против или воздержавшихся, таких никогда не было и быть не должно. Но хоть
вопросик бы кто-нибудь задал, хоть один бы вопросик, уточнил бы для себя,
усомнился бы там в чем-нибудь... Итак, повторяю, был ли за все время хоть
один случай, чтобы депутат встал и задал вопрос?
-- Таких случаев не было и быть не могло. У нас ведь так называемая
управляемая демократия. Централизованный демократизм. -- То есть
демократия, которой управляют из центра?
-- Да.
-- Кто управляет?
-- КПСС.
-- Вот еще одна фикция вроде диктатуры пролетариата в первые годы
советской власти. Пролетариат как стоял у станков, так и продолжал стоять.
Управляла же всем группа интеллигентов, революционеров-профессионалов,
захватившая власть в стране. Но к этому мы еще вернемся. Так вот, то, что
Коммунистическая партия управляет страной, это тоже фикция. Она, положим,
управляет, это правда, но постольку, поскольку управляют ею самой. Она не
власть, но лишь орудие власти. "Рычаги" -- правильно назвал членов партии
русский писатель. Рычаги, на которые нажимают, рычаги, беспрекословно
поддающиеся этим нажимам.
-- Ну, это положим. Я сам в некотором роде член КПСС.
Я сказал это, но уверенности в моем голосе не было уже. Я начал
вспоминать те партийные собрания, на которых мне приходилось сидеть и
механически одобрять, одобрять, одобрять.
Решил Никита учредить совнархозы, мы собрались на партсобрание и
одобрили. Решил потом ликвидировать совнархозы, мы собрались на
партсобрание и одобрили. Решили по всей стране разводить кукурузу, мы
собрались и одобрили. И ни одного против, ни одного воздержавшегося.
Решил Никита низвести Пастернака за то, что тот не отказался от
Нобелевской премии, мы собрались и начали его низводить. Если бы решил
Никита поддержать это награждение (а такое вполне могло быть, особенно при
характере Никиты), мы собрались бы и стали славословить.
Да что говорить о мелочах? Помню партсобрание, когда Хрущев победил
группу Молотова, Ворошилова, Кагановича, Маленкова и примкнувшего к ним
Шепилова. Стоит вспомнить, как там все это происходило.
Группа сообщников (соратников, пардон!) решила отстранить Хрущева от
власти и взять власть в свои руки. Политбюро большинством голосов
проголосовало против Хрущева. Генеральным секретарем КПСС был избран
Вячеслав Михайлович Молотов. Политбюро продолжало заседать уже под его
руководством. Молотов произнес пятичасовую речь, разоблачающую и
критикующую деятельность Хрущева. Из зала заседаний никого не выпускали.
Фурцева отпросилась в туалет. Как женщине ей разрешили выйти. Она позвонила
Жукову и Семичастному, то есть главнокомандующему и министру КГБ.
Моментально на военных реактивных самолетах свезли из областей секретарей
обкомов -- членов ЦК. Они столпились в "предбаннике". Стали требовать,
чтобы их пустили на заседание. Их пустили. Надеясь, видимо, убедить либо
надеясь, что, поставленные перед фактом, они подчинятся Молотову как
Генсеку КПСС. Но их свезли на военных самолетах, и встречал их на аэродроме
министр КГБ Семичастный. Вероятно, он успел сказать каждому из них два-три
словечка. Они, войдя в зал заседаний, проголосовали против группы Молотова,
за Хрущева. Хрущев, таким образом, победил. (12) Но всей стране были
проведены партийные собрания, в низовых партийных организациях. Мы все один
за другим вставали и дружно клеймили Молотова, Маленкова, Кагановича,
Ворошилова и примкнувшего к нем Шепилова. Все превозносили Никиту
Сергеевича. Но у многих, я заметил, было подавленное состояние. Тот, кто
хоть на минуту задумался над происходящим, не мог не вообразить, что если
бы Молотов остался секретарем (если бы не привезли на истребителях членов
ЦК), то сейчас по всей стране тоже проходили бы низовые партсобрания, и все
мы дружно ругали бы Хрущева, восхваляя Молотова, Ворошилова и всю группу.
