- Господь смилостивился надо мной, - продолжала г-жа де Реналь. - Он
дал мне уразуметь, какой грех я совершила перед ним, перед детьми, перед
мужем. Муж мой никогда не любил меня, как я воображала тогда, когда вы
меня еще любили!..
Жюльен бросился к ней на грудь, просто от избытка чувств, не помня
себя. Но г-жа де Реналь оттолкнула его и продолжала довольно твердым го-
лосом:
- Мой почтенный друг, господин Шелан, дал мне понять, что раз я вышла
замуж за господина де Реналя, я тем самым отдала ему все мои чувства,
даже те, о которых я и не подозревала и которых я никогда не испытывала
ранее, до этой злосчастной связи. После великой жертвы, когда я расста-
лась со своими письмами, которые мне так были дороги, жизнь моя потекла
если не счастливо, то по крайней мере довольно спокойно Не нарушайте же
моего покоя, будьте мне другом... лучшим из друзей - Жюльен осыпал ее
руки поцелуями; она чувствовала, что он все еще плачет. - Не плачьте, вы
мне делаете этим больно. Расскажите теперь вы, что вы делали - Жюльен не
в силах был говорить - Я хочу знать, как вы жили в семинарии, - повтори-
ла она, - а потом вы уйдете.
Не думая о том, что он говорит, Жюльен стал рассказывать ей об интри-
гах, о всяческих кознях и происках, с которыми он столкнулся на первых
порах, а потом о своей более спокойной жизни после того, как его сделали
репетитором.
- И вот тогда-то, - добавил он, - после вашего длительного молчания,
которое, конечно, должно было дать мне понять то, что я слишком хорошо
вижу сейчас, что вы меня разлюбили, что я стал вам безразличен (г-жа де
Реналь сжала его руки) вот тогда-то вы мне прислали эти пятьсот франков.
- Никогда не посылала! - сказала г-жа де Реналь.
- Это было письмо с парижским штемпелем, и оно было подписано "Поль
Сорель", чтобы отвлечь всякие подозрения.
Они начали строить всякие предположения о том, кто бы мог послать это
письмо Атмосфера несколько изменилась Незаметно для себя г-жа де Реналь
и Жюльен перешли от приподнятого тона к сердечному, дружескому разговору
Они не могли видеть друг друга, так как было темно, но звук голоса каж-
дому пояснял все. Жюльен тихонько обнял ее за талию; это, конечно, был
рискованный жест. Она попыталась было отвести его руку, но в эту минуту
он довольно искусно отвлек ее внимание какой-то занимательной подроб-
ностью своего рассказа О руке его как будто забыли, и она осталась там,
где была.
После множества всевозможных догадок относительно письма с пятьюстами
франками Жюльен снова принялся рассказывать; постепенно к нему возвраща-
лось его самообладание, по мере того как он описывал ей свою семинарскую
жизнь, которая по сравнению с тем, что он переживал сейчас, не представ-
ляла для него никакого интереса. Все его мысли были теперь целиком пог-
лощены тем, как окончится это свидание. "Вы должны уйти", - поминутно
повторял ему прерывающийся голос.
"Какой позор, если меня отсюда выпроводят, - думал Жюльен. - Вся
жизнь моя будет отравлена угрызениями совести, никогда уж она мне не на-
пишет, и, бог весть, попаду ли я еще когда-нибудь в эти края". С этой
минуты сладостное упоение этой близостью исчезло для него Сидя рядом с
женщиной, которую он обожал, и почти сжимая ее в своих объятиях, в той
самой комнате, где он когда-то был так счастлив, в этой глубокой тьме,
угадывая и убеждаясь, что она плачет, чувствуя по тому, как вздымается
ее грудь, что она едва сдерживает рыдания, он, на свое несчастье, прев-
ратился в холодного политика, почти столь же холодного и расчетливого,
каким он бывал там, на семинарском дворе, когда чувствовал, что против
него замышляется какая-то мерзость со стороны кого-нибудь из его товари-
щей посильней его. Жюльен нарочно затягивал свой рассказ, расписывая ей
безотрадную жизнь, которую он вел с тех пор, как уехал из Верьера. "Так,
значит, - говорила себе г-жа де Реналь, - после целого года разлуки и
даже не имея никакой возможности знать, помнят ли о нем, в то самое вре-
мя, когда я всячески старалась забыть его, он только и жил теми счастли-
выми днями, которые судьба ему послала в Вержи". Рыдания ее усилились;
Жюльен видел, что рассказ его достигает цели. Он понял, что надо ре-
шиться на последнюю попытку: он быстро перешел к письму, которое получил
из Парижа.
