- Итак, - улыбаясь, проговорила она, и глаза ее почти спрятались в складочках жира, - ты имел наглость проникнуть в мою Аллюстрию!
- Она не твоя, о жалкое подобие женщины! - возмущенно крикнул Жильбер. Как же мне хотелось в этот миг заткнуть ему рот! - Земля принадлежит народу.
- Следовательно, она никак не может принадлежать тебе, ведь ты из Меровенса, - расхохоталась Сюэтэ, и смех ее был похож на потрескивание жарящегося на сковородке сала. - Да ты и не мужчина пока - безбородый юнец.
Сквайр покраснел. Да, что-что, а борода у блондинов даже если и начала расти, ее не сразу увидишь.
Королева обернулась к свите.
- Советники! Ну, разве не чудо! Мальчик, а говорит, как мужчина. Но если бы он был мужчиной, он бы давно ощутил вожделение!
Фигуры в капюшонах невесело рассмеялись.
Сюэтэ обратилась ко мне:
- А ты еще больший глупец. Как это ты решился путешествовать под охраной глупого мальчишки?
- О, он вполне зрелый муж, - заверил я королеву. Стервозные бабы меня всегда раздражают. На моем жизненном пути это была не первая женщина, считавшая себя королевой.
Жильбер глянул на меня с удивлением и благодарностью, но ведь я сказал это не только для него, но и для себя. И еще я все сильнее злился - по крайней мере злоба пересиливала страх.
- Ты передергиваешь факты, - заявил я Сюэтэ. - Но если на то пошло, ты ведь все передергиваешь в своих владениях, верно? А если не получается передернуть, так ты выпиваешь из такого человека все соки и отбираешь у него жизнь.
- Это верно. И странно, что этот тупица, мой провинциальный колдун, до сих пор не угробил твоего тролля. - Сюэтэ скривила губу. - Ну и пакостное же создание - и не гном, и не камень. Ошибка природы, извращенная форма жизни! Но ты должен благодарить меня, подкупленный монстр, ты обязан мне жизнью!
- Чего-чего? - прорычал Унылик, и, как мне показалось, угрожающе.
- Твой папаша был гном! Как-то раз он вылез из своей норы, - хихикнула королева. - Я увидела его и наложила заклятие на валун, который тут же стал похожим на женщину-гнома, да еще и красотку по понятиям твоего папаши. Ради своего удовольствия я разожгла в нем страсть к этой каменной красотке. Потом я смотрела в свой кристалл, что же из этого получится, и получился такой замечательный...
Рев Унылика перекрыл окончание ее фразы. Он бросился к Сюэтэ.
- Нет, Унылик! - в ужасе закричал я. - Если она добьется того, чтобы ты вышел из круга...
Чудище резко остановилось, голова его зависла над линией круга. Что же его остановило? А, это Жильбер. Он уперся плечом в грудь тролля и всеми силами отталкивал его, а Унылик напирал, рвался к колдунье. Как-то получилось, что голова тролля пробила брешь в моей линии обороны.
Тролль взревел и начал производить почти членораздельные звуки. Но их заглушили вопли призраков, устремившихся к дыре в волшебной стене.
Я вскочил и заорал на тролля:
- Это неправда, Унылик! У камней не бывает детей! Чтобы родился маленький тролль, нужно, чтобы и мама, и папа были тролли!
Глаза Унылика разъехались в разные стороны, брови поползли вверх - видимо, он мучительно обдумывал сложности своего происхождения. Размышлениям он предавался недолго, однако сквайру этого хватило.
- Назад, храбрец! - прикрикнул Жильбер и посильнее уперся плечом в грудь тролля. Голова чудища ушла внутрь белой линии.
Призраки обиженно взвыли. Им так хотелось пролезть в дыру, причем всем одновременно. Я прокричал:
Не печалься! Все пройдет!
Все до свадьбы заживет!
Призраки оскорбленно взревели, потом яростно взвизгнули и снова принялись без толку штурмовать невидимую стену.
А я продолжал:
Я все обиды позабыл,
Тебя простил и полюбил.
Не упрекаю, не ропщу -
Вернись к костру - я все прощу!
Тролль изумленно огляделся, ошарашенно моргая громадными, словно блюдца, глазами. Потом, совершенно обескураженный, медленно повернулся и затопал к костру. Жильбер издал долгий вздох облегчения. А Сюэтэ и ее ребята по-дурацки хихикали.
