безопасность государства превыше личных чувств, а я сказала что-то очень
грубое о безопасности государства, напомнила о некоторых невыполненных
делах, которые так и останутся невыполеннными. Он стал еще теплее, но все
это заняло дни, много дней. Я сходила с ума. Вспомнила, каким выдали тело
Аарона, и не могла спать по ночам, думая о ребенке. А ты, Питер, ты
никогда не узнаешь, как я молилась Богу, в существовании которого не
уверена. Никогда не узнаешь, как хотела быть с тобой рядом, утешать тебя.
Отчаянно хотела хотя бы услышать твой голос, но не могла выдать себя,
звоня из Тель-Авива. Не могла ни позвонить, ни послать письмо... - Она
помолчала. - ...Я надеялась, что ты не поверишь дурным словам обо мне. Не
поверишь, что мне было все равно. Что я не готова помочь тебе. Надеялась
раздобыть для тебя информацию, которая поможет тебе найти дочь. Но мне и в
голову не могло прийти, что ты поверишь, будто я похитила твою дочь и
пытала ее.
- Прости, - очень тихо сказал он.
- Нет, Питер, не нужно просить прощения. Мы оба стали игрушками в
руках Калифа. Ты не виноват. - Она положила руку ему на руку и улыбнулась.
- Не ты один поверил в дурное. Наконец я заставила своего контролера по
"Моссаду" сообщить мне кое-какую информацию. Вначале он полностью отрицал,
что им вообще известно о Калифе, но я рискнула и солгала ему. Я сказала,
что Аарон не скрыл от меня свое сообщение о Калифе. И он сдался. Да,
признался он. Они знают о Калифе, но не знают, кто он такой. Я продолжала
требовать, ежедневно я продолжала бить в точку, сводила его с ума, как
сама сходила с ума, пока он не пригрозил, что вышлет меня из страны. Но
каждый раз как мы встречались, я получала от него еще кое-что.
- Наконец он признался: "Хорошо, мы знаем Калифа, но он очень опасен,
очень могуществен - и станет еще сильнее, если Господь позволит; он станет
одним из самых могущественных людей в мире, и он друг Израиля. Точнее мы
верим, что он друг Израиля".
- Я продолжала настаивать, и он сказал мне: "Мы поместили своего
агента рядом с Калифом, очень близко к нему, и не можем подвергать его
опасности. Это ценный агент, очень ценный и очень уязвимый по отношению к
Калифу. Мы не можем допустить, чтобы Калиф проследил уходящую информацию и
вышел на него. Нам нужно защищать своего человека".
- Я продолжала угрожать, и он сообщил мне кодовое имя агента, на
случай, если мы вступим в контакт. Это кодовое имя - ЦВЕТОК КАКТУСА.
- И все? - разочарованно спросил Питер.
- Нет, мой контроль дал мне еще одно имя - как подачку и как
предупреждение. Это имя человека, настолько близкого к Калифу, что
практически это одно и то же. И опять предупредил меня, что сообщает это
имя для моей же защиты.
- Кто это? - спросил Питер.
- Это было твое имя, - негромко сказала она. - Страйд.
Питер сделал раздраженный жест отрицания.
- Мое имя здесь ни при чем. Зачем мне похищать и калечить собственную
дочь? А Цветок Кактуса? Это все равно, что сказать "Кентуккийские жареные
цыплята".
- Теперь моя очередь сказать "прости".
Питер овладел собой, он понял, что слишком торопливо отметает эти
обрывки сведений. Он встал и возбужденно зашагал по палубе, нахмурившись.
- Цветок Кактуса, - повторил он. - Ты до того о нем слышала?
- Нет. - Она покачала головой.
- А с тех пор?
- Тоже нет.
Он пытался вспомнить, найти какой-то отзвук. Ничего.
- Ну, хорошо. - Он решил, что пока это неважно. - Просто запомним
это. Перейдем к моему имени... Питер Страйд. Как ты это восприняла?
- Я испытала шок. Странно, но я тогда подумала не о тебе, подумала о
том, что смешались похититель и жертва.
- Страйд? - спросил он. - Не понимаю.
- Мелисса-Джейн ведь тоже Страйд.