Так на самом деле мы и стали ругать Хрущева, превозносимого в течение
десяти лет, после 14 октября 1964 года, когда его спихнули и власть в
стране перешла в другие руки.
Все это я вспомнил теперь (и многое другое тоже) и даже рассказал в
двух словах Кириллу.
-- Ну вот, а я что говорю? Значит, кто же управляет страной? Те, кто
механически, не обсуждая, подтверждают все, что идет сверху, или тот, кто
сверху им то или иное спускает? При чем же здесь руководящая роль КПСС?
Руководит группа. Очень небольшая группа людей. Сообщников. Над ними, в
свою очередь, стоит один человек, который является первым лицом в
государстве. В нашей стране эти лица поочередно известны: Ленин, Сталин,
Маленков, Хрущев, Брежнев... Разве не так?
Значит, мы еще раз приходим к тому же выводу. Практика человечества,
практика земного шара показывает, что должен быть какой-нибудь один
человек, считающийся в государстве главным лицом. Разница только в том, как
он на это место попал: выбран, сам захватил власть или получил власть по
наследству. Четвертого способа нет. Разберемся же по существу в трех данных
нам вариантах и посмотрим, какой из них самый лучший.
Начнем с самого энергичного варианта, с захвата власти.
Во-первых, не обязательно захвативший власть окажется мудрым,
разумным, добрым и умеющим управлять. Он ведь все предыдущие годы жизни
потратил на освоение способов захвата власти. Захватив власть, наконец, он
может столкнуться с миллионом проблем, в которых вовсе не разбирается.
Во-вторых, захвативший власть, как правило, бывает лишь ставленником
группы злоумышленников, желающих управлять страной. В самом деле, трудно
представить, чтобы один человек ни с того ни с сего, ни на кого не
опираясь, сумел взять власть в стране. Если бы это было так, это говорило
бы о его чрезвычайных личных качествах. Такие случаи в истории бывали, но
очень редко, как исключение. Например, приход к власти генерала Наполеона.
У него не было политической группы, он не стоял во главе политического
заговора, но у него была армия, которая его обожала. Такие случаи редки.
Вообще же захвату власти предшествует длительная подготовительная работа
большого количества заговорщиков.
В-третьих, захват власти одним человеком рождает соблазн даже внутри
той же группы. Почему он, а не я? Он что, умнее? Нет, я умнее! Начинается
подспудная, сначала тайная, а потом и явная борьба за власть.
Нестабильность правительства, неуверенность его не может способствовать
процветанию государства.
В-четвертых, неуверенность порождается и в народе. Он не знает, что
будет завтра. Кто будет завтра им управлять. Власть свалилась как снег на
голову, а завтра свалится другой человек. Кто он будет? Какой? И почему он?
И почему все сразу должны ему подчиняться? А почему не другому? А почему не
мне? Не нам? Организуются новые группы, новые заговоры, возникает новая
борьба за власть, а это значит новые аресты, репрессии, тюрьмы, лагеря,
убийства, а потом и новый переворот. И все начнется сначала. Где же тут
думать о благе народа, о процветании.
Если захвативший власть окажется человеком сильным и сумеет подмять
под себя остальных сообщников, то, пока он жив, в стране существует
стабильность, хотя и печальная, основанная на подавлении, на терроре. Но
после смерти такого человека борьба за власть вспыхивает с новой силой.
(13) На освободившееся место рвутся сразу несколько человек, возникает
быстрая смена правителей, чехарда, экономика страдает, хозяйство
разваливается, народ бедствует. Неуверенность людей в своем завтрашнем дне
отражается на поведении людей, на их быте, на их нравственности. Особенно
молодежи. А ведь молодежь -- это завтрашний день страны, завтрашний народ.
Бедствиям не видно конца.