- И я распростился с его преосвященством.
- Как! Вы больше не вернетесь в Безансон? Вы покидаете нас навсегда?
- Да, - отвечал Жюльен решительным тоном, - я покидаю этот край, где
я забыт даже тою, кого я любил больше всех в моей жизни, и больше уже
никогда не вернусь сюда. Я еду в Париж...
- Ты едешь в Париж! - громко воскликнула г-жа де Реналь.
Рыдания душили ее; она уже не пыталась скрыть своего смятения. Жюльен
только этого поощрения и ждал: теперь он мог отважиться на решительный
шаг, которым до сих пор боялся испортить все. До этого ее восклицания,
ничего не видя в темноте, он совсем не мог себе представить, к чему это
может привести. Теперь он уже больше не колебался: страх перед угрызени-
ями совести, которые потом отравляли бы ему жизнь, вернул ему все его
самообладание; он поднялся и холодно сказал:
- Да, сударыня, я покидаю вас навсегда; будьте счастливы, прощайте.
Он сделал несколько шагов к окну и уж взялся за раму, чтобы приотк-
рыть ее. Г-жа де Реналь бросилась к нему и припала головой к его плечу;
он почувствовал, как она сжимает его в своих объятиях и щека ее льнет к
его щеке.
Так, после трехчасового разговора Жюльен добился того, чего так пла-
менно жаждал в течение двух первых часов. Случись это немного раньше,
какое счастье доставила бы ему и эта пылкая нежность, вспыхнувшая с
прежней силой, и заглохшее раскаяние г-жи де Реналь, но теперь, когда он
добился этого хитростью, он уже не ощущал ничего, кроме наслаждения.
Жюльену захотелось во что бы то ни стало, несмотря на все возражения
своей возлюбленной, зажечь ночник.
- Неужели ты хочешь, - говорил он ей, - чтобы у меня даже не осталось
никакого воспоминания о том, что я тебя видел? Любовь, которая, наверно,
сияет в твоих прелестных глазах, пропадет для меня! Эта милая беленькая
ручка так и останется невидимкой? Подумай, ведь я покидаю тебя, и, быть
может, очень надолго!
"Какой стыд! - говорила себе г-жа де Реналь; но она уже не могла от-
казать ему ни в чем: едва только он напоминал ей о вечной разлуке, - она
заливалась слезами. Уже заря начинала отчетливо обрисовывать контуры
елей на горах, к востоку от Верьера. Но вместо того, чтобы бежать,
Жюльен, совершенно опьяневший от страсти, стал просить г-жу де Реналь
позволить ему провести весь день, спрятавшись в ее комнате, и уйти толь-
ко завтра ночью.
- А почему бы нет? - отвечала она. - После того как я вторично пала,
и бесповоротно, у меня не осталось ни капли уважения к себе: видно, это
уж мое горе на всю жизнь. - И она самозабвенно прижала его к своему
сердцу. - Муж мой сейчас не то, что раньше: у него сильные подозрения,
ему кажется, что я перехитрила его, и он очень зол на меня. Если он ус-
лышит хотя бы малейший звук, я пропала; он меня выгонит, как последнюю
тварь, - да я такая и есть.
- Ах! Вот они, увещания господина Шелана, - сказал Жюльен. - Ты не
стала бы так говорить со мной до этого проклятого моего отъезда в семи-
нарию. Тогда ты меня любила!
Жюльен был немедленно вознагражден за то хладнокровие, с каким он
произнес эти слова: он увидел, как возлюбленная его тотчас же позабыла о
той опасности, которая ей грозила со стороны мужа, а испугалась другой,
гораздо более страшной опасности: что Жюльен может усомниться в ее люб-
ви. День разгорался стремительно и ярко разливался по комнате; Жюльен в
своей гордости теперь упивался блаженством, видя в своих объятиях и чуть
ли не у своих ног эту прелестную женщину, единственную, которую он любил
в своей жизни и которая, всего несколько часов тому назад, вся была ох-
вачена одним только страхом перед карающим богом и всем существом преда-
на своему долгу. Вся ее решимость, подкрепленная стойкостью, не изменяв-
шей ей в течение целого года, не могла устоять перед его мужеством.
