- Мне нелегко приходилось, Бен, - признался он, садясь в лендровер
рядом со мной. - Четыре недели шли переговоры, и мне приходилось самому
вести их, никому не мог доверить. А противная сторона посылала команды,
меняя их, когда они уставали.
- Ты себя убиваешь, - бранил я его, как надоедливая жена. Он легко
сжал мне руку и рассмеялся.
- У тебя рука ослабла, партнер.
- А стоило ли браться? Чем ты занимался?
- Это замечательно, Бен! Грандиозно! Медь и железо, Юго-Западная
Африка, возле реки Гунене, массивное месторождение руды: с низким
содержанием меди и высоким - железа. А вместе это настоящее сокровище. -
Усталость покинула его голос. - Я разложил этих японских ублюдков на столе
и высек их. Они финансируют строительство глубоководной гавани и железной
дороги, чтобы получить металлы. Это обойдется им в 150 миллионов. - Он был
возбужден, бледные щеки порозовели. - Строительство будет вести одна из
моих строительных компаний, конечно. - Он жестом заговорщика коснулся
пальцами губ, и я рассмеялся. В таком настроении он мне особенно нравится.
- Будем строить обогатительную фабрику и... - Он продолжал объяснять свой
замысел, смеясь и сжимая мне руку, когда упоминал каждый пункт сделки, по
которому ему удалось победить.
- А что это тебе даст? - спросил я наконец, и он взглянул на меня,
слегка сбитый с толку.
- Ты имеешь в виду деньги?
- Конечно! А что еще?
- Дьявол, Бен. Я уже объяснял. Деньги не самое главное. Дело не в
деньгах, а в экспорте и занятости, в открытии новых источников ресурсов,
строительстве будущего, в реализации потенциала нашей страны и... и...
- И еще в том, чтобы выбить дух из соперников, - предположил я.
Он снова рассмеялся. "Ты слишком проницателен, Бен. Ты прав, это
тоже. Сама игра, а не счет".
- Видел последний выпуск журнала "Тайм"? - спросил я, зная, что это
заденет его.
- Ради Бога, Бен!
- Твое имя среди тридцати богатейших людей мира.
- Ублюдки! - мрачно сказал он. - Теперь все удвоят цены. Почему они
не занимаются своими делами и не дают мне заниматься моими?
- И в этом процессе ты себя убиваешь.
- Ты прав, Бен. Я действительно устал и беру неделю отпуска. Целая
неделя каникул.
- Как хорошо, - усмехнулся я, - каникулы с твоими УМЛ, которые каждые
полчаса приезжают на совещания, а все остальное время ты будешь вести
переговоры по радио.
- Забудь об этом, - он улыбнулся. - Я собираюсь смыться, и ты пойдешь
со мной.
- Как это, Ло?
- Расскажу позже. - Он не стал отвечать на вопрос, потому что мы
приблизились к развилке грязной дороги, и я автоматически затормозил,
собираясь поворачивать к домам.
- Прямо, Бен, - сказал Лорен. - Я хочу в пещеру. Неделями я мечтал об
этом. - Голос его стал мягким и задумчивым. - Когда за столом переговоров
мне приходилось худо, я вспоминал о мире и спокойствии этого места.
Кажется, что... - он замолк и кашлянул в замешательстве. Лорен не часто
так говорит.
Салли работала у задней стены пещеры. На ней была розовая шелковая
блуза и брюки цвета хаки. Волосы распущены и блестят. Когда она пошла
навстречу Лорену, я с легким удивлением отметил, что она впервые за много
недель накрасила губы.
Она сразу заметила его усталый вид, и в глазах ее появилось
озабоченное выражение, хотя она ничего не сказала. Приветствие ее было
поверхностным, почти бесцеремонным, и она сразу вернулась к своей работе.
А Лорен немедленно направился к портрету белого царя. Я пошел с ним, и мы
некоторое время молча рассматривали странную фигуру. Наконец Лорен
заговорил:
- Тебе не кажется, что он хочет нам что-то сказать, Бен?
Странный вопрос для Лорена, но я ответил серьезно, потому что и
задавал его Лорен вполне серьезно.
- Нет, Ло, мне так не кажется.
