надел пиджак, а рядом со столом были готовы его котелок и зонтик; рабочий
стол, французский, с украшениями из позолоченной бронзы, как
благожелательное чудовище. стоял у окна, выходящего на биржу Ллойда.
Стивен Страйд боялся. Он откровенно признавал это перед самим собой.
Интриги составляли часть его существования, так было почти всю жизнь, но
игра всегда шла по определенным правилам. Он знал, что теперь углубляется
в новые джунгли, в свирепый дикий лес, где отсутствуют всякие правила. Он
выходит за пределы своих возможностей; Питер сказал ему об этом, и он
знал, что Питер прав. Питер был прав, и Стивен боялся, как никогда в
жизни. Но знал и то, что будет действовать. Он слышал, что это признак
подлинной смелости: признавать страх, но контролировать его и оставаться
способным выполнять свой долг.
Но он не чувствовал себя смелым.
Телефон прозвонил раз, слишком громко и резко, и нервы Стивена
напряглись; Стивен застыл, парализованный страхом в самом центре свого
прекрасного драгоценного ковра.
Телефон прозвонил вторично, и этот настойчивый звонок прозвучал в
ушах Стивена как гром судьбы, он почувствовал, как его внутренности
наполняются липким маслянистым страхом, который он с трудом удерживает.
Телефон зазвонил в третий раз, и Стивен огромным усилием воли
заставил себя сделать три шага к столу.
Он поднял трубку и услышал резкие помехи общественной телефонной
системы.
- Страйд, - сказал он. Голос его звучал напряженно, высоко и резко;
он услышал звук опущенной монеты.
Голос привел его в ужас. Электронное гудение, бесчеловечное,
бесполое, без следа живых эмоций, без высоких или низких тонов.
- Олдгейт и Лиденхолл-Стрит, - произнес этот голос.
Стивен повторил место встречи, и тут же связь прервалась.
Стивен положил трубку, схватил котелок и зонтик и заторопился к
выходу.
Секретарша взглянула на него и выжидательно улыбнулась. Красивая
седовласая женщина, она работала у Стивена уже пятнадцать лет.
- Сэр? - Она по-прежнему называла его так.
- Я выйду на полчаса, Мэй, - ответил ей Стивен. - Присмотрите за
лавочкой. - Он прошел в частный лифт и быстро спустился в подземный гараж,
где рядом с личными машинами старших служащих стоял его "роллс".
В зеркале лифта он проверил, под каким углом надет котелок, чуть
наклонил его вправо и поправил гвоздику в петлице своего темно-синего с
еле заметной элегантной пастельной полоской костюма с Савил-Роу [Улица в
Лондоне, где расположены ателье дорогих мужских портных]. Важно в течение
следующих нескольких минут выглядеть и действовать совершенно естественно.
Его штат заметит любое отклонение от нормы.
В гараже он не стал подходить к своему темно-бордовому "роллс-ройсу",
который блестел в приглушенном свте, как какая-то драгоценность. Напротив,
прошел к калитке в стальной отодвигающейся двери гаража, и охранник в
своей застекленной будочке у двери оторвал голову от купонов футбольного
розыгрыша, узнал хозяина и вскочил.
- Добрый день, хозяин.
- Здравствуйте, Гарольд. Я не возьму машину. Просто пройдусь
несколько минут.
Он вышел на улицу и свернул налево, к перекрестку Лиденхолл-Стрит и
Олдгейт. Шел он быстро, но в то же время внешне не торопился. Калиф дает
предельно мало времени, чтобы его подчиненный не успел ни с кем связаться.
Стивен знал, что лишь несколько минут нужно ему идти от своего кабинета до
талефона-автомата. И Калиф тоже точно знал, сколько на это нужно времени.
Телефон в красной стеклянной будке зазвонил, когда Стивен был еще в
двадцати шагах от него. Оставшуюся часть пути Стивен пробежал.
