земля, но скоро пришла красная болезнь.
- Чума крупного рогатого скота, - объяснил я Лорену.
- И, умирая, они падали друг на друга, и стервятники не могли
взлетать от тяжести в желудках, и кости буйволов лежали на солнце, как
поля белых намакванских маргариток весной.
Они говорили и после того, как женщины и дети свернулись в пыли, как
щенята, и уснули. Они говорили о благородных животных и больших охотах,
они стали у костра друзьями, и наконец Ксаи сказал мне: "Я бы хотел
поохотиться в ним. Я покажу ему слона, как те, которых знал мой дед, с
клыками, толстыми, как моя талия, и длинными, как древко метательного
копья".
И тут кончается даже видимость поисков руин и караванных путей,
подумал я, видя, как осветилось лицо Лорена при этом предложении.
- Но он говорит, что лендровер нужно оставить здесь, - добавил я. -
Они услышали нашу машину за час до появления, а слон очень старый и
хитрый. Это значит, нам нужно немного поспать. Завтра день будет
дьявольски тяжелый.
К восходу солнца мы уже три часа находились в пути, роса до колен
промочила наши брюки, но от ходьбы мы согрелись; нам приходилось
стараться, чтобы не потерять из виду две маленькие коричневые фигурки.
Ксаи и Гал двигались той свободной рысцой, которая за день способна
покрыть множество миль, их маленькие коричневые фигуры приплясывали
впереди сквозь густые кусты.
- Как дела, Бен?
Я хмыкнул и переложил дробовик с одного плеча на другое.
- Хорошо идут маленькие ублюдки.
- Братец, мы только начали, - предупредил я его. Бушмены привели нас
в неприветливую пересеченную местность, где из земли торчали неровные
камни - бурый железняк, заросшую спутанным серым колючим кустарником,
появились глубокие ущелья с крутыми стенами, жара усилилась и высасывала
последние капли жидкости из наших тел, на наших рубашках появились белые
пятна соли. Именно такую местность старый слон, всю жизнь преследуемый
людьми, выберет в качестве убежища.
В полдень мы с полчаса отдохнули в тени большого камня, поверхность
которого обжигала при прикосновении, выпили несколько глотков теплой воды,
потом пошли дальше и почти немедленно взяли след.
- Вот и вот. - Концом отравленной следы Ксаи обвел след ноги слона на
твердой почве. - Ты разве не видишь? - удивленно спросил он, когда мы
стали вглядываться, наклонив головы. Ни я, ни Лорен не видели никаких
признаков следа.
- Если это след слона, то я китайский лудильщик, - пробормотал Лорен.
Но Ксаи уверенно двинулся по новому направлению в кустах, идя по следу,
который мы с Лореном так и не смогли увидеть. У вершины холма лежала груда
слоновьего помета, еще влажного, несмотря на невероятную жару, и над ним
висела туча желтых и оранжевых бабочек, привлеченных влагой. Помет походил
на матрац из волокна кокосовой пальцы.
- Осень исьвиняюсь, - сказал я Лорену, - вася каслюля готова.
- Да он просто волшебник. - Лорен удивленно покачал головой, снимая
тяжелое ружье с плеча и беря его в руки.
Мы снова пошли, но на этот раз медленно, часто останавливаясь, когда
Ксаи и Гал осматривали непроходимые заросли кустарника впереди. Очень
трудно было идти в этом колючем кустарнике, приходилось планировать каждый
шаг и делать его только по сигналу Ксаи. Когда его изящная рука с розовой
ладонью показывала вперед, мы делали шаг, когда она замирала, мы тоже
останавливались.
- Идите, - приказала рука, мы пошли. вдруг: Стоп! Короткий резкий
знак прекращения, потом рука ударила в кулак другой руки, и кулак показал
вперед: дурная примета указывать на добычу пальцем.
Мы стояли неподвижно, как смерть, лица наши блестели от пота; мы
смотрели на серую стену кустарника и вдруг увидели призрачно-серую фигуру
слона, он двигался неторопливой неуклюжей раскачивающейся походкой, серая
кожа сморщена и на животе свисает большими складками и мешками, хвост
облысел, спина костлявая, сквозь кожу ясно проступают спинные позвонки.
