Толман посмотрел на Вулфа, на шерифа, на негров и откинулся в
кресле, показывая тем самым, что он закончил. Вид у него был
достаточно хмурый.
Шериф объявил:
- Ну, мальчики, где вы оставили свои шляпы? До тюрьмы мы
вас доставим с комфортом.
Вулф поднял руку.
- О, нет! Помните наши условия? Они останутся на свободе и
будут работать. Я уже говорил об этом с мистером Серваном.
- Мне наплевать. Можете говорить хоть с самим Ашлеем. Они
пойдут под замок.
Глаза Вулфа сузились.
- Мистер Толман?
- Но ведь вы согласились, что мы можем держать их
взаперти.
- Это касалось того случая, если бы свидетели были людьми,
не находящимися в вашей юрисдикции. Эти люди работают здесь,
куда им деваться? Мистер Моултон имеет жену и ребенка, мистер
Випл учится. - Он взглянул на шерифа. - Вот вы полагаете, что
умеете обращаться с цветными, и я нахально вмешиваюсь в ваши
дела. В четверг ночью официальный представитель закона начал
расследование преступления, и вы были представлены как
эксперт. Вы допросили всех свидетелей и ничего не добились.
Наоборот, даже составили себе совершенно неправильное мнение.
Вчерашней ночью я разговаривал с теми же самыми свидетелями и
получил исчерпывающую информацию. По-моему, вы достаточно
умны, чтобы понять, насколько это обстоятельство
дискредитирует вас. Не хотите ли вы, чтобы вся эта страна
знала о вашем позоре?! Фуй! - он повернулся к обоим
зеленожакетчикам. - Вы можете идти и приступать к своей
работе. Но вы понимаете, конечно, что мистер Толман будет
нуждаться в ваших показаниях. Будьте готовы их повторить,
когда это понадобится. Но если он потребует вашего ареста,
любой адвокат опротестует это. Идите!
Пауль Випл был уже по дороге к двери. Моултон вначале
заколебался, но потом бросил взгляд на Толмана и последовал
за Виплом. Я также вышел, чтобы закрыть за ними дверь.
Когда я вернулся, Питтергрев завершал изложение некоторых
своих замечаний относительно происходящего, употребляя слова
и выражения достаточно живописные и свидетельствующие о
хорошем знании фольклора. Толман стоял сзади него, держа руки
в карманах, и рассматривал Вулфа. Последний равнодушно
копался в блюде с фруктами. Они не обращали внимания на
шерифа, что окончательно подкосило его, так что его речь
закончилась настоящим шипением.
Вулф взглянул на прокурора.
- Итак, сэр?
Толман кивнул.
- Да, я полагаю, вы выиграли. Похоже, что они
действительно говорят правду. Но вы представляете, что это
значит? Среди всего прочего получается, что все освобождаются
от подозрения, исключая этого парня Бланка, который сказал,
что находился в своей комнате. Но он здесь посторонний, и он
никаким образом не мог бы достать канавинскую униформу. Если
же мы отбросим его, то никого не остается.
Вулф проворчал.
- Да, забавная проблема. Слава богу, она меня не касается.
Так что же относительно наших условий? Я полагаю, что
выполнил свои. Я дал вам доказательства достаточно серьезные,
чтобы усомниться в виновности Берина.
- Что я могу сделать? Я не могу задерживать его сейчас, -
резко сказал он. - Поглядите сами. Я совсем не огорчен, что
вы вытащили Берина из этого дела. И я выполню ваши условия,
включая согласие не задерживать ваш отъезд. Но кроме того,
что вы добыли эти доказательства, вы больше ничего не смогли
бы сделать?
- Нет.
- Вы не думаете, что его мог убить тот француз. Бланк?
- Не знаю, но сильно сомневаюсь в этом.
- А та китаянка? Может быть, она замешана в чем-нибудь?
- Нет.
- Вы думаете, что включение радио в соответствующий момент
привело к чему-нибудь?
- Естественно. Оно заглушило шум падения Ланцио и,
возможно, его предсмертный крик, если он раздался.
- Но было ли оно включено именно с этой целью?
- Не знаю.
Толман нахмурился.