- Страйд, - сказал он, слегка запыхавшись, и тут же послышался звук
опущенной монеты и тот же электронный голос сообщил ему место следующего
контакта. Телефон-автомат на Хай-Стрит у входа в станцию метро Олдгейт.
Стивен повторил. Голос встревожил его: он звучал, словно говорит робот из
фантастического кино. Если бы он услышал просто человеческий голос, было
бы не так плохо.
Он еще дважды выслушивал указания, и всякий раз они оказывались
непредсказуемыми, а расстояние между точками связи было тщательно
измерено, чтобы он едва успел вовремя и не мог ни с кем связаться. При
этом невозможно и проследить, откуда звонят. Очевидно, Калиф или его агент
переходит от одного автомата к другому в какой-то другой части города. И
его невозможно проследить.
Исказитель голоса, которым пользовался Калиф, представлет собой
простое приспособление размером с карманный калькулятор. Питер рассказывал
Стивену, что такой прибор можно купить у множества фирм, производящих
электронное оборудование для шпионажа и контршпионажа. Стоит он меньше
пятидесяти долларов и так искажает голос - передвигает все звуки в другую
фазу, что никакое записывающее устройство не дает возможности сравнивать
этот голос с образцами, хранящимися в памяти компьютера. Невозможно даже
определить, говорит ли мужчина, женщина или ребенок.
Дорога к станции оказалась необычно безлюдной, и Стивену пришлось
постоять у автомата, ожидая, пока светловолосый молодой человек в розовом
пятнистом комбинезоне закончит разговор. Система Калифа позволяла
пользоваться общественными телефонами, и как только молодой человек кончил
говорить, Стивен вошел в будку и сделал вид, что роется в справочнике.
Телефон зазвонил, и, хоть Стивен ожидал этого, он все равно
подпрыгнул от неожиданности. Он вспотел от ходьбы и нервного напряжения,
голос его звучал неровно.
- Страйд, - выдохнул он.
Упала монета, и Стивена снова привел в ужас безличный голос Калифа.
- Да?
- У меня сообщение.
- Да?
- Калифу грозит опасность.
- Да?
- Разведка одного из правительств поместила своего агента рядом с
ним. Этот агент исключительно опасен.
- Каков источник вашей информации?
- Мой брат. Генерал Питер Страйд. - Питер велел ему там, где
возможно, говорить правду.
- Назовите правительство, которому принадлежит разведка.
- Не могу. Информация слишком чувствительна. Я должен быть уверен,
что Калиф получил ее лично.
- Назовите имя или должность агента.
- Не могу. По той же причине.
Стивен взгялнул на свои золотые танковые часы Картье на черном
ремешке крокодиловой кожи. Они говорят уже пятнадцать секунд. Он знал, что
связь не продлится больше тридцати. Дольше Калиф рисковать не будет. И не
стал ждать очередного вопроса или инструкции.
- Я передам информацию только Калифу и должен быть уверен, что это
именно он, а не один из его агентов. Я требую личной встречи.
- Это невозможно, - ответил нечеловеческий голос.
- Тогда Калифу будет грзить большая личная опасность. - Стивен нашел
мужество сказать это.
- Повторяю: назовите имя и должность агента.
Прошло двадцать пять секунд.
- Снова говорю: не могу. Вы должны организовать личную встречу для
передачи информации.
Капля пота сорвалась с виска Стивена и пробежала по щеке. Он
задыхался в тесной телефонной будке.
- С вами свяжутся, - послышался голос, и на линии щелкнуло.
Стивен достал из верхнего кармана белый шелковый платок и вытер лицо.
Потом тщательно уложил платок в карман, не складывал его аккуратно, а
сделал это с нарочитой небрежностью.
Расправил плечи, поднял подбородок и вышел из будки. Теперь он
впервые почувствовал себя смелым человеком. Чувство это ему понравилось, и
он пошел назад, размахивая зонтиком на каждом шагу.
