- Щелк! - чуть повернулся храповик, и цепь подалась на шестнадцатую
дюйма.
- Щелк! - Снова она двинулась. В тишине раздавалось наше свистящее
дыхание.
- До конца, партнер, - выдохнул рядом со мной Лорен.
- До конца, Ло. - Тело мое изогнулось, как натянутая тетива лука. Я
почувствовал, как напрягаются мышцы спины, глаза выпучились из глазных
яблок.
И тут с мягким царапающим звуком большая песчаниковая плита медленно
повернулась и с гулом упала на пол туннеля, а за ней открылось квадратное
черное отверстие.
Мы лежали рядом, с трудом дыша, пот струился по нашим лицам и телам,
мышцы еще дрожали и дергались от напряжения. Мы смотрели в эту зловещую
дыру.
Какой-то запах, застоялый, сухой, запах воздуха, который две тысячи
лет был неподвижен в этом склепе.
- Пошли! - Лорен двинулся первым, он встал на ноги и схватил одну из
электрических лампочек в проволочной сетке, длинный шнур обогнулся вокруг
него, как змея, и он пошел вперед. Я быстро последовал за ним, и мы
проползли в отверстие.
Пришлось прыгать: до пола находившегося за отверстием помещения было
около четырех футов. Мы стояли рядом, Лорен держал лампу над головой, и мы
всматривались в движущиеся загадочные тени.
Мы находились в длинном просторном проходе, который уходил прямо, не
поворачивая, на 155 футов от большой пещеры и заканчивался черной каменной
стеной. Коридор был восьми футов шести дюймов высотой и десяти футов
шириной.
Крыша представляла собой положенные горизонтально от стены к стене
плиты песчаника. Сами же стены были выложены такими же плитами, как та,
которую мы убрали. Пол вымощен квадратными плитами песчаника.
В стенах по обе стороны прохода ниши в стенах. Они располагались от
пола до потолка и достигали семи футов длины и пяти глубины. В каждой нише
полки, тоже каменные, ряд за рядом, и на них сотни глиняных горшков.
- Какой-то склад, - сказал Лорен, высоко подняв фонарь и медленно
двигаясь по проходу.
- Да, в кувшинах, вероятно, зерно или вино. - Я научился не
высказывать догадки вслух. Сердце мое колотилось от возбуждения, голова
поворачивалась из стороны в створону, я пытался уловить каждую деталь.
Ниш было всего двадцать, по десять с каждой стороны прохода, и я
снова высказал предположение:
- Около двух или трех тысяч кувшинов.
- Давай откроем один, - Лорена съедало нетерпение непрофессионала.
- Нет, Ло, этого нельзя делать, пока мы не готовы работать
по-настоящему.
Все было покрыто толстым слоем бледной пыли, которая смягчала линии и
сглаживала углы. Пыль неторопливо поднималась вокруг наших ног, как
морской туман, когда наши шаги приводили ее в движение.
- Нужно все прочистить, прежде чем мы сможем что-нибудь делать, -
сказал я и чихнул, так как пыль нашла дорогу ко мне в ноздри.
- Двигайся медленнее, - сказал мне Лорен. - Не шевели пыль. - Он
сделал еще один шаг и остановился.
- А это что? - Вдоль всего прохода лежали десятки больших
бесформенных предметов, совершенно скрытых под слоем пыли. Они лежали в
одиночку и грудами, странные текучие формы, дразнившие память. По
сравнению с правильными рядами кувшинов на полках, эти предметы лежали в
полном беспорядке.
- Посвети, - сказал я Лорену и присел над одним из них. Я легко
притронулся к нему, провел пальцами по бархатной пыли, немного сдвинул ее,
потом понял, что передо мной, и невольно отшатнулся с восклицанием
удивления.
Сквозь мягкий туман пыли и веков на меня смотрело лицо. Давно
мертвое, мумифицированное лицо, обтянутое коричневой, как табак, кожей.
Глаза - пустые темные дыры, губы высохли и сморщились, обнажив улыбающиеся
желтые зубы.
- Мертвецы, - сказал Лорен. - Их тут десятки.
- Жертва? - предположил я. - Нет, тут что-то другое.
- Похоже на сражение. Как будто они убиты в схватке.