- Когда я арестовал Берина, я решил, что включение радио
именно в это время было простым совпадением, и он
воспользовался им. Теперь этот вопрос опять остается
открытым. - Он наклонился вперед. - Я хотел бы попросить вас
сделать еще кое-что для меня. Не могли бы вы расспросить
Бланка о его времяпрепровождении? Мне кажется, у вас
получилось бы лучше, а я бы посидел и послушал.
- Нет, сэр. После всех этих событий единственное, в чем я
нуждаюсь - это в отдыхе. Моя постель ждет меня. И уже давно.
Что же касается интервью с Бланком, то вы его сможете
провести не хуже меня, и я считаю возможным вам напомнить,
что, согласно нашей договоренности, немедленное освобождение
Берина, не должно зависеть от исхода этого разговора.
Высказывание Вулфа недвусмысленно прозвучало как окончание
дискуссии. Шериф собрался что-то изречь, но я не смог
дослушать. Опять раздался стук в дверь. Я пошел в вестибюль с
твердым намерением уложить хорошим ударом любого, если только
в связи с его визитом произойдет еще одна отсрочка в спанье.
Я бы, конечно, мог легко справиться с Вукчичем, но, как бы
я не хотел спать, не могу ударить женщину. А он сопровождал
Констанцию Берин. Вукчич только начал обстоятельно излагать
свою просьбу, как она, не обращая на него внимания, двинулась
вперед. Я попытался остановить ее:
- Подождите минутку! У нас там целая компания. И ваш друг
Барри Толман тоже.
Она резко повернулась ко мне.
- Кто?
Потом рванулась к двери комнаты Вулфа и влетела туда.
Вукчич взглянул на меня, пожал плечами и проследовал за ней.
Я тоже пошел следом.
Толман вскочил на ноги и радостно воскликнул:
- Миссис Берин! Слава богу...
Ледяной взгляд остановил его, и он замер с открытым ртом.
С таким же ледяным выражением лица она повернулась к Вулфу:
- И вы сказали, что поможете нам! А после этого выкопали
доказательства против него! Доказательства! Вы притворялись
перед мистером Серваном, Вукчичем, мной...
Я взглянул на Вулфа и увидел, что его губы двигаются, но
услышать что-либо было невозможно. Я пересек комнату и
схватил ее за руку.
- Послушайте, дайте возможность еще кому-нибудь
высказаться...
Вулф резко сказал:
- Вы истеричка! Уведите ее!
Я попытался развернуть ее к двери, но она вырвалась и
сказала Вулфу уже спокойно:
- Я не истеричка.
- Тогда вы, может быть, послушаете меня?
- Что вы еще можете сказать?! Это вы обещали помочь
освободить моего отца, а вместо этого предложили проверить
его записи относительно дегустации, об этих соусах! Вы
думали, что никто об этом не узнает...
Вулф властным жестом остановил ее:
- Действительно, это я предложил сделать сравнение
записей. Однако я совершенно не подозревал, что результат
может оказаться против вашего отца. К несчастью, случилось
обратное, и мне пришлось дополнительно проделать весьма
сложную работу. Единственной возможностью оставалось добыть
несомненные доказательства, устанавливающие его невиновность.
Я их получил. Ваш отец через час будет освобожден.
Констанция как завороженная смотрела на него и заикалась:
- Но... но... я не верю этому. Я только что была в этом
месте - меня не пустили даже посмотреть на него.
- Вам нет нужды больше туда ходить. Я уже сказал вам, что
сегодня утром он будет освобожден. Я обещал вам освободить
вашего отца от подозрения и сделал это. Надеюсь, сейчас вы
поняли, что я сказал?
На ее лице отразились все стадии приближающегося кризиса -
дрожание подбородка, уголков рта, - и в конце концов она
разрыдалась. Затем быстро повернулась и выскочила за дверь.
Это послужило как бы толчком для прокурора. Одним прыжком он
оказался у двери, которую она оставила открытой, и также
выбежал из комнаты.
Вукчич и я поглядели друг на друга. Начал двигаться и
шериф.
- Вы достаточно хитры, - прорычал он Вулфу, - но, если бы
я был на месте Барри Толмана, вы бы ни на ночном, ни на любом
другом поезде не уехали отсюда, пока все детали этого
проклятого дела не прояснились.
