- В таком случае вы все-таки не умеете мыслить логически, - он повер-
нулся ко мне. - Объясни ей, Арчи.
Он хотел как-то задеть ее. И объяснять столь очевидное было ниже его
достоинства. Он предоставлял это мне. И я подчинился.
- Должно быть, вы были слишком заняты ребенком, чтобы вникнуть во все
подробности, - сказал я. - Представим, что это я положил в вестибюле ре-
бенка, прежде, чем позвонить вам. Ведь я не сделал бы этого, если бы не
знал, что вы дома и подойдете к телефону. Я был бы где-нибудь поблизости
от вашего дома, пока не увидел бы, что вы вернулись, а в доме зажегся
свет. Но скорее всего, я заранее знал бы, что вы уехали и вернетесь к
вечеру. Вспомним последний вопрос: был ли кто-нибудь с вами в машине?
Самым простым способом узнать, когда вы вернетесь, было бы для меня на-
ходиться в вашей машине. Если бы вы ответили "я ехала не одна", то сле-
дующий вопрос был бы "с кем?".
- Боже - она смотрела на меня с удивлением. - Конечно, есть кое-кто,
кого я знаю достаточно... - она помедлила и обратилась к Вулфу.- Спраши-
вайте, что хотите.
Он проворчал:
- Не хочу, а должен, если я берусь за эту работу. У вас есть дом. Где
он находится?
- Одиннадцатая улица, возле Пятой авеню. Его построил мой прадед.
Когда я сказала, что мне надоело быть Армстед, я не просто болтала, это
действительно так. Но родовой дом я люблю и Дику он тоже нравился.
- Вы единственная наследница? У вас есть жильцы?
- Нет, но я могла бы... как вам сказать...
- Служанка и кухарка живут в доме?
- Да.
- А еще кто?
- Пять раз в неделю приходит одна женщина помогать по дому, но она не
живет со мной.
- Служанка или кухарка могли родить в январе?
- Кухарка вряд ли, - она улыбнулась, - и служанка тоже.
- А родственница одной из них? Скажем, сестра. Ведь это идеальное
устройство судьбы никому не нужного крошки-племянника. Обычная история,
- он постучал по записке пальцем. - Булавка была английская?
- Нет, обычная.
- Вы сказали, что записка была приколота к одеялу. В каком месте? У
ног?
- Думаю, да, но я не уверена. Я достала ребенка из одеяла до того,
как заметила записку. Вулф повернулся ко мне.
- Арчи, сколько бы ты дал за то, что это была женщина, если учесть,
что ребенок подвергался опасности уколоться булавкой?
Я думал три секунды.
- Не хватает данных. Где именно была булавка? Во что был одет младе-
нец? Насколько опасно местонахождение булавки? Грубо говоря - десять к
одному, что это была женщина. Вряд ли кто-то даст десять за мужчину. Но
я только отвечаю, а не бьюсь об заклад.
- Я тоже, - он повернулся к миссис. - Я не думаю, что ребенок лежал в
одеяле голым.
- О, нет. На нем было даже слишком много одежды: свитерок, плисовая
шапочка, такой же комбинезончик, рубашка, нижняя рубашка, прорезиненные
штанишки, пеленка. И еще ботиночки.
- А булавки еще были?
- В мокрой пеленке. По-моему, он был в ней несколько часов. Я сменила
ее до прихода доктора - мне пришлось для этого воспользоваться наволоч-
кой. Я прервал ее:
- Готов держать пари, если вас интересует мое мнение. Могу дать двад-
цать за то, что булавку к одеялу прикалывала женщина, но одевала его не
она.
Никаких комментариев со стороны Вулфа не было. Он повернул голову,
чтобы взглянуть на часы. До ленча оставался час. Затем, по-моему, он
втянул носом весь воздух, который был в комнате - а воздуха тут было
достаточно много - выдохнул его ртом и сказал:
- От вас потребуется получить больше информации, гораздо больше, и
мистер Гудвин сделает это так же хорошо, как и я. Мое дело - выяснить
личность матери. Но не доказывать с максимальной долей вероятности, что
ваш муж был отцом ребенка. Так?
- Но... конечно, если вы... нет, я просто скажу "да".
- Прекрасно. Есть еще одна формальность - задаток.
- Конечно, - она протянула руку к сумочке. - Сколько?
- Не имеет значения, - он отодвинул от стола стул и встал, - доллар,
сотня, тысяча. У мистера Гудвина будет к вам много вопросов. Прошу меня
извинить.