- О, ювелирная работа! Просто ювелирная! - выкрикивала королева между взрывами хохота. - Так почему бы тебе не пройтись победным маршем по моему королевству, смертный! Давай! Не идешь? Правильно, потому что еще солнце не успеет закатиться, как ты потонешь в собственном дерьме!
- Ну конечно, как же! - Я шагнул к линии круга. Зло уже превозмогало здравый смысл. - Мы такие ничтожные, что ты явилась сюда собственной персоной да еще приволокла с собой двенадцать громил? А между тем, как я посмотрю, вы даже этот маленький охранный кружок преодолеть не можете?
Королева тут же перестала смеяться, глаза ее превратились в узенькие щелочки, в которых сверкали два раскаленных уголька.
- Довольно! Покажите этому наглому самозванцу, что его ожидает!
Послышался вопль - но вопль живого человека, а не призрака. Голос был полон боли и ужаса и совершенно определенно принадлежал женщине.
И эту женщину злодеи в капюшонах бросили на траву между Сюэтэ и линией заколдованного круга. Женщина оказалась молодой блондинкой с превосходной фигурой. Красоту ее форм не могла скрыть тонкая туника. Девушка силилась подняться, барахталась в грязи. Вот она обратила ко мне, Жильберу, Фриссону и Унылику лицо - глаза, полные испуга, скулы и щеки в синяках и ссадинах, распухший нос, на груди и животе - следы ожогов, кое-где из нанесенных трезубцем ран еще капала кровь.
- Помогите мне! Пожалуйста, умоляю вас, пока я не... Тут она испустила вопль - четверо в капюшонах опустились на колени, двое поднялись, держа девушку за руки и ноги, и швырнули ее на спины своих дружков.
Я чуть было не рванулся прочь из круга. Только рука Жильбера удержала меня - он показал поистине каменную хватку.
- Сейчас ты не поможешь, чародей Савл, - ты только нарушишь свой охранный круг!
- И потом, может быть, она уже отдала себя во власть Сюэтэ в надежде на помилование, - робко проговорил Фриссон, с ужасом взирая на происходящее. - Теперь ты можешь только пожелать ей поскорее умереть.
Девушка крикнула:
- Я не... - но, не договорив, закричала: один из прислужников ведьмы чем-то взмахнул.
Разум мой метался. Несчастная жертва пыток явно пыталась сказать, что она не сделала ничего дурного. Как я мог спасти ее? Спасти, но не нарушить при этом заколдованный круг - а ведь Сюэтэ именно этого добивалась. Она наклонилась, сунула руку в складки платья и выхватила длинный извилистый нож. Сжав клинок обеими руками, она устремила взгляд на тело женщины и разразилась длинным песнопением, переполненным злобными воплями.
- Это заклинание, - сообщил мне Жильбер. - Заклинание на древнем языке!
Да, язык наверняка был очень древний - он ни капельки не напоминал ни латынь, ни греческий. По спине у меня побежали мурашки - как это, интересно, я могу ощущать заклинание, произносимое на языке, мне непонятном?
- Она призывает дьявола, - пояснял юноша, на которого песнопение королевы, похоже, вовсе не действовало. - Если эта женщина от страха, боли или отчаяния разуверится во спасении, королева посвятит ее душу Сатане, но упросит, чтобы ее призрак был оставлен в рабстве на столько, на сколько пожелает Сюэтэ.
Теперь у меня уже волосы вставали дыбом. От воплей женщины были готовы лопнуть барабанные перепонки. Можно было сойти с ума. Я изо всех сил старался держать себя в руках, стоять на месте, не рваться на помощь страдалице - ведь понимал, что мне не победить, что ведьма все подстроила - выбрала и час, и обстановку. Сюэтэ воздела нож, и он начал светиться - это факельщики в капюшонах сгрудились около своей повелительницы.
И тогда я вступил в борьбу, пользуясь единственным доступным мне средством - я запел:
У любви, как у пташки, крылья,
Но не спалить ее в огне!
И злые чары тут бессильны,
Любовь моя, лети ко мне!
Девушка не сводила с меня глаз. Сюэтэ от злости побагровела и кивнула одному из факельщиков. Он наклонился и ударил девушку. Та закричала.
И снова я с трудом поборол желание выскочить за круг и завязать драку. Я не мог победить в одиночку.