Старый слон. Большой слон.
- Оставайтесь на месте, - приказала мне и Галу рука Ксаи, и я кивнул
в знак согласия.
- Иди со мной! - указательный палец Ксаи повернулся к Лорену,
согнулся, и они двинулись вместе, обходя слона с фланга. Кукольная фигура
бушмена рядом с большим телом Лорена, старик вел его туда, откуда удобно
сделать выстрел.
Слон остановился и начал объедать ветви с кустарника, острожно
обрывая зеленые побеги кончиком хобота, заталкивая их в пасть, совершенно
не подозревая об опасности, а сбоку от него Лорен занял позицию для
выстрела, расставил ноги, откинулся, готовясь встретить отдачу тяжелого
ружья.
В жаркой тишине звук выстрела прозвучал оглушительно громко. Я
слышал, как пуля ударила в тело, слон покачнулся от этого удара, обернулся
к Лорену, высоко поднял большие желтые клыки, расставил огромные серые уши
и завизжал, увидев человека. Он визжал от гнева, его многолетняя ненависть
к людям вспыхнула ярким пламенем.
Повернувшись, он бросился в атаку, прячась за кустарником и не давая
возможности выстрелить вторично. Я видел, как Лорен повернулся и побежал в
сторону, пытаясь открыть линию огня. Нога его попала в нору муравьеда, он
упал на бегу, тяжело ударился о землю, ружье вылетело из его рук, и он
остался лежать прямо перед бегущим слоном.
- Лорен! - закричал я и тоже побежал, вооруженный только дробовиком,
стараясь привлечь внимание нападавшего раненого самца.
- Здесь! - кричал я на бегу. - Здесь! - Стараясь увести слона, я
краем глаза видел Лорена, он на четвереньках тяжело полз к ружью.
- Эй! Эй! - напрягая легкие, кричал я, и самец замедлил свой бег,
повернулся ко мне, его маленькие поросячьи глазки отыскивали нового
противника, хобот в поисках нового запаха поднялся в воздух. Я поднял
дробовик и с расстояния в тридцать футов прицелился в малькие глазки,
надеясь ослепить его.
Бам! Бам! Я выстрелил из обоих стволов прямо ему в морду, и он
бросился на меня. Я почувствовал огромное облегчение: я увел его от
Лорена, это главное. Дрожащими пальцами я пытался перезарядить дробовик,
зная, что не успею.
- Беги, Бен, беги! - высокий голос Лорена пробился сквозь топот
нападающего самца. Но мои ноги отказались повиноваться, и я стоял прямо
перед бегущим слоном, глупо шаря в поисках зарядов, которые так же
бесполезны против этой горы плоти, как зернышки перца.
Мой оцепеневший мозг воспринял удар выстрела Лорена, потом еще один,
и серая гора неслась ко мне, уже мертвая, мозг слона разлетелся от удара
тяжелой пули, как переспевший плод.
Ноги мои оставались прикованы к земле, я не мог двигаться, не мог
уклониться, и выставленный вперед хобот ударил меня со свирепой силой. Я
почувствовал, как взлетаю в воздух, потом сильный удар о землю, яркая
вспышка перед глазами, и я потерял сознание.
- Глупый ублюдок! Глупый храбрый маленький ублюдок! - ко мне из
темного далекого туннеля долетел голос Лорена, и звук этот странно
отозвался в моей голове. Мне в лицо плеснули холодную воду, благословенная
влага смочила губы, и я открыл глаза. Лорен сидел на земле, держа мою
голову у себя на коленях и брызгая водой из бутылки мне в лицо.
- Кого это ты называешь ублюдком? - прохрипел я, и облегченное
радостное выражение, сменившее тревогу на его лице, стало одним из самых
светлых впечатлений моей жизни.
Тело мое онемело и болело, плечо и спина в синяках и царапинах, на
затылке шишка, к которой больно притронуться.
- Идти можешь? - суетился надо мной Лорен.
- Попробую. - Оказалось не очень больно, и я даже захотел
сфотографировать огромного мертвого зверя с головой, упиравшеся большими
желтыми клыками в землю, а Лорен и Ксаи сидели у него на голове.
