пояснил Андрюша.
- Как же это так? - изумился Звонарев. - Перед самым выходом корабля в
бой на него назначают нового командира? Не проще ли было заболевшего
командира заменить его старшим офицером?
- Что ты! Этого никак нельзя. Вышло бы, что броненосцем командует капитан
второго ранга Рухлов, а капитан первого ранга Сарнавекий - всего только
крейсером. Им было бы очень обидно, - совершенно серьезно возражал Акинфиев.
- В боевой обстановке не приходится считаться с личными обидами. Старшие
офицеры знают всех и вся на корабле, и их все знают, поэтому было бы
рациональнее им и поручить командование кораблем в бою, раз заболел
командир.
- Ты рассуждаешь по-сухопутному. У нас, моряков, такой порядок не принят.
- И очень жаль. Завтра заболеет лихорадкой или просто медвежьей болезнью
еще какой-нибудь командир, и опять начнется перетасовка всех командиров на
эскадре.
- У нас иначе нельзя, - пытался было еще возражать Андрюша, но сам понял
несостоятельность своих возражений и замолк.
- Думаете вернуться назад в Артур или попытаетесь прорываться во
Владивосток или нейтральные порты?
- Как наш Виля решит, а решит он в зависимости - какая из мозолей у него
будет больше болеть: правая или левая. Я думаю, что даже сам бог не знает,
что ему взбредет в голову.
- Интересно знать, кому же взбрело в голову назначить его командующим
эскадрой?
- Наместнику. Но мы ждем приезда в Артур нового командующего флотом,
адмирала Скрыдлова, да он застрял где-то по дороге. Совсем было уже садился
в поезд, да в это время какому-то матросу в Николаеве приснилась чудотворная
икона божьей матери, которая будто бы должна спасти Артур. Сообщили об этом
в Питер Победоносцеву. Тот решил, что прежде чем эта икона не будет
написана, освящена и поднесена Скрыдлову, ему ехать сюда нельзя. Теперь не
то икону эту пишут со слов сновидца-матроса, не то возят ее по каким-то
мощам для освящения, а Скрыдлов в ожидании прохлаждается в Питере.
- Витгефту, может быть, тоже что-нибудь привидится во сне, и он опять не
захочет выйти в море, - усмехнулся Звонарев. - Откуда ты узнал эту историю с
иконой?
- Китайцы привезли на джонках несколько номеров газеты "Чифу-Пресс", там
все это рассказано. Это столь невероятная чушь, что едва ли правда.
- Раз чушь, значит, - будь спокоен, - наверное, правда. Что-что, а всякая
такая галиматья у нас очень в ходу.
Вскоре Звонарев распрощался и ушел.
Пора было идти на пристань, где Андрюшу ждала шлюпка с "Севастополя". Он
и Рива крепко обнялись и вместе вышли из дому. Спотыкаясь в темноте,
поддерживая друг друга, они кое-как добрались до пристани. Здесь уже
расхаживал по набережной, поджидая их, сам командир "Севастополя" Николай
Оттович Эссен.
- Прошу извинить меня за опоздание, господин капитан первого ранга, -
подошел к нему Акинфиев.
- Я сам тоже только что подгреб сюда, Андрей Михайлович, - успокоил его
Эссен. - Имею честь кланяться, сударыня! - поздоровался он с Ривой.
- Так вы, Николай Оттович, думаете, что эскадра вернется обратно в Артур?
- спросила Рива.
- Пути начальства неисповедимы, но угольные ямы ни на одном корабле не
загружены полностью. Очевидно, во Владивосток мы не пойдем. Значит, или
будем прорываться в нейтральные порты, или вернемся обратно, - ответил
Эссен.
Отвалив от пристани, шлюпка исчезла в темноте.
Стессель был вне себя. Он ходил большими шагами по кабинету и потрясал
только что полученной телеграммой о своем отзыве из Артура в Маньчжурскую
армию.
- Вы все расшифровали верно, Виктор Александрович? - уже не в первый раз
спрашивал он у Рейса.
- Ошибки быть не может, ваше превосходительство, - ответил полковник с
невозмутимым видом. В противоположность своему генералу он был, как всегда,
сдержан и спокоен. Его румяное, гладко выбритое лицо не выражало ни тени
волнения. Серо-голубые проницательные глаза холодно смотрели на взбешенного
генерала.
- "Ввиду отхода войск вверенного вам района на передовые позиции
крепости, предлагается вам немедленно по получении этой телеграммы сдать
командование войсками генералу Смирнову, а самому, при первой возможности,
выехать из Артура, используя для этого, если понадобится, один из
быстроходных крейсеров эскадры. Генерал-адъютант Куропаткин", - еще раз
громко прочитал Стессель злополучную телеграмму. - Это все козни Смирнова и
моряков. Они спят и во сне видят выжить меня из Артура! Но они просчитаются!
Стессель без боя не сдастся! Я еще сумею свести с ними счеты. Кто, кроме вас
и меня, знает содержание этой телеграммы?
- Никто, ваше превосходительство! Я лично ее расшифровал.
- Но тут ведь имеется указание, что в, копии она послана Витгефту и
Смирнову.
- Обе эти копии попали тоже к нам в штаб.