Теперь, когда мы знали, что это такое, мы могли прокладывать путь
мимо тел, лежавших грудами или в одиночку на каменном полу. Труп в мантии
из серой пыли сидел спиной к стене, голова его упала на грудь, а вытянутая
рука сбила четыре кувшина с их полки, они лежали на полу рядом с ним, как
пышные французские булки.
- Должно быть, дьявольская была битва, - сказал я с благоговением.
- Так оно и было, - негромко ответил Лорен, и я удивленно повернулся
к нему. Глаза его горели напряженным внутренним возбуждением, губы
разошлись, на них застыла безрассудная улыбка.
- Как это? - спросил я. - Откуда ты это знаешь?
Лорен взглянул на меня. Секунду-две он меня не видел, потом глаза его
сфокусировались.
- Эй? - сказал он, удивленный.
- Ты сказал так, будто знаешь.
- Да? Не знаю. Просто - так должно было быть.
Он медленно двинулся по проходу, переступая через ряды мертвецов,
вглядываясь в углубления, и я медленно двигался за ним. Мозг мой метался,
как загнанный бык, набрасывался на каждую мысль, поворачивал и нападал
снова. Я знал, что способность к спокойному логическому мышлению вернется,
только когда спадет первоначальное возбуждение.
А пока я был уверен только в одном. Это грандиозно. Не меньше
открытия Лики в Олдувайском ущелье, что-то такое, что поразит и изумит мир
археологии. Именно о таком я мечтал и молился двадцать лет.
Мы дошли до конца прохода. Тут еще одна панель из песчаника, но с
украшением. В камне вырезано стилизованное изображение солнечного диска.
Три фута в диаметре, похоже на огненное колесо фейерверка, с лучами,
отходящими от окружности. Изображение пробудило во мне странное чувство
почтительного благоговения и страха; такое чувство я иногда испытываю в
синагоге или в гулкой тишине христианских церквей. Мы с Лореном долго
смотрели на это изображение, потом он резко повернулся и посмотрел на
противоположный конец прохода, в 155 футах от нас.
- И это все? - раздраженно спросил он. - Всего лишь проход, кувшины и
старые кости? Должно быть еще что-то.
Я испытал шок, поняв, что он разочарован. Для меня во всей вселенной
не существовало большей награды, это кульминационный момент моей жизни - а
Лорен разочарован. Я почувствовал, как во мне разгорается гнев.
- А чего ты хотел? - спросил я. - Золота, бриллиантов, саркофагов из
слоновой кости?..
- Чего-то в этом роде.
- Ты даже еще не знаешь, что мы тут нашли, а тебе мало.
- Бен, я этого не говорил.
- Знаешь, в чем твой недостаток, Лорен Стервесант? Ты чертовски
избалован. Ты имеешь все, поэтому тебя ничто не удовлетворяет.
- Погоди! - Я видел, как мой гнев отражается в его глазах, но
продолжал, не обращая на это внимания:
- Я работал для этого всю жизнь. И теперь достиг этого, а ты что
говоришь?
- Эй, Бен! - В его глазах появилось понимание. - Я вовсе не это имел
в виду. Я не уменьшаю твоего достижения. Я действительно считаю, что это
самое великое открытие в истории древней Африки, я только...
Ему потребовалось несколько минут, чтобы смягчить меня. Наконец я
неловко улыбнулся.
- Ну, ладно, - сдался я, - но больше никогда так не говори. Всю жизнь
ублюдки пытались опорочить мою работу и мои теории, так что ты уж помолчи.
- Одного о тебе нельзя сказать: что ты боишься высказать, что у тебя
на уме! - Он слегка сжал мое плечо. - Ну, Бен, давай посмотрим, что там в
кувшинах.
- Не надо трогать их, Ло. - Я теперь стеснялся своего гнева и был
готов сдаться. - Их нужно сначала очистить, отметить место каждого...
- Несколько штук лежит на полу, они сбиты с полок, - заметил Лорен. -
На полках их тысячи. Только один. Черт возьми, Бен, это не принесет вреда!
Он не спрашивал разрешения, на это Лорен Стервесант не способен, он
отдавал приказ в самом мягком тоне. А сам уже двинулся назад, к тому
месту, где рядом с покрытым пылью трупом лежали кувшины, и я заторопился
за ним.
