и тогда вы лучше сможете понять, кто сделал это. Все
происходило обычным порядком до тех пор, пока Мондор, Кейч и
Серван заходили сюда и дегустировали соусы. Но сразу же после
того, как Серван вышел из комнаты, Ланцио подбежал к столу и
изменил порядок блюд. На своих законных местах остались
только два. Несомненно, он рисковал при этом, так как дверь
могла в любую минуту открыться и вошел бы Берин. Но все же он
пошел на это. Это была детская и несерьезная шутка,
направленная на то, чтобы дискредитировать Берина и,
возможно, Вукчича. Возможно, что после посещения Берина
Ланцио намеревался расставить блюда на прежние места, но он
не сделал этого, потому что прежде был убит.
В то время, как Берин находился здесь, в гостиной было
включено радио. Это послужило сигналом для человека, который
ожидал недалеко, в кустах. Он находился достаточно близко к
окну гостиной...
- Подождите минутку! - Крик был негромкий, но прозвучал
как взрыв. Все повернулись в сторону Дины Ланцио. Горящими
глазами она смотрела на Вулфа. - Мы можем прерывать вас,
когда вы будете говорить ложь?
- Думаю, что нет, мадам, с вашего разрешения. Если каждое
мое заявление будет встречать такую реакцию, мы никогда не
кончим. Почему бы вам не подождать, пока я выскажусь?
- Это я включила радио. Все знают это. А вы сказали, что
это послужило сигналом...
- Именно это я и сказал, и убедительно прошу вас, мадам,
не превращать это все в склоку. Я говорю об убийстве, а это
достаточно серьезная вещь. Либо меня полностью опровергнут,
либо... кто-нибудь будет повешен здесь, в Западной Вирджинии,
не так ли, мистер Толман?
Толман, не отрывая взгляда от Вулфа, кивнул.
- Тогда кто-то будет болтаться на конце веревки, -
повторил он и продолжал: - Как я говорил, человек скрывался в
кустах, вон там. - Он указал на дверь, ведущую на террасу. -
Достаточно близко, чтобы радио предупредило его, что он может
ожидать возвращения Берина в гостиную. Сразу же после этого
он прошел через террасу и вошел в столовую через эту дверь.
Ланцио был один возле стола. Он удивился одетому в ливрею
слуге - на человеке была надета ливрея Канавинского курорта,
и он имел черное лицо. Человек приблизился к столу, показывая
своим видом, что хорошо знает Ланцио. "Смотри, - сказал
человек с улыбкой, - ты же знаешь меня, я мистер Белый, - мы
можем так назвать его, поскольку он действительно был белым.
- Мы сыграем забавную шутку с этими парнями. Будет очень
забавно, Ланцио, старый дружище. Ты пройди за эту ширму, а я
останусь здесь около стола..." Понятно, что кроме Ланцио
никто не слышал этих слов. Может быть, они были немного
другими. Дело не в этом. Дело в том, что в результате
разговора Ланцио зашел за ширму, а мистер Белый взял со стола
один из ножей, последовал за ним и заколол его сзади прямо в
сердце. Это было проделано быстро и умело, так что не
последовало ни шума, ни восклицания, которые могли быть
услышаны в подсобном помещении, на кухне. Мистер Белый
оставил нож в ране, посмотрел, хорощо ли проделана работа, и
вышел из-за ширмы. Но когда он бросил взгляд на дверь,
ведущую в подсобное помещение, он заметил, что она
приотворена, и человек, цветной, смотрит в образовавшуюся
щель. Или он уже был готов к такому решению и заранее решил,
что делать, или у него достаточно хватило присутствия духа,
чтобы просто оставаться около ширмы, поглядеть прямо в глаза
подсматривающему и приложить 'палец к губам. Простой и
естественный жест. Он мог или не мог знать, возможно, не
знал, что в этот же самый момент дверь, ведущая на террасу,
сзади него, была также приоткрыта. В нее смотрела женщина. Но
его маскарадный вид сделал свое дело в обоих случаях. Цветной
понял, что его чернота поддельна, и принял его за одного из
гортей, подготавливающего какую-то шутку. Поэтому он не
двинулся, чтобы вмешаться или разузнать, в чем дело. Женщина
же предположила, что это один из слуг. Прежде чем он покинул
комнату, мистера Белого видел еще один человек - старший
официант Моултон, - но к тому времени, как Моултон заглянул в
дверь, мистер Белый был уже на пути к террасе и повернулся к
нему спиной. Так что Моултон видел его только сзади. Теперь
мы должны назвать имена действующих лиц. Человек, который
первым подсмотрел в дверь, был Пауль Випл, один из здешних
официантов. Вторым мистера Белого видел Моултон. Женщина,
смотревшая через дверь с террасы, была Лауренсия Кейн.