Он миновал дверь, ведущую в холл, и повернул налево к кухне. На ленч
предполагалось мясо косули, запеченное в горшочках - одно из небольшого
количества яств, из-за которого у него с нашим поваром Фрицем существо-
вали постоянные разногласия. Они были едины в вопросе использования сви-
ного сала, анчоусного масла, кервеля, петрушки, лаврового листа, майоне-
за и сливок, а спор разгорался из-за лука. Фриц был за него, а Вулф ка-
тегорически против. Все шансы были за то, что их беседа пройдет на повы-
шенных тонах и, прежде чем перейти к разговору с миссис Вэлдон, я закрыл
и без того звуконепроницаемую дверь, а когда вернулся к моему письменно-
му столу, Люси Вэлдон протянула мне тысячу долларов.
2
В тот же день без четверти пять я находился на совещании в кухне Люси
Вэлдон на Западной Одиннадцатой улице. Я стоял, опираясь на холодильник,
и держал стакан молока. Миссис Вера Доуд - кухарка, которая, судя по ее
габаритам, съедала все, что готовила, сидела на стуле. Это она снизошла
к моей просьбе о молоке. Мисс Мэри Фолтц - служанка в форменном платье -
была, несомненно, весьма привлекательна лет десять назад, но и теперь
еще не оскорбляла глаз. Она стояла напротив меня, спиной к раковине.
- Нуждаюсь в помощи, - сказал я и отпил молоко.
Я не пренебрег разговором с Люси Вэлдон перед ленчем, но нет необхо-
димости вспоминать обо всем, что я записал - приведу лишь некоторые за-
писи, которые я сделал с ее слов: нет ни одного человека, который нена-
видел бы ее или имел повод, чтобы подстроить грязную шутку - обременить
подкидышем. Ее отец и мать были на Гавайях - остановились там во время
кругосветного путешествия. Ее женатый брат жил в Бостоне, а замужняя
сестра в Вашингтоне. Ее лучшая .подруга - Лена Гютри, которой она пока-
зывала записку (двумя другими были доктор и адвокат) считала, что ребе-
нок похож на Ричарда Вэлдона, но у Люси было свое мнение. Она не собира-
лась давать младенцу имя, пока окончательно не решится его оставить. Мо-
жет быть, она назовет его Моисеем, ибо никто так и не ведал, кто был от-
цом Моисея - при этом она улыбнулась. Ну и так далее. Я узнал имена пяти
гостей, которые были на уик-энде в доме Хафта в Вестпорте двадцатого
мая. Еще я вытянул из нее имена четырех женщин, с которыми ее муж мог
иметь связь в апреле прошлого года. И еще дюжину мужчин, которые могли
знать о развлечениях Дика больше, чем его вдова. Троих я отметил особо:
Лео Бингхем - продюсер на телевидении, владелец ТВ-компании, Вилли Крэг
- литературный агент и Юлиан Хафт - издатель, глава "Парфенон-Пресс".
Этого вполне достаточно для начала.
А сейчас я проводил совещание с миссис Доуд и мисс Фолтц на кухне,
потому что с людьми гораздо легче говорить там, где они привыкли разго-
варивать. Когда я сказал, что нуждаюсь в помощи, миссис Доуд прищури-
лась, а мисс Фолтц взглянула на меня скептически.
- Речь идет о ребенке, - сказал я и сделал глоток молока. - Миссис
Вэлдон показала его мне наверху. Мне он показался слишком толстым, даже
заплывшим жирком, а его нос, как пуговка. Правда, не забывайте, что я
всего-навсего мужчина.
Мисс Фолтц скрестила руки на груди. Миссис Доуд сказала:
- Ребенок вполне нормально развит.
- Я полагаю, что так оно и есть. Скорее всего тот, кто его положил в
вестибюле, рассчитывал, что миссис Вэлдон оставит его у себя. Неизвестно
сделает она так или нет, но она ведь просто хочет знать, откуда он взял-
ся, и для этого наняла детектива. Его зовут Ниро Вулф. Может, вы о нем
слыхали?
- Он с телевидения? - спросила мисс Фолтц.
- Не будь дурой, - сказала миссис Доуд. - Как же он может быть отту-
да? Он настоящий сыщик. - Она обратилась ко мне: - Я слыхала о нем. И о
вас. Ваша фотография была в газете около года назад. Я запамятовала ваше
имя... нет, мне следовало бы сразу вспомнить, когда миссис Вэлдон
объявила: "Гудвин". Вы - Арчи Гудвин. У меня хорошая память на имена и
лица.
