цы приготовились встретить их, и русские не решились биться с ними,
ночью ушли назад. В 1192 году Святослав с Рюриком и со всею братьею сто-
яли целое лето у Канева, уберегли землю свою от поганых и разошлись по
домам. Потом Святослав и Ростислав Владимировичи с черными клобуками
пошли было на половцев, но черные клобуки не захотели идти за Днепр, по-
тому что там сидели их сваты и, поспоривши с князьями, возвратились на-
зад. Наконец, Рюрику удалось перезвать к себе от половцев Кондувдея: он
посадил его в своей волости, дал ему город на Роси Дверен.
Помирившись с Кондувдеем, захотели договориться и с прежними союзни-
ками его, половцами; в 1193 году Святослав послал сказать Рюрику: "Ты
договорился с половцами лукоморскими, а теперь пошлем за остальными, за
бурчевичами". Рюрик послал за лукоморскими, за двумя ханами, а Святослав
- за бурчевичами, также за двумя ханами. На осень Святослав с Рюриком
съехались в Каневе, лукоморские ханы пришли туда же, но бурчевичи оста-
новились на той стороне Днепра и послали ска!зать князьям: "Если хотите
договориться с нами, то приезжайте к нам на эту сторону". Князья, поду-
мавши, велели отвечать им: "Ни деды, ни отцы наши не езжали к вам; если
хотите, то приезжайте сюда к нам, а не хотите, то ваша воля". Бурчевичи
не согласились и уехали прочь, тогда Святослав не захотел мириться и с
лукоморцами: "Нечего нам мириться с одною половиною", - говорил он Рюри-
ку, и таким образом князья разъехались по домам, ничего не сделавши. Рю-
рик после этого, подумавши с боярами своими, послал сказать Святославу:
"Вот, брат, ты мира не захотел, так нам уже теперь нельзя не быть наго-
тове, станем же думать о своей земле: идти ли нам зимою? - так ты объяви
заранее, я велю тогда братьям и дружине готовиться; если же думаешь
только стеречь свою землю, то объяви и об этом". Святослав отвечал: "Те-
перь, брат, нельзя нам идти в поход, потому что жито не родилось у нас;
теперь, дай бог, только свою землю устеречь". Тогда Рюрик велел сказать
ему: "Брат и сват! Если в поход мы не пойдем на половцев, то я пойду на
литву по своим делам". Святослав с сердцем отвечал ему: "Брат и сват!
Если ты идешь из отчины по своим делам, так и я пойду за Днепр по своим
же делам, а в Русской земле кто останется?", и этими речами он помешал
Рюрику идти на литву. Но зимою лучшие люди между черными клобуками прие-
хали к Ростиславу Рюриковичу и стали опять звать его на половцев:
"Князь! - говорили они, - поезжай с нами на вежи половецкие, теперь са-
мое время; прежде мы хотели было просить тебя у отца, да услыхали, что
отец твой сбирается идти на литву, так, пожалуй, тебя и не отпустит, а
уж такого случая, как теперь, после долго ждать". Ростислав согласился и
прямо с охоты поехал в Торческ, не сказавшись отцу, а к дружине послал
сказать: "Время нам теперь вышло удобное, поедем на половцев, а что отец
мой идет на литву, так еще успеем съездить до его похода". В три дня
собралась дружина, Ростислав послал и в Треполь за двоюродным братом
Мстиславом Мстиславичем (Удалым), тот немедленно поехал с боярином своим
Сдеславом Жирославичем и нагнал Ростислава за Росью. Соединившись с чер-
ными клобуками, князья перехватали половецких сторожей, от которых узна-
ли, что половцы стоят с вежами и стадами своими на западной, русской,
стороне Днепра за день пути; по этим указаниям русские князья отправи-
лись ночью, на рассвете ударили на половцев и взяли бесчисленную добычу.
Услыхав об этом, Святослав послал сказать Рюрику: "Вот уже твой сын зат-
ронул половцев, зачал рать, а ты хочешь идти в другую сторону, покинув
свою землю; ступай лучше в Русь стеречь свою землю". Рюрик послушался и,
отложив поход в Литву, поехал со всеми своими полками в Русь. Долго сто-
ял Святослав с Рюриком у Василева, сторожа свою землю, половцы не пока-
зывались, но только что Святослав уехал за Днепр в Корачев, а Рюрик - в
свою волость, то поганые стали опять воевать Украйну.