Кейн даже подпрыгнул от удивления, взглянув на свою жену.
Она повернула к Вулфу свой дрожащий подбородок.
- Но... вы обещали мне...
- Я ничего вам не обещал. Я сожалею, миссис Кейн, но
всегда лучше поставить точки над "и". Я не думаю...
Кейн в недоумении пробормотал:
- Я ведь ничего не знал... ничего...
- Прошу вас. - Вулф поднял руку. - Я уверяю вас, сэр, что
ни вам, ни вашей жене не грозят никакие осложнения.
Безусловно, все мы должны быть благодарны ей. Если бы она не
прищемила в этой двери палец и не попросила своего мужа
поцеловать его, вполне возможно, что мистер Берин и сейчас
занимал бы то неприятное место, которое предназначено для
другого. Но не буду вдаваться в подробности.
Итак, все это произошло в среду вечером. Теперь давайте
вернемся к вопросу о радио. Можно подумать, что, поскольку
оно было включено в определенное время, а именно тогда, когда
в столовой находился Берин, и мы расцениваем его как
соответствующий сигнал, то это может бросить тень подозрения
на Берина. Но это не так. Возможно, и не имелось намерения
навлечь подозрения на определенную личность, но если это все
же было так, этой личностью мог быть только Марко Вукчич.
Действительно, радио было включено непосредственно перед
визитом в столовую Вукчича, вне связи с тем, кто там
находился в данный момент. Случайно получилось так, что там
был именно Берин, так же случайно это совпало с тем, что
Ланцио переставил блюда, чтобы заманить в ловушку Берина, и
еще одной случайностью оказалось то, что после ухода Берина
ничего не подозревавший Моултон расставил блюда в прежнем
порядке. Об этом, правда, я не говорил ранее. Но все это к
слову. Пункт, на котором я хочу остановиться, содержит то,
что, во-первых, радио было включено за несколько минут до
захода Вукчича в столовую, поскольку Вукчич оказался
единственным человеком, которого миссис Ланцио имела
возможность удержать от немедленного посещения столовой после
ухода Берина, дав тем самым необходимый шанс мистеру Белому
остаться некоторое время наедине с Ланцио для определенной
цели. Как вы все знаете, миссис Ланцио, пригласив Вукчича
танцевать, задержала его в своих руках.
- Ложь! Вы знаете, что это ложь!
- Дина, замолчи!
Это был Доменико Росси, пристально посмотревший на дочь.
Вукчич также смотрел на нее. Его челюсть отвисла.
- Он говорит ложь!
- Я сказал: замолчи! - с ледяным спокойствием сказал
Росси. - Если он говорит ложь, пусть говорит до конца.
- Благодарю вас, сэр! - Вулф склонил на полдюйма голову. -
Я думаю, что теперь мы лучше догадаемся, кем был этот мистер
Белый. Вы, возможно, заметили, что тот риск, подвергаясь
которому он забрался в столовую, был скорее кажущимся, чем
реальным. И если даже после этого его бы увидели - а его
увидели - что из того, что он был зачернен? С выкрашенным
лицом и в ливрее... Люди, которые его видели в этот вечер,
даже не заподозрили в этом ничего плохого. Он был совершенно
уверен, что никто не сможет подозревать его. Он имел
некоторые основания для этой уверенности. И главным
основанием было то, что в среду вечером он не находился на
Канавинском курорте. Он был в Нью-Йорке...
