один полк у лодок. Прошедши лес, русские полки вышли на поле к городу;
здесь были они встречены болгарскою конницею, которая, постоявши немно-
го, пустила в наших по стреле и помчалась к городу; Святослав двинулся
за нею и осадил Ошел. Около города был сделан острог, огороженный креп-
ким дубовым тыном, за острогом были еще два укрепления и между ними вал:
по этому валу бегали осажденные и бились с русскими. Князь Святослав,
подошедши к городу, отрядил наперед людей с огнем и топорами, а за ними
стрельцов и копейников; русские подсекли тын, разорили и два других ук-
репления и зажгли их, потом зажгли и самый город, но тут поднялся про-
тивный ветер и понес клубы дыма на русские полки; дым, в котором нельзя
было различить человека, зной и пуще всего безводие заставили осаждающих
отступить от города. Когда они отдохнули от трудов, то Святослав сказал:
"Пойдем теперь за ветром на другую сторону города!" Полки встали и пош-
ли, и когда были у городских ворот, то князь сказал им: "Братья и дружи-
на! Сегодня предстоит нам или добро или зло, так пойдемте скорее!" И сам
князь поскакал впереди всех к городу, за ним остальное войско, подсекли
тын и оплоты и зажгли их, потом зажгли город со всех сторон, причем
встала сильная буря, так что страшно было смотреть, а в городе раздавал-
ся громкий вопль; князь болгарский успел убежать на лошадях с малою дру-
жиною, а которые болгары выбежали пешком, тех всех русские перебили, жен
и детей в плен побрали, другие болгары сгорели в городе, а иные перебили
сперва своих жен и детей, а потом и сами себя лишили жизни; некоторые из
русских ратников осмелились войти в город за добычею, но едва убежали от
пламени, а иные так и сгорели. Пожегши город, Святослав пошел назад к
лодкам; когда он пришел к ним, то поднялась сильная буря с дождем, так
что с трудом можно было удержать лодки у берега; потом буря начала сти-
хать, и Святослав, переночевавши тут и пообедавши на другой день, поплыл
назад вверх по Волге.
Между тем болгары из Великого и других городов, услыхавши об истреб-
лении Ошела, собрались с князьями своими и пришли к берегу; Святослав
знал о приближении врагов и велел своим приготовиться к битве: пошли
полк за полком, били в бубны, играли в трубы и сопели, а князь шел сзади
всех. Болгары, подошедши к берегу, увидали между русскими своих пленни-
ков - кто отца, кто сына и дочь, кто братьев и сестер - и стали вопить,
кивая головами и закрывая глаза, но напасть на русских не посмели, и
Святослав благополучно достиг устья Камы, где соединился с ростовским и
устюжским полками, бывшими под начальством воеводы Воислава Добрынича.
Ростовцы и устюжане пришли с большою добычею, потому что воевали вниз по
Каме, взяли много городов и сел. С устья Камы пошли все к Городцу, здесь
вышли на берег и отправились на конях к Владимиру. Князь Юрий встретил
брата у Боголюбова и задал ему и всему войску большой пир: пировали три
дня, причем Святослав и все войско получили богатые подарки. Следствием
Святославова похода было то, что на ту же зиму болгарские послы явились
к великому князю с просьбою о мире, но Юрий сначала не согласился на мир
и послал собирать войско, хотел сам теперь идти в поход и действительно
выступил к Городцу; на дороге встретили его новые послы от болгар с че-
лобитьем, но он и тех не послушал; наконец, уже в Городец пришли к нему
еще послы с дарами и с выгодными условиями, на которые великий князь и
согласился: заключен был мир по-прежнему, как было при отце и дяде Юрия.