В одиночку?
- Ладно, ангел! - крикнул я. - Вот он - твой шанс! Хочешь, чтобы я в тебя уверовал? Ну, так подай мне руку - или мысль! Не надо ничего материального - только воодушеви меня! Подари моему разуму мысль о том, как спасти эту несчастную жертву!
И, будь я неладен, если он не появился. То есть не сам ангел, конечно. Появилась мысль, которую он мне послал: эта женщина не заслуживает такой участи. Кроме того, она - человек и потому достойна любой помощи, какую только я мог ей предоставить. Губы мои задвигались, голос принялся произносить слова, которые я сам бы ни за что в жизни не произнес.
- Женщина, молись! Даже сейчас Господь поможет тебе, если ты призовешь Его. Он спасет твою душу от власти Ада. Только покайся и моли о прощении. Он вырвет тебя из пасти зла, даже в час смерти твоей!
Но нож опускался, а женщина кричала...
Она кричала:
- Господь мой, прости мне все мои прегрешения и спаси...
А потом вместо слов послышался клекот - нож вонзился ей в горло, а Сюэтэ снова подняла его и готова была воткнуть в сердце. Удар... Тело женщины дернулось всего один раз и обмякло.
- Поднимись и повинуйся, - прогремел голос Сюэтэ.
Женщина встала.
То есть... встала, но то была... тень, призрак. И этот призрак поплыл к белой линии моего заколдованного круга, словно гонимый ветром.
Сюэтэ взвизгнула, как отъявленный сладкоежка, у которого изо рта выхватили любимую конфетку.
- Мерзкий червяк! Комок слизи, мешок дерьма! Она должна была отчаяться в последнее мгновение! И тогда ее душа попала бы в Ад и стала бы моей. Но ты помешал, будь ты проклят, и теперь ее душа для меня потеряна! Она ни в чем не была повинна - только в самых маленьких грешках, и теперь ее душа попадет на Небеса!
Но тут она вдруг умолкла, выпучила глаза, и лицо ее снова озарилось былой усмешкой.
- Но не все потеряно! Не все, если я поспешу! Королева нагнулась к мертвому телу, раскинула руки и принялась выделывать ими какие-то пассы, распевая при этом скрипучие стихи на непонятном языке. Тело женщины окружило свечение - так светятся гниющие овощи на помойке. Потом свечение угасло, и Сюэтэ обернулась ко мне, всем своим видом выражая триумф.
- Я привязала ее к земле! Теперь в ее теле будет едва теплиться жизнь, и душа не сможет его покинуть.
- Ну ты и дрянь! Жирная сука! - не выдержал я.
- Да как ты смеешь! - взвизгнула королева, ее руки сжали что-то невидимое и швырнули в меня, а губы произнесли короткое непонятное стихотворение. С кончиков пальцев Сюэтэ сиреневыми сгустками срывалась энергия и искрами рассыпалась, ударяясь о мою невидимую стену.
Но теперь королева не кричала - она только не мигая смотрела на меня, глаза ее злобно сверкали в жировых складках.
- Позаботься сам об очищении своей души, чародей. Если ты этого не сделаешь, то попадешь в мою власть и тогда тебя ждет такая же судьба, как у этой девчонки. Девица, иди сюда! - приказала королева качающемуся в воздухе духу.
Но призрак девушки преодолел белую линию и вплыл в круг. Призрак спрятался от Сюэтэ. Глаза у привидения были огромные, испуганные. И все же оно качало головой.
- Ты украл ее! - крикнула Сюэтэ. - Ты забрал ее у меня, мою законную...
Но голос злобной королевы потонул в море радостных воплей. Призраки с надеждой переглядывались.
- Я покаялся! - сообщил один из них.
- И я покаялся и поклялся моим последним вздохом!
- Господи, прости грехи мои! - крикнул третий. Один за другим они вспоминали о последнем миге покаяния, начинали молить о спасении... и вот один за другим стали исчезать, словно кто-то задувал их, как свечи. Я не отводил от них глаз.
- Неужели призраков удерживала здесь только вера в чары королевы?
- Похоже, что так, - проговорил Фриссон, стоявший рядом со мной, выпучивши глаза от восторга. - Они утратили веру, но ты ее восстановил.
Не сказал бы, чтобы я всю жизнь только об этом и мечтал. Но с другой стороны, это же не я говорил, а ангел - моими устами.