Вулф кивнул ему и проворчал:
- До свидания, сэр.
Шериф вышел, с такой силой хлопнув дверью, что я
подскочил. Спустя секунду я снова уселся.
- Мои нервы уже дергаются, как рыба на крючке.
Вукчич также сел. Вулф поглядел на него и осведомился:
- Ну, Марко? Я полагаю, ты пришел пожелать мне доброго
утра. Не так ли?
- Нет. - Вукчич запустил руку в шевелюру. - Я чувствовал
себя более или менее ответственным перед дочерью Берина, и
когда она захотела прийти сюда... - Он покачал головой. -
Кстати, что это за доказательства? Если это не секрет...
- Я уж не знаю, секрет ли это. Они больше мне не
принадлежат. Я вручил их властям, теперь они могут
распоряжаться ими по своему разумению.
Вукчич все еще ворошил волосы.
- Слушай, Ниро. Мне хотелось кое-что у тебя спросить. Дина
приходила к вам вчера вечером, не так ли?
- Да.
- О чем вы говорили? Если это, конечно, позволительно мне
знать.
- Он сказала мне, что она необычная женщина, и что она
думает, будто я подозреваю тебя в убийстве Ланцио. - Вулф
поморщился. - И она потрепала меня по плечу.
Вукчич сказал:
- Проклятая дура!
- Я тоже полагаю, что это так. Но и очень опасная дура.
Разумеется, выбоина во льду опасна только для того, кто идет
туда кататься на коньках. Это не мое дело, а скорее твое.
- Но какой дьявол навел ее на мысль, будто я думаю, что ты
подозреваешь меня в убийстве?
- Она не говорила вам этого?
- Нет.
Вулф покачал головой.
- Она не шла прямой дорогой, а все время виляла. Однако
она сказала, что ты рассказывал ей о моих вопросах
относительно радио и приглашения на танец.
Вукчич мрачно кивнул.
- Да, у нас был с ней разговор. Даже два. К сожалению, я
не сомневаюсь, что она опасна. Она - ты ведь должен понимать
- в течение пяти лет была моей женой. И вчера, оказавшись
вблизи нее, я опять поддался ей. Ты прав: дыра во льду опасна
только для катающегося на коньках. Но, черт возьми, в этом и
состоит жизнь, а если ты боишься...
- Марко! - Голос Вулфа звучал сварливо. - Ты отлично
знаешь, из чего состоит жизнь. Люди строят ее по-разному.
Правда, некоторые до конца дней так и не могут научиться
извлекать уроки из прошлых ошибок и готовы вилять хвостом,
если их поманят. А ведь они отлично знают, с какой целью их
могут заманивать.
Вукчич поднялся хмурым и раздраженным. Он мрачно сказал
своему старому другу:
- Итак, значит, я виляю хвостом?
Повернувшись на каблуках, он демонстративно покинул
комнату.
Я зевнул и сказал:
- Слава богу, они весьма быстро возбуждаются и обижаются.
Но уже почти десять часов. Не говорите мне, что вы не хотите
спать.
- Арчи! Я люблю Марко Вукчича. Мы много пережили вместе.
Ты понимаешь, что он, глупец, опять позволит этой дуре
обвести себя вокруг пальца.
Я снова зевнул. С хрустом.
- Послушайте, босс. Эти сантименты не такая уж срочная
вещь. Они могут подождать, пока мы выспимся.
Он прикрыл свои глаза. Это означало, что он собирается так
сидеть и расстраиваться по поводу Вукчича. Ну, а поскольку я
не имел возможности помочь ему в этом, я встал и собрался
покинуть комнату. Однако его голос остановил меня.
- Арчи! Ты, кстати, спал больше, чем я. Я имею в виду, что
мы не приготовили эту речь, которую придется произнести. Ты
не знаешь, в каком чемодане все принадлежности? Принеси их,
пожалуйста.
Если бы мы были в Нью-Йорке, я бы наверняка уволился. Хотя
бы на пару дней.
Глава 13
В десять часов я сидел на стуле у открытого окна и зевал.
Пишущая машинка лежала у меня на коленях. Мы отрабатывали
девятую страницу.
Вулф сидел ко мне лицом на постели с четырьмя подушками,