- Да, конечно. Значит тебе не назвали имя Питер Страйд?
- Нет. Только Страйд.
- Понятно. - Питер остановился на полушаге, ему в голову пришла
мысль. Он задумчиво смотрел туда, где океан встречается с горизонтом.
- Но позже мне назвали твое полное имя, - прервала она его мысли.
- Когда?
- После того, как стало известно об освобождении Мелиссы-Джейн. Я
хотела немедленно вернуться в Париж, быть с тобой. Я могла бы улететь из
аэропорта Бен Гуриона через шесть часов после получения новости. Сердце
мое пело, Питер. Мелисса-Джейн в безопасности, а я была влюблена. В
аэропорту, когда я проходила таможню, меня позвали в комнату досмотра. Там
меня ждал мой контроль. Он прилетел из Тель-Авива, чтобы перехватить меня
до того, как я вернусь домой, и он был очень встревожен. Они только что
получили срочное сообщение от Цветка Кактуса. Генерал Питер Страйд
действует, как Калиф, и при первой же возможности убьет меня, сказал мне
мой руководитель. Я рассмеялась, но он был очень серьезен. "Моя дорогая
баронесса, - сказал он. - Цветок Кактуса - первоклассный агент. Вы должны
серьезно воспринять это предупреждение". Он все время повторял это.
Магда пожала плечами.
- Я по-прежнему не верила, Питер. Это невозможно. Я любила тебя и
знала, что ты любишь меня - хотя, может быть, ты еще сам не понял этого.
Это безумие. Но в самолете у меня было время подумать. Мой контроль по
"Моссаду" до того никогда не ошибался. Можешь себе представить, какая
передо мной встала дилемма. Я очень хотела тебя увидеть и в то же время
была в ужасе - не от того, что ты убьешь меня. Это казалось мне неважным.
От того, что ты можешь оказаться Калифом. Вот что на самом деле испугало
меня. Понимаешь, я до того никогда не любила мужчину. И думала, что не
вынесу.
Она немного помолчала, вспоминая свою боль и смятение, потом покачала
головой, так что густой водопад темных волос заструился по ее плечам.
- Добравшись до Парижа, я прежде всего убедилась, что ты и
Мелисса-Джейн в безопасности в "Тисовом Аббатстве". И тогда я начала
собирать подтверждения предупреждения Цветка Кактуса. И пока не решу,
насколько это безопасно, не могла рисковать оставаться с тобой наедине.
Каждый раз как ты пытался связаться со мной, я вынуждена была отказывать и
чувствовала, что понемногу умираю.
Она взяла его за руку, разжала пальцы, наклонилась и поцеловала
ладонь, потом прижала ее к своей щеке и продолжала:
- Сотни раз я уговаривала себя, что это не может быть правдой, и
готова была уже отправиться к тебе. О, Питер, я уже не выдерживала. Решила
встретиться тобой в тот день в "Орли" и так или иначе покончить с этой
ужасной неопределенностью. Как ты помнишь, серые волки были со мной, и я
предупредила их, что возможны неприятности... я не приказывала им следить
за тобой, - быстро объяснила она, как бы стараясь уничтожить всякое
воспоминание о неверности, - но если бы ты попытался добраться до меня,
они бы... - Она замолчала и позволила ему убрать руку от своей щеки. - И в
тот момент, когда ты вошел в гостиную "Орли", я поняла, что это правда. Я
увидела вокруг тебя ореол смерти. Это был самый ужасный и опустошительный
момент в моей жизни. Ты выглядел совершенно другим человеком, не Питером
Страйдом, которого я знала, твое лицо изменилось, на нем были ненависть и
гнев. Я поцеловала тебя на прощание, потому что знала, что больше мы
никогда не встретимся. - Воспоминания опечалили ее, словно темное облако
прошло по лицу. - Я даже подумала, что должна защитить себя тем, что... -
Она подавилась словами. - Понимаешь, ты стал частью Калифа, и было бы
разумно это сделать. Признаю, что подумала об этом, Питер. Ты был бы убит
до того, как попытался бы убить меня... но это была только мысль, и дальше
я не пошла. Напротив, продолжала жить по-прежнему, Работа всегда давала
мне забвение. Когда я занята работой, я обо всем забываю. Но на этот раз
так не получилось. Я уже говорила это, но скажу еще раз, потому что это
многое объясняет. Я никогда не была влюблена раньше, Питер, и не могла так
просто отказаться от любви. Я измучилась, меня терзали сомнения -
относительно предупреждения Цветка Кактуса и того, что я так ясно увидела
в аэропорту "Орли". Не может быть, это просто не можжет быть правдой. Я
люблю тебя, а ты любишь меня, и ты просто не можешь убить меня. Я почти
убедила себя в этом.
