среди Достоевских, но и среди Карамазовых. У Лермонтова какая среда?
Бабушка-крепостница, гусары-разгульники, на балах "приличьем стянутые
маски", но откристаллизовался же в этой среде гений Лермонтова! Можно ли,
значит, считать Пушкина частью народа, не считая такой же частью тот высший
слой, который откристаллизовал Пушкина (Лермонтова, Толстого, Блока,
Некрасова, Тютчева, Дюма, Бальзака, Стендаля, Диккенса, Баха,
Бетховена...). Есть и еще более категорическая, но гениальная формула. Она
принадлежит, кажется, Бисмарку. Лисенок, подкинь!
Елизавета Сергеевна тотчас подкинула, оторвавшись глазами от
фотографии, которую она ретушировала: "Нация -- это единицы выдающихся
личностей перед большим количеством нулей, благодаря которым нули и
превращаются в многозначное число". Я не ручаюсь за точность, но почти
точно.
-- Во! Гениально! Нация -- это число. Нули само по себе, сколько бы их
ни было, еще не число, но когда впереди них возникают единицы великих
личностей, сразу же получаются грандиозные числа. Единицы без нулей тоже
лишь единицы, и нули без единицы лишь нули, но вместе они число! Значит,
все дело в том, что народ един, и если кто-нибудь со стороны захочет
ослабить какой-нибудь народ с тем, чтобы подчинить его потом себе и
завоевать, то не было бы более верного способа, как подразделить народ на
части, потом возбудить взаимную вражду этих частей друг к другу, а потом
столкнуть эти части, чтобы они занялись взаимным истреблением друг друга.
Тут уж подходи к этому народу и бери его голыми руками. То есть если народ
един и неприступен словно крепость, то надо найти отмычку, чтобы эту
крепость взять изнутри. И вот главное -- натравить людей друг на друга. А
потом только смотри и потирай руки. А когда они друг друга изобьют, входи в
крепость и делай что хочешь.
-- Кто должен делать?
-- Ну, тот, кто стравил. Кто был заинтересован во взаимной резне. А
может быть, и помог одной из сторон словом и делом. Кому это выгодно.
-- Да кому же выгодно взаимное истребление народа?
-- В этом все дело. Надо найти, кому это выгодно, и тогда обнаружится
истинный виновник происходящего.
-- Мудрено.
-- Простейшая модель может быть и такова. Вот живет в светлом и
крепком доме большая и благополучная семья. Пусть хоть крестьянская. Отец
еще в силе, пятеро сыновей, у каждого сына по жене, свекровь, как
полагается, дети. Попросился прохожий человек приютить его на несколько
дней. Скромно попросился, где-нибудь около порога, чтобы его приютили, лишь
бы тепло и сухо. Сидит он около порога и за всем наблюдает. Как работают,
как едят, как друг с другом разговаривают. Вот идет мимо него один из
сыновей.
-- Иван, а Иван, -- говорит ему странник. -- Это твоя жена Марья-то?
-- Моя.
-- Красавица, молодая. А что это на нее старик-то поглядывает? Отец-то
твой? Он на нее поглядит, а она сразу и покраснеет. И улыбается как-то
странно.
-- Ты смотри у меня, -- замахивается Иван в сердцах. -- Расшибу!
-- Да я что? Я ведь ничего. Я только так. И нет ничего у них, сам
знаю. Сдуру это я сболтнул, сдуру.
-- Степан, а Степан! - Ну что?
-- Отец-то твой...
-- Что отец?
-- Ивана-то больше любит, я замечаю. Разговор слышал. Сперва, говорит,
Ивана отделю и лучшее поле ему отдам, а Степан подождет.
Тут мимо странника проходит жена Ивана, в общем, выпал им случай
поговорить наедине.
-- Марья, а Марья!
-- Ну что?
-- Степанова жена-то поглядывает на твоего Ивана. Завидует она тебе.
Оно и понятно. Степан-то вон какой хилый, слабый, а Иван у тебя -- кремень.
Вот она, значит, к нему и льнет. А ты остерегайся. Пелагея-то вчера за
каким-то зельем к старухе Матрене ходила. Степановой жене, Пелагее, другое
скажет:
-- У Марьи-то платьев больше, чем у тебя. Видно, больше ее муж любит.