- Что-то в нем есть, - сказал Лорен уверенно. - Что-то ты... мы не
заметили. Ключ к этому месту, тайна всей пещеры.
- Ну, Ло, мы можем... - начал я, но он не слушал. Салли оставила свой
мольберт и подошла к нам, она села рядом с Лореном и внимательно взглянула
ему в лицо.
- Меня не оставляет это чувство, Бен. Помнишь шахту в пустыне
Опустошения? Мои геологи давали отрицательную оценку, но у меня было
чувство. Помнишь?
Я кивнул. Пустыня Опустошения давала теперь двадцать тысяч каратов
алмазов в месяц.
- Что-то здесь есть. Я в этом уверен. Но что? - Он повернулся и
посмотрел на меня, как будто я что-то скрываю от него. - Где это, Бен?
Пол, стены, крыша?
- И бассейн, - сказал я.
- Хорошо, начнем с бассейна, - согласился он.
- Слишком глубоко, Ло. Никакой ныряльщик...
- А что ты знаешь о нырянии? - спросил он.
- Я нырял несколько раз.
- Ради Бога, Бен! - резко прервал он меня. - Когда мне нужна операция
на сердце, я отправляюсь к Крису Барнарду, а не к местному ветеринару. Кто
лучший ныряльщик в мире?
- Кусто, вероятно.
- Прекрасно. Мои люди свяжутся с ним. Это с бассейном. Теперь пол.
Иметь дело с Лореном все равно что оказаться в урагане. К концу часа
он наметил грандиозную схему тщательных исследований пещеры, потом
предложил обычным тоном: "Ну, что ж, Бен, отправляйся в лагерь, Я хочу с
часик побыть здесь в одиночестве". - Мне не хотелось лишаться его
общества, но я сразу встал.
- Идешь, Сал? - спросил я. Ведь Лорен хочет остаться один.
- Бен, я как раз в середине...
- Ничего, Бен, - сказал Лорен, - она мне не помешает. - И я оставил
их в пещере.
Гостевой дом был давно подготовлен, но я пошел туда, чтобы
присмотреть за выгрузкой багажа Лорена. Я заметил, что кто-то нарезал
букет диких лилий, растущих под утесами, и поставил их в пивной кружке у
постели. Я хотел поблагодарить матабеле, назначенного нашим поваром,
дворецким и содержателем дома, за этот небольшой, но приятный сюрприз. Он
смягчал унылость дома.
Проверив, все ли нормально действует в доме Лорена, я пошел в большое
бунгало и убедился, что в холодильнике много льда и холодной воды. Потом
распечатал свежую бутылку Глен Грант: мы с Лореном оба питаем слабость к
этому нектару. Когда я занимался бутылкой, с раскопок пришли Рал и Лесли,
я слышал, как они прошли в соседний кабинет. Я не собрался подслушивать,
но перегородки здесь тонкие, как бумага.
Рал рявкал, как рассерженный зверь, а Лесли пищала.
- Ты ужасен! - задыхаясь, воскликнула она; ясно было, что к ней
применялось физическое воздействие. - Кто-нибудь увидит!
- Но то, что я собираюсь делать ночью, никто не увидит, - объявил
Рал.
- Тише! - попыталась успокоить его Лесли, но тщетно.
- Пять недель. Я думал, он никогда не приедет. Я сходил с ума.
- О Ралли Далли, дорогой, - прошептала Лесли.
Я покраснел. Тихо поставил бутылку и выбрался из комнаты. Я несколько
недоумевал, каким образом прибытие Лорена - ясно ведь, что он его имел в
виду, - внесло такое улучшение в физические взаимоотношения Рала и Лесли,
и завидовал им, потому что у меня таких надежд не было.
Всем нам осточертела диета из консервированной пищи. Лорен привез с
собой много свежих фруктов, овощей и мяса. На ужин у нас был молочный
поросенок, золотисто-коричневый в своей потрескавшейся коже, с жареной
картошкой, зеленым горошком и гигантской чашкой свежего салата. За столом
разговаривали очень мало.
Когда унесли тарелки, Лорен зажег сигару. Я наполнил стаканы, и мы
все сели кружком. Вначале я рассказал Лорену о нашем открытии карьера и о
тех выводах, которые мы сделали. С этого перешел к выставке реконструкции
города, выполненной Салли.