Далее. Захвативший власть знает, что он захватил ее для себя. Если его
прогонят или если он умрет, то с этим все для него и кончится. Поэтому он
ничего не жалеет, ни в человеческих ресурсах, ни в ресурсах страны,
лихорадочно и беспощадно опустошаются недра, сводятся леса, вылавливается
рыба, истощаются почвы, загрязняются воды, происходит всеобщее оскудение.
Незаконный захват власти нехорош еще и тем, что он чреват новыми
государственными потрясениями с точки зрения исторической неизбежности.
Ведь нет же другого способа отнять власть у злоумышленников, как только
путем насильственного захвата. Начинается нечто вроде цепной реакции,
которая может длиться десятилетиями. Горе тому народу, который окажется
вверженным в эту пучину бедствий!
Короче говоря, каждому здравомыслящему человеку и без лишних
рассуждений должно быть ясно, что захват власти в стране одним человеком
или группой людей есть высшая форма беззакония, есть величайшее бедствие во
все времена и у всех народов.
Теперь обратимся к выборам президентов. Многие из них выбираются на
короткий срок. Это само по себе уже плохо. Американские президенты,
например, выбираются на четыре года. Дело не только в том, что президент
успевает сделать мало за этот срок. Даже один человек часто планирует свою
жизнь больше чем на четыре года вперед. А ведь жизнь страны это не жизнь
человека. В ней происходят более постепенные, более длительные процессы.
Как же президент будет планировать долговременную политику, если его
преемник через четыре года может повернуть всю политику в другую сторону?
Страна невольно начинает жить сегодняшним днем. Будущего преемника, то есть
своего соперника на будущих выборах, президент невольно, как бы он ни был
патриотичен, воспринимает вот именно как соперника, а проще говоря, как
противника, который стремится его, сегодняшнего президента, победить и
уволить, отстранить, лишить президентской власти. Невольно по отношению к
будущему президенту у нынешнего президента рождаются и воспитываются в
груди недобрые чувства. Не то чтобы ненависть и вражда, но все же при
решении очень трудной государственной задачи с возможными неприятными
последствиями через много лет, может ведь у существующего президента
мелькнуть мыслишка: "А это достанется уже моему преемнику, пусть он и
расхлебывает. Ему так хочется на мое место, вот пусть ему и достанется".
Надо сказать, что большинство из государственных каш, завариваемых сегодня,
неизбежно будут расхлебываться потом, через много лет.
Второй оттенок главнее этого. Одно дело деревенская сходка, на которой
выбирают старосту. В деревне сорок домов, сорок мужиков. Все они известны в
подробности по характеру, по достатку, по способности быть старостой в
деревне. Другое дело -- население страны в десятки миллионов человек, а то
и в сотни. Где гарантия, что будет выбран самый достойный? А не тот, у кого
больше денег на избирательную кампанию? Возникают вдруг, как бы
сотворившись из воздуха, два-три кандидата, портреты их начинают печататься
в газетах, к их именам начинают привыкать. А откуда они взялись? Населению
кажется, что это оно выбирает президента, но всякие выборы невидимо
управляемы. Даже и на деревенской сходке можно подговорить, а то и подпоить
пять-шесть мужиков погорластее, чтобы они создали так называемое
"общественное мнение". В современном государстве выбирает президента
фактически тот, у кого в руках средства массовой информации: газеты,
телевидение, радио, реклама всех видов. Вот и готов будущий президент.
Значит, президент фактически является не выбранным лицом от всего
населения, а ставленником определенной группы людей, контролирующей
средства массовой информации. Это тот же самовольный захват власти, только
завуалированный, тихий, благопристойный, под личиной законности.
Обычно президент знает, благодаря кому он победил на выборах, поэтому
в своей президентской деятельности он будет работать прежде всего на
интересы той партии (а партия, в свою очередь, в руках у группы), которая
посадила его в президентское кресло...
Не было, разумеется, в наших беседах такой вот последовательности,
стройности, строгости. Стройность была, но в общем, главном, генеральном,
так сказать, направлении, в развитии идеи. Говорилось же все это более
сумбурно, отрывочно, экспрессивно.
