грамотный, с речью легкою и чистою, голосом громким и приятным, превос-
ходил всех уменьем толковать силу книжную; память имел необыкновенную,
знал все старинные повести, книги и притчи: во всяких делах и судах рас-
суждал красноречиво и умно. Такие достоинства обратили на него внимание
великого князя Димитрия, который и взял Митяя к себе в духовники и пе-
чатники. Митяй год от году приобретал все более славы и значения: никто,
по словам летописца, не был в такой чести и славе, как Митяй; от велико-
го князя не было ему ни в чем отказу, все почитали его, как царя какого,
и, что еще важнее, любили его все.
В Спасском монастыре (внутри Кремля) очистилось архимандричье место;
великому князю и боярам непременно хотелось, чтоб на этом месте был Ми-
тяй; по сам Митяй не хотел; великий князь стал его уговаривать: "Видишь:
Алексий митрополит уже стар, и ты будешь после него митрополитом всея
Руси; постригись только теперь в монахи и будешь архимандритом в Спасс-
ком монастыре и моим отцем духовным по-прежнему". Митяй согласился; до
обеда постригли его в монахи, а после обеда назначили архимандритом. Те-
перь надобно было уговорить митрополита, чтоб благословил Митяя себе в
преемники; но св. Алексий не соглашался на это. "Митяй еще недавно в мо-
нахах, - говорил он, - надобно ему еще поискуситься, облечься благими
делами и нравами". Великий князь долго его упрашивал, то сам приходил к
нему, то посылал брата двоюродного, Владимира Андреевича, то бояр - все
напрасно. "Кому даст господь бог, пречистая богородица, патриарх и все-
ленский собор, того и я благословлю",- был от него ответ. Несмотря на
то, когда св. Алексий преставился в 1377 г., Митяй вошел на митрополичий
двор, стал ходить в митрополичьем одеянии и начал обращаться с духо-
венством и властвовать как митрополит. Сперва он сбирался ехать в Конс-
тантинополь на поставление к патриарху, но потом раздумал и начал гово-
рить великому князю: "В правилах писано, что два или три епископа пос-
тавляют епископа; так пусть и теперь сойдутся епископы русские, пять или
шесть, и посвятят меня в митрополиты". Великий князь и бояре согласи-
лись, и епископы уже собрались. Но что случилось в XII веке при постав-
лении митрополита Клима одним собором русских епископов, то же самое
случилось и теперь: как тогда Нифонт новгородский восстал против непра-
вильного, по его мнению, поставления Климова, так теперь против постав-
ления Митяева вооружился Дионисий, епископ суздальский. Сопротивление
Дионисия заставило Митяя опять думать о путешествии в Царьград; туда же
начал сбираться и Дионисий, желая сам получить митрополию. Узнавши об
этом, Митяй стал советовать великому князю удержать Дионисия, который
может помешать ему в Константинополе, и великий князь велел держать суз-
дальского епископа под крепкою стражею. Дионисий, чтоб избавиться из
заключения, дал великому князю обещание не ездить в Царьград без его
позволения и поставил поручителем преподобного Сергия Радонежского, но
не сдержал слова: из Суздаля поехал в Нижний, отсюда Волгою - в Сарай, а
из Сарая - в Константинополь. Митяй и прежде не соглашался на освобожде-
ние Дионисия; ему казалось, что св. Алексий не хотел благословить его,
Митяя, по совету преподобного Сергия, который и теперь действует против
него заодно с Дионисием; когда же он узнал о бегстве Дионисия в Констан-
тинополь, то негодование его достигло высшей степени, и св. Сергий гово-
рил: "Молю господа бога сокрушенным сердцем, да не попустит Митяю испол-
нить свою угрозу - разорить место это святое и изгнать нас без вины". С
другой стороны, явился новый соперник Митяю: Киприан из Киева ехал в
Москву и был уже в Любутске, откуда дал знать св. Сергию, что идет к сы-
ну своему, великому князю, с миром и благословением. Но великий князь,
узнав о прибытии незваного гостя, разослал всюду заставы, чтоб не про-
пустить его в Москву; Киприана схватили и с бесчестием отправили назад.
