вич? "Восстали, - говорит он, - не разные роды один на другого, а члены
одного и того же рода (т. е. происхождения), дети - на родителей, братья
- на братьев. Это только применение к явлениям своего времени хорошо из-
вестных летописцу слов евангелиста Марка: предаст же брат брата на
смерть и отец чада, и восстанут чада на родители и убиют их". Г. Сергее-
вич забывает, что летописец никак не мог иметь в виду слов евангелиста,
ибо хорошо знал, что побуждало к такой страшной усобице, о которой гово-
рится в евангелии, и хорошо знал, что причиною усобицы между славянами
было отсутствие правды, а это условие не могло повести к тому, чтоб
восставали чада на родителей и убивали их; отсутствие правды ведет имен-
но к тому, что отдельные роды в своих столкновениях прибегают к самоуп-
равству, решают дело оружием.
Есть еще любопытные примеры обращения г. Сергеевича с источниками.
Летописец говорит следующее об Андрее Боголюбском: "Выгна Андрей еписко-
па Леона из Суздаля и братью свою погна Мстислава и Василька и два Рос-
тиславича сыновца своя, мужи отца своего переднии. Се же створи хотя са-
мовластец быти". Г. Сергеевич говорит: "Самовластец употреблено здесь по
отношению к другим князьям, внукам и младшим сыновьям Юрия, оно означает
собственно единовластителя, в противоположность разделению волости между
несколькими князьями, не заключая в себе никакого указания на самый ха-
рактер власти". Конечно так, если пропустить слова: "Мужи отца своего
переднии", как делает г. Сергеевич, но если оставить эти слова, то вый-
дет, что князь, изгоняющий влиятельных бояр, стремится не к единовлас-
тию, а к самовластию. Притом, как хорошо известно г. Сергеевичу, мнение
о самовластии Андрея Боголюбского основано не на одном приведенном месте
летописца: о характере Андрея свидетельствуют князья-современники, кото-
рые жалуются, что Андрей обращается с ними не как с родственниками, а
как с подручниками; наконец, о характере Андрея свидетельствует смерть
его, побуждения, которые заставили убийц решиться на свое дело, неслы-
ханное прежде на Руси.
Под 1174 годом летописец говорит: "Приглашася Ростиславичи к князю
Андрееви, просяче Романови Ростиславичу княжить в Киеве". Г. Сергеевич
говорит: "Можно подумать, что Андрею принадлежит право раздавать русские
княжения. Из предыдущего мы видели, что Андрей как князь сильной Влади-
мирской волости мог в союзе с другими князьями овладеть Киевом и огра-
бить его, но и это только в том случае, когда на его стороне было более
союзников, чем на стороне киевского князя. Лучшего же права он не имел.
Обращение к нему Ростиславичей есть не что иное, как предложение ему со-
юза, одною из целей которого долженствовало быть доставление киевского
стола Роману. Подобное же выражение находим еще под 1202 годом: "Слися к
свату своему, к великому князю Всеволоду, - говорит Роман Мстиславич
своему тестю Рюрику, - и аз слю к нему и молимся ему, дабы ти Киев опять
дал", т. е. дал в силу того фактического преобладания, которое принадле-
жало сильному владимирскому князю, а не в силу верховного права". Мы не
слыхивали, чтоб делались предложения о союзе в виде мольбы о пожаловании
чего-нибудь, но дело не в этом. Г. Сергеевичу хочется доказать, что в
древней Руси признавалось только право сильного, а не какое-нибудь дру-
гое лучшее право. С этою целью он заботливо исключает все известия о
том, что князья признавали это лучшее право. Так, он не упоминает о том,
что Ростиславичи не признавали за Андреем одно право сильного, что они
признавали это право и за собою, потому что вооружились против Андрея;
но за последним они признавали еще другое право - право родового стар-
шинства, по которому они считали его себе отцом и обращались к нему так:
"Мы называли тебя отцом себе, мы до сих пор почитали тебя, как отца, по
любви". Такое же право было и за великим князем Всеволодом, который сам
свидетельствует о своем праве, говоря Ростиславичам: "Вы назвали меня
старшим в своем Владимировом племени".
