ненавидит королеву.
- Наследник? - поднял бровь Род. - У Логайра разве есть сын?
- Двое, - ответил Туан с натянутой улыбкой. - Младший - дурак,
который любит своего злейшего врага, а старший - горячая голова, который
любит лесть Дюрера. А посему, что Дюрер скажет, то Ансельм Логайр сделает.
Род поднял кружку.
- Давай пожелаем Логайру долгой жизни.
- Да, - пылко согласился Туан. - Ибо Ансельм уже давно затаил обиду
на королеву.
Род нахмурился.
- Какую обиду?
- Не знаю, - лицо Туана обмякло, теперь он был похож на гончего пса,
страдающего от свища. - Не знаю.
Род откинулся на стуле, положив руку на эфес шпаги.
- Значит, он и Дюрер одинаково хотят падения королевы Катарины. А
другие вельможи последуют за ними, если только умрет старый Логайр. Вот и
все в пользу одной ножки трона. А что же с другой?
- Вторая, - произнес Туан с салютом малолетнего бойскаута, - народ:
крестьяне, ремесленники и купцы. Они любят ее за новообретенное при ней
облегчение забот, но они также и страшатся ее из-за ведьм и колдунов.
- А-а. Да. Э-э... ведьм и колдунов, - Род нахмурился, сумев выглядеть
внимательным, востроглазым и компетентным, в то время как в мозгу у него
постоянно крутилось. ВЕДЬМЫ КАК ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЭЛЕМЕНТ?
- ...веками, - говорил между тем Туан, - ведьм и колдунов предавали
пыткам, пока они не отрекались от дьявола, или подвергали испытанию водой,
или, потеряв возможность чего-либо добиться, сжигали на костре.
На миг Род испытал укол сочувствия к поколениям эстетов.
- Но теперь королева укрывает их, и некоторые поэтому говорят, что
она сама - ведьма.
Род сумел стряхнуть мысленный туман на достаточно долгий срок, чтобы
прохрипеть:
- Как я понимаю, это не совсем вдохновляет народ с неослабевающим
рвением сражаться за королеву и за ее дело.
Туан закусил губу.
- Давай скажем лучше так: люди не уверены.
- Чертовски напуганы, - перевел Род. - Но я замечаю, что ты не
упомянул нищих, как часть народа.
Туан покачал головой.
- Нет, они в стороне, на них косо смотрят и плюют все. И все же из
этого источенного дерева я надеюсь вытесать третью ножку для трона
королевы.
Род тщательно переварил эти слова, изучая лицо Туана. Затем откинулся
и поднял кружку.
- Ты, может быть и есть как раз то, что нужно королеве, вот!
Он выпил.
Опуская кружку, он добавил.
- Я полагаю, что советники сделают все от них зависящее, чтобы еще
больше углубить этот страх народа?
Туан покачал головой снова, озадаченно наморщив лоб.
- Нет, они не делают ничего подобного. Можно подумать, что они просто
не замечают, что народ жив.
Он нахмурился, глядя в свою кружку, окатывая вином внутренние стенки.
- И все же мало нужды говорить народу, чего он должен страшиться.
- Он и так это слишком хорошо знает?
- Да, ибо люди знают, что ведьмы и колдуны не способны отвадить
баньши от ее крыши.
Род озадаченно нахмурился.
- Ну и пусть себе протопчет борозду, если ему охота! Он не причиняет
никакого вреда, не так ли?
Удивленный Туан поднял взор.
- Разве ты не ведаешь значения баньши, Гэллоуглас?
Желудок у Рода сжался. Нет ничего хуже демонстрации своего неведения
в области местных легенд, когда пытаешься держаться неприметным.
- Когда на крыше появляются баньши, - растолковал Туан, - кто-то в
доме умрет. И каждый раз, когда баньши гулял по стене, Катарина находилась
на волосок от смерти.
- Вот как? - поднял бровь Род. - Кинжал? Упавшая черепица? Яд?
- Яд.
Род откинулся на стуле, потирая подбородок.
- Яд - оружие аристократа, бедный не может себе позволить иметь его.
Но кто же среди Великих Лордов так сильно ненавидит королеву?