Движения Дионисия и Киприана должны были ускорить поездку Митяя в
Константинополь, и он отправился наконец с полномочием от великого князя
действовать как заблагорассудит, смотря по обстоятельствам, для чего
взял с собою про запас белые хартии с привешенною к ним великокняжескою
печатню чтоб в случае надобности можно было написать на них кабалу, или
вексель: Димитрий позволил ему занять тысячу рублей серебра, и даже
больше, на великокняжеское имя. Митяй отправился в сопровождении трех
архимандритов и многих других духовных лиц, также большого боярина вели-
кокняжеского Юрия Кочевина и митрополичьих бояр. В степи Митяй был зах-
вачен Мамаем, но ненадолго задержан; переплыто было уже благополучно и
Черное море, как вдруг в виду Константинополя Митяй разболелся и умер.
Между провожавшими его духовными и боярами встало тогда сильное смяте-
ние: одни хотели поставить в митрополиты Иоанна, архимандрита петровско-
го, из Москвы, а другие - Нимена, архимандрита горицкого, из Переяслав-
ля; наконец бояре, хотевшие Пимена, пересилили и едва не умертвили Иоан-
на, который не соглашался. с ними. На одной из белых хартий написали от
имени великого князя грамоту к императору и патриарху с просьбою о пос-
тавлении Пимена в митрополиты. Сперва дело пошло было дурно: император и
патриарх отвечали, что уже давно посвящен и отправлен в Россию митропо-
лит Киприан и другого не следует ставить; тогда русские заняли у
итальянских и восточных купцов денег в рост, написавши кабалу на другой
белой хартии, раздали повсюду богатые подарки и достигли своей цели в
Константинополе; но не достигли ее в Москве. Когда сюда пришла весть,
что Митяй умер на море и вместо него поставлен Пимен, и когда в то же
время, как обыкновенно бывает, стали носиться слухи, что Митяй умер не
своею смертию, то сильно опечаленный великий князь сказал: "Я не посылал
Пимена в митрополиты, послал я его как слугу при Митяе; что сделалось с
Митяем, я не знаю, один бог знает, один бог и судит, только Пимена я не
приму и видеть его не хочу". Еще Пимен медлил в Константинополе, как ве-
ликий князь отправил духовника своего в Киев звать на митрополичий стол
Киприана, и тот приехал в Москву; когда же узнали о приходе Пимена, то
остановили его в Коломне, сняли белый клобук и отправили в заточение.
Но Киприан не долго на этот раз пробыл в Москве, и Пимен не долго до-
жидался своей очереди; как прежде присутствие нескольких князей,
предъявляющих права свои на старшинство, давало возможность выбора между
ними, так теперь присутствие двух митрополитов, уже поставленных в Конс-
тантинополе, делало возможным выбор и между ними. Мы видели, что во вре-
мя Тохтамышева нашествия митрополит Киприан уехал из Москвы в Тверь;
отъезд ли Киприана из Москвы, или отъезд именно в Тверь, которой князь
немедленно после Тохтамышева отступления отправился в Орду искать ярлы-
ка, или, наконец, какое-нибудь другое обстоятельство было причиною не-
расположения великого князя Димитрия к Киприану, только встречаем извес-
тие, что Димитрий не захотел видеть Киприана в Москве, и тот отправился
в Киев, где сел на свое митрополичье место, принят был от всех с честию
и радостию и стал жить здесь, управляя, по обычаю, делами церковными, а
в Москву был вызван из заточения Пимен, который был также встречен здесь
с честию и вступил в церковное управление. Таким образом, опять для юга
и севера, для Киева и Москвы, явились два отдельных митрополита; этого
мало: в Киев явился из Византии еще третий митрополит, известный уже нам
епископ суздальский Дионисий; но киевский князь Владимир Олгердович ве-
лел схватить Дионисия и посадить в заключение, где этот соперник Митяев
и умер через год; несколько лет спустя умер и Пимен в Халкидоне, на до-
роге в Константинополь. Смерть Пимена соединяла снова русскую церковь
под одним митрополитом - Киприаном, для которого не было более пре-
пятствий и в Москве: здесь Донской умер, и сын его Василий встретил с
честию Киприана.