После этого удачного похода на болгар Юрий решился укрепить за Русью
важное место при устье Оки в Волгу, где привыкли собираться суздальские
и муромские войска: здесь в 1221 году заложен был Нижний Новгород. Он
был основан на земле мордвы, с которою, следовательно, необходимо должна
была возникнуть борьба; в 1226 году великий князь посылал братьев своих
Святослава и Ивана на мордву, которую они победили и взяли несколько
сел. В 1228 году в сентябре Юрий послал было на мордву племянника Ва-
силька Константиновича ростовского с воеводою своим, известным Еремеем
Глебовичем, но возвратил их за непогодою, потому что лили дожди день и
ночь, а зимою в генваре месяце отправился в поход сам с братом Яросла-
вом, племянниками Константиновичами и муромским князем Юрием; русские
вошли в землю мордовского князя Пургаса, пожгли и потравили хлеб, пере-
били скот, а пленников отправили домой; мордва скрылась в лесах и твер-
дях, а которые не успели спрятаться, тех перебила младшая дружина Юрие-
ва. Видя успех Юрьевой дружины, младшая дружина Ярославова и Константи-
новичей тайком отправилась на другой день в дремучий лес на поиски за
мордвою; мордва дала им зайти в глубину леса, потом окружила их и одних
истребила на месте, других поволокла в свой укрепления и там перебила.
Между тем болгарский князь пришел было на Пуреша, присяжного князька
Юрьева, но услыхав, что великий князь жжет села мордовские, побежал
ночью назад, а Юрий с братьею и со всеми полками возвратился домой по
здорову. Вообще, несмотря на всю медленность, недружность наступательно-
го движения Руси на финские племена, последним не было возможности с ус-
пехом противиться ей, потому что Русь мимо всех препятствий к госу-
дарственному развитию все шла вперед по пути этого развития, тогда как
финские племена оставались и теперь на той же ступени, на какой славянс-
кие племена дреговичи, северяне, вятичи находились в половине IX века,
жили особными и потому бессильными племенами, которые, раздробляясь,
враждовали друг с другом. Местное предание очень верно указывает на при-
чину подчинения финских племен Руси: на месте Нижнего Новгорода, говорит
оно, жил некогда Мордвин Скворец, друг Соловья Разбойника, у него было
18 жен и 70 сыновей. Чародей Дятел предсказал ему, что если дети его бу-
дут жить мирно, то останутся владетелями отцовского наследия, а если
поссорятся, то будут покорены русскими; потомки Скворца начали враждо-
вать между собою, и Андрей Боголюбский изгнал их с устья Оки.
Не таковы были отношения Руси к западным ее диким соседям - литовцам,
которых набеги становятся все сильнее и дружнее; в 1190 году Рюрик Рос-
тиславич, будучи еще князем белгородским, по родству своему с князьями
пинскими, которые должны были особенно терпеть от Литвы, предпринял было
поход на нее, но не мог дойти до земли Литовской, потому что сделалось
тепло и снег растаял, а в этой болотистой стране только и можно было во-
евать в сильные холода. Счастливее был зять его, знаменитый Роман во-
лынский, о поведении которого относительно пленных литвы и ятвягов уже
было упомянуто; в 1196 году, по словам летописи, Роман ходил на ятвягов
отмщеваться, потому что они воевали его волость; когда Роман вошел в их
землю, то они не могли стать против его силы и бежали в свои тверди, а
Роман пожег их волость и, отомстившись, возвратился домой. Усобицы, воз-
никшие на Волыни по смерти Романа Великого, дали ятвягам и литве возмож-
ность опустошать эту страну: под 1205 годом читаем известие, что литва и
ятвяги повоевали землю от Турийского до Червеня, бились у самых ворот
Червенских; беда была в земле Владимирской от воеванья литовского и ят-
вяжского, говорит летописец. В 1215 году литовские князья, числом 21,
дали мир вдове Романовой, которая немедленно употребила их против поля-
ков. В 1227 году ятвяги пришли было воевать около Бреста, но потерпели
поражение от Даниила Романовича. Северо-западные русские границы не были
также безопасны от литвы: в 1183 году бились псковичи с литвою и много
потерпели зла от нее. В 1200 году литовцы опустошили берега Ловати, нов-
городцы погнались за ними и обратили их в бегство, убивши 80 человек и
отнявши добычу. В тот же год воевода великолуцкий Нездила Пехчинич ходил
с небольшою дружиною на летголу, застал неприятелей спящими, убил 40 че-
ловек, а жен и детей увел в плен. Под 1210 годом упоминается снова о на-
беге литовском на Новгородскую область; в 1213 году литовцы пожгли
Псков; в 1217 литва опять воевала по Шелони; в 1225 около Торопца; в
1224 пришла к Русе: посадник Федор выехал было против нее, но был побеж-
ден; в 1225 литовцы, в числе 7000, страшно опустошили села около Торжка,
не дошедши до города только трех верст, побили много купцов, попленили и
Торопецкую волость всю; князь Ярослав Всеволодович нагнал их близь Усвя-
та, разбил, истребил 2000 человек, отнял добычу, из русских пал здесь
торопецкий князь Давыд - сын Мстислава Храброго.