Она коротко рассмеялась, но смех ее звучал невесело, в нем слышалась
горечь разочарования.
- Я прилетела сюда, - она жестом указала на море и острова, - чтобы
быть подальше от искушения прийти к тебе. Убежище, где я могла бы
оправиться от ран и покончить с тобой. Но не получилось, Питер. Здесь
стало еще хуже. Появилось больше времени для размышлений, я мучила себя
рассуждениями и нелепыми теориями. Был только один выход. Наконец я
признала это. Я приведу тебя сюда и дам тебе шанс убить меня. - Она снова
рассмеялась, на этот раз в смехе звчала прежняя хрипловатая теплота. -
Ничего более безумного я в жизни не делала. Но слава Богу, что я это
сделала.
- Мы подошли к самому краю, - согласился Питер.
- Питер, почему ты не спросил меня прямо, Калиф ли я? - хотела она
знать.
- По той же причине, по какой ты не спросила, готовлюсь ли я убить
тебя.
- Да, - согласилась она. - Мы оба попали в паутину, сплетенную
Калифом. У меня только еще один вопрос, Питер, cheri. Если я Калиф,
неужели ты подумал, что я настолько глупа, чтобы дать свой телефонный
номер в Рамбуйе похитителю Мелиссы-Джейн и разрешить ему дружески болтать
с собой, когда ему захочется?
Питер удивился.
- Я подумал... - начал он. Потом остановился. - Нет, я не думал. Я не
был способен ясно думать. Конечно, ты так не поступила бы - и все же даже
самые умные преступники совершают элементарные ошибки.
- Но не те из них, кто учился в Одесской школе, - напомнила она ему
и, по-видимому, сразу пожалела о своих словах, потому что торопливо
продолжила: - Такова моя сторона истории, Питер. Может, я что-то упустила.
Если можешь что-то придумать, спрашивай, дорогой, и я постараюсь ответить.
И они начали снова с самого начала, подробно все рассматривали, ища
того, что могли упустить во время первого рассказа, на этот раз тщательно
рассматривая каждый факт со всех сторон, каждый из них напрягал всю силу
своего тренированного мозга, но они так ничего нового и не смогли найти.
- Одно мы никогда не должны упускать из виду. Это возможность
противодействия, - подвел итоги Питер, когда солнце уже спускалось к
западной части горизонта, окруженное величественной процессией облаков.
Облака поднимались над островами, как беззвучные атомные взрывы.
- Здесь слои за слоями, причины за причинами. Похищение Мелиссы-Джейн
должно было заставить меня убить не только Кингстона Паркера, но и тебя -
два зайца из пословицы, а за ними шел бы и третий. Если бы у меня
получилось, я бы навсегда попал во власть Калифа.
- Куда же мы с тобой пойдем отсюда, Питер? - спросила она, тактично
предоставляя ему сформулировать решение.
- Домой, прямо сейчас, - предложил он. - Если, конечно, не хочешь еще
одну ночь провести здесь.
Питер обнаружил, что его вещи уже перенесены незаметно из бунгало в
великолепные частные помещения владельца на северном конце острова.
Туалетные принадлежности аккуратно разложены вванне с зеркалами,
примыкавшей к ванне хозяйки. Одежда, вычищенная и выглаженная, оказалась в
гардеробной хозяина; в ней сто пятьдесят пять футов полок были забраны
жалюзи; Питер рассчитал, что тут можно повестить по крайней мере триста
костюмов. Специально разработанные вращающиеся полки могли вместить еще
триста рубашек. Бесконечные полки для обуви были совершенно пусты.
Его собственный светлый холщовый костюм казался одиноким верблюдом в