Согласие московского князя с митрополитом не прерывалось после этого
ни разу: мы видели, как оба они дружно действовали в делах новгородских.
Союз Василия Димитриевича с тестем Витовтом литовским удерживал и цер-
ковную связь между Русью Литовскою и Московскою: так, когда московский
князь ездил в Смоленск на свидание с тестем, то в то же время ездил туда
и митрополит Киприан, который из Смоленска поехал в Киев и жил там пол-
тора года; потом, под 1404 годом, встречаем известие о новой поездке
Киприана в Литву, к Витовту, и в Киев: от Витовта и от Ягайла получил он
большую честь и много даров, большую честь видел от всех князей, панов и
от всей земли; в Киеве он велел схватить наместника своего архимандрита
Тимофея и слуг своих тамошних и отвести их в Москву; в это же путешест-
вие Киприан должен был снять сап и отослать в Москву, в Симонов монас-
тырь, Антония, епископа туровского, по настоянию Витовта, пред которым
Антоний был оклеветан в сношениях с татарами; главною же причиною нена-
висти литовских властей к Антонию полагают ревность этого епископа к
православию.
Но вскоре за тем последовал разрыв между князьями московским и ли-
товским, долженствовавший повлечь за собою и разделение митрополии. Кип-
риан не дожил до этого события. Когда по его смерти московский великий
князь, не имея своего избранника, послал в Константинополь с просьбою
выслать оттуда митрополита на Русь, Витовт отправил туда же полоцкого
епископа Феодосия; литовский князь просил императора и патриарха: "Пос-
тавьте Феодосия нам в митрополиты, чтобы сидел на столе киевской митро-
полии по старине, строил бы церковь божию по-прежнему, как наш, потому
что по воле божией мы обладаем тем городом, Киевом". Но в Константинопо-
ле не исполнили желания Витовтова, а прислали на всероссийскую митропо-
лию Фотия, родом грека, из Мореи. Нет основания думать чтобы Витовт, же-
лая поставления Феодосия полоцкого в митрополиты, имел в виду именно
разделение митрополии, чтоб он хотел поставления особого митрополита в
Литву: он хотел только, чтобы митрополит всероссийский жил по старине, в
Киеве, в областях литовских и был бы, таким образом, его митрополитом,
хотел перезвать митрополита из враждебной Москвы, о чем, без сомнения,
он уговорился с своим избранником, Феодосием; положение Витовта было со-
вершенно иное, чем положение Олгерда: последний, жалуясь патриарху на
митрополита Алексия, поборавшего за Москву, не смел думать, чтобы патри-
арх по этой жалобе снял сан с Алексия и чтобы в Москве согласились на
это, а потому и просил для Литвы особого митрополита; тогда как теперь
положение дел было иное: общего для юга и севера митрополита не стало, и
Витовт спешил предложить в этот сан своего избранника, который бы по
старине остался жить в Киеве. Почему в Константинополе не посвятили Фео-
досия, неизвестно; очень вероятно, что не хотели, в угоду князю иновер-
ному, сделать неприятность государю московскому, который незадолго перед
тем, в 1398 году, отправил к императору Мануилу богатое денежное вспомо-
жение; о тогдашних дружеских отношениях между московским и константино-
польским дворами можно судить по тому, что в 1414 году Мануил женил сына
своего Иоанна на дочери Василия Димитриевича Анне; если московский князь
оказывал такую учтивость, предоставляя императору и патриарху по старине
выбор митрополита, то странно было бы на эту учтивость ответить постав-
лением человека, присланного князем, враждебным Москве; наконец, очень
может быть, что Фотий был посвящен прежде приезда Феодосиева. Как бы то
ни было, когда Фотий приехал в Киев, то Витовт сначала не хотел было
принимать его, но потом принял, взявши с него обещание жить в Киеве. Но
Фотий, пробывши в Киеве около семи месяцев, отправился в Москву и занял-