А ты чем плоха? И работаешь, не щадя себя. Всем в отдельности нашепчет и
наскажет:
-- Обирает вас отец-то. Вы работаете, работаете, а денежки он в свою
кубышку кладет.
-- Так он же на хозяйство откладывает, на жизнь. Семья-то вон какая.
Кормить надо.
-- У тебя семья, у Степана семья, у всех семья. А денежки-то у
старика. А кто его знает, на что он их копит. А вы имеете такое же право...
Ну, короче говоря, схема ясна. Через неделю в доме ни мира, ни семьи.
Драки, кровопролития и убийства. Кого в больницу везут, кого на каторгу.
После убитого мужа осталась Марья одна. Странник женился на ней и стал в
доме хозяином. А может, и ее прогнал, беззащитную. А себе со стороны другую
бабу привел. Хороша притча?
-- Очень уж просто.
-- А между прочим, по этой простенькой схеме происходили на земле все
революции. И здесь тоже под крушение этой семьи можно подвести
теоретический, социально-экономический базис. Ну как же! В рамках одной
патриархальной семьи развилось пять самостоятельных семей. Рамки стали
тесны. Рано или поздно ход развития должен был привести... Возникновение
острых противоречий... Экономические факторы... Трактаты можно писать и
защищать диссертации! И все же вздор, что нельзя было обойтись без вражды,
без убийств. Можно было бы все эти экономические, социальные противоречия
решить и мирным путем. Вот только страннику пришлось бы при этом идти
дальше и остаться, как говорится, при своих. Все бы выиграли, а странник бы
проиграл. При противной же версии все проигрывают, а странник выигрывает.
Вот в чем корень, сердцевина всех революций.
-- Но действительно общество должно обновляться, прогрессировать, и
говорят, что прогрессирует общество путем революционных скачков.
-- Говорят. Но кто говорит? Странники, заинтересованные в поживе,
стремящиеся все прибрать к своим рукам. Но это глупость и вздор. Скажи,
общество времен Ивана Грозного отличается от общества времен Екатерины
Великой? Общество Екатерины Великой отличается от общества Николая I?
Общество Николая I отличается от общества Александра II? Шло непрерывное и
неизбежное развитие. Шло то самое, что ты называешь неизбежным обновлением
и прогрессом, ибо одно дело Ломоносов и Державин, Орлов-Чесменский и
Потемкин-Таврический (не берем уже князя Курбского или Малюту), а другое
дело Тургенев, Толстой, Некрасов, Аксаковы, Скобелев. А третье дело --
Блок, Гумилев, Шаляпин, Серов, Врубель, Нестеров, Бунин, Куприн да и твой
кумир Маяковский (дореволюционный, имею в виду)... Есть прогресс по
сравнению с временами Екатерины? При том, что не было никаких революций,
массовых убийств, грабежей. Можно развить цепочку. Итак: время Алексея
Михайловича Романова не похоже на время Петра Великого, время Петра
Великого -- на время Екатерины II и так далее, и так далее. Время 60-х
годов девятнадцатого века не было похоже на начало века. Как время 60-х
годов двадцатого века (не знаю, кто бы сейчас царствовал) не было бы похоже
на начало двадцатого века, при том, что Россия сохранилась бы не
обезглавленной, не обескровленной, не разграбленной. Наконец, напомню мысль
Пушкина, а тоже ведь был не дурак, а гений. Гений или нет? Так вот, он
сказал: "Лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от
одного улучшения нравов, без насильственных потрясений политических,
страшных для человечества".
-- Ты хочешь сказать, что революция не была исторической
неизбежностью, что в результате революции Россия была обезглавлена и
ограблена, что и без революции Россия теперь ушла бы дальше вперед, идя
вместе со временем, и что революцию спровоцировали некие "странники",
которые и воспользовались потом кровавыми плодами своей провокации? Так ли
я понимаю?