- Да никто, - в ужасе уставился на него Туан. - Среди них нет ни
одного, кто унизился бы до яда, Род Гэллоуглас. Он был бы лишен чести.
- Честь здесь еще считается за что-то, да? - видя скандализированное
выражение на лице Туана, Род поспешил продолжить. - Это исключает вельмож,
но фокусничает непременно, кто-то с ихней стороны. Не советники ли это, а?
В глазах Туана появились понимание и сдержанный гнев. Он кивнул.
- Но чего они добьются ее смертью? - нахмурился Род. - Если только
один из них не собирается короновать своего лордика и стать королевским
советником.
Туан кивнул.
- Возможно, все они именно этого и желают, друг.
У Рода неожиданно возникло видение Грамария, разорванного на
двенадцать частей - мелких королевств, постоянно воюющих друг с другом,
каждое из которых управляется своим властителем, которым правит его
советник - японская узурпация, человек, стоящий за троном, и всеобщая
анархия.
АНАРХИЯ.
В Грамарие действовала внешняя сила, работали агенты с более высокой
технологией и изощренной политической философией. Великие вельможи
медленно разделялись, а народ посредством Дома Хлодвига становился против
знати. Двенадцать мелких королевств расколются на воюющие графства,
графства на приходы и так далее, пока не возобладает настоящая анархия.
Советники и были этой внешней силой, заботливо организующей состояние
анархии. Почему?
"Почему" это могло и подождать. Сейчас важно было то, что плелся
какой-то тайный заговор, и сидел он рядом с Логайром, и звали его Дюрером.
И его главной целью была СМЕРТЬ КАТАРИНЫ.
Замок, когда Род ехал обратно, обрисовался черным на фоне неба, но
подъемный мост и решетка были залиты светом факелов. Копыта Векса глухо
застучали по подъемному мосту. Пятнышки тени отделились от большой тени
ворот, одна тень протянула руку и зажала голень Рода в тиски.
- Стой, Род Гэллоуглас!
Род опустил взгляд и улыбнулся, кивая.
- Рад встрече, Бром О'Берин.
- Возможно, - ответил карлик, обыскивая взглядом лицо Рода. - За сие
ночное дело ты должен предстать перед королевой, Род Гэллоуглас.
Род все еще гадал, откуда Бром мог узнать, где он был, когда они
направлялись в зал аудиенций королевы. У Брома, конечно, был шпион в Доме
Хлодвига, но как могло сообщение так быстро дойти до Брома?
Дверь была массивная, дубовая, обитая железом и задрапированная
бархатом, зелено-золотого цвета дома королевы. Бром пробежал тренированным
взглядом по двум часовым, проверяя, вся ли кожа надраена, весь ли металл
сверкает.
Род подарил им кивок. После чего их лица сделались деревянными. Не
находился ли он под подозрением в государственной измене?
По кивку Брома один из гвардейцев постучал по двери тыльной стороной
ладони. Три маленьких тяжелых стука, затем широко распахнул дверь. Род
последовал за Бромом в помещение. Дверь за ними со стуком закрылась.
Помещение было маленьким, но с высоким потолком, обшитым панелями из
темного дерева, освещаемым только четырьмя большими свечами, стоявшими на
одетом в бархат столе в центре комнаты, и слабым огнем в кафельном очаге.
Противоположную стену комнаты занимал огромный книжный шкаф.
Род увидел по обеим сторонам очага два тяжелых резных кресла, еще два
были придвинуты к столу. В одном из них сидела Катарина, склонив голову
над большой старинной книгой в кожаном переплете. Рядом с ней лежали
открытыми еще пять-шесть. Ее белокурые волосы свободно спадали ей на
плечи, контрастируя с темно-коричневым платьем.
Она подняла голову, ее глаза встретились с глазами Рода.
- Добро пожаловать, - ее голос был мягким, чуть хриплым контральто,
столь отличным от резкого сопрано в палате совета, что Род на миг
усомнился, что перед ним та самая женщина.
Но взгляд ее был тот же настороженный и надменный. Да, это была она,
что и говорить.
- Ты был в доме Хлодвига? - требовательно спросила она.