Святославу и Рюрику даже во время мира не под силу были наступа-
тельные движения на половцев: если они и ходили в степи, то озираясь на
Переяславль; удалые северские князья вздумали было пойти подальше, но
дорого заплатили за свою отвагу. Сила, которая давала Мономаху и сыну
его Мстиславу возможность прогонять поганых за Дон, к морю, эта сила те-
перь перешла на север, и вот под 1198 годом встречаем известие, что Ве-
ликий Всеволод с сыном Константином выступил в поход на половцев, каким
путем, неизвестно. Половцы, услыхавши об этом походе, бежали с вежами к
морю; великий князь походил по зимовищам их возле Дона и возвратился на-
зад. Скоро потом на юге явился сильный князь, который мог напомнить по-
ловцам времена Мономаховы, - то был Роман волынский и галицкий. В 1202
году зимою он ходил на половцев, взял их вежи, привел много пленных, от-
полонил множество христианских душ, и была радость большая в земле Русс-
кой. Но радость эта переменилась в печаль, когда в следующем году Рюрик
и Ольговичи со всею Половецкою землею взяли и разграбили Киев, когда жи-
телей последнего иноплеменники повели к себе в вежи. Потом Всеволод и
Роман умирили было на время всех князей; южные князья в 1208 году, в
жестокую зиму, отправились на половцев, и была поганым большая тягость,
говорит летописец, и большая радость всем христианам Русской земли; в то
же время рязанские князья ходили также на половцев и взяли их вежи. Но
скоро опять встали смуты между князьями, знаменитый Роман умер, половцам
некого стало бояться на юге, и в 1210 году они сильно опустошили окрест-
ности Переяславля. В 1215 году половцы опять отправились к Переяславлю;
тамошний князь Владимир Всеволодович вышел к ним навстречу с полками, но
был разбит и взят в плен.
В то время как Русь, европейская Украйна, вела эту бесконечную и од-
нообразную борьбу с степными народами, половцами, в дальних, восточных
степях Азии произошло явление, которое должно было дать иной ход этой
борьбе. Исстари китайские летописцы в степях на северо-запад от страны
своей обозначали два кочевых народа под именем монгкулов и тата; образ
жизни этих народов был одинаков с образом жизни других собратий их, яв-
лявшихся прежде в истории, - скифов, гуннов, половцев. В первой четверти
XIII века среди них обнаружилось сильное движение: один из монгольских
ханов, Темучин, известный больше под именем Чингисхана, начал наступа-
тельные движения на других ханов, стал покорять их: орда присоединялась
к орде под одну власть, и вот образовалась огромная воинственная масса
народа, которая, пробужденная от векового сна к кровавой деятельности,
бессознательно повинуясь раз данному толчку, стремится на оседлые народы
к востоку, югу и западу, разрушая все на своем пути. В 1224 году двое
полководцев Чингисхановых, Джебе и Субут, прошли обычные ворота кочевни-
ков между Каспийским морем и Уральскими горами, попленили ясов, обезов и
вошли в землю Половецкую.
Половцы вышли к ним навстречу с сильнейшим ханом своим Юрием Кончако-
вичем, но были поражены и принуждены бежать к русским границам, к Днеп-
ру. Хан их Котян, тесть Мстислава галицкого, стал умолять зятя своего и
других князей русских о помощи, не жалел даров им, роздал много коней,
верблюдов, буйволов, невольниц; он говорил князьям: "Нашу землю нынче
отняли татары, а вашу завтра возьмут, защитите нас; если же не поможете
нам, то мы будем перебиты нынче, а вы - завтра".
Князья съехались в Киеве на совет; здесь было трое старших: Мстислав
Романович киевский, Мстислав Святославич черниговский, Мстислав Мстисла-
вич галицкий, из младших были Даниил Романович волынский, Всеволод
Мстиславич, сын князя киевского, Михаил Всеволодович - племянник черни-
говского. Мстислав галицкий стал упрашивать братью помочь половцам, он
говорил: "Если мы, братья, не поможем им, то они передадутся татарам, и
тогда у них будет еще больше силы". После долгих совещаний князья нако-
нец согласились идти на татар; они говорили: "Лучше нам принять их на
чужой земле, чем на своей".
