Дубчек, Гусак, Энвер Ходжа, Мао Цзэдун... Значит, соглашаемся, что
государству нужен человек, который был бы его главой. Теперь трудно
представить, чтобы несколько человек одновременно могли бы делить между
собой высшую власть. На первом же заседании при первом же трудном вопросе
переругаются, передерутся, расколются на группы, на партии. Кроме того,
один опять захочет быть попервее... Нет, даже не ради тщеславия и
самолюбия, но для того, чтобы торжествовала именно его точка зрения, а ведь
она всегда самая правильная. Так кажется каждому. Обидно, когда явно
правильная точка зрения и не проходит в жизнь только потому, что другие
болваны считают ее неправильной и лезут со своими точками зрения,
раскалывают при голосовании руководящую группу и вносят смуту. Ну а тому
болвану кажется, что прав он, и пошла потасовка. Борьба за власть. Борьба и
раздор длятся до тех пор, пока один не сумеет подчинить себе остальных. И
хоть будет считать, что государство управляется семерыми, фактически же им
управляет один человек. Причем каждый из остальных шестерых стремится
занять его место и ждет своего часа. Вербует себе сторонников. И получается
мышиная возня, а не управление государством.
Иногда говорят -- клика. Да, бывает, что власть в какой-нибудь стране
захватывает клика, то есть группа сообщников. Но, во-первых, это все-таки
частный случай, а во-вторых, и клика все равно избирает себе главаря, имя
которого начинает все чаще и чаще мелькать на страницах газет по сравнению
с другими сообщниками, портреты которого печатают покрупнее, чем остальных
членов клики. А если портреты вывешиваются в ряд, то его портрет помещается
на первом месте, а если перечисляются члены клики (ну, хотя бы под
некрологом), то опять же имя главаря стоит под некрологом первым. И вскоре
все привыкают к тому, что государством руководит один человек, окруженный
сообщниками, или соратниками, как вам больше нравится.
В большинстве государств земного шара найдена удобная форма --
временно выбранный президент. Выбирают на определенный срок или пожизненно
президента и уславливаются, что он есть первое лицо в государстве.
Президент назначает премьер-министра и велит ему сформировать кабинет,
правительство. Если в кабинете (то есть в совете министров) начинаются
кризис. Кабинет уходит в отставку, президент назначает нового премьера, тот
формирует новое правительство.
Между прочим, точно так же все происходило в дореволюционной России.
Царь был -- царь, но он назначал так называемого царского министра,
премьер-министра, который подбирал себе остальных министров. Таким царским
министром и был упоминавшийся нами Столыпин. Царь мог отставить
премьер-министра, если тот начинал загибать не туда или не справлялся с
делами, и назначить другого. Выбор был большой, потому что образованных и
деловых людей в России хватало.
Монарха лучше всего сравнить с капитаном крупного корабля большого
современного судна. Не приходилось ли плавать? Палуба в три этажа,
многочисленные отсеки, машинные отделения, экипаж человек двести, а то и
больше. Снуют матросы, разные там механики, электрики, слаженная работа,
судно идет от порта к порту. Заметим, что капитана при всем этом не видно и
даже не слышно. Он сидит у себя в капитанской каюте, может быть, играет на
пианино "Лунную сонату" или потягивает джин с тоником. Строго говоря, он
как бы даже и не нужен. То есть кажется, что без него можно и обойтись. У
него есть четыре штурмана, четыре механика, первый помощник, второй
помощник, боцман. Эти люди знают каждый свое дело и делают его.
И все-таки необходимо, чтобы на судне над всеми и выше всех был
капитан. Редко-редко он вмешивается в жизнь судна, даст указание, так или
иначе проявит себя. Но все знают, что где-то в капитанской каюте есть
капитан. Да, он может играть на пианино, или пить джин, или читать книгу,
это его дело. Но он есть. И он не только играет Бетховена, но и со своего
верха зорко следит за течением жизни на судне, и в нужное мгновение
раздается его властный капитанский голос. А в нужное мгновение у него есть
печальная привилегия уйти под воду вместе с гибнущим кораблем,
Итак, практика человечества, практика земного шара (а на нем сотни
государств) показывает, что должен быть какой-нибудь один человек,
считающийся в государстве главным лицом. Разница только в том, как он на
это место попал: выбран, сам захватил власть или получил власть по
наследству. Если подумать, то четвертого способа, пожалуй, не существует.