Вскоре в доме началось движение, и г-жу де Реналь встревожило одно
обстоятельство, о котором она совсем было забыла.
- Эта противная Элиза придет в комнату... А что же нам делать с этой
громадной лестницей? - сказала она своему возлюбленному. - Куда ее спря-
тать? Ах, знаю, я отнесу ее на чердак! - задорно воскликнула она.
- Вот такой я тебя помню, такая ты была раньше! - с восторгом сказал
Жюльен. - Но ведь тебе придется пройти через людскую, где спит лакей?
- А я оставлю лестницу в коридоре, позову лакея и ушлю его куда-ни-
будь.
- Придумай, что ему сказать, если он, проходя по коридору, заметит
лестницу.
- Ну, конечно, ангел мой! - отвечала ему г-жа де Реналь, целуя его. -
А ты сразу полезай под кровать, если, не дай бог, Элиза придет сюда без
меня.
Жюльен был поражен этой неожиданной веселостью. "Значит, приближение
настоящей опасности, - подумал он, - не только не пугает, а, наоборот,
радует ее, потому что она забывает обо всех своих угрызениях. Ах, вот
поистине бесподобная женщина! Есть чем гордиться, властвуя над таким
сердцем!" Жюльен был в полном восхищении. Г-жа де Реналь приподняла
лестницу: она явно была слишком тяжела для нее. Жюльен подошел помочь ей
и залюбовался ее изящным станом, который отнюдь не свидетельствовал о
большой силе, как вдруг г-жа де Реналь без всякой помощи подхватила
лестницу и понесла ее с такой легкостью, словно зато был стул. Она быст-
ро поднялась с ней в коридор четвертого этажа и там положила ее на пол
вдоль стены. Затем она кликнула лакея, а чтобы дать ему время одеться,
пошла наверх, на голубятню. Когда она минут через пять вернулась в кори-
дор, лестницы там уже не было. Куда же она исчезла? Если бы Жюльена не
было в доме, это нимало не обеспокоило бы ее. Но сейчас - если муж уви-
дит эту лестницу! Страшно подумать, что из этого может произойти. Г-жа
де Реналь бросилась искать ее по всему дому. Наконец она нашла ее под
самой крышей, куда ее втащил и даже, по-видимому, припрятал лакей. Это
было престранное происшествие, и в другое время оно, несомненно, испуга-
ло бы ее.
"А не все ли равно, - подумала она, - что может случиться через двад-
цать четыре часа, когда Жюльена здесь не будет? Все уж тогда превратится
для меня в один сплошной ужас и угрызения".
У нее смутно мелькнула мысль, что для нее это будет смерть, - ах, не
все ли равно! После такой разлуки - и ведь она думала, что это уж нав-
сегда, - судьба вернула ей Жюльена, она снова с ним, а то, что он сде-
лал, чтобы добраться до нее, показывает, как сильно он ее любит!
Она рассказала Жюльену про историю с лестницей.
- Но что же я скажу мужу, - говорила она, - если лакей донесет ему,
что нашел лестницу? - Она с минуту подумала. - Им понадобится по меньшей
мере двадцать четыре часа, чтобы найти крестьянина, который тебе ее про-
дал... - И, бросившись в его объятия и судорожно сжимая его, она воск-
ликнула: - Ах! Умереть, умереть бы вот так! - и, прильнув к нему, осыпа-
ла его поцелуями. - Но все-таки я не хочу, чтобы ты умер с голоду, -
сказала она, смеясь. - Идем, я тебя сейчас спрячу в комнате госпожи Дер-
виль, она у нас всегда на запоре. - Она пошла караулить в самый конец
коридора, а Жюльен бегом пробежал в соседнюю комнату. - Смотри, не отк-
рывай, если постучат, - сказала она, запирая его, - а впрочем, это могут
быть только дети: им может прийти в голову затеять здесь какую-нибудь
игру.
- Ты их приведи в сад под окошко, мне хочется на них посмотреть, и
пусть они поговорят.
- Да! Да! Непременно! - крикнула она ему уходя.
Она скоро вернулась с апельсинами, бисквитами и бутылкой малаги; хле-