- Ну, ладно, - неуверенно согласился я, пытаясь сохранитиь
номинальный контроль над своей находкой. - Возьмем только один. - Я
испытал вкрадчивое чувство облегчения, что неверное решение было принято
за меня. Меня тоже мучила лихорадка нетерпения, я тоже хотел знать, что
там внутри.
Кувшин стоял в центре рабочего стола в нашем сборном доме-складе.
Снаружи наступила ночь, но тут горели все лампы. Мы стояли вокруг стола,
Салли, Рал, Лесли и я. Тинус ван Вуурен по-прежнему находился в пещере, но
статус его изменился: изгорного инженера он превратился в ночного
охранника. Лорен решил установить двадцатичетырехчасовую охрану входа в
туннель, и Тинус был первым, потом его сменят другие.
Через тонкую перегородку доносился голос Лорена, он кричал в
микрофон:
- Пылесос. Пылесос. ПЫЛЕСОС! П - Плутон, Ы, Л - любовь. Верно,
пылесос. Промышленная модель, для очистки производственных помещений. Два
пылесоса. Понятно? Хорошо! Далее. Свяжитесь с Робсоном, главой службы
безопасности алмазных шахт Стервесантов. Он должен послать мне двух своих
лучших людей и с полдесятка охранников банту. Да, верно. Да, все должны
быть вооружены.
Никто не обращал внимания на голос Лорена, все очарованно смотрели на
кувшин.
- Ну, по крайней мере ясно, что он не наполнен золотом, - сказал с
уверенностью Рал. - Он недостаточно тяжел для этого.
- И там не жидкость, не вино или масло, - согласилась Лесли. И мы
снова замолчали. Кувшин примерно восемнадцати дюймов высоты, похож на
банку для маринования. Неглазированная красная керамика, без надписей и
украшений, а крышка как у заварного чайника с маленькой шишкой сверху в
качестве ручки. Запечатан слоем черного вещества, вероятно, смолой или
воском.
- Все доставить на Дакоте утренним рейсом. Понятно? - продолжал Лорен
за перегородкой.
- Хоть бы он поторопился! - нетерпеливо зашевелилась Салли. - Умираю
от любопытства.
А я неожиданно испугался. Не хотел знать, не хотел устанавливать, что
кувшин полон африканским просо или другим туземным зерном. Я слышал вой
своих критиков, как волчий вой в пустыне. Я вдруг усомнился в совем
предчувствии великого открытия, сидел на краю стула, жалобно глядя на
кувшин и потирая грязные руки. Может быть, Лорен прав, может, мы все тоже
воскликнем: "И это все?"
Мы слышали, как в радиорубке Лорен закончил передачу, потом он вышел
к нам. Он все еще был грязен от работы в туннеле, его золотые волосы
посерели от пыли и пота. Но грязь и всклокоченные волосы придавали ему
романтический вид, внешность беспечного пирата старых времен. Он стоял в
двери, засунув пальцы за пояс, и все наше внимание было приковано к нему.
Он улыбнулся мне.
- Ну, Бен. Что у тебя тут для нас? - спросил он, неторопливо прошел
по комнате и встал у меня за плечом. Инстинктивно все остальные
придвинулись, столпились вокруг меня, а я взял хирургический скальпель и
коснулся края крышки.
- Я думаю, пчелиный воск.
Первое же прикосновение показало, что я был прав.
Осторожно я соскреб воск, потом отложил скальпель и осторожно потянул
крышку. Она подалась с удивительной легкостью.
Все головы наклонились вперед, но первый же взгляд на содержимое
разочаровывал. Аморфная масса вещества, грязная и коричнево-желтая от
времени.
- Что это? - спросил Лорен у своих экспертов, но никто из нас не мог
ему ответить. Я не знал, разочаровываться или облегченно вздыхать. По
крайней мере это явно не зерно.
- Пахнет, - сказала Салли. Запах слабый, неприятный, но знакомый.
- Я знаю этот запах, - сказал я.
- Да, - согласилась Лесли.
Мы смотрели на кувшин, стараясь определить, что это за запах. И вдруг
я вспомнил.