Не так ли? Не на парашюте же спускается глава государства? А если и
спустится, все равно должен захватить власть. Либо быть выбранным. Либо
наследовать власть по закону. Нет, я положительно не вижу четвертого
варианта. Значит, давай разберемся по существу в трех данных нам вариантах
и подумаем, который из них самый лучший.
-- А все-таки, может быть, вернуться еще раз к сверхварианту, когда
государством управлял бы сам народ?
-- Как... Весь народ?
-- Да, народ.
-- Надеюсь, вы шутите. Каким же образом весь народ может управлять
государством?
-- Ну, так, как он управляет у нас, в первом в мире социалистическом
государстве, смело идущем к сияющим вершинам коммунизма. Кирилл засмеялся.
-- Я ценю, Владимир Алексеевич, вашу искреннюю привязанность к
советской власти, я сам убежденный коммунист (беспартийный, конечно!), но я
должен извиниться перед вами и заявить: никогда не было и не будет, чтобы
государством и, в частности, нашим советским государством, управлял весь
народ.
-- Позвольте...
-- Нет уж вы позвольте! Вы любите прямые вопросы и чтоб на них
давались прямые ответы. Перекинемся парочкой прямых вопросов и ответов.
Первое. Народ сам себя организовал в колхозы или приезжали из городов люди
и частично путем обмана, частично путем запугивания загоняли крестьян в эти
колхозы, в которые крестьяне идти никак не хотели?
-- Да, приезжали люди.
-- Если бы люди не приезжали, стали бы крестьяне сами организовывать
колхозы? Выдумали бы они сами эти трудодни и т.п.?
-- Никогда.
-- Значит, колхозы были придуманы где-то наверху и навязаны людьми,
присланными сверху? Причем пришлось выслать и практически ликвидировать
пятнадцать миллионов крестьян (шесть миллионов крестьянских семей), то есть
почти десятую часть народа... Да?
-- Да.
-- Так что же, народ?.. Несколько тысяч уполномоченных, которые
организовывали, или десятки миллионов, которых организовывали?
-- В тридцатом году сразу по всей стране одновременно -- заметьте! --
сбросили с церквей колокола. Что же, это весь народ подумал-подумал,
уговорился и начал сбрасывать? Или, может быть, все-таки где-то наверху
один человек или несколько, то есть один человек с сообщниками (извините, с
соратниками) решили сбросить колокола и свое решение провели в жизнь,
навязали его народу сверху?
-- Да, я помню, что народ в селах противодействовал, не пускал на
колокольни приехавших сбрасывать. Но потом начали вызывать в сельсовет по
одному, запугивать, и все смирились.
-- Браво. Значит, в осуществлении акции в масштабах целого государства
народ не принимал никакого участия. Решаем: он управляет или им управляют?
Вскоре началось массовое закрытие церквей, их разорение, уничтожение
икон, древних книг, утвари, а потом и самих зданий. Прямой вопрос: сами
прихожане закрывали свои церкви или они получали указание сверху?
-- Но разоряли церкви иногда и местные люди. Увозили иконы на скотный
двор, делали из них кормушки, рубили на дрова.
-- Во-первых, они разоряли уже закрытые церкви. Во-вторых, это делали
ретивые исполнители. Конечно, если бы не находилось в стране ретивых
исполнителей каждого дела, спускаемого сверху, не смогла бы победить и так
называемая Октябрьская революция. Но ведь и часовыми в тюрьмах и лагерях
стоят простые солдаты, деревенские парни. Не станем же мы утверждать, что
они-то, эти парни, и держали в лагерях миллионы людей!.. Знаете ли вы,
между прочим, что в фашистских лагерях вроде Освенцима у печей, где сжигали
трупы, стояли евреи? Да, да. Утром разнарядка: кому из заключенных дорогу
мостить, кому у печей стоять. И стояли. Но не можем же мы на основании
этого говорить, будто евреи сами уничтожали себя.