Я не ожидал от Лорена такой реакции. Мне казалось, что ему, как и
всем нам, будет просто интересно, но он принял это как доказанный факт. Он
очень возбудился, вскочил со стула, рассматривая каждую иллюстрацию,
задавал множество вопросов, иногда снова садился и напряженно
всматривался. Лицо его, по-прежнему осунувшееся и изможденное, временами
приобретало чуть ли не безумное выражение.
Салли с нарочитой театральностью приберегла рисунок белого царя
напоследок. И когда повесила его на доску, я увидел, как застыл Лорен.
Белый царь был изображен в полном боевом вооружении, шлем и нагрудник из
сверкающей бронзы, в руке щит, на поясе короткий меч. Рыже-золотистая
борода причесана и уложена, и поза у него королевская. За ним через
большие ворота идут его адъютанты, один несет боевой топор царя, другой -
его лук и колчан со стрелами, а третий - золотой кубок вечной жизни.
Салли проявила немалое искусство, делая этот рисунок, и из всей серии
он производил наибольшее впечатление. Мы все смотрели молча, потом я
быстро наклонился, разлив немного виски от удивления. Я не замечал этого
раньше: маскировала золотая борода, но теперь я вдруг понял, кого
использовала Салли в качестве модели белого царя. Я взглянул на Лорена:
тот же высокий благородный лоб над широко расставленными пронзительными
бледно-голубыми глазами, тот же прямой нос и изящно вырезанные ноздри, тот
же гордый изгиб рта с чуть чувственной нижней губой.
- Бен! - Голос его звучал хрипло, он не отрывал взгляда от портрета.
- Замечательно! До сегодняшнего вечера я не осознавал, что это значит. До
сих пор это были всего лишь камни, несколько бусинок и кусочков золота. Я
никогда не думал о живших тут людях. Как это важно, Бен! Эти люди
путешествовали до конца своего мира, они создали величественные сооружения
в дикой местности... - Он замолчал и медленно покачал головой, думая о
величии древнего города. Потом повернулся ко мне.
- Бен, мы должны узнать, что с ними случилось, с их городом. Неважно,
как много времени потребуется и сколько это будет стоить, но нужно узнать.
Он погасил сигару, вскочил со стула и принялся расхаживать, едва
сдерживая возбуждение.
- Пора сообщать миру, Бен. Я созову прессконференцию. И ты сможешь
все объяснить. Мир должен узнать об этих людях.
Я встревожился и, запинаясь, начал:
- Но, Ло, этого нельзя делать. Не теперь, еще нет, пожалуйста...
- Почему? - он яростно повернулся ко мне.
- У нас нет достаточных доказательств, - я похолодел от ужаса,
представив себе, как вцепятся в меня мои критики, как они меня четвертуют,
если явыступлю на этом этапе с таким рассказом. - С меня снимут скальп,
Ло. Меня растерзают на куски.
- Покажем им это. - Он указал на рисунки.
- Боже! - Я задрожал при этой мысли. - Это всего лишь предположение,
фантазия, единственная деталь, которую мы сможем доказать, это кубок.
Лорен смотрел на меня, и я видел безумие в его глазах. Неожиданно он
виновато рассмеялся и ударил себя по лбу ладонью.
- Фью! - смеялся он. - Я действительно устал! На мгновение эти
картины стали для меня реальностью, самой жизнью. - Он остановился перед
портретом и задумчиво посмотрел на него. - Я должен знать, Бен, - сказал
он. - Просто обязан.
На следующий день, когда мы ели ланч у изумрудного бассейна в пещере,
Лорен, сказал, что мы с ним отправимся в поездку. Угольком Салли он
начертил на камне схему.
- Мы находимся здесь, а в шестидесяти пяти милях на северо-восток
находятся руины Домбошабы. Если твоя теория верна, существовал древний
караванный путь между городами. Возьмем лендровер и попытаемся отыскать
старый след.
- Местность очень неровная, - без энтузиазма заметил я. - Совершенно
неисследованная, ни дорог, ни воды.
- И никаких УМЛ, - улыбнулся Лорен.
- В таком случае сопротивляться невозможно, - я ответил улыбкой,
вспомнив, что поездка будет терапевтической, а не научной. - Когда
отправляемся?