Что признавалось это право, по которому князья должны были занимать
столы не захватом, а вследствие родового старшинства, неопровержимым
свидетельством служат приведенные в летописи слова великого князя Ярос-
лава I сыну его Всеволоду: "Аще ти подаст Бог приять власть стола моего,
по братьи своей с правдою и не с насилием, то да ляжеши у гроба моего".
Как же г. Сергеевич разделывается с этим местом летописи, которое он
спрятал в длинном примечании, где говорится о завещаниях московских кня-
зей? "Так как это место, - говорит г. Сергеевич, - находится в посмерт-
ной похвале Всеволоду, написанной очень дружественной ему рукой, то ско-
рее надо думать, что оно сочинено самим летописцем для оправдания совер-
шившихся событий". Но отчаянное средство помочь не может: если бы даже и
позволительно было предположить, что летописец неизвестно для чего выду-
мал слова Ярославовы, то его свидетельство нисколько не теряет своего
значения, ибо он мог высказать только представление о правде, какое гос-
подствовало в современном ему обществе.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ВНУТРЕННЕЕ СОСТОЯНИЕ РУССКОГО ОБЩЕСТВА ОТ СМЕРТИ ЯРОСЛАВА I ДО СМЕРТИ
МСТИСЛАВА ТОРОПЕЦКОГО (1054-1228)
Значение князя.- Титул.- Посаженые князя.- Круг его деятельности.-
Доходы княжеские.- Быт князей.- Отношения к дружине.- Дружина старшая и
младшая.Войско земское.- Вооружение.- Образ ведения войны.- Число
войск.Богатыри.- Земля и волость.- Города старшие и младшие.- Новгород и
Псков.Вече.- Особенности новгородского быта.- Внешний вид города.- Пожа-
ры.Народонаселение города.- Погосты и станы.- Слободы.- Сельское народо-
население.- Количество городов в областях.- Препятствия к увеличению на-
родонаселения.- Торговля.- Монетная система.- Искусство.- Домашний быт.-
Борьба язычества с христианством.- Распространение христианства.- Цер-
ковное управление.- Материальное благосостояние церкви.- Деятельность
духовенства.- Монашество.- Законодательство.- Народное право.Религиоз-
ность.- Двуверие.- Семейная нравственность.- Состояние нравственности
вообще.- Грамотность.- Сочинения св. Феодосия Печерского, митрополита
Никифора, епископа Симона, митрополита Иоанна, монаха Кирика, епископа
Луки Жидяты, Кирилла Туровского.- Безыменные поучения.- Поучение Влади-
мира Мономаха.- Путешествие игумена Даниила.- Послание Даниила Заточни-
ка.- Поэтические произведения.- Слово о полку Игореве.- Песни.Летопись.
При обозрении первого периода нашей истории мы видели, как племена
соединились под властью одного общего главы или князя, призванного се-
верными племенами из чужого рода. Достоинство князей Русской земли оста-
ется исключительно в этом призванном роде; в Х веке новгородцы говорили
Святославу, что если он не даст им князя из своих сыновей, то они выбе-
рут себе князя из другого рода; но после мы не слышим нигде подобных
слов. Члены Рюрикова рода носят исключительно название князей; оно при-
надлежит всем им по праву происхождения, не отнимается ни у кого ни в
каком случае. Это звание князя, приобретаемое только рождением от Рюри-
ковой крови, неотъемлемое, независящее ни от каких других условий, рав-
няет между собою всех Рюриковичей, они прежде всего братья между собою.