На юге и юго-востоке продолжалась прежняя борьба с степняками или по-
ловцами. Когда Андрей Боголюбский посадил брата своего Глеба в Киеве, то
в русских пределах явилось множество половцев; одна половина их вошла в
пределы Переяславского княжества, а другая - Киевского, и обе послали к
Глебу с такими речами: "Бог и князь Андрей посадили тебя на твоей отчине
и дедине в Киеве, а мы хотим урядиться с тобою обо всем, после чего мы
присягнем тебе, а ты нам, чтоб вы нас не боялись, а мы вас". Глеб отве-
чал: "Я готов идти к вам на сходку" и стал думать с дружиною, к каким
половцам идти прежде? Решили, что лучше идти сперва к Переяславлю, пото-
му что князь тамошний, Владимир Глебович, был тогда мал, всего 12 лет.
Глеб и пошел на сходку к переяславским половцам, а другим русским (т.е.
киевским) послал сказать: "Подождите меня здесь: теперь я еду к Переяс-
лавлю, и когда умирюсь с теми половцами, то приду и к вам на мир". Но
киевские половцы, услыхав, что Глеб пошел на ту сторону Днепра, начали
рассуждать: "Глеб-то поехал на ту сторону, к тем половцам, и там долго
пробудет, а к нам не поехал, так мы пойдем на Киев, возьмем села и пой-
дем домой с добычею".
И, действительно, отправились воевать киевские волости, жители кото-
рых, не ожидая нападения, не успели убежать, были все перехватаны и
вместе со стадами погнаны в степи. Глеб возвращался от Переяславля и хо-
тел было отправиться к Корсуню, где стояли прежде половцы, как дали ему
знать, что варвары, не дождавшись съезда, поехали воевать и воюют. Глеб
хотел немедленно сам гнаться за ними, но берендеи схватили за повод его
коня и сказали: "Князь не езди! Тебе пристойно только ездить в большом
полку, когда соберется вся братья, а теперь пошли кого-нибудь из князей
да с ним отряд, из нас, берендеев".
Глеб послушался и отправил брата своего Михаила с сотнею переяславцев
и с 1500 берендеев; Михаил перенял у половцев дорогу, напал без вести на
сторожей их, которых было 300 человек, и одних перебил, а других взял в
плен; когда у этих начали спрашивать, много ли ваших назади, и они отве-
чали, что много, тысяч семь, то русские стали думать: "Половцев назади
много, а нас мало, если оставим пленников в живых, то во время битвы они
будут нам первые враги" - и перебили их всех; потом пошли на других по-
ловцев, разбили их, добычу отняли и опять спросили у пленников: "Много
ли еще ваших назади?", те отвечали: "Теперь великий полк идет". Русские
дождались и великого полка и поехали против него: у поганых было 900 ко-
пий, а у русских только 90. Переяславцы хотели было ехать наперед с кня-
зем Михаилом, но берендеи опять схватили у Михаила коня за повод и ска-
зали: "Вам не след ехать наперед, потому что вы наш город (защита), а
мы, стрельцы, пойдем наперед". Битва была злая, князь Михаил получил три
раны, наконец, половцы побежали, причем полторы тысячи их попалось нашим
в плен. Зимою 1174 года половцы снова явились на Киевской стороне и взя-
ли множество сел, больной Глеб выслал против них торков и берендеев под
начальством братьев своих Михаила и Всеволода, которые нагнали и разбили
половцев за рекою Бугом, причем отполонили 400 человек своих.
По смерти Глеба, в княжение Романа Ростиславича в Киеве, летописец