Татары, узнавши о походе русских князей, прислали сказать им: "Слыша-
ли мы, что вы идете против нас, послушавшись половцев, а мы вашей земли
не занимали, ни городов ваших, ни сел, на вас не приходили; пришли мы
попущением божиим на холопей своих и конюхов, на поганых половцев, а с
вами нам нет войны; если половцы бегут к вам, то вы бейте их оттуда, и
добро их себе берите; слышали мы, что они и вам много зла делают, потому
же и мы их отсюда бьем". В ответ русские князья велели перебить татарс-
ких послов и шли дальше; когда они стояли на Днепре, не доходя Олешья,
пришли к ним новые послы от татар и сказали: "Если вы послушались полов-
цев, послов наших перебили и все идете против нас, то ступайте, пусть
нас бог рассудит, а мы вас ничем не трогаем". На этот раз князья отпус-
тили послов живыми.
Когда собрались все полки русские и половецкие, то Мстислав Удалой с
1000 человек перешел Днепр, ударил на татарских сторожей и обратил их в
бегство; татары хотели скрыться в половецком кургане, но и тут им не бы-
ло помощи, не удалось им спрятать и воеводу своего Гемябека; русские
нашли его и выдали половцам на смерть. Услыхав о разбитии неприятельских
сторожей, все русские князья переправились за Днепр, и вот им дали
знать, что пришли татары осматривать русские лодки; Даниил Романович с
другими князьями и воеводами сел тотчас на коня и поскакал посмотреть
новых врагов; каждый судил об них по-своему: одни говорили, что они хо-
рошие стрельцы, другие, что хуже и половцев, но галицкий воевода Юрий
Домамерич утверждал, что татары - добрые ратники. Когда Даниил с товари-
щами возвратились с этими вестями о татарах, то молодые князья стали го-
ворить старым: "Нечего здесь стоять, пойдем на них". Старшие послуша-
лись, и все полки русские перешли Днепр; стрельцы русские встретили та-
тар на половецком поле, победили их, гнали далеко в степи, отняли стада,
с которыми и возвратились назад к полкам своим. Отсюда восемь дней шло
войско до реки Калки, где было новое дело с татарскими сторожами, после
которого татары отъехали прочь, а Мстислав галицкий велел Даниилу Рома-
новичу с некоторыми полками перейти реку, за ними перешло и остальное
войско и расположилось станом, пославши в сторожах Яруна с половцами.
Удалой выехал также из стана, посмотрел на татар, возвратившись, велел
поскорее вооружаться своим полкам, тогда как другие два Мстислава сидели
спокойно в стане, ничего не зная: Удалой не сказал им ни слова из завис-
ти, потому что, говорит летописец, между ними была большая распря.
Битва началась 16 июня; Даниил Романович выехал наперед, первый схва-
тился с татарами, получил рану в грудь, но не чувствовал ее по молодости
и пылу: ему было тогда 18 лет и был он очень силен, смел и храбр, от го-
ловы до ног не было на нем порока. Увидавши Даниила в опасности, дядя
его Мстислав Немой луцкий бросился к нему на выручку; уже татары обрати-
ли тыл перед Даниилом с одной стороны и пред Олегом курским - с другой,
когда половцы и здесь, как почти везде, побежали пред врагами и потопта-
ли станы русских князей, которые, по милости Мстислава Удалого, не успе-
ли еще ополчиться. Это решило дело в пользу татар: Даниил, видя, что
последние одолевают, оборотил коня, прискакал к реке, стал пить, и тут
только почувствовал на себе рану. Между тем русские потерпели повсюду
совершенное поражение, какого, по словам летописца, не бывало от начала
Русской земли.
Мстислав киевский с зятем своим Андреем и Александром дубровицким,
видя беду, не двинулся с места, стоял он на горе над рекою Калкою; место
было каменистое, русские огородили его кольем и три дня отбивались из
этого укрепления от татар, которых оставалось тут два отряда с воеводами
Чегирканом и Ташуканом, потому что другие татары бросились в погоню к