Ее глаза словно вручали повестку в суд. Род обнажил зубы в
насмешливой улыбке и склонил голову в кивке.
- Все именно так, как вы говорили, моя королева, - в голосе Брома
звучали мрачные обертоны. - Хотя, как вы узнали...
- Не твое дело, Бром О'Берин, - она метнула в его сторону грозный
взгляд.
Бром мягко улыбнулся и склонил голову.
- Как? - фыркнул Род. - Да от шпионов, конечно. Очень великолепная
служба, чтобы так быстро доставить сообщение.
- Нет, - озадаченно нахмурился Бром. - Наши шпионы достаточно
немногочисленны, ибо в сей темный век верность встречается редко, и мы
совсем не держим шпионов в Доме Хлодвига.
- Никаких шпионов, - согласилась Катарина. - И все же я знаю, что ты
перемолвился словом сегодня с королем нищих, Туаном, - ее голос смягчился,
взгляд стал почти нежным, когда она посмотрела на карлика. - Бром?
Карлик улыбнулся, склонил голову и повернулся к двери. Он стукнул по
дереву ладонями. Дверь распахнулась. Бром обернулся, стоя одной ногой на
пороге, и пронзил Рода недобрым взглядом из-под кустистых бровей, затем
дверь за ним захлопнулась.
Катарина поднялась и скользнула к очагу. Она стояла, уставясь на
пламя, сцепив руки на талии. Плечи ее опустились и на мгновение она стала
похожа на совсем маленькую, покинутую всеми девочку - и такой прекрасной
при свете очага, струящемся, словно туман, вокруг ее лица и плеч, что у
Рода на старый знакомый лад перехватило горло.
Затем ее плечи резко выпрямились, а голова повернулась к нему.
- Ты не то, чем кажешься, Род Гэллоуглас.
Род потерял дар речи.
Рука Катарины блуждала по ее шее, играя медальоном на горле.
Род чуть нервозно почистил горло.
- Вот, надо же, я - обыкновенный простой солдат без герба на щите,
просто выполняющий свой приказ и получающий свое жалование, и меня уже три
раза за последние тридцать часов обвинили в том, что я являюсь чем-то
таинственным.
- Тогда я должна думать, что это правда, - рот Катарины скривился в
насмешливой улыбке.
Она села в одно из больших дубовых кресел, крепко сжав подлокотники,
и несколько минут молча изучала Рода.
- Кто ты, Род Гэллоуглас?
Род развел руками, пытаясь принять вид оскорбленной невинности.
- Щит без герба, моя королева. Солдат удачи, не более!
- "Не более", - передразнила Катарина со злостью в глазах. - Что у
тебя за профессия, Гэллоуглас?
Род нахмурился, начиная чувствовать себя преследуемой стороной в игре
в кошки-мышки.
- Солдат, моя королева!
- Это - твое развлечение, - сказала она. - Это лишь твое
удовольствие, твоя игра. А теперь расскажи мне о своей профессии.
Воистину, эта женщина была: а) жуткой и б) сукой, решил Род. Но беда
была в том, что она была прекрасной сукой, а к ним Род имел слабость.
Мозг Рода усиленно работал. Он сразу же отбросил несколько вымыслов и
выбрал наиболее очевидный и наименее правдоподобный.
- Моя профессия - сохранять жизнь вашего величества!
- В самом деле? - глаза Катарины наполнились усмешкой. - И кто же
обучил тебя этой профессии? Кто же столь верен, что прислал ко мне тебя?
Неожиданно Род заметил сквозь эта насмешливость и воинственность, что
это было лишь маской, щитом, за которым скрывалась испуганная, очень
одинокая девочка, та, которая хотела бы иметь кого-то, кому можно было бы
довериться. Но было слишком много предательств, и она не могла больше
позволить себе доверять.
Он посмотрел ей в глаза, давая свой самый мягкий, самый искренний
взгляд, и произнес в своей самой лучшей психоаналитической манере:
- Я не называю господином ни одного человека, моя королева. Я сам
прислал себя из любви к королеве Катарине и преданности стране Грамарий.
В ее глазах промелькнуло что-то отчаянное, ее руки стиснули
подлокотники кресла.