- Хорошо, - сказал я и отпил молока. - поэтому я нуждаюсь в вашей по-
мощи. О чем я должен подумать в нашем случае? О том, что есть какая-то
причина, по которой ребенок был подкинут в этот дом, а не в какой-нибудь
иной. Какая же может быть причина? Первой может быть то, что некто живет
в этом доме и хочет, чтобы ребенок был рядом. Поэтому Ниро Вулф спросил
вашу хозяйку: не могла ли одна из женщин, что живет здесь, родить четыре
месяца назад?
Они запротестовали, но я успокоил их:
- Теперь вам понятно, - сказал я, не повышая голоса, - почему я нуж-
даюсь в вашей помощи. Я ведь рассказал вам, что детектив задал естест-
венный вопрос. А вы сразу вспыхнули. Но попытайтесь на миг вообразить
себя в роли детективов. Миссис Вэлдон ответила, что ни одна из вас не
могла родить четыре месяца назад. Разумеется, детективы задают следующий
вопрос: может у одной из вас есть родственница, скажем, сестра, которая
родила малыша, но не имеет средств его воспитывать? Ответить на этот
вопрос труднее. Нам, детективам, придется попотеть. Придется разыскивать
ваших родственников и друзей, мучить их вопросами и это будет стоить ку-
чи денег и времени, но я ответ получу, не сомневайтесь.
- Вы можете его получить, не выходя отсюда, - сказала миссис Доуд. -
Уверен, - я кивнул. - Мне это и требуется. Суть в том, что вы не должны
обижаться на миссис Вэлдон за то, что она попросила вас побеседовать со
мной. Если вы наняли детектива, вы должны дать ему возможность порабо-
тать. Если одна из вас знает, откуда взялся ребенок, и хочет, чтобы он
был обеспечен - прямо скажите об этом. Если даже миссис Вэлдон не оста-
вит его у себя, то она устроит его в хороший дом. И все, что не подлежит
разглашению, останется между нами. В противном случае я начну трясти ва-
ших родственников и знакомых...
- Моих трясти не обязательно, - заявила миссис Доуд.
- И моих, - присоединилась к ней мисс Фолтц.
Я и сам предполагал, что это не обязательно. Конечно, не всегда полу-
чишь правдивый ответ, глядя и оценивая выражение лица, но иногда можно,
чем я и воспользовался. Так вот: выражение лиц этих особ ясно дало по-
нять, что их не занимает проблема - принять предложение миссис Вэлдон
или позволить мне приступить к расследованию. Допив молоко, я обсудил с
ними всех действующих лиц и сообщил им, что я удовлетворен.
Лифт в этом доме был более исправный и бесшумный, чем у Вулфа в ста-
ринном особняке на 35-ой Западной улице, но я поднялся пешком, поскольку
всего один марш лестницы отделял меня от комнат, в которых меня поджида-
ла миссис Вэлдон. Ее покои были больше нашего кабинета вместе с прихо-
жей. Здесь не было ничего современного, кроме ковра и телевизора в
дальнем углу. Остальная мебель, должно быть, относилась к прошлому веку
- впрочем, я не специалист. Хозяйка лежала на оттоманке, в руках журнал,
рядом переносной бар - час назад его не было. Она переоделась. При
встрече с Вулфом она была в элегантном рыжеватом в коричневую полоску
костюме. Она надела облегающее серое платье, короткое, без рукавов - к
началу моего визита. А теперь на ней было светло-голубое, шелковое
платье. Как только я вошел, она отложила журнал в сторону.
- Я выяснил, - сказал я, - их смело можно вычеркнуть из списка.
- Вы уверены?
- Абсолютно.
- Вы затратили на это не так много времени. Как вы действовали?
- Не могу раскрывать профессиональных тайн, пока не отчитаюсь перед
мистером Вулфом. Скажу одно: они вели себя как надо, и у вас по-прежнему
есть служанка и кухарка. Я позвоню вам утром, если у вас появятся идеи.
- Сейчас я собиралась выпить мартини. Не хотите ли присоединиться?
Или что-нибудь покрепче?
Уходя из кухни, я посмотрел на часы. Зная, что вечернее свидание Вул-
фа с орхидеями задержит его в оранжерее до шести часов, а так же помня,