Питер находился вблизи телефона всю неделю. Много часов занимался он
различными проектами "Нармко", которые запустил до своего отлета на Таити
и которые все созрели, казалось, одновременно. Совещания начинались утром
и продолжались до темноты. Ему пришлось совершить две поездки: в Осло и
Франкфурт, он улетал утренним рейсом, а к вечеру возвращался в свой
кабинет в "Нармко". И всегда он находился рядом с телефоном, а Стивен
Страйд знал номер; даже когда он упражнялся в офицерском гимнастическом
клубе НАТО, доводя свое тело до лучших физических кондиций, или в
подземной тире, где "кобра" стала продолжением его руки, правой или левой,
и он способен был поразить цель в пятидесяти ярдах стоя, лежа, с колена -
из любой позиции, - все это время он нахидился в непосредственной близости
от телефона.
Питер чувствовал себя как профессональный боксер на тренировочных
сборах; он полностью сосредоточился на столкновении, которое - он знал это
- ждет его впереди.
Приближался уикэнд, скучный и раздражительный. Питер отказался от
приглашений навестить сельский особняк одного из своих коллег по "Нармко",
отказался от приглашения другого вместе лететь в Париж на субботние
скачки. Он оставался один в своем номере в "Хилтоне", ожидая звонка
Стивена.
Утром в субботу он попросил принести ему все газеты: английские,
американские; французские и немецкие - на этих языках он читал лучше, чем
говорил, и даже голландские и итальянские - тут он с трудом спотыкался на
каждом третьем слове.
Он тщательно просмотрел их все в поисках намеков на деятельность
Калифа. Похищения, захваты самолетов, другие террористические акты могли
бы дать ему новую нить к Калифу.
Италию охватил политический хаос. Смятение было так велико, что можно
было только догадываться, что исходит слева, а что справа. В Неаполе были
убыты пять известных деятелей террористической "Красной Бригады"; всех
пятерых аккуратно уложили одной гранатой. Граната стандартного образца,
принятого на вооружении в НАТО, и казнь совершена была на кухне
конспиративной квартиры "Красной Бригады" в трущобах города. У полиции не
оказалось никаких нитей. Похоже на Калифа. Нет никаких оснований считать,
что его "цепь" не включает видных итальянских промышленников. Итальянский
миллионер, живущий в собственной стране, вид, наиболее близкий к
уничтожению, после голубого кита, сухо думал Питер. И эти миллимонеры
вполне могли призвать на помощь Калифа.
Закончив просматривать прессу континента, Питер облегченно перешел к
английской и американской. Воскресенье, скоро полдень. Как ему прожить
оставшиеся до утра понедельника часы? Он был уверен, что до того времени
Стивен не получит ответа на свое требование.
Он начал читать английские газеты, растягивая это занятие.
Пятнадцатую неделю продолжается забастовка на английской "Лейланд
Мотор Компани", и никаких перспектив на ее прекращение. Еще одна
возможность для Калифа, подумал Питер, вспоминая свой разговор со
Стивеном. Ударить по нескольким головам для их же блага.
В утренних газетах оказалось еще только одно интересное сообщение.
Президент Соединенных Штатов назначил специального посредника в попытках
найти решение проблемы израильской оккупации спорных территорий на Ближнем
Востоке. Он назначил этим посредником доктора Кингстона Паркера, о котором
сообщалось, что это близкий личный друг президента, входящий в тесный круг
его советников, человек, которого высоко оценивают все стороны,
участвующие в конфликте, идеальный кандидат на такую должность. И Питер
согласился с этим. Энергия и возможности Кингстона Паркера казались
неисчерпаемыми.
Питер отбросил последниюю газету и увидел перед собой перспективу
скучного дня. У него только три книги, а в портфеле крокодиловой кожи
множество материалов "Нармко", однако он знал, что не сможет
сосредоточиться: перспектива столкновения с Калифом затмевала все
остальное.
Он прошел в зеркальную ванную номера и достал пакет, который купил