Особенное значение, связанное с княжеским родом, ясно выражается в лето-
писи: в 1151 году киевляне не могли помешать неприятелям переправиться
через Днепр по Зарубскому броду потому, говорит летописец, что князя тут
не было, а боярина не все слушают. "Не крепко бьются дружина и половцы,
если с ними не ездим мы сами", - говорят князья в 1125 году. Когда га-
лицкий боярин Владислав похитил княжеское достоинство, то летописец го-
ворит, что он ради княжения нашел зло племени своему и детям своим, ибо
ни один князь не призрел детей его за дерзость отцовскую. По княжескому
уговору князь за преступление не мог быть лишен жизни, как боярин, а на-
казывался только отнятием волости. Олег Святославич не хотел позволить,
чтоб его судили епископ, игумены и простые люди (смерды). Братья пригла-
шают его в Киев: "Приезжай, говорят они, посоветуемся о Русской земле
пред епископами, игуменами, пред мужами отцев наших и пред людьми го-
родскими". Олег отвечает: "Неприлично судить меня епископу, либо игуме-
нам, либо смердам". Из этих слов опять видно, что все остальное народо-
население (исключая духовенство) в отношении к князю носило название
смердов, простых людей, не исключая и дружины, бояр, ибо Олег и мужей
отцовских и людей городских означает общим именем смердов. В этом же
значении слово смерды сменяется выражением: черные люди; так, северские
князья во время знаменитого похода на половцев говорят: "Если побежим и
сами спасемся, а черных людей оставим, то грех нам будет их выдать".
Князь был общее, неотъемлемое название для всех членов Рюрикова рода.
Старший в роде князь назывался великим; но сначала в летописи мы встре-
чаем очень редко этот титул при имени старшего князя; обыкновенно он
придается только важнейшим князьям и то при описании их кончины, где ле-
тописец обыкновенно в украшенной речи говорит им похвалы. Ярослав I на-
зывается великим князем русским; здесь слово "русский" однозначительно с
"всероссийский", князь всея Руси, потому что Ярослав по смерти брата
Мстислава владел за исключением Полоцка всеми русскими волостями. После
Ярослава названием великого князя величается сын его Всеволод, внук Мо-
номах, правнук Мстислав, сыновья и внуки последнего, но все только при
описании кончины. Рюрик Ростиславич называется великим князем при жизни
и тогда, когда он не был еще старше всех на Руси, не сидел еще в Киеве;
из этого можно заключить, что название "великий князь" употреблялось
иногда просто из учтивости, от усердия пишущего к известному князю, не
имело еще постоянного, определенного смысла. Но если в южной летописи мы
так редко встречаем название "великий князь", то в Северной Руси оно на-
чинает прилагаться постоянно к имени Всеволода III и сыновей его, дер-
жавших старшинство; здесь даже это название употребляется одно без
собственного имени для означения Всеволода III. Великими князьями всея
Руси названы Мономах при описании его кончины и Юрий Долгорукий при опи-
сании кончины Всеволода III: первый с достаточным правом; второй, как
видно, - из особенного усердия северного летописца к князьям своим. В
одном месте летописи, в похвале Мономаху и сыну его Мстиславу, слово
"великий" поставлено позади собственных имен их; так же не раз поставле-
но оно позади имени Всеволода III, но один раз явно для отличия его от
другого Всеволода, князя рязанского.
Мы видели, каковы были отношения старшего князя к младшим; видели,
что старший, если он был только названным, а не настоящим отцом для
младших, распоряжался обыкновенно с ведома, совета и по договору с пос-
ледними, отсюда понятно, что когда князь избавлялся от родичей, стано-
вился единовластителем, то вместе он делался чрез это и самовластителем
в стране; вот почему слово "самовластец" в летописи употребляется в зна-
чении "единовластец"; так, сказано про Ярослава I, что по смерти брата
своего Мстислава он стал самовластец в Русской земле. Для означения выс-
шей власти, также из большей учтивости и усердия относительно князей
употреблялись слова: "царь, царский"; так, Юрий Долгорукий говорит пле-
мяннику Изяславу: "Дай мне посадить сына в Переяславле, а ты сиди,
царствуя в Киеве", т.е. "а ты владей Киевом спокойно, независимо, безо-
пасно, не боясь никого и не подчиняясь никому". Говоря об епископе Фео-
доре, летописец прибавляет, что бог спас людей своих рукою крепкою, мыш-
цею высокою, рукою благочестивою, царскою правдивого, благоверного князя
Андрея. Когда после Рутского сражения воины Изяславовы, нашедши своего