Да, так вот лагеря. Как известно, одновременно в наших советских
лагерях содержалось около двадцати миллионов человек, а сколько прошло
сквозь них, трудно вообразить. Плюс коллективизация, плюс семь миллионов
умерших с голоду, инспирированному в Поволжье и на Украине в 1933 году...
-- Наше поколение ничего об этом не знало...
-- Насчитываются десятки миллионов смертей, больше шестидесяти
миллионов! Неужели это народ сам с собой так управился? Не легче ли
предположить, что кто-то с ним управился, а?
Ни в одной государственной акции сам народ не принимал никакого
участия. Начиная с убийства царской семьи (к этому мы еще вернемся), кончая
какой-нибудь там целиной, кукурузой, ликвидацией коров, коз и кур в частном
владении при Хрущеве, произволом с займами и денежными реформами -- все это
не есть дело народа, а есть дело рук одного человека с его сообщниками.
Или, если хотите, есть дело группы сообщников с одним человеком во главе...
Подарили Китаю Порт-Артур, подарили Китаю КВЖД -- спросили у народа?
Подарили Украине Крым, отторгли его от Российской Федерации -- спросили у
русского народа? Вообще хоть что-нибудь спрашивают? На первых порах хоть
председателей колхозов колхозники выбирали сами, из своего села. Теперь
председателей присылают из области, а колхозники голосуют за человека,
которого привезли и которого они впервые видят.
-- Но в Верховном Совете депутаты, выбранные народом...
-- Вы участвовали когда-нибудь в выборах? И не раз? Люди голосуют за
кандидатов, которые для них -- одни лишь имена да краткие биографические
сведения на предвыборных плакатах. Считается, что такого-то кандидата
выдвинул такой-то коллектив, ну, скажем, коллектив фабрики "Красная Роза".
Но как это происходит? Кандидат, которого будут выбирать, известен уже
заранее. Поручается той или иной работнице выйти на трибуну и назвать имя,
которое она сегодня утром еще не знала. Весь состав будущего Верховного
Совета СССР, РСФСР, а также республиканских Верховных Советов известен до
выдвижения кандидатур, а тем более до голосования. Заранее составлены
списки будущих депутатов. Потом их распределяют по областям, по
избирательным округам. Где составляются эти списки? Кем? Это же насмешка
над народом -- заранее составить списки, а потом устроить комедию выборов.
Очевидно, управляет государством не тот, кто механически голосует, а
тот, кто заранее составляет списки. (11)
-- А был хоть один случай, чтобы собрание само с ходу выдвинуло своего
кандидата в депутаты, отвергнув того, которого назвали сверху?
-- Я думаю, что такого случая не было.
-- Хорошо. Так ли, иначе ли, но Верховный Совет избран. Заседает.
Высший орган советской власти. Академики, писатели, военачальники,
председатели колхозов, доярки, свинарки. Допустим. Но был ли за все годы,
начиная с первой сессии первого созыва Верховного Совета в 1937 году, был
ли хоть один случай, чтобы депутат вышел на трибуну и предложил что-нибудь
свое? Или возразил? Не согласился? Начал спорить? Что-то гладко уж очень
все идет. Предложат это -- все единогласно голосуют. Предложат то -- все
единогласно голосуют. За десятилетия ни одного голоса против, а? Кто же
управляет? Тот, кто выносит на голосование разные вопросы, или тот, кто
механически голосует? Ладно, хорошо, не будем говорить о выступающих с
трибун, возражающих, сомневающихся, деловито обсуждающих что-то, а не
талдычащих по бумажкам речи, все как одна написанные до открытия сессии...
Согласен, что речи пишутся до открытия сессии?
-- Согласен.
-- Значит, не будем говорить о таких речах, тем более о голосующих