- Сегодня мы заночуем у Воды-В-Скалах, - сказал мне Ксаи, - а завтра
вернемся и возьмем клыки.
- А далеко это? - с сомнением спросил я.
- Близко! - заверил меня Ксаи. - Очень близко. - И я неуверенно
поморщился. Я уже слышал, как он точно такими же словами предупреждал о
переходе в пятьдесят миль.
- Хорошо бы, чтоб действительно близко, - сказал я по-английски, и, к
моему удивлению, действительно, оказалось близко, гораздо ближе, чем я
ожидал. Да и многого другого я тоже не ожидал.
Мы пересекли один хребет, я шел, опираясь на руку Лорена, и оказались
на широкой гранитной площадке, большом куполообразном камне почти в четыре
акра площадью. Мне достаточно было одного взгляда на эту площадку, на
мелкие круглые углубления, усеивавшие всю ее поверхность, как я испустил
крик радости. Неожиданно я перестал нуждаться в поддержке Лорена, и мы
побежали по камню, задыхаясь от радости, осматривая правильные линии
углублений, сглаженных погодой.
- Больша была, Бен! - возбужденно воскликнул Лорен, подсчитывая
отверстия. - Тысяча?
- Больше! - возразил я. - Больше двух тысяч!
Я остановился, вообразив длинные правильные линии обнаженных рабов,
склонившихся к скале, каждый у одного из углублений, каждый связан цепью с
соседом, у каждого в руках тяжелый железный пест, каждый бьет по куску
золотоносной породы, зажатой в коленях.
В своем воображении я видел расхаживающих вдоль рядов надсмотрщиков с
кожаными хлыстами в руках, они следят, как руда превращается в порошок.
Видел бесконечные колонны рабов с корзинами руды, которые они несут на
головах из забоев. И все это происходило здесь почти 2 000 лет назад.
- Интересно, где шахта, - мысли Лорена развивались параллельно моим.
- И вода? - добавил я. - Нужно много воды, чтобы промывать золото.
- К дьяволу воду! - крикнул Лорен. - Мне нужна шахта, эти ребята в
старину разрабатывали только руду при содержании в три унции и больше и
прекращали работу на уровне воды; тут где-то поблизости настоящая
сокровищница.
Так уничтожались все древние шахты. Нужно признать искусство древних
геологов и металлургов: почти все современные шахты в Центральной Африке
были открыты ими 2 000 лет назад. Современные шахтеры в спешке уничтожили
все следы древних разработок, торопились обнажить золтоносную породу. Я
дал клятву, что по крайней мере сейчас буду первым, прежде чем эти вандалы
пустят в ход свои сверла и динамит.
Вода оказалась на дне пятидесятифутового колодца, вырубленного в
скале, его стены были отделаны обтесанным камнем. Лучший образец древнего
колодца, какой мне только приходилось видеть; очевидно, бушмены содержали
его в порядке, и я радовался этому, пока Ксаи доставал из тайника в скалах
веревку из шкуры и кожаное ведро. Он вытащил из колодца ведро, полное до
краев прозрачной водой, в которой плавало несколько мертвых лягушек и
утонувшая кустарниковая крыса. Я принял решение пить воду, только
прокипятив ее.
Лорен ровно тридцать секунд восхищался колодцем, а затем спустился в
узкое ущелье между двумя гранитными хребтами. Я следил, как он скрывается
среди деревьев, усердно отыскивая следы шахты; двадцать минут спустя до
меня долетел его слабый крик.
- Бен! Иди сюда! Быстрее! - Я с трудом слез с перекрытия колодца и
захромал в ущелье.
- Сюда, Бен. - Лорен был страшно возбужден, и меня опять поразила
власть золота, убыстряющая даже самый вялый пульс, придающая жадный блеск
даже самому усталому взгляду. Сам я не жаден, но магия золота, его
таинственная власть ускорили даже мое дыхание, когда я стоял рядом с
Лореном, глядя на шахту древних.
Само по себе это не очень впечатляющее зрелище, мелкая яма, траншея
на три-четыре фута ниже окружающей земли, стены ее мягко закруглены, она