Берин воскликнул:
- Милостивый боже! Но если его не было здесь...
- Я имею в виду, что никто не мог предположить, что он
здесь, и поэтому мистер Белый был уверен, что его невозможно
заподозрить. Но уверенность эта оказалось чрезмерной, и он
повел себя неосторожно. В результате он сам в разговоре со
мной позволил своему языку навлечь на себя подозрение.
Как вы знаете, я имею достаточный опыт в делах подобного
рода.Это моя профессия.Я сказал мистеру Толману, что я уверен
в невиновности Берина. Но я не открыл ему мою главную причину
такой уверенности, поскольку я не собирался заниматься этим
расследованием и считал ненужным посвящать его в мои
подозрения. Этой причиной было то, что я был убежден, что
миссис Ланцио, включая радио, подавала сигнал убийце.
Остальные детали, связанные с этим происшествием, можно
отнести к разряду случайностей, за исключением задержки
Вукчича на несколько минут во время танца. Той задержки,
которая могла дать убийце время для совершения преступления.
Когда Берин был арестован, я проявил интерес к этому делу.
Однако после того, как мне удалось его реабилитировать, я
опять решил в это не вмешиваться. И вот в это время убийцей
была допущена другая совершенно идиотская ошибка. Мистер
Белый решил, что я слишком до многого докопался, и, не
потрудившись даже узнать; продолжаю ли я дальнейшее
расследование, он прополз через кусты под мое окно и
выстрелил в меня. Мне кажется, я знаю, как он добрался до
"Апжура". Мой помощник мистер Гудвин примерно через час после
этого видел его спешившимся с лошади около отеля. Дорожка для
верховой езды проходит только в пятнадцати ярдах от тропинки,
ведущей в "Апжур".Он мог легко сойти с дороги, привязать
лошадь, пробраться через кусты к павильону и после выстрела,
вернувшись на дорогу, уехать дальше на лошади. Во всяком
случае, он сделал ошибку и вместо того, чтобы нейтрализовать
меня, только пробудил во мне решимость действовать.
Я предположил, как уже сказал выше, что убийца был в
заговоре с миссис Ланцио. Я сразу отказался от мысли, что это
был только наемный убийца, просто нанятый ею. В этом случае
терял всякий смысл этот маскарад с переодеваниями. Кроме
того, трудно было поверить, что наемный убийца, совершенно
незнакомый Ланцио, мог войти в эту комнату, взять со стола
нож, затащить Ланцио за ширму, убить его и все это без
признаков какой-либо борьбы, без крика и шума. И так же, как
вчера, когда был арестован Берин и я добивался доказательств
его невиновности с помощью одной тонкой ниточки -
прищемленного пальца - так и сегодня, когда я принял решение
добраться до убийцы, в моих руках оказалась одна тонкая, но
прочная ниточка. Она представляла собой вот что. Вчера около
двух часов мистер Малфи и мистер Лигетт прибыли в Канавин
самолетом из Нью-Йорка. Они пришли прямо в мою комнату в
"Апжуре", ни с кем, кроме слуг, не разговаривая, и имели со
мной беседу. Во время этой беседы Лигетт сказал - я полагаю,
что точно помню эти слова: "Мне кажется, что это дело не по
зубам шерифу точно так же, как если бы он пытался
дегустировать соусы, приготовленные Ланцио". Вы помните это,
сэр?
- Боже, - пробормотал Лигетт, - вы глупец! Неужели вы
пытаетесь втянуть меня в эту историю?
- Боюсь, что именно это я и собираюсь сделать. - Вулф
пожал плечами. - Это ведь достаточно ясно. Так вот, именно
эта фраза показалась мне подозрительной. Я достаточно хорошо
знаком с репортерскими донесениями, и мне показалось весьма
сомнительно, что уже в первых сообщениях могло быть
упоминание подробностей о проводимой дегустации соусов. Я
позвонил отсюда моему приятелю и в полицию инспектору
Кремеру. Мой запрос Кремеру помимо всего прочего содержал
просьбу добыть списки пассажиров, вылетевших в среду из