-- Ты очень точно сформулировал основные положения. Скажу только, что
то, что вы, Владимир Алексеевич, как верный ленинец, называете Великой
Октябрьской революцией, на самом деле было государственным переворотом,
устроенным группой заговорщиков, было насильственным захватом власти этой
группой с последующим установлением невиданного в истории человечества
массового, на десятилетия растянувшегося террора и с фактической оккупацией
России.
-- Но как же массы? Крестьянство и пролетариат? Пламя революции
охватило всю страну?
-- Это все красивые фразы, написанные или произнесенные задним числом.
Седьмое ноября произошло в Петербурге, и только в Петербурге. Власть в то
время в силу целого ряда обстоятельств и событий, которые мы потом
разберем, валялась, как палка. Кто первый поднимет. Большевики оказались
энергичнее и целеустремленнее других, это правда. Они первыми и схватили
эту палку. Никто в России -- ни широкие массы крестьян, ни рабочие какой-то
там Тулы или Донбасса -- не знал, что в Петербурге произошел
государственный переворот. Власть была захвачена простейшей акцией ареста
Временного правительства. А сделано это было с подачи самого Керенского,
ибо зачем же он как глава Временного правительства вывел к 25 октября из
Петрограда все войска? Проснувшись 26 октября (8 ноября то есть), Россия
была поставлена перед фактом: власть в руках большевиков. "А что это такое?
Кто это? Что теперь делать?" -- "Чай, поглядим, что будет дальше. Дальше,
чай, будет видно". Пока мужики чесали в затылке и ждали, во все губернии
были посланы комиссары, представители новой власти с неограниченными
полномочиями сажать, стрелять и давить. Кое-где, конечно, заранее были
припасены и местные верные люди. Притягательными оказались некоторые
лозунги, лживые все до одного. И первый из них -- конец войне. Штык в
землю. Мир хижинам, война дворцам. Заметим, что сам лозунг какой-то
импортированный, родившийся черт знает где, либо в человеке с нерусским
складом ума. Почему "хижина" применительно к России, где все больше избы,
избушки? Но это я так, попутно. Так вот, война действительно надоела. А тут
еще пустили слушок, что в деревнях уже делят землю. Солдатики-мужички и
бросились с фронта, как бы не прозевать. Но главное, конечно, что надоела
война за четыре года. Солдаты на это клюнули.
Но что же произошло на самом деле? Довоевывать солдатам оставался один
год. В 1918 году Германия была побеждена союзниками. В Европе наступил мир.
Наступил бы мир и для России, если бы солдаты не поддались на провокацию.
Из-за этого недовоеванного года солдаты оставили фронт, разбежались по
деревням. Но их вскоре опять призвали, уже в Красную Армию, и им пришлось
воевать до 1921 года. То есть четыре года лилась кровь вместо одного года,
и сколько крови! На германском фронте столько бы и не приснилось. Не говорю
уже о том, что там убивали русские немцев и немцы русских (что само по
себе, конечно, тоже плохо). Здесь же пришлось убивать своих, то есть пошло
массовое истребление коренного населения России путем гражданской войны,
концлагерей и просто массовых убийств без суда и следствия в каждом (в
каждом!) городе и городишке России.
-- Какие концлагеря? Вы что-то путаете. Концлагеря -- это у немецких
фашистов.
-- Ваше поколение могло не знать, Владимир Алексеевич, но первый
концлагерь на земном шаре был организован в России на Соловецких островах,
на базе замечательного русского монастыря. Назывался этот лагерь "СЛОН".
Соловецкий лагерь особого назначения. Вся особенность его назначения
состояла в том, что он предназначался для истребления русской
интеллигенции.
Что такое концентрация, ваше поколение, наверное, знает. Концентрация
в одном месте какой-нибудь определенной части населения. По национальному
признаку. По образовательному. По признаку партийной принадлежности, мало
ли. Идея очень проста. Русская интеллигенция распределена, распылена по
всей стране, по городам, а в большом городе -- по своим квартирам. Надо
сконцентрировать ее в одном месте. По признаку. Все русское, все
культурное, все мыслящее, все, что говорит на нескольких языках, то есть
все, что может критически взглянуть на происходящее в стране, осмыслить это
происходящее и сделать выводы. Короче говоря, мыслящую часть населения. Но,
